— Марчелло снова мешается рядом, когда ты занимаешься? — понимающе спросил Леонардо, ставя на стол перед Флавией кружку чая.

— Я так никогда не нарисую все, что мне задали, — кивнув, пожаловалась ему девочка. Она с удовольствием сделала несколько глотков горячего травяного чая, который понравился ей еще во время первого совместного ужина у Лео, и продолжила. — А еще он постоянно таскает мою плотную бумагу. Папа смеется и не запрещает ему ее трогать, покупает мне бумагу с запасом, а я даже не успеваю понять, что старые упаковки уже закончились.

— Да, не очень весело, — Леонардо вздохнул, соглашаясь с этим.

Флавия привыкла к нему быстрее, чем ожидал того ее отец. Эцио никогда не запрещал детям навещать Леонардо, но он заставил их пообещать, что очень долго докучать светловолосому дизайнеру они не будут. Так был установлен лимит в три часа на походы в гости, причем для обоих. С Марчелло Лео обычно играл в шахматы, а Флавии он помогал с рисованием. Оказалось, что в кружке, в котором она занималась в то время, пока ее брат учился азам спорта для ума, девочка оттачивала свои навыки рисования. Ее средняя школа предоставляла хорошие программы для учеников, сильных как в технических и гуманитарных предметах, так и во всем, что связано с творчеством, будь то литература или изобразительное искусство и музыка. По мнению Леонардо, в этой школе Флавию загружали слишком сильно. С большинством предметов она справлялась самостоятельно, но учительница по рисованию, несмотря на ее талант, почему-то не слишком жаловала Флавию, объясняя ей материал реже и хуже, чем всем остальным. Она давала девочке задания, которые под силу было выполнить только тем, кто учился рисовать гораздо больше двух лет, и поэтому Флавии пришлось заниматься в кружке, чтобы соответствовать требованиям преподавательницы. С помощью Леонардо дело пошло быстрее, причем сразу у обоих детей. Флавия с его подсказками и корректировками схватывала все на лету и потом с легкостью повторяла, а Марчелло в партиях с ним тренировал все, чему его научили в кружке.

В тот вечер, когда Флавия в очередной раз пожаловалась на братишку Лео, в голове у дизайнера вдруг появилась одна идея. Посоветовавшись с Ребеккой, разбиравшейся во всем этом, во время обеденного перерыва на следующий день, Леонардо записал на бумажке всю необходимую информацию и, когда Эцио, как обычно, зашел к нему поздно вечером, чтобы поболтать, поделился своими мыслями.

— Думаешь, им это поможет? — заинтересовавшись, спросил Эцио. — Да они же из-за него теперь драться начнут. Их двое, он один. Получится немного нечестно.

— Я тоже один, но из-за меня же они не дерутся, — Лео заговорщицки улыбнулся ему. — Обговоришь с ними время пользования, поставишь родительский контроль и разные учетные записи с программами по возрасту. Можешь игрушек Марчелло накупить развивающих.

— Так-то да, самое время уже купить им что-то подобное. Большой компьютер или ноут, не важно, в любом случае фигня вопрос, игры тоже, — Эцио кивал, соглашаясь с Лео. — Но все равно, эти графические редакторы и планшеты… по-моему, для Флавии рановато.

— Эцио, я видел ее работы и способности, — Лео решил предпринять последнюю попытку уговорить друга. — Чем раньше она этому научится, тем проще ей будет потом это использовать. Она наверняка захочет поступить в художественный колледж, и когда все ее одногруппники только начнут этому учиться, она уже будет уделывать их на раз-два. Я сам научу ее всему, что знаю, а ты помнишь, что знаю я достаточно много.

— Ладно, ладно, убедил, — Эцио засмеялся и поднял руки в примирительном жесте. И тут же, не успел Леонардо с облегчением выдохнуть, он потребовал. — Но покупать будешь вместе со мной. Узнай у Ребекки или у кого ты там это спрашивал, что им подойдет, потом съездим и купим. Как раз будет хороший подарок к Рождеству.

Рождество должно было наступить через две недели. Каждый раз, думая об этом празднике, Леонардо испытывал смешанные чувства. Вроде бы праздник хороший и семейный, отличный повод провести вечер с близкими. Несмотря на то, что теперь он достаточно близко общался с предметом своего обожания и его детьми, Леонардо все равно был уверен, что в очередной раз справит Рождество (как, собственно, и остальные праздники вроде Дня благодарения или Дня независимости) в одиночестве. Его мать уже давно умерла, а отец еще в детстве потерял к сыну всякий интерес. Бабушка с дедом и дядя, которые привезли его маленького в Америку из солнечной Италии, тоже умерли, и Лео тосковал по ним как по единственным созданиям (кроме Джинни и Эцио, разумеется), которых он искренне любил. Он искренне завидовал всем, кто планировал праздновать в компании. Даже Ребекка, такая же одиночка по выбору (увы, не по собственному, как она всегда говорила), собиралась пойти на какую-то вечеринку и попытаться найти там свою судьбу.

— Интересно, как эта твоя судьба отреагирует на новость о том, что ты перетрахала половину холостяков со всего здания, — поддел ее Леонардо, услышав это заявление.

Конечно же, это было неправдой, и они оба об этом знали. Но, в отличие от Лео, у Ребекки раз в полгода-год появлялись более или менее постоянные партнеры, с двумя из них она даже была помолвлена, но один погиб в аварии, а другой сбежал из страны из-за судимости. Девушка стойко пережила это, продолжая оставаться такой же веселой и острой на язык. В долгу Ребекка не оставалась никогда.

— Только после тебя, Господин Целомудрие, — расхохоталась она. — Лео, ну серьезно. Такой милашка, а так издеваешься. Если бы ты не предпочитал парней, то мы бы с тобой были уже женаты.

— Не бойся, я не собираюсь уводить у тебя потенциальных женихов. Мне моей несчастной любви хватает, — фыркнул на это Лео. Подхватив свой поднос с опустевшей пластиковой посудой, он попрощался с Ребеккой, выкинул мусор в бак и, поставив поднос на стойку, отправился по своим делам.

Все его сомнения насчет празднования Рождества разрешились сами собой в тот же день. Вернувшись домой после работы, Леонардо с ноутбуком на коленях и Джинни под боком устроился на диване. Чтобы переключиться на отдых, мужчина решил немного пообщаться со знакомыми собачниками на специальном интернет-форуме. С некоторыми он был знаком в реальной жизни, они несколько раз в год встречались на сезонных прогулках с питомцами в разных парках. Вполне возможно, подумал Леонардо, что кто-то вывесит предложение прогуляться в ближайшее время. Не обнаружив никаких новостей, а только сплошные поздравления с наступающим праздником, по мнению Леонардо уж больно преждевременные, он ни капли не расстроился и начал отвечать на сообщения, оставленные ему в почтовом ящике форума. На третьем письме Джинни широко зевнула и, соскользнув с дивана, отправилась попить воды из миски на кухне. На седьмом она вернулась обратно, но устроилась уже на кресле, сгонять с которого Леонардо ее уже устал. На десятом зазевал и Лео. Взглянув на часы, он с легким удивлением заметил, что сейчас только девять часов вечера, а его уже клонит в сон. Обычно Леонардо ложился спать около десяти, но сейчас он был готов отправиться на боковую раньше.

Не успел дизайнер закрыть ноутбук и отложить его на столик, как в дверь позвонили. Мужчина усмехнулся, догадываясь, кто решил навестить его в такое время, и пошел открывать.

— Привет, — немного смущенно поздоровался с ним Эцио, когда Лео открыл. — Ты свободен завтра?

— Ты же знаешь, по субботам я всегда свободен, — улыбнувшись, ответил Леонардо, для которого этот обыденный вопрос Эцио показался немного двусмысленным. Но он отмел эти мысли, прекрасно зная, что Эцио не имел в виду ничего такого, о чем в душе мечтал Лео.

— В таком случае ты не против съездить со мной за подарками для ребят? — Эцио тоже улыбнулся, широко, весело, как улыбались его дети, когда они были счастливы.

— Конечно, не вопрос, — Лео ничем не выдал, как обрадовал его шанс провести с любимым еще больше времени.

— И, еще, — Эцио замялся, — мы с детьми хотели позвать тебя на рождественский ужин, если у тебя нет планов на Рождество. Я бы очень хотел познакомить тебя с моей девушкой, а еще с матерью и дядей. Марчелло им все уши прожужжал про тебя, все рассказывал, как им с сестрой с тобой весело…

Радость от приглашения и положительный настрой тут же испарились, стоило Леонардо услышать про девушку Эцио. Всякому влюбленному безответно больно слышать, что у предмета обожания есть кто-то, больно было и Леонардо. Но за все то время, что он искренне любил Эцио, Лео хорошо научился владеть собой. Он ничем не выдал сейчас того болезненного пламени, что жгло его душу, лишь взгляд его голубых глаз стал чуть тяжелее и тверже, а расслабленные до этого руки напряглись и сжались в кулаки. Несмотря на такую же безмятежную улыбку и спокойное лицо, которое удалось сохранить Леонардо, от взгляда Эцио не укрылось что-то на глубине глаз соседа. Что-то неприятное, тяжелое, плохое. Эцио встревожился, решив, что чем-то обидел друга.

— Все в порядке, если ты не можешь или не хочешь, — сбившись пару раз, сказал Эцио немного извиняющимся тоном и замолк, ожидая ответа Леонардо. На лестничной клетке холодным воздухом повисло неловкое молчание. Эцио не хотел торопить Леонардо, а Лео в свою очередь снова заталкивал в себя все, что не хотел показывать Эцио.

— Я с удовольствием приду, — когда Лео поднял уже ставший прежним, спокойным и миролюбивым, взгляд на Эцио, Аудиторе с облегчением выдохнул. — Буду очень рад познакомиться с твоими… девушкой и семьей. Надеюсь, что я не помешаю.

— Не говори ерунды! Они будут рады тебе! — воскликнул Эцио, подняв руку с намерением похлопать Лео по плечу. Но блондин, удивив его, чуть отступил, не позволяя к себе прикоснуться, тем самым заставив колокольчик тревоги в голове Эцио зазвенеть второй раз за этот разговор. Раньше Леонардо спокойно реагировал на дружеские толчки и похлопывания, мог дать ему пять, когда они дурачились с детьми, поэтому Аудиторе неосознанно напрягся, наблюдая за поведением друга. И все же Эцио решил не придавать этому значения, подумав, что Леонардо мог сильно устать после работы. — В любом случае, мы будем очень ждать тебя. И ничего не планируй на завтра, после поездки в магазин я хочу кое-что тебе показать. Хорошо?

— Хорошо, — спокойная улыбка Леонардо теперь почему-то казалась ему печальной. — Тогда я, пожалуй, сейчас отправлюсь спать, раз уж завтра у нас будет много дел.

Спокойной ночи, Эцио.

— Спокойной ночи, — ответил ему сосед и, развернувшись, ушел в свою квартиру, Леонардо закрыл дверь в свою. Стены, двери и лестничная площадка не позволили Аудиторе услышать звон бьющейся посуды и грустный скулеж Джинни, испугавшейся всплеска эмоций и чувств своего хозяина.

***

За свою жизнь Леонардо делал достаточно глупостей, но особенно он сожалел о том, что случилось накануне. Только сильнее сожаления Леонардо мучил стыд. Леонардо было стыдно за все, что было в нем. За любовь к мужчинам. За несдержанность и бесхребетность. За ревность. За то, как вчера он вел себя с Эцио. Хотелось кричать, громко и долго, раздирая ноющую грудь до плоти и крови. Но тем вечером Леонардо не кричал. Он сосредоточенно бил посуду, пытаясь вместе с ней разбить весь свой гнев. Потом вместо гнева он пытался вместе с посудой разбить свою любовь, полагая, что его сердце уже разбилось само. Но когда в буфете закончились тарелки, Леонардо вздрогнул. А услышав повизгивание и плач Джинни, испуганно метающейся по гостиной, Леонардо очнулся. Не заботясь о том, что может порезаться, он прошел по осколкам посуды босыми ногами из кухни в гостиную и взял собаку на руки. Леонардо вместе с ней отправился в спальню и, забравшись в кровать, лег, обнимая Джинни. Чувствуя боль хозяина, любимица попыталась утешить его, холодным язычком вылизывая доступный ей участок кожи на шее Леонардо. Благодарно прижав ее к себе еще крепче, мужчина уснул.

Он проснулся рано утром, как еще никогда до этого не просыпался. Легче не стало, хуже тоже. Было просто никак. Лео не чувствовал ни прежней боли, ничего. Железное спокойствие и невозмутимость. Перед тем, как вывести Джинни на прогулку, Леонардо собрал в пакет все осколки, чтобы вынести их вместе с остальным мусором в воскресенье. Быстро собравшись, он нацепил на Джинни поводок и вышел с ней на улицу.

Морозный воздух холодил лицо и легкие. Леонардо поежился, пряча руки в карманах и жалея, что не взял перчатки. Маленькими холодными пальчиками соприкасались с его кожей падающие снежинки, Леонардо вздрагивал, когда они, растаяв, скатывались на одежду с лица. Джинни с задорным лаем бегала вокруг него, пытаясь укусить каждую падающую снежинку. Наблюдая за ней, Леонардо вдруг поймал себя на мысли — он завидует собственной собаке. Завидует тому, как легко она отпускает все, что мешает ей жить, продолжая радоваться происходящему. Ему очень хотелось справляться с собственными чувствами и трудностями так же, как сейчас Джинни справлялась с поимкой снежинок. Вздохнув, Лео поднял разыгравшуюся Джинни на руки и отправился с ней домой. Перед тем, как ехать с Эцио в магазин, он хотел привести себя в порядок, а на это требовалось время.

Он успел помыться и высушить отросшие чуть ниже плеч светлые волосы, выбрать из чистой одежды ту, в которой будет не слишком холодно, переодеться. Эцио обещал зайти за ним около одиннадцати, а сейчас на часах было только десять часов утра. Леонардо взял на кухню ноутбук и одновременно с готовкой поставил на воспроизведение первую попавшуюся серию сериала, который он всегда смотрел в интернете. В середине следующей серии в дверь позвонили. Взглянув на время, Леонардо со вздохом отметил, что уже одиннадцать. За час он успел позавтракать, помыть посуду, пересчитать оставшиеся тарелки (скромные пять штук) и немного заскучать. Эцио уже ждал его за дверью полностью одетый.

— Готов к походу по магазинам? — поздоровавшись, весело спросил он. Леонардо выдохнул, поняв, что все его страхи и сомнения оказались безосновательными, и кивнул. Они вместе спустились на первый этаж и пошли к парковке. Эцио шел спокойно и уверенно. — Давай поедем на моей машине? Адрес магазина, где есть нужные нам модели, я знаю, так что с этим проблем не будет.

— Как скажешь, я тебе полностью доверяю, — пожал плечами Леонардо, наблюдая, как Эцио снимает машину с сигнализации и открывает ее. Усевшись на пассажирское сиденье рядом с Эцио, Леонардо пристегнулся и вздохнул, предвкушая долгий день.

Но Лео не ожидал, что они доберутся до торгового центра и нужного им магазина так быстро. Дорога по заснеженным улицам не заняла у них больше получаса с учетом того, что Эцио ехал не слишком-то и быстро. И за рулем Эцио продолжал излучать спокойствие и уверенность, что успокоило и Леонардо, заставило его испытать комфорт и удовольствие от нахождения рядом с любимым человеком. Даже не замечая, как он это сделал, Лео сумел отпустить все, что ему мешало, и теперь он наслаждался происходящим. В магазине электроники же они задержались чуть дольше. Нужные им модели ноутбука и графического планшета и необходимые аксессуары нашлись достаточно быстро. Больше всего времени Эцио с Лео потратили на то, чтобы выбрать диски с программами и играми. Вдобавок к тем утилитам, работе с которыми Лео планировал учить Флавию, Эцио добавил игры и всякие развивающие программы уже для обоих. Сотрудники помогли им настроить ноутбук и установили все необходимое. В итоге на это все они потратили полтора часа и, закончив, с чистой совестью вышли из магазина в фойе торгового центра.

— Можешь мне еще в одном деле помочь? — спросил у Леонардо Эцио, переминаясь с ноги на ногу.

— Конечно, чем смогу, — Лео смущенно улыбнулся. Его грела мысль о том, что есть в этом мире что-то, с чем он может помочь Эцио.

— Видишь ли, — начал ему объяснять Эцио, одновременно с этим ведя друга в какой-то другой магазин. — Я бы хотел подарить им что-то еще. Но если в технике я хоть немного понимаю, то в рисовании и шахматах я полный ноль.

— То есть, в шахматы с Марчелло ты не играешь? — непонимающе спросил Леонардо. — А как же он тогда тренируется дома?

— Обычно он играет с моим дядей, когда тот приходит в гости. По правде говоря, у Марчелло пока даже своего набора нет, — Эцио явно был смущен этим обстоятельством. — Он только недавно сказал, что очень хотел бы иметь его, ну, после того, как до нас обоих дошло, что играет-то он только на занятиях и у тебя. А Флавия… Она бредит каким-то там этюдником, с которым она могла бы рисовать в парке, но я совершенно ничего в этом не понимаю.

— Понятно, — Лео рассмеялся. — Хорошо, давай найдем им то, что будет в самый раз.

Так они провели еще два часа своей жизни. После покупки симпатичного шахматного набора для Марчелло они отправились в магазин для художников за этюдником для Флавии. Леонардо помог Эцио выбрать тот, что подходил бы девочке по росту, и, нагруженные покупками, они снова вышли из магазина в фойе.

— Тебе нужно что-нибудь купить? — спросил Эцио у Леонардо прежде, чем отправиться к выходу. — Ну, подарки кому-нибудь?

Леонардо смутился, поняв, что у него нет подарков для Эцио и его детей.

— Нет, — соврал он, решив, что ему не стоит делать это прямо сейчас, чтобы не испортить несуществующий сюрприз. — Я уже подготовился.

— Отлично, тогда пошли. Я хочу еще кое-куда тебя свозить, — Эцио с подарками в руках шел к парковке, Лео с сумкой с ноутбуком и остальными пакетами шел за ним, гадая, что же такое хочет показать ему Аудиторе.

Убрав сумки на заднее сиденье и этюдник в багажник, мужчины уселись в машину. Эцио пристегнулся и, проследив, чтобы Лео пристегнулся тоже, завел мотор. Снег под колесами тихо заскрипел, когда машина выехала с парковки.

Спустя какое-то время Лео с удивлением обнаружил, что Эцио везет его по дороге, ведущей в порт. Но он повернул налево, не доезжая до порта, проехал немного по широкой дороге, с обеих сторон окруженной деревьями, и остановил машину перед бетонным блоком, преграждавшим путь. Дальше дороги не было.

— Сначала я подумал, что мы едем в порт, — озвучил он пришедшую к нему мысль, и Эцио рассмеялся.

— Как видишь, раз мы остановились, значит, помимо порта тут есть еще кое-что примечательное. Пойдем, покажу, зачем мы здесь. Обещаю, тебе понравится, — и с этими словами Эцио вышел из машины. Лео вышел следом. Закрыв машину и поставив ее на сигнализацию, Эцио обошел блок и поманил друга за собой.

Лео не сразу заметил, что за блоком была небольшая тропинка, которую кто-то протоптал в сугробах. Она петляла между деревьями, уводя мужчин все дальше. В воздухе терпко пахло водой и солью — верный признак морской воды залива, что был где-то рядом. Аромат елочной хвои и холода иногда перебивал запах моря, и Леонардо довольно щурился, наслаждаясь им, чем очень забавлял наблюдавшего за ним Эцио. Наконец впереди показался какой-то просвет. Тропинка закончилась у бетонного покрытия. Эцио привел Леонардо к полукруглой площадке, наполовину висящей над заливом. Край ее был огорожен, чтобы никто не упал в воду. Несколько лавочек ютились рядом с границей площадки и леса, еще одна стояла на самой середине. Напротив нее, в некотором отдалении, находился бинокль, прикрепленной к специальной стойке. А под площадкой шелестел волнами залив. Его полукруглая форма с этого места могла бы сойти за подобие подковы, очень условное, но вполне симпатичное. Горизонт между краями далеких скал сливался с океаном. Уже начинало темнеть, и вода переливалась, отражая в себе разводы бледно-желтого, голубого, иссиня черного и бившиеся в прожилках между ними золотые всплески заката.

Леонардо восхищенно выдохнул. Он никогда не был здесь. Никогда не видел заката, подобного этому. Не представлял, что такое вообще возможно. Его голубые глаза широко распахнулись, жадно разглядывая то, что было перед ними, а тело застыло в немом восторге, неспособное противостоять подсознательному желанию мужчины не спугнуть великолепное зрелище. Лео не видел улыбку Эцио, который внимательно смотрел на него, ловя каждую тень его эмоций. Он был счастлив, что смог поделиться этим с Леонардо, и, видя, как высоко он это оценил, делался только счастливее.

— Это просто невероятно, — прошептал Леонардо. Он медленно подошел к ограждению и оперся на него, не отрывая взгляда от пейзажа. Эцио следовал за ним, смущенно улыбаясь.

— Я правда очень рад, что тебе все-таки понравилось. Видишь ли, мне показал это место отец. Много лет назад, когда я был еще маленьким мальчиком, а он еще был жив, — Эцио полной грудью вдохнул морозный воздух, а Лео смотрел на него, с интересом слушая историю. — И он взял с меня обещание показать его сначала лучшему другу, потом жене и детям. Сначала я не слишком понимал, почему так нужно, но пообещать пришлось. Я спрашивал его, почему именно друг должен быть первым, кто увидит его, а он, как и все взрослые, отвечал, что я должен понять сам. И ты знаешь, я понял.

— И почему же? — искренне полюбопытствовал Леонардо. Насладившись этим прекрасным видом, он внимательно слушал Эцио, запоминая маленькие детали его прошлого, которые Эцио добровольно ему открывал.

— Потому, что он хотел видеть рядом со мной тех людей, которым я безгранично доверяю, и которых искренне люблю, — просто ответил Эцио. — Люблю настолько сильно, что готов открыть им частичку себя такого, каким меня никто не знает. Я на собственном опыте убедился, что любовь непостоянна. Либо люди теряют ее, либо Бог забирает кого-то из них, посылая тем самым испытание второму, как получилось со мной. Это научило меня тому, что такие вещи слишком трудно переживать в одиночку, если рядом нет друга. Ты единственный человек, дружбой с которым я дорожу так же сильно, как я дорожу своей семьей. Есть, правда, то, о чем я жалею — я не успел привезти сюда Софию, но сейчас мне это кажется уже не слишком важным. Вот так вот, — рассмеялся Эцио, не зная, как еще ему выразить все, что сейчас он испытывал. Это была такая невероятная смесь чувств, что Эцио не мог назвать и половины из них, но одно он знал точно — это было одно из самых лучших ощущений в его жизни.

Леонардо тяжело дышал, силясь справиться с тем, что навалилось на него. Он дорог Эцио. Пускай как друг, это уже не слишком-то важно. Он ему дорог. Дорог так сильно, что оказался здесь первым, минуя женщину, которую любил. Это уже значило для Леонардо так много, что он задыхался от переизбытка эмоций. Расскажи кто ему раньше, что его любимый человек привезет сюда только ради того, чтобы уверить в своей дружбе, Лео бы обиделся на этого фантазера надолго, но сейчас он ощущал себя птицей, парящей где-то высоко. Чуть успокоившись, Лео провел руками по лицу и с удивлением обнаружил, что расчувствовался настолько сильно, что на глазах его появились слезы.

— Ух ты, сколько эмоций, — тепло сказал ему Эцио, доставая платок и протягивая его Лео. — Неужели тебя так это тронуло?

— Ага, — закивал Леонардо, вытирая с ресниц горячие слезы. — Как оказалось, приятно осознавать, что после встречи двух одиночеств может получиться что-то подобное.

Они одновременно засмеялись этой мысли и снова повернулись к морю. Уже стемнело окончательно, за спинами Эцио и Лео начали загораться редкие фонари. Справа гудели выходящие в море корабли, а внизу разбивались о скалы волны залива. Два счастливых до безумия человека стояли на площадке и смотрели на горизонт.