Наверное, стоит начать с того, что я просто ненавижу свою жизнь. Ненавижу родителей, ненавижу свое окружение, ненавижу то место, куда я попал по собственной глупости. Только теперь уже ничего не изменить. Слишком поздно я спохватился, слишком поздно я все это понял. Родители давно мертвы. Это я их убил. А окружающие меня люди меня хоть и уважают, но боятся до дрожи в коленях. В мире мафии только так и должно быть. Ты силен - остальные боятся и уважают. Только люди на вершине "пищевой цепи" могут жить здесь спокойно, не беспокоясь о том, что его в любой момент могут отправить на задание, как пушечное мясо. Этот этап жизни я уже прошел давным давно. И теперь очень жалею, что не сдох в какой-нибудь перестрелке. Уж лучше лежать под слоями земли и гнить, чем из раза в раз убивать как заядлых мафиози, так и обычных людей. Я ненавижу за это своего Босса. Я ненавижу за это себя.

В мафии свои законы. Один из них гласит: "из мафии выходят только вперед ногами". И это правило мне даже нравилось. Вражеские шпионы получали по заслугам, а в простых рядовых солдатах воспитывали чувство ответственности, долга и неизбежности. В мафии были люди гораздо честные в своих поступках, чем, наверное, во всей Японии. Здесь воспитывали послушных убийц. И я не стал исключением. В это место я попал, едва мне исполнилось восемнадцать. Родственников нет, денег нет. Единственный способ найти деньги - найти работу. И нет работы более оплачиваемой, наверное, во всем мире, чем работа в мафии в самых первых ее рядах. Всего лишь деньги. Всего лишь глупое желание жить.

Я убиваю людей, чтобы жить самому. Противно. Хочется взять нож и вонзить его себе в грудь, прямо в сердце. Хочется вспороть живот и ковырять острым ножом свои органы, режа их на части. Хочется умереть хотя бы от болевого шока. Я должен почувствовать всю ту боль, что я причинил убитым людям и их родственникам. Эгоист. Недостойной жизни. В конце концов за каждую жизнь надо платить. И я готов заплатить своей. Жаль только, что не выходит.

В нашей организации меня называют Бессмертный Король. За спинами шепчут, что я убью и глазом не моргнув, а из любой перестрелки, даже самой сложной, я выхожу живым. Это почти правда. Я убиваю быстро. Пара точных выстрелов и враги падают замертво. Сердце бешено стучит, как-будто собирается выпрыгнуть из груди; пальцы немеют; в горле застывает крик. Хочется кричать. Я по прежнему не могу убивать людей. По прежнему страшно. Откуда-то прибежит вражеское подкрепление, полетят в мою сторону множество пуль. Но я не шевелюсь. Слишком долго жду смерти. Я слышу крики своих подчиненных, слышу глухие удары. Чувствую кровь, стекающую по подбородку и вижу своих мертвых людей, а вместе с ними и врагов. Глупцы. Они все готовы отдать за меня жизнь. Потому что это еще одна их обязанность. Хочется кричать. Очередные жертвы. И в этом только моя вина.

А еще меня до одури бесит человек по имени Ойкава Тоору. Он - один из членов Великой Пятерки, как назвал это Босс и поддержали подчиненные. В эту самую Пятерку входил и я. И иногда мне кажется, что здесь я самый нормальный.Еще человечный. Босс - сумасшедший маньяк-педофил, Окавай-сан - самый раздражающий тип и профессиональный убийца, я и еще двое парней на год младше меня. Ойкаву-сана было за что ненавидеть. Стоило начать хотя бы с того, что именно на него меня и повесили, когда Босс разглядел во мне "большой" потенциал. Именно этот человек научил меня правильно сражаться, просчитывать все действия людей на сто шагов вперед и самое главное убивать. Тоору циничный, самовлюбленный петух, которых жаждет славы и денег. Хотя куда уж больше то, для меня остается загадкой. Он итак уже успешен, имеет миллионы за спиной и почти-счастливую-жизнь в старости, если он сумеет выбраться из мафии живым. Только вот ему это не надо. Скорее всего он просто убьет нашего Босса и станет следующим. Что ж, тогда я убью Ойкаву-сана, а затем распущу эту жалкую группировку.

Меня учили ненавидеть. В детстве я готов был любить весь мир. Готов был любить родителей, что не обращали на меня внимание, воспитателей в детском доме, куда меня отправили, детей, что насмехались надо мной. Я готов был любить и очень хотел, чтобы кто-то полюбил и меня. Самое ужасное - это ожидание того, чего не будет. Я никогда не дождусь даже элементарного "спасибо" или "молодец". Я всю жизнь чувствую себя мусором. Лучше уж умереть.

Сейчас у нашей организации проблемы. Мафиозная группировка из другого города решила захватить власть над всеми мафиозными организациями в Японии. Как местных якудза, так и приезжих группировок из других стран. И по "счастливой" случайности мы оказались ближайшим городом, ближайшей целью, первой целью. Мне не страшно. Мне плевать. Если в одной из битв я наконец-то помру, я буду только счастлив. Мне плевать, уничтожат ли нашу организацию или нет. Плевать, что станет с городом и остальными людьми. Меня учили ненавидеть. Только этому я не научился. Во мне проснулся пофигизм почти ко всему.

Вместе с объявлением "войны" странности не закончились. В городе по прежнему было тихо, а наши дела шли как по маслу. Договор за договором, убийство за убийством. Нам никто не мешал. Было тихо. Настолько тихо, что даже даже наш Великий Король Ойкава Тоору всегда нервно оглядывался по сторонам, стоило услышать хотя бы какой-то шорох. Это первый раз, когда он боится. По крайней мере первый раз, когда я это вижу. Ойкава-сан из того типа людей, что прячут свои эмоции на мерзкими, приторно-сладкими улыбками. Понять о чем он думает всегда сложно. Почти невозможно даже. У нас в организации даже поползли слухи, что Босс обещал тому, кто правильно угадает эмоции Великого Короля, получит нехилое вознаграждение. Смешно.

А еще у меня появилась головная боль. Точнее это была головная боль для всей нашей группировки. Рядовые шарахались, Пятерка насмехалась. У нас пополнение. Невысокий парень Хината Шое стал проблемой для всех. Никто, включая даже Босса, не знает кто он и откуда. Не знают и о его предпочтениях в бое или стиле. Парень-загадка. Парень-головная боль. У него рыжие волосы, большие карие глаза с желтыми, почти золотыми вкраплениями, широкая улыбка. И от этой улыбки, если честно, хочется спрятаться куда подальше. Я сглатываю ком в горле, пропускаю мимо ушей распоряжение Босса и продолжаю смотреть на улыбчивого парня. Ойкава-сан, стоящий рядом со мной, ухмыляется, облизывает губы и говорит Боссу, после ухода рыжего, что Пятерку скоро придется переименовывать в Шестерку. Мне кажется, что это действительно так.

Когда Хината проходит мимо рядовых, все они заметно вздрагивают, отступают на несколько шагов назад и вообще делают вид, что их здесь нет. Рыжий, как-будто не видя этого, продолжает идти вперед, ярко улыбаясь. Где-то позади идет Великий Король и Босс. Они шутят. "Он такой маленький, но его уже все боятся." Мне в принципе тоже было страшно. Хината улыбается еще более широко, чем Ойкава-сан. Наверное, они даже попадают под одну категорию людей. А еще Шое выглядит вполне милым, до тех пор пока не взглянешь ему в глаза. У парня глаза убийцы. Он из тех, кто не жалеет о совершенных убийствах.

Хината Шое моя головная боль. Ходит за мной словно хвост. И ему похоже глубоко плевать на то, что на какое-либо задание я его уж точно не звал. Я шагаю впереди, а сзади идет он и заливисто смеется. Враги, замеченные мной уже давно, падают замертво буквально через пару секунд. Слышатся их выстрелы, глухие удары. По стенам стекают рубиновые капли, по асфальту текут реки крови. Хината смеется. Я укоризненно качаю головой и прячу за челкой страх в глазах. Хотя бы один из врагов должен был остаться жив, чтобы мы могли взять его в заложники. Но их всех убил рыжий. Мы идем дальше навстречу к информатору, сзади все так же плетется Шое. Он так же смеется, что-то тараторит и говорит, что кровь ужасно отстирывается с вещей.

Хината Шое моя личная веревка-удавка. Он все время улыбается, в глазах пляшут черти, а руки продолжают убивать врагов. Он делает это почти не глядя. Широко улыбается, смотрит на голубое небо и продолжает душить очередного врага. В его глазах ни капли сочувствия, руки не дрожат, как у меня. Он похож на ограненный алмаз. Его навыки убийцы отшлифованы по самое не хочу. Совершенствоваться уже попросту некуда. Руки, казалось бы, знают, как правильно сворачивать шею, где зажать сонную артерию и куда ударить, чтобы из легких вылетел весь воздух. Он моя личная веревка-удавка... Я не люблю ни убивать, ни смотреть на убийства, ни смотреть на обезображенные трупы. Иногда у меня встает вопрос, а кого еще к кому приставили. Я нервно смеюсь. ...Он душит меня своей безжалостной улыбкой.

Когда все изменилось, я так и не понял. Помню только, что тогда у меня наконец-то ушел страх. Я больше не боялся своего кохая и его персональных чертей. Может я просто привык. Хината Шое хоть и один из тех людей, что с улыбкой на губах может перерезать глотки всей организации и прописывать гениальные планы с одного слова, был все-таки истинным мафиози. А мафиози чтят свой закон и правила. Одним из прописанных нами законов был "не убивать члена организации без разрешения Босса или видимой на той причины." Наверное, это в конце концов и успокоило меня немного. Я хотел смерти, но теперь, смотря на этого рыжего парня, мне почему-то хочется жить. Может быть назло ему?

Хината так и остался мальчиком-загадкой, даже по прошествии полу года. Его не могли вынудить рассказать о себе даже Босс со своим "приказываю." Нарушение приказа обычно карается смертью. По идее, Шое уже должен быть раз двадцать как мертв. Но он все еще жив. Он все еще улыбается чересчур приторно-сладко и продолжает меня морально душить. Он сильный боец. У него огромный потенциал. Наверное, Босс думает, что если он попытается убить мальчика-загадку, в конце концов окажется мертв он сам.

Великую Пятерку уже давно переименовали в Шестерку, как и говорил когда-то Ойкава-сан. На моей памяти это первый раз, когда новичок попадает в "элиту" так быстро. Даже Великому Королю потребовался год. Одно только упоминание Хинаты Шое в нашей организации заставляет рядовых в страхе замолчать, а Великую Пятерку Шестерку, пока нет самого Шое, возобновить обсуждение.

Хината Шое больше не моя личная головная боль. Но он по прежнему остается моей удавкой. Все чаще я замечаю в его глазах не только танцующих сальсу чертят, но и некую грусть. Все чаще я замечаю в широкой и приторно-сладкой улыбке не оскал, а вымученную улыбку. Он странный. Слишком противоречивый. И я боюсь этих изменений. Я не знаю, что может выкинуть Хината на следующей неделе, через день, сейчас. Он моя удавка. Он душит меня своей манерой жить.

Ойкава-сан говорит, что я паникер, стоило мне только сказать при нем, что рыжий парень страшный. Я с ним не согласен. Мой страх вполне обоснованный. Мужчина говорит мне, чтобы я попробовал найти с Хинатой общий язык, как нашел он. А мне кажется, что соглашаясь, я подписываю себе смертный приговор. Не смотря на мой, вроде как отошедший страх, я все равно стараюсь держаться от Шое подальше, а на задания ходить по отдельности. Рыжий Демон, как его назвали рядовые, слишком сумасшедший, слишком ненормальный даже для мафиози. Он вообще не вписывался никуда. Он был послан Богом, в которого я не верю, организации, как дар и проклятьем для меня.

Не смотря на все мои опасения, я все равно прихожу к Шое и через какое-то время у нас даже завязывается дружба. Как я могу дружить с безжалостным убийцей - для меня загадка. Хотя, меня ведь тоже так называют. Бессмертный Король. Король от которого при смерти отворачиваются даже те, с кем казалось бы ты нашел общий язык. Король, у которого не может быть жалости. Но ведь я не такой. Мне самому страшно. Мне страшно даже засыпать ночами, потому что во сне я слышу крики, вижу убитых мною людей и Хинату Шое - мой персональный кошмар. Ему я ничего не говорю даже если я выпью чересчур много и у меня развязывается язык. Знать это ему просто необязательно.

У Хинаты Шое рыжие волосы, большие карие глаза с желтыми, почти золотыми вкраплениями и широкая улыбка. Через какое-то время я понимаю, что это, черт возьми, мило. А еще он достаточно маленький для своего возраста, но очень ловкий и юркий. Именно эти качества вкупе в великолепными навыками убийства ценит в нем Великая Шестерка. У меня перестают дрожать колени, смотреть на парня больше не так страшно, а на смену этому всему приходит странное чувство того, что, черт возьми, именно из-за него я скоро потеряю свою человечность.

Проходит еще два месяца. Мне кажется, что я схожу с ума. Мне почему-то кажется, что Шое смотрит на меня как-то по особенному, а улыбается искренне он только для меня. Я стискиваю в руках свою голову и раскачиваюсь взад-вперед, стоя на коленях в своей комнате. Я схожу с ума. Все это сон. Не более. Но почему-то так не хочется в это верить. Хочется быть уверенным, что все, что мне кажется не плод моего больного изображения, а чистейшая правда. Хината Шое моя личная удавка. Он душит меня вместе со всеми моими прежними мыслями и чувствами.

Через месяц я не выдерживаю. Я со всех ног бегу в комнату парня-загадки, сшибая с ног рядовых и почти не слушая удивленное присвистывание Великого Короля за спиной. Мне уже все равно. Мир почему-то сузился до одного рыжего безжалостного убийцы с морем скелетов в шкафу. Мне все равно, спит сейчас Хината или нет, на задание или еще где-то, хочет он кого-то видеть или же наоборот прогонит. Мне просто все равно. Я с ноги выбиваю его дверь. Шое лежит на футоне и задумчиво смотрит в потолок, не обращая на меня никого внимания. Я сошел с ума. Я хватаю его за плечи и настойчиво целую парня в губы. Он не сопротивляется. Я проникаю языком в его рот, провожу им по внутренним сторонам щек, кромке зубов, дразню нёбо и заставляю его мне ответить.

Рыжий отвечает. Перехватывает инициативу на себя, посасывает и кусает мою губу, снимает мой пиджак. Мои руки лихорадочно пытаются расстегнуть пуговицы на белой рубашке, обляпанной в крови. Только мне все равно. Пуговицы летят на пол, закатываются под тумбочки и раскатываются по всей квартире. Тело Хинаты хрупкое. Пока не увидишь, не узнаешь этого. Он ведь убийца с великолепными навыками и нешуточной силой. А под всеми этими безразмерными рубашками прячется хрупкое тело. У Шое острые ключицы и выпирающие ребра, а руки настолько тонкие, что кажется, если схватишь их чересчур сильно, просто переломаешь кости. Я поглаживаю его бока, одной рукой цепляю соски и вырываю тихий стон с губ, что тонет в поцелуе. Вторая рука уже давно расстегнула джинсы, пролезла под трусы и медленно поглаживала ствол.

Хината Шое мое персональное сумасшествие. Он не любит прелюдий, не любит затягивать процесс. Шое откидывается на мягкие подушки и тянет меня за собой за галстук. Я срываю с себя рубашки, скидываю галстук, ботинки и джинсы. Хината хитро улыбается и целует меня, исследует своими маленькими ладошками мою спину, плечи, бока. Он спускается руками до моего члена и сжимает его. Из моих легких казалось бы вылетел весь воздух. Рыжий тихо смеется и смотрит мне в глаза. Его глаза сейчас почти что светятся янтарем, а я тону в этом невероятном оттенке.

Хината не любит прелюдий. Ему не составило труда быстро поменяться со мной местами. Он седлает мои бедра и быстро насаживается почти до конца. Стоны удовольствия разносятся по всей квартире. Наверное, их даже слышат соседи, но мне, если честно, глубоко плевать. Мой мир уже давно сузился всего до одного человека. И Этот человек Хината Шое. Мой Хината Шое и ничей больше. Рыжий стонет и кончает, а следом за ним и я. Парень валится на меня и я хочу его обнять, только вот он скидывает с себя мои руки и одевается. Я говорю, что люблю его. Рыжий Демон лишь как-то странно улыбается и уходит через окно.

Хината Шое не появляется в организации ни на следующий день, ни черед несколько, ни через месяц. В груди беспокойство. Я знаю, что я ему не нужен, но поделать с собой ничего не могу. Я сошел с ума. Ойкава-сан хитро улыбается, Босс разводит руками, но Рыжего Демона так и не пошли искать. Один из членов Великой Шестерки сказал, что Хината как кошка, гуляющая где хочет и когда хочет. Впрочем, это была правда. Шое всегда плевал на все правила, но продолжал чтить закон. Пока он не пытается разрушить организацию, все в порядке. Для всех остальных. Но не для меня.

Следующее задание я не жду от слова совсем. Нет, я знал, что его поручат именно мне, но уже давно я рассчитывал, что на него я пойду вместе с Хинатой. Видно не судьба. Я вздыхаю и иду на встречу. Та самая организация, которой нужно было господство, наконец зашевелилась. Только с чего Босс решил, что из меня выйдет отличный дипломат - вопрос на миллиард йен.

Место встречи ужасное, надо сказать. Стоит хотя бы обвести помещение взглядом и по спине пробегается табун мурашек. Заляпанные кровью стены, чужие конечности и кости. Я подавляю в себе рвотный позыв и иду дальше. Меня пропускают сразу же без лишних разговоров. В помещении царит полумрак, а человек без приветствия сразу же начинает что-то говорить. Я слушаю внимательно, не перебивая. А потом замечаю золотой свет глаз. Как у Хинаты. Сердце бешено бьется. Может я ему все-таки нужен. Раз уж он пришел мне помочь.

Самое ужасное — это ожидание того, чего не будет.

Я слышу "давай", вижу выскользнувшую из тени фигуру, чувствую, как в живот вонзается нож. Перед глазами мелькают рыжие пятна и как сквозь толщу воды я слышу "прости, но мы решили начать с тебя." Может быть и обидно. Только прощать мне тебя, Хината, не за что. Это ведь был приказ. Я знаю, что ты чтишь законы мафии. Я знаю, что так, наверное, будет лучше. Все-таки несколько моих желаний наконец-то сбылись.