— Насколько мне известны их традиции, от нас потребуют невозможного, — роняет в холодную утреннюю тишину Арно, физик и по совместительству антрополог в их недо-экспедиции.

— Чего именно? — цедит сквозь стиснутые зубы Миар-биолог — и в его голосе столько нерастраченной злости пополам с досадой, что хватило бы целиком испарить длинное узкое озеро, к берегу которого они сейчас идут в окружении разумных обитателей Тау-Лямбда-5.

— Пройти по воде. Точнее, по первому льду. Дети Зимы верят, что это можно сделать, только избавившись от эмоций. И лишь в этом случае они простят наше вмешательство в их дела, — Арно нарочно не замечает смешка приятеля.

"Простят вмешательство... богами они себя возомнили, что ли?"

Дыхание клубится паром в прозрачном синем воздухе — и истаивает под ровным ветром. Свежевыпавший снег пересекают цепочки следов; круглые и отчетливо когтистые принадлежат местным, звездообразно-четырехпалые — двум незадачливым исследователям.

— Значит, придется обломать их. Выйдем по дну в крайнем случае...

— Спятил? — тихо шипит Арно, за что незамедлительно получает тычок копьем в спину. — Я замеры проводил, тут у самого берега глубина километра два. Скафандры жесткие, но тяжелые, такое давление они не выдержат.

И остается невысказанной очевидная истина: скафандры не дадут двум кастрианцам ни единого шанса выплыть — в них или без них.

Местные шагают, просто молча шагают со своми копьями наперевес, топорща жесткую черную шерсть. Они не торопятся, у них в запасе все время их негостеприимной земли; гостям-с-неба рано или поздно придется шагнуть на лед — сделать хоть шаг прочь от озера им не позволят.

Миар щурится, подставляя лицо ветру. Он сильный, постоянный и дует вдоль узкой скальной расщелины, в которой и расположен этот водоем — как его там, Озеро Духов?..

Он резко поворачивается к Арно — и видит, как в его льдисто-зеленых глазах вспыхивает отражение внезапной надежды.

— Наши скафандры — новой комплектации, — тихо-тихо, на грани слышимости начинает он.

— Тип F-41... — Арно сжимает и разжимает кулак, из последних сил воздерживаясь от более эмоциональных жестов. — Тот самый неудачный проект*, над которым во всем Флоте смеялись?!

Миар молча кивает, одним слитным движением защелкивает забрало шлема, — если лед все-таки проломится, времени реагировать уже не будет, — как бы намекая Арно сделать то же самое.

Под ногами шуршит прибрежный песок. Местные расступаются в стороны, пропуская двоих кастрианцев на лед.

С тихим шорохом расправляются прозрачные крылья встроенных в скафандры дельтапланов.

Не-свои, непривычные крылья.

***

Вряд ли легенда об отрешении от эмоций как о единственном способе спастить не имела под собой реальных оснований. Во всяком случае, уже после первых шагов Миар не рискует даже сосредоточиться.

Он действует на чистейших, пришедших откуда-то из глубины времен инстинктах — и Арно поступает точно так же.

Они не рискуют прижать руки к телу, балансируя ими и ловя невозможные крохи равновесия самыми кончиками когтей.

Они не чувствуют льда, и из-под затянутых в перчатки пальцев** при каждом шаге разбегается звонкая паутина трещин.

Они не чувствуют ветра, являющегося их спасением — его отсекают опущенные забрала шлемов.

Они не чувствуют крыльев — их собственные упрятаны под скафандры, а фальшивые статичны и оттого ненадежны.

Но они продолжают вышагивать по тончайшему льду, совершая самое обыкновенное с точки зрения физики чудо.

***

На том берегу озера они оба падают без сил. Миар устало выдыхает в микрофон шлема:

— Ты понимаешь, что мы послали Первую Директиву к таргу на шипы?

— Предпочел бы искупаться? — вопросом на вопрос отвечает ему Арно, даже и не думая вставать из сугроба, лишь вытягивает шею, чтобы выяснить реакцию аборигенов — и видит, как они расходятся, исчезают в окутывающей лес синей дымке. Будто и не было их. Будто и не было неудачного, порушившего все протоколы и инструкции контакта.