Кап...

Кап...

Кап...

В промежутках между далекими ударами капель воды о камень — могильная тишина.

Ночного гостя до самого последнего момента не выдает ничего — только еще одно дыхание добавляется к прочим выдохам, когда он подходит уже слишком близко.

"Опасность!"

— Скри-и-и-и-и!! — заходится леденящим душу криком стоящий на страже вожак-крулл, и темнота, в которой становятся видны десятки светящихся глаз, отвечает ему оглушительной многоголосой поддержкой, должной вселить в чужака страх.

"Не подходи! Не подходи!" — паника в такт с сердцем колотится в тщедушном теле, просачивается в продолжающийся крик.

— А ну тихо, — звучит из тьмы так угрожающе, что часовой против воли затыкается. В неярком свете возникает угольно-черное оперение, темные слепые глаза и устрашающие выросты вдоль хребта гостя. — Скажи спасибо духу Икдзакас*, что это был всего лишь я...

Какой-то неразумный птенец в задних рядах пытается крикнуть еще раз. Кажется, ему отвешивают оплеуху крылом, но предательский звук все же вырывается из его клюва.

Даже не повернув головы в сторону юнца, пришлый сонтарис в одно плавное движение оказывается рядом с вожаком стаи:

— Мне и тому, кто придет следом, нужна абсолютная тишина до конца Риазановой ночи, — их оперения соприкасаются, и крулл замирает, парализованный уже не только ужасом. — И пусть кто-то из вас только попробует пикнуть...

Круллы в панике забиваются в ближайший угол пещеры, не разбирая дороги. Скрещещут когти, трещит в давке хитин... Cонтарис в жесте усталого бешенства прикрывает невидящие глаза и наконец отпускает вожака. Отмерев и мазнув хвостом по чужим лапам, тот ретируется вслед за сородичами.

***

Цок, цок, цок — острыми когтями по камням, не слишком скрываясь.

Шурх-шурх — мягко, почти беззвучно шуршат перья.

Но источник звука не появляется в слабом свете глаз. Если сонтарис пугает тем, что он темнее тьмы, то этот мерловик и есть воплощенная тьма.

— Явился наконец, — скалится всеми зубами сонтарис. Круллы от страха вжимаются в камни еще сильнее, трое-четверо из них тихо сползают в обморок под прямым взглядом астрота.

— Не боишься, что нас могут подслушать? — он плавно указывает когтем крыла на трепещущую кучу-малу.

— Они никому ничего не расскажут, — ухмылка-оскал сонтариса становится еще шире, нижние зубы царапают верхнюю часть клюва, и наоборот. — Ты же знаешь этих полуразумных существ: лысые инстинкты и ничего, кроме них. Их нужно всего лишь как следует напугать...