— Что вы тут делаете? — запинаясь, решился-таки спросить у них Леонардо, почему-то подумав, что выглядит глупо.

— Папу ждем, — простодушно ответил ему заплаканным голосом мальчик.

— А как зовут вашего папу? — Лео достал телефон из кармана. — У меня есть номера некоторых моих соседей, вдруг это кто-то из них.

— Эцио, Эцио Аудиторе. Мы живем вон в той квартире, — игнорируя предупреждающие толчки и шипение сестры, которой не нравилось, что брат разговаривает с чужими, мальчик показал Лео на дверь, что вела в его квартиру. Леонардо же замер, чувствуя, как медленно падает его челюсть. Заметив это, мальчик приуныл. — Вы не знаете его, да?

— Нет, как раз наоборот, знаю. Просто я удивлен тем, что ваш папа не рассказывал мне о вас, и что мы не встречались раньше. Сейчас я ему позвоню, — Леонардо негнущимися пальцами искал в своих контактах мобильный телефон Эцио, который тот дал ему на случай непредвиденных ситуаций. На его счастье Эцио ответил достаточно быстро.

— Привет, Леонардо, у тебя что-то срочное? — на фоне слышалась какая-то музыка, голоса. Голос у Эцио был веселый, и Лео сжался, не представляя, как сказать ему о случившемся.

— Да, вроде того. Тут у нас на лестнице сидят двое детей и говорят, что они твои, — Леонардо был готов сгореть со стыда и смущения, хотя краем ума он понимал, что в происходящем нет его вины. — И, мягко говоря, я не очень понимаю, что мне сейчас стоит сделать.

— Твою мать, — а дальше проследовало еще несколько очень даже замысловатых ругательств, которые Леонардо предпочел не запоминать. Эцио мигом растерял все свое веселье и посерьезнел. — Они могут побыть у тебя до моего приезда?

— Конечно, — запинаясь, сказал Лео. — Я всегда рад гостям, а Джинни обожает детей. Будем ждать тебя.

— Скоро буду, — кратко ответил ему на это Эцио. Перед тем, как убрать телефон от уха Леонардо успел услышать негромкое: — Спасибо тебе, Лео.

Эцио положил трубку, и Леонардо убрал телефон в карман.

— Все в порядке, вы можете подождать вашего отца у меня, — сказал он детям, с надеждой смотрящих на него. Они поднялись и отступили назад, позволяя Леонардо подойти к своей двери, чтобы открыть ее. Стоило двери распахнуться, как на Лео налетела соскучившаяся по нему Джинни.

— Вот черт, — воскликнул Лео, только сейчас вспомнив, что он не выгулял ее в привычное время. Пока собака крутилась вокруг него, а дети жались друг к другу, удивленно разглядывая ее, Леонардо лихорадочно соображал, придумывая план действий. Наконец, ему удалось выстроить в голове более-менее четкую стратегию. Заведя детей в квартиру, он помог им раздеться и повесить одежду, отвел в гостиную и усадил там. — Мне очень нужно вывести мою собаку на улицу, чтобы она справила свои дела. Это не займет много времени. Когда я вернусь, то приготовлю нам ужин, и мы вместе подождем вашего папу, идет?

Довольные тем, что сейчас они сидят в теплой квартире, и почти согревшиеся, дети согласно закивали. Набросав на диван еще подушек и парочку одеял, Леонардо подхватил на руки Джинни, зажал под мышкой поводок и быстро спустился на улицу. Отведя ее к газону, где было разрешено выгуливать собак, Лео поставил Джинни на уже утрамбованный десятками ног и лап снег и, прицепив к ее ошейнику карабин поводка, стал терпеливо ждать, пока она не справит все свои дела. Закончив, Джинни заворчала — пусть она очень и хотела выйти и прогуляться, но холод ей не слишком-то и нравился, и поэтому собака спешила напомнить хозяину о необходимости возвращения домой. Леонардо, правильно истолковав ее просьбу, снова подхватил ее на руки и направился к двери в подъезд.

Перед дверью в квартиру Леонардо на мгновение задержался. Он не представлял, как вести себя с детьми того, кого он любил достаточно долго. Теперь между ними существует еще одна преграда, не позволяющая Лео признаться в своей любви. И теперь еще больше сил потребовалось Леонардо, чтобы себя перебороть. Решение — не переносить все свои мысли, страхи и сомнения на не имеющих к этому отношения людей — далось ему с трудом, но, когда все-таки далось, Леонардо с каким-то облегчением выдохнул и зашел в квартиру.

Стоило Джинни оказаться на полу, как она побежала в гостиную. Раздевшись, Лео пошел за ней, чтобы проверить, как там дети. Мальчик задремал, свернувшись клубочком и обняв подушку. Он занял половину дивана, и поэтому его сестра с ногами забралась в небольшое плетеное кресло у окна. Она не заметила, как Леонардо зашел в комнату. Он с интересом решил повнимательнее разглядеть детей Эцио. Девочка была стройной и немного угловатой, как все подростки ее возраста. Под уличной одеждой ее скрывалась форма какой-то школы, каштановые волосы, отливавшие рыжизной, были заплетены в косичку длиной до лопаток. Ее брат же был крепеньким малышом с ежиком непослушных рыжих волос на голове. Вспоминая их мать с фотографии на столе у босса, Лео отметил, что на нее больше похож именно мальчик, а у его сестры черты лица были такими же правильными и острыми, как у ее отца. Все то время, что он изучал их сходство с родителями, на него не обращали внимания. Девчушка что-то рисовала в своем альбоме, не замечая ничего вокруг. Но когда Джинни обнюхала ее пятки, висящие над полом, девочка отвлеклась и со смехом погладила собаку. И только сейчас, повернув голову, она увидела неловко замершего в дверном проеме Леонардо.

— Если хочешь, можешь посмотреть телевизор, — не зная, что еще и придумать, и искренне желая разорвать повисшее в гостиной неловкое молчание, сказал Лео. — Ну, чтобы не скучать, пока я занимаюсь ужином.

Девочка, тоже не зная, как ответить, только рассеянно кивнула, закрыв свой альбом от его глаз. Постояв еще с минуту в дверях, Лео все-таки отправился на кухню. Изучая содержимое холодильника и прикидывая, что из этого он может приготовить на ужин, Леонардо с облегчением услышал в соседней комнате шум телевизора и тихие детские голоса — видимо, девочка растолкала дремлющего брата и рассказала ему о предложении хозяина. Лео слишком давно не общался с детьми, чтобы помнить, как и чем их можно занять, да и раньше общаться с ними он толком-то не умел. За каких-то сорок минут, пока он варил макароны, тушил овощи с мясом и делал соус для них, дети с успехом занимали себя сами. Пару раз заглянув к ним, чтобы проверить, все ли в порядке, Лео с улыбкой возвращался назад. Его почему-то до глубины души трогали эти двое, сидящие на разбросанных на полу подушках. Девочка, поглядывая на экран, продолжала что-то рисовать, а ее брат с интересом смотрел кино, обнимая за шею сидящую перед ним Джинни. Собака явно была довольна выпавшим на ее долю вниманием — она радостно щурилась и тяжело дышала, высунув розовый язычок из пасти.

Закончив готовить, Леонардо позвал детей за стол. За ужином он вспомнил, что так и не познакомился с ними, и поспешил исправить это упущение, благо дети, согревшиеся и отдохнувшие, стали разговорчивей. Оказалось, что девочку, старшую, звали Флавия, ей было тринадцать, и она училась в средней школе для одаренных детей в соседнем квартале. Ее брату, Марчелло, было восемь, он ходил в младшую школу на соседней улице, а после нее должен был перейти в ту же школу, что и его сестра. Как заметил Леонардо, наблюдавший за ними, Флавия почти весь ужин была молчалива, а ее брат болтал без умолку. Мальчик был развит не по годам, и Леонардо не без удивления и удовольствия узнал, что они оба увлекаются шахматами и очень любят собак. Флавия же на вопросы об увлечениях отвечала без охоты, немного отстраненно, будто бы она стеснялась об этом говорить. В какой-то момент, чтобы не смущать ее еще больше, Леонардо решил отступить.

— А как так получилось, что вы столько времени просидели на этой лестнице? — наконец задал он давно интересующий его вопрос. — Неужели отец не купил тебе телефон, чтобы ты смогла с ним связаться в случае чего, Флавия?

— Ну, по пятницам мы обычно занимаемся в «Клубе гениев», — нехотя ответила девочка. — У Марчелло шахматный кружок, а я… не особо важно. Он рядом со школой брата, обычно я захожу за ним, и мы вместе туда идем, а когда заканчиваем, нас забирает няня и отвозит домой. Но сегодня она почему-то не приехала за нами. Мы там два часа ее прождали, пока «Клуб» не закрылся. Потом нам надоело, и мы решили на автобусе доехать до дома. Деньги у меня оставались, мне папа давно карманные давал, и я их еще не все потратила. Но когда мы добрались, я поняла, что ключи от квартиры случайно оставила дома. В подъезд мы зашли с кем-то из соседей, поэтому я не сразу это заметила. А телефон мне папа на прошлый день рождения дарил, но сейчас он в ремонте.

— Уронила или воду пролила? — сочувствующе спросил Леонардо.

— Одноклассник наступил. Столкнул его с парты, когда мы с ним дрались, и наступил ногой, — Флавия сказала это так спокойно, что Лео невольно вздрогнул. Ему было сложно представить, что эта хрупкая девчушка тринадцати лет дралась с одноклассниками.

— Понятно, — Леонардо решил не вдаваться в подробности, да и мрачный взгляд Флавии не располагал к этому. Он только хотел открыть рот, чтобы предложить детям добавки, как в его дверь позвонили. Джинни, лежавшая на коврике под батареей, сорвалась с места и с веселым тявканьем понеслась к двери. Извинившись, Леонардо поднялся и отправился открывать.

Ему не было нужды смотреть в глазок или спрашивать, кто там, за дверью, он прекрасно знал, что сейчас стучаться в его дверь может только один человек. Открыв ее, Леонардо с улыбкой пропустил внутрь Эцио. Запыхавшийся, в расстегнутом пальто, с растрепавшимися волосами, на которых холодными каплями стекали за шиворот растаявшие снежинки, он взволнованно спросил, едва войдя в прихожую:

— С ними все в порядке?

— Да, — продолжая улыбаться, тепло ответил ему Леонардо. — Уже согрелись, мы сейчас ужинаем. Может быть, ты…

— Папочка! — помешав Лео договорить, выбежал из кухни на голос отца Марчелло и бросился на шею Эцио. Тот опустился на корточки, как тогда, когда знакомился с Джинни, и обнял сына. Флавия вышла следом за братом, чтобы встретить отца.

— Спасибо, что присмотрел за ними, — искренне поблагодарил Леонардо Эцио, закончив обнимать сына и поцеловав в лоб дочь. Вспомнив о чем-то, он спросил. — Кажется, ты хотел еще что-то сказать.

— Я просто хотел предложить тебе поужинать с нами, — смущенный тем, что едва ли не впервые они говорят о чем-то, кроме работы, Леонардо нерешительно улыбнулся. — Наверное, ты за весь день так и не поел нормально, а у нас еще достаточно еды. Тем более что мы только начали.

Эцио не знал, стоит ему соглашаться, но, глядя на то, как умоляюще смотрит на него сын, треплющий за уши весело тявкающую Джинни, и как смягчилось лицо обычно сдержанной и редко проявляющей эмоции Флавии, думал он недолго. Эцио кивнул, соглашаясь, и под тихий смех Леонардо позволил детям утащить себя на кухню. Хозяин принес еще один стул, поставил еще один прибор на стол и положил на тарелку Эцио большую порцию макарон с овощами и мясом.

Неловкий ужин превратился в шумное и веселое застолье. Леонардо едва ли не светился от счастья. Безумно здорово было видеть человека, которого он любил не первый год, таким довольным жизнью и искренним с окружающими. До этого Эцио появлялся перед ним только серьезным и погруженным в работу, постоянно то активно что-то обсуждающим или задумчиво хмурящимся. То, как молодеет его начальник рядом с детьми, как разглаживаются его морщины на лбу, смех и шутки, все это Лео искренне полагал очаровательным. На душе впервые с того момента, как он стал жить отдельно от семьи, было тепло и спокойно, и Леонардо наслаждался этими чувствами, стараясь впитывать их как можно тщательнее, пока магия момента не рассеялась. В какую-то секунду и он втянулся в беседу, и даже помалкивающая Флавия начала смеяться над забавными историями, которые рассказывал Эцио. Они проговорили так долго, что даже не заметили, как закончилась еда у них в тарелках.

И только когда Марчелло принялся немилосердно зевать, Эцио спохватился. Было уже за полночь, детям давно было нужно лечь спать. Он подскочил и засобирался, а Леонардо помог ему убрать вещи детей, которые они достали из сумок, пока ждали ужина. Одновременно со сборами Эцио рассыпался в благодарностях, но Лео, смущенный донельзя, только отмахивался, стараясь не показать, как приятно ему это все слышать.

Наконец, поблагодарив Лео в последний раз, Эцио увел детей в свою квартиру. Сонного Марчелло ему пришлось едва ли не оттаскивать от Джинни, которую мальчишка уже искренне полюбил, и с которой он все никак не хотел расставаться. Но под конец мальчик попросту уснул, обнимая в очередной раз собаку, и Эцио, усмехнувшись, закутал его в свое пальто и подхватил его на руки. Флавия, которой пришлось вместе со своими вещами нести куртку и сумку брата, недовольно бурчала что-то себе под нос. Через несколько минут они ушли из квартиры Лео. Закрыв дверь, Леонардо спустя пару секунд услышал звук закрывшейся двери соседней квартиры и тяжело вздохнул.

Без веселого голоса Марчелло, спокойной Флавии и взбодрившегося после ужина Эцио квартира теперь показалась ему еще более пустой и холодной, чем раньше. Чувствуя настроение хозяина, поникла и Джинни, усевшись на его носок и тихо поскуливая. Лео поджал губы, силясь сдержать обострившееся чувство одиночества, тоску и сильное желание забраться под одеяло с головой, как он делал в детстве. Чтобы отвлечься, он решил отправиться на кухню и вымыть посуду. Уже сложив все тарелки и кастрюлю со сковородой в раковину, и потянувшись к крану, Лео вздрогнул, услышав еще один звонок в дверь.

Новый день преподнес ему новый сюрприз. За дверью, которую Лео поспешил открыть, услышав знакомый голос, действительно стоял Эцио. Он не снял своего привычного костюма, лишь избавился от серого пиджака, оставшись в одной рубашке. В руках он вертел бутылку дорогого красного вина.

— Что-то случилось? — вежливо спросил Лео, стараясь ничем не выдать своего удивления и какой-то радости, что Эцио снова зашел к нему. — Ребята что-то забыли у меня дома?

— Вовсе нет, — Эцио выглядел немного смущенным. — Детей я уже уложил. Я просто думал, как мне тебя отблагодарить. Пожалуй, ничего лучше я не придумал. Надеюсь, оно тебе понравится.

— Спасибо, — Леонардо взял бутылку из его рук с мягкой улыбкой на губах. Его невероятно тронуло то, что на лице и в глазах Эцио была явно видна искренняя благодарность, которую он действительно испытывал к просто соседу и подчиненному. Эта мысль согрела его душу, прогнав все неприятные эмоции. В следующую секунду к Лео пришла одна идея, показавшаяся ему очень удачной. — Думаю, что оно понравится мне в два раза больше, если я выпью ее не один. Не хочешь составить мне компанию?

— Ты уверен? — впервые на его памяти начальник смутился настолько сильно. Эцио почесал макушку, словно сомневаясь в чем-то. — Собутыльник из меня, если честно, не очень, а собеседник и того хуже. Ты не подумай, что я не хочу, мне просто не хочется окончательно испортить твой вечер. Мы и так у тебя столько времени отняли, еще и это…

— Откровенно говоря, ваш уход заставил меня почувствовать себя невероятно одиноко, — мягко рассмеялся на это Лео. — Мне правда было очень приятно познакомиться с твоими детьми и узнать тебя поближе. И я буду очень рад, если ты выпьешь со мной.

— У тебя дар убеждения, — засмеявшись следом, сдался Эцио.

Он прошел за Лео в квартиру, разулся и, следуя приглашению хозяина, уселся на диване в гостиной.

Поставив бутылку на низкий журнальный столик, стоявший в отдалении от дивана, Эцио проводил взглядом спину Леонардо, отправившегося за бокалами для вина. Обстановка квартиры, в которой жил один из его лучших работников, напоминала мужчине ее хозяина. Светлые стены, выкрашенные в приятные глазу оттенки голубого и зеленого, прозрачные шторы, позволяющие в общих чертах видеть все за окном. Мебель подобрана в тон стен — небольшой диван, на котором сейчас сидел Эцио, приятного бирюзового цвета, плетеные кресла с изумрудными подушками. На полу полосатый ковер с коротким ворсом, перемежающие друг друга серые да голубые полосы. На тумбочке напротив дивана стоял хороший плазменный телевизор, а по бокам, на полу — остальные составляющие домашнего кинотеатра, было видно, что свою зарплату Леонардо тратил с умом. В стеллажах в углу сплошь и рядом книги, нижние полки были забиты дисками с фильмами. Все это выдавало в Леонардо человека, любившего узнавать новое самыми разными способами.

Так, наблюдая за окружением Леонардо, Эцио словно узнавал его, знакомился с его внутренним миром, в который светловолосый дизайнер так легко его пустил. Это помогло ему почувствовать себя менее одиноким, чем раньше. Да, у него было двое детей и другие родственники, множество знакомых, девушка, претендующая на роль его спутницы жизни, но время от времени тоска по человеку, которого он достаточно долго любил, прорывала плотину, которую Эцио выстраивал все то время, что жены не было в живых. Со временем ушла и тоска, оставив после себя лишь пустоту, соседствующую с любовью к детям, только на которых и держалось хрупкое желание Эцио жить дальше. Но и она не избавляла Эцио от естественного стремления иметь рядом с собой кого-то, кого можно было бы любить. Нельзя сказать, что Лукреция, девушка, с которой он встречался сейчас, была ему уж очень неприятна. Эцио с горечью осознавал, что, как бы она ему не нравилась, его пассия вряд ли сможет идти за ним до самого конца, что бы не случилось. Каждый раз, расставаясь с очередной девушкой, Эцио убеждался, что он все усложняет, пытаясь вместо спутницы жизни отыскать достойную замену матери своих детей. Он слишком часто отбрасывал мысль, что мать им никто не сможет заменить, слишком надеялся на то, что у него это получится. И каждый раз разочаровывался, расставшись с очередной женщиной. Эцио мог бы и очень хотел обсудить это и все остальное с настоящим, близким другом, который наверняка дал бы ему совет, но и тут не обошлось без проблем. Несмотря на огромное количество знакомых, никого из них Эцио не мог назвать своим верным товарищем. И сейчас, лениво размышляя о событиях сегодняшнего дня, Эцио все чаще ловил себя на мысли, что Леонардо вполне мог бы стать тем самым пристанищем для его души. Да, они не слишком много общались раньше, но в данный момент что-то подсказывало Эцио — Леонардо можно доверять. Своим чувствам и интуиции Эцио предпочитал верить, поэтому он решил попытаться.

— Прости, что так долго, — прервал его размышления вернувшийся из кухни с двумя бокалами и штопором Леонардо. Он поставил стаканы на столик и сел на краешек дивана, рядом с Эцио. — Я не пью дома, поэтому мне пришлось потрудиться, чтобы найти эти бокалы. Ну, еще я помыл их, они запылились, пока стояли в шкафчике.

— Отлично, — улыбнулся ему Эцио, беря протянутый Лео штопор. Он легко откупорил бутылку, словно ему это не составляло никакого труда, отложил пробку на столик и разлил вино по бокалам. Отставив бутылку, Эцио взял в руки бокалы и протянул один из них Леонардо. — Предлагаю тост. За моих детей, благодаря которым мы с тобой сейчас здесь сидим.

— За детей, — Лео весело усмехнулся, взял бокал из рук Эцио и чокнулся с ним. Стекло соприкоснулось со стеклом, зазвенев тоненьким колокольчиком, и мужчины приступили к вину. Эцио отставил бокал на столик, собираясь растягивать напиток и удовольствие. Леонардо же помедлил и сделал еще пару маленьких глотков. Алкоголь действовал на него расслабляющее, а это было то, что нужно. Лео очень нервничал, боясь все испортить.

— Ты им очень понравился, — после нескольких минут молчания заговорил Эцио, с интересом рассматривая детали внешности Леонардо, которых он не видел раньше. К светлым волосам и такой же светлой бородке, голубым глазам и аккуратному и немного худощавому телосложению Эцио теперь мог добавить едва заметные веснушки на щеках, руки с длинными пальцами и нерешительную улыбку, которая показалась Эцио очень подходящей этому светлому человеку, и которую он столько времени прятал от сослуживцев. Поймав на себе удивленный взгляд голубых глаз, Эцио усмехнулся и пояснил. — Моим детям. Марчелло перед сном без умолку болтал про твою собаку и про то, что он вынудил тебя пообещать ему партию в шахматы. А Флавия… после смерти матери она не слишком хорошо ладила с незнакомцами, но сегодня она спросила, кем ты работаешь. Знаешь, по-моему, это очень большой шаг для нее.

— Что это была за история с ее телефоном и одноклассником? — решил поинтересоваться Лео, чтобы увести разговор от смерти жены Эцио. — Когда я спросил, почему она не смогла позвонить тебе со своего телефона, она рассказала, что ее телефон в ремонте из-за одноклассника. Мол, что они подрались.

— Ах, это, — то ли усмехнулся, то ли вздохнул Эцио. — Это была не совсем драка, просто ей нравится так говорить и думать. Парнишка задирал ее из-за того, что она обожает рисовать, еще и рисунки черными маркерами размулевал ей. Ну, вот Флавия и поточила об него свои коготки. А когда мальчик попытался оттолкнуть ее, то уронил и наступил на ее телефон. Я могу купить ей новый, но она вряд ли станет им пользоваться, так обожает этот. Это был мой подарок, вот она и не хочет с ним расставаться.

— Понятно, — Леонардо тоже усмехнулся. Затем снова поднял бокал и предложил еще один тост. — Как насчет выпить за самозащиту?

— Идет, — смеясь, Эцио снова чокнулся с ним бокалом, и они оба сделали по глотку.

Так они и сидели несколько часов кряду. Обсуждали детей, увлечения и интересы друг друга, говорили о спорте и книгах. Говорили обо всем, о чем им хотелось говорить. Пили. Говорили дальше. В четвертом часу ночи Эцио решил откланяться. Несмотря на то, что суббота была выходным днем для них, усталость шелестом морских волн накатывала на обоих, напоминая о том, что за их плечами остался очень напряженный и насыщенный событиями день. Когда Леонардо пошел провожать Эцио, вместо прощания тот сказал ему нечто, что впервые всколыхнуло чувства мужчины сильнее, чем несколько раз до этого.

— Знаешь, Лео, — уже стоя в дверном проеме, Эцио обернулся и улыбнулся только кончиками губ. — Мне правда стыдно, что я не додумался познакомиться с тобой поближе раньше. Теперь я точно уверен в том, что хочу быть твоим другом.

И, больше ничего не говоря, Эцио вышел из квартиры Лео и, отперев дверь собственной, зашел в свою квартиру. Леонардо ничего не оставалось, как закрыть дверь в свою. Спавшая на кресле в гостиной Джинни слезла с него и выбежала в прихожую. Когда Лео, прижавшись к стене, сполз по ней на пол, собака непонимающе ткнулась ему в руку холодным носом. Лео же не смог заставить себя погладить ее. Он сидел на полу в опустевшей квартире и чувствовал, что внутри, там, где обычно широкой жилкой бились его чувства, разворачивается что-то новое, режущее и одновременно завораживающее.