Это должен был быть первый Новый Год в жизни Кати, который она, скорее всего, провела бы одна.

Из-за того, что под Новый Год работы стало слишком много, заработавшаяся Катя совсем забыла о приготовлениях к празднику и спохватилась слишком поздно. Ее родители, знающие, как много для Кати значит ее карьера, не решились ее тревожить праздничными хлопотами и договорились праздновать в загородном доме с друзьями, подруг из семейных дел было не выдернуть, бывший парень не брал трубку, а коллеги… а у коллег и своих забот хватало. Сначала Катя сильно расстроилась, ей казалась невыносимой мысль о праздновании в одиночестве, таком непривычном и на первый взгляд скучном. Но в очередной день она снова заработалась допоздна, осталась в пустом кабинете наедине с горой папок… и осознанием собственной усталости. Только тогда она осознала, что отпраздновать одной дома и иметь возможность делать в праздник все, что ей заблагорассудится, это лучшее, что она может сделать.

Утром 31 декабря Катя проснулась в пустой квартире и с непривычки удивилась – дома ли она вообще? С кухни не было слышно запахов оладий, их традиционного новогоднего завтрака, в зале не шумела отцовская стерео-система. В квартире царила почти что стерильная тишина. Посмотрев на электронные часы, висящие на противоположной стене, Катя с удивлением увидела, что проспала до десяти часов. Она никогда не спала так долго, даже по выходным по привычке просыпалась в семь утра и чувствовала себя очень бодрой. Но только сейчас, проспав действительно столько, сколько ей бы хотелось, Катя поняла, насколько сильно обманывалась. Конечно, ей легко было думать, что она высыпается, с ее-то почти что неиссякаемым источником внутренней энергии, но она так давно не отдыхала и не расслаблялась, что сейчас чувствовала – дай ей волю, она и праздник проспит. Но такого попирания любимого праздника Катя себе позволить не могла, и с намерением отпраздновать хорошенько даже в одиночестве она встала с постели.

О, какое это оказалось удовольствие делать что-то медленно и спокойно, не оглядываясь на окружающих. Катя позволила себе медленно позавтракать под просмотр кухонного телевизора, и это впервые доставило ей наслаждение. Она никуда не торопилась, ей не нужно было куда-то ехать, чтобы кому-то помогать. Сейчас она была самой обычной девушкой Катей, а не следователем Калитиной, и это почти забытое ощущение словно раскрыло у Кати второе дыхание. Допивая кофе, Катя потянулась за телефоном и зашла в интернет, чтобы посмотреть, куда она может пойти в городе в последний день года.

Мастер-классы? Нет, спасибо, ей и на работе хватало всякой учебы – сходи на тренинг, сходи на курсы по повышению квалификации, сходи еще куда. Концерты? Скорее, нет, чем да – на бесплатных слишком много людей, а на платные (и интересные для нее) уже распроданы все билеты. Кино? Идея хорошая, а вот фильмы не заинтересовали. Постепенно Катя начала отчаиваться, подумав, что с таким успехом ей проще остаться дома, как на глаза попалась новость: неподалеку от ее дома залили прекрасный общественный каток, на том самом месте, где она когда-то каталась в детстве. Решение было принято мгновенно, и спустя уже пятнадцать минут Катя едва ли не вприпрыжку неслась к катку по заснеженной улице с сумкой с коньками через плечо.

Видимо, позднее по ее меркам время – час дня, – было слишком ранним для жителей микро-района, поскольку на катке было не так уж много людей, человек десять или около того. Переобувшись, Катя закинула на плечо сумку с обувью и ступила на лед. Поначалу она ехала неуверенно – пусть и умея кататься на льду, она уже давно не бывала на катках, и потому ей потребовалось время, чтобы вспомнить, как это. Но через пятнадцать минут она набралась уверенности и с удовольствием наворачивала круги по блестящему льду. Прохладный ветер подхватывал ее волосы, торчащие из-под теплой шапки, треснувшие губы болели каждый раз, когда она улыбалась, обгоняя кого-то из катающихся. Это было удивительное чувство свободы, и Катя ни секунды не жалела, что все шло именно так.

Потеряв счет времени, Катя продолжала кататься. Она упустила из внимания момент, когда на катке стало гораздо больше людей, чем было когда она пришла, и заметила это девушка лишь сильно задев плечом какого-то высокого парня в спортивной куртке, который только вышел на лед.

– Осторожнее, – широко улыбнулся ей парень, в котором Катя к своему удивлению признала коллегу, Василия Князева. – Не дай бог зашибешь кого.

– Прости, – Катя, улыбнувшись ему в ответ, подняла руки в жесте примирения. – Слушай, а я и не знала, что ты катаешься.

Они отъехали от края катка и влились в неторопливо катающуюся по кругу толпу, чтобы иметь возможность поговорить.

– Недавно научился, – ответил ей на это Вася. – Справедливости ради, я тоже не знал, что ты катаешься. Я даже тебя не узнал, ты такие там виражи выделывала. Профессионально занималась?

– Да ты что, куда мне! – засмеялась Катя. – Знаешь, этот каток рядом с моим домом, его всегда здесь заливают. Я его знаю как облупленный, всю жизнь на нем катаюсь. Как папа научил в детстве, так все, и с девчонками балет любительский пытались ставить, и с мальчишками в хоккей гоняли. Но да ладно, чего про меня-то. Ты чего один? Я думала, все будут с друзьями или с семьей праздновать, а ты тут.

– Друзья у меня все на работе появились, – напомнил Василий. – А родные не празднуют.

– Шутишь.

– Я абсолютно серьезно. У нас в семье это был обычный выходной. И сейчас ничего не изменилось. Вот то, что ты одна, гораздо более удивительно. Про твои семейные праздники, Катя, в отделении легенды ходят.

– Стараниями Жарова, нашего бывшего сотрудника, – усмехнулась Катя. Но в ее светлой голове уже созрела идея: попытаться устроить Князеву хотя бы какое-то подобие настоящего Нового Года. Вот только как это сделать, она пока еще не представляла. – Но вообще, я сегодня одна просто потому, что забегалась и не успела организовать семейный праздник, только и всего. И я не против компании. Скажи-ка мне вот что, ты сегодня весь день свободен?

– Да. А у тебя что, уже появились на меня планы?

– Что-то вроде того. Я устрою для тебя настоящий Новый Год.

Совершенно не рассердившись на себя за то, что собственными руками уничтожила свой план по встрече праздника в одиночку, Катя с энтузиазмом принялась придумывать, что они будут делать, когда им надоест кататься, и игнорировала все протесты Васи. Наблюдая за ней, Вася не знал, бояться ему или радоваться, ведь если Калитина что-то задумала, то попробуй только ее переубеди, и, скорее всего, она сделает все в лучшем виде. Но Князеву все еще было немного неловко, что Катя изменила свои планы только затем, чтобы устроить для него праздник даже вопреки тому, что они не были так уж близки, как ему по крайней мере хотелось бы. Он, разумеется, был польщен и рад, но где-то в душе у него все равно ворочался этот червяк сомнений.

Катя же не сомневалась в своих идеях и решения ни на секунду. Заметив, что даже стойкий Вася ежится и потирает покрасневший нос, и вспомнив, что и сама она не железная леди, Катя чуть ли не силком потащила его прочь с катка. Их следующим пунктом назначения стало… то самое маленькое кафе, в котором обедает все отделение. В канун Нового Года в нем была занята едва ли половина столиков, и Катя и Вася с удовольствием воспользовались возможностью выбора места, где они больше всего хотели бы сидеть, что было приятным разнообразием – в обычные, рабочие дни, такая возможность предоставлялась им редко.

Они просидели в кафе до тех пор, пока за окном не стемнело. Приятная атмосфера украшенного кафе, веселая праздничная музыка, тихий гомон вполголоса разговаривающих посетителей из разных уголков помещения… Все это придало их случайной встрече какую-то неповторимую атмосферу и ощущение правильности происходящего. Как будто все идет так, как должно идти. За какие-то пару часов Катя и Вася узнали друг друга лучше, чем за те долгие месяцы, что Вася проработал в отделении. И уже благодаря этому они оба с уверенностью могли сказать, что сегодня они оказались в нужном месте и в нужное время.

Наевшись, согревшись и устав сидеть, они снова отправились гулять по району. Проходя мимо какого-то столпотворения, Катя внезапно потянула Васю туда – утром она читала, что в этом месте будет небольшое ярмарочное гуляние, которое продлится до самой полуночи и завершится большим салютом. Разумеется, Вася не смог ей отказать в посещении такого мероприятия. Пусть эта новогодняя ярмарка была совсем скромной по московским меркам, но было в ней что-то уютное и притягательное, заставляющее не торопиться, а изучать окружение медленно. Они прошлись по рядам палаток, где торговали вкусняшками и безделушками. Выпили глинтвейн и поели чурчхелу – как оказалось, и про чурчхеловую елку в кабинете Кати тоже давно ходили разнообразные слухи и легенды по всему отделению, и, узнав этот факт, Калитина хохотала от души. Поиграли в палатках с играми и совершенно не расстроились своим проигрышам. Покатались с гигантской деревянной горки вместе с толпой ребятишек на зависть стесняющимся присоединиться взрослым.

Время летело незаметно, и полночь подкралась быстрее, чем они ожидали. Купив в одной из палатки упаковку бенгальских огней, Катя и Вася присоединились к толпе, собравшейся у большой сцены, где вот-вот должны были начать показывать новогоднее обращение президента.

– Знаешь, у тебя получилось, – громко сказал Вася, склонившись к самому уху Кати, чтобы она смогла услышать его через людской гомон и музыку из динамиков.

– Что получилось? – не сразу поняла она.

– Устроить для меня праздник. Это круто! – Вася широко улыбался почти как ребенок, у которого исполнилась заветная мечта, и Катя не могла не улыбаться ему в ответ. Она хотела было что-то ответить, но не успела. Включили обращение.

Минуты, в которые президент поздравлял страну с Новым Годом, прошли в почти что благоговейной тишине – не потому, что это было хорошее обращение, а потому, что на этой маленькой ярмарке каждый присутствующий на ней человек уже прочувствовал что-то особенное для себя, и все старались сохранить это ощущение как можно дольше. Под первые удары курантов люди, не сговариваясь, начали зажигать бенгальские огни, и на какую-то короткую минуту последнего дня года небольшая площадь превратилась в темное небесное полотно со сверкающими на нем звездами. Тихое шипение огней удивительным образом сочеталось с боем курантов, как будто они соревновались друг с другом в отсчете последних секунд года. Когда часы перестали бить, а бенгальские огни догорели, толпа, молчавшая все это время, загомонила снова под звуки заигравшего гимна и постепенно начала расходиться в разные стороны. Катя и Вася тоже ушли с этой ярмарки и отправились к ближайшей остановке.

– Не хочешь прокатиться? – вдруг разрушила все еще сохранявшееся между ними молчание Катя, указывая на приближавшийся к остановке пустой трамвай. Вася улыбнулся и, пожав плечами, запрыгнул в открывшиеся дверцы, чтобы помочь Кате забраться внутрь.

Они могли бы сесть на любое из мест, но предпочли встать на одной из площадок у окна. Пожелав кондуктору, худому мужчине с миролюбивым лицом, всего хорошего, они повернулись в окну и принялись вглядываться в медленно ползущий городской пейзаж. Говорить не хотелось, поэтому они промолчали до тех пор, пока Катя не поняла, что на следующей остановке будет ее дом. Она была бы и не против проехать эту чертову остановку, но что-то – возможно, какая-то внутренняя неуверенность в том, что это желание будет взаимно, – помешало ей. Вместо этого она, удивив Васю в очередной раз, выскочила из трамвая на своей остановке, шепнув ему перед этим на ухо: «Не бойся быть спонтанным в новом году!», после чего, улыбаясь от уха до уха, отправилась домой. Уезжающий на трамвае вперед Вася смотрел ей вслед и тоже улыбался.