Становление Непревзойденным принесло Ци Жуну намного больше проблем, чем тот имел будучи обычным Свирепым призраком. Для начала резкий скачок сил выводил юного князя из себя: приходилось перманентно контролировать свои мысли, чтобы не думать о магии в принципе. Даже физическая сила возросла, хоть и не так сильно. Любая мысль вызывала неконтролируемые пожары до тех пор, пока Ци Жун не успокоится. Пещеры стали непригодны для жизни.
Второй проблемой неожиданно стали Хуан и Юншен, которые, почувствовав безопасность и некую вседозволенность от хозяина, превратились в маленьких детей, что носятся по всем помещениям и играют в игры, а еще пытаются втянуть в них Ци Жуна, которому было вот совсем не до этого. В итоге демон лишился части своих волос, а клинки затаили на него глубокую обиду.
Следующей проблемой стала развалившаяся психика юного демона после всего дерьма, что произошло с ним. И именно эту проблему сейчас пытался как-то решить Ци Жун. Его трясло от фантомных болей, временами он видел галлюцинации и часто говорил сам с собой. Абсолютно отсутствовало желание что-то делать, куда-то идти, двигаться в принципе, из-за чего он не мог научиться контролю. Любое действие, которое бы подразумевало движение вызывало в нем приступы тошноты. Ци Жун просто лежал, медленно то ли маринуясь, то ли затухая.
В конце концов, только через две недели он смог как-то выползти из этого состояния и заняться повышением контроля. С неохотой, ленцой, словно не его жизнь зависит от этого. А потом пришли голоса. Они сначала тихо выли в его голове, пытались его сломать, вновь провести через пережитый кошмар, утопить во тьме, привить настоящее безумие, заставить выйти в люди и уничтожить весь род человеческий. Он ведь теперь может, ему это под силу и никто не остановит его!
Ци Жун, честно, сначала противостоял голосам, что нашептывали ему убить и отомстить, но после, ему вновь стало так плохо, одиноко и больно, что Ци Жун поддался, не обращая внимание как Хуан и Юншен преданно легли в ладони, как аккуратно воздействовали на его разум, пытаясь привести в себя.
Клинки горели лазурным огнем, не давая увидеть, есть в огне что-то или нет. Деревня полностью сожжена, а выбегающие люди разодраны когтями и порезаны острым лезвием. Ци Жун смеялся и купался в крови, забрасывая в рот кусочки отрезанных кусочков плоти. Иногда он хватался за пытавшиеся отправиться на перерождение души, по привычке съедая их. Демон с неким разочарованием заметил, что теперь он не получил прибавки к силе от слова совсем и теперь это действие стало бесполезным, но… Ци Жун чисто из вредности, зависти и привычки продолжил их пожирать.
Голоса в голове затихли, и маленький князь смог спокойно вернуться в разрушенные пещеры, чтобы продолжить совершенствование. Ему нужны его сережки, а без ювелирного контроля сделать это невозможно.
В следующий свой выход Ци Жун узнал, что по его душонку вышли сами Небожители, потому что совсем уж жалкий Свирепый демон распоясался. Ци Жун долго ржал над всей этой ситуацией. Неужели они действительно думают, что смогут найти его, раз не смог даже Белое Бедствие? А на счет того, что тот стал Непревзойденным, Ци Жун не планировал никого просвещать. Уж лучше его будут недооценивать, чем переоценивать. Единственное что, потом нужно сделать — печать закрытия части сил от просмотра со стороны. Что-то типа ширмы, чтобы никто не понял его новый статус. Ух, и много бы вопросов тогда было: что, где и как он стал Непревзойденным.
А пока Ци Жун медитировал способом совершенствующихся, чтобы усмирить внутри бушующий океан темной энергии. Его бы засмеяли демоны, узнав об этом, но, что самое удивительное, это все работало и уже через несколько месяцев энергия улеглась, стала максимально спокойной для демона и послушной. Кто бы мог подумать — Ци Жун практически создал демоническое совершенствование.
Первым делом, когда все устаканилось и пришло в норму, Ци Жун нанес под язык тоненькую вязь той самой скрывающей печати, чтобы для всех он в плане силы так и продолжил оставаться Свирепым демоном. Печать разрушалась легкой царапиной, что без проблем устраивали острые зубы, поэтому князь не переживал, что не сможет снять ее в критической ситуации. Затем быстро и не очень качественно создал серьги для уменьшения боли. Не те, что уничтожил Хуа Чен с 99% поглощением, но на первое время хватит. Под конец Ци Жун в который раз собрал слуг, приказал им перенести вещи в другие пещеры и там окапался в книги заклинателей.
Все было бы хорошо, но вновь вернулись голоса: убей, сожги, отомсти, все предатели, никто не достоин жизни, утопи мир в крови. В этот раз Ци Жун сопротивлялся больше, но безумие заволокло глаза, и он вновь очнулся посреди сожжённой, окровавленной деревни, держа чужую душу в руках. О, Ци Жун не переживал и не сожалел о своем поступке, но это состояние начало сильно его беспокоить. То, что он теряет голову и устраивает кровавые бани, не помня процесса — ненормально. Чужое волнение слабо шевелилось в районе сердца, и Ци Жун обреченно пообещал себе… и ему разобраться в этом.
В процессе познания собственной проблемы, Ци Жун нашел потерянный зеленый огонек, который куда-то пропал, а оказался запечатанным глубоко в его собственной душе. Юншен и Хуан, заведя нового друга вновь устроили погром в пещере, а Ци Жун никак не мог понять суть огня, что преследовал его с самого перерождения.
Следующим открытием стала персональная способность Ци Жуна. Он то думал, что все демоны так могут, а оно оказалось, что управлять душами так, как это делает Ци Жун — не может никто. Юный князь мог заставить огоньки душ лететь куда угодно и делать что угодно силой мысли, мог легким движением руки разорвать душу, вырвать кусочки из самой памяти мира и даже из людей, оставляя в мире пустующие оболочки. Это был забавный опыт. Люди оставались живыми, продолжали ходить, есть, выполнять базовые потребности, даже могли чем-то увлекаться, «чувствовать» и творить, но явное непонимание, почему же ничего не приносит удовлетворения, почему внутри так пусто и эмоции не задерживаются, а словно уходят в пустоту, почему он больше не может сопереживать и проявлять эмоции вводили людей в такое заблуждение, что Ци Жун только ухмылялся, с удовольствием продолжая наблюдение. Часть таких бездушных людей покончили жизнь самоубийством, другая превратились в отпетых злодеев, а оставшаяся треть продолжала играть людей по привычке, притворяясь, что все хорошо.
Это было интересно. Как использовать новую, открывшуюся способность Ци Жун не знал, но имел ввиду на всякий случай. Экспериментируя с собственной энергией и сравнивая ее с чужой, Ци Жун также не смог понять, почему его ци вызывает зависимость у демонов. Внешне и структурно они абсолютно одинаковые. Единственное, что могло как-то смутить князя, это вкус. Он перепробовал для сравнения много ци. Она горчила, связывала, воняла, некоторая была как кофе, чай, грязь, хлеб, бумага, трава… абсолютно разные вкусы, и он не зависел от уровня демона. У более сильных могло попадаться какое-то дерьмо, зато у слабого и только родившегося была слаще меда, но только энергия Ци Жуна вызывала наркотическую зависимости.
У Ци Жуна сдали нервы, и он отложил свое исследование в сторону, занимаясь более насущными вопросами. У него вновь начался приступ, но теперь он был во всеоружии. Ци Жун погрузился в глубокую медитацию, запрыгнул внутрь себя, в свою боль и тьму, глубоко проникая в душу, где огромным клубком сплетались мириады нитей. Вот его тонкая золотая связь с царственным братом, которого он все еще желает увидеть. Вот почерневшая и потрепанная нить с Хуа Ченом. Зеленая с матушкой и насыщенно голубые с императором и императрицей. Вот сотни нитей бледного, тусклого цвета с мелкими подчиненными, вот торчат воспоминания: все золотое и желтое с Се Лянем, коричневое с отцом, черное с Хуа Ченом и своей смертью, белое с… друзьями.
А еще была долбанная красная нить, связывающая его с неизвестным, древним Бедствием, которая словно в насмешку дрожала и свалилась ему прямо в руки. Нить извивалась, сворачивалась в бантики, щекотала лицо и шею, а после хотела завязаться на его пальце, но Ци Жун сжал руки в кулак, не позволяя этого сделать. Нить как-то огорченно скрутилась в узел, а после опала на напряженные плечи. Демон закатил глаза, ища что-то инородное в клубке своей души. Он по бедра зарылся в спутанный глубок, пробираясь глубже, хватал нити, просматривал воспоминания, тонул в них, а красная нить с беспокойством выдергивала его, и Ци Жун искал дальше, пока не залез в клубок полностью, пока не коснулся основания своей души, где был он и его осколки — Хуан и Юншен, а также красная нить, что связывала его с неизвестным.
К ним, почти не касаясь, частично оплетая, присоединилась мерзкого, отвратительного цвета субстанция, чем-то напоминая пиявку. Она извивалась, сжимала основание души и тянула силы, воздействовала на сознание носителя, заставляя его делать то, что было ей необходимо, питаясь полученными эмоциями. Время для уничтожения Ци Жун выбрал самое подходящее, так как после кормежки, тот бы вновь спрятался в клубке его души и найти столь маленький огрызок было бы невозможно.
Ци Жун материализовал в руках Хуан и Юншен, собираясь уничтожить паразита, но не успел. Пьявка, почувствовав опасность, отцепилась с громким чавком от его души, отчего Ци Жун вздрогнул, а пиявка, взмахнув хвостом, кинулась наутек. Клинки стали бесполезны. Он не мог действовать наобум, разрывая нити, так как поранил бы или даже уничтожил себя, но и тут красная нить удивила. Она слетела с плеч и изящной змеей кинулась вдогонку. Ци Жуну только и оставалось, что выбраться наружу, где он смог бы разобраться с паразитом, если нить, конечно, его поймает.
Ведь действительно поймала. Туманный, мерзкий паразит извивался в крепких оковах красной нити, что была тесно связана с его собственной душой и другим Непревзойденным. Ци Жун не мелочился. Синхронный удар двух клинком, вошедший в тело, и паразит стал медленно растворяться, не оставляя после себя и следа.
Душу затопило облегчение и спокойствие. Теперь только он хозяин своего тела и никто, и никогда не сможет больше его контролировать. Красная нить ласково потерлась о щеку, поддерживая, а Ци Жун привычно отмахнулся.
— Спасибо, конечно, но я все еще не вижу смысла мне помогать. Хотя, я теперь Непревзойденный, а иметь хоть и бесполезного, но сильного демона в должниках, должно быть, выгодно.
Нить вздрогнула, замерла, а после обиженно скрылась в клубке, ударяя князя по щеке. Ци Жун склонил голову в бок, плюя на все это. Ну не хочет он разбираться и лезть в чужую душу, думая, что же тот имел в виду. Не убивает, помогает и ладно. А как расплатиться с этим в будущем он придумает. Наверное.
После этого происшествия жизнь потекла спокойнее и легче. Талисманы, формулы и артефакты создавались, личные записи с рецептами и шаблонами росли, качество улучшалось, как и визуальная составляющая. Руки привыкли работать с мелкими вещами, нужное оборудование облегчало работу, а цепкие демонические глаза не нуждались в отдыхе и дополнительной экипировке.
Ци Жун мог бы стать отличным ювелиром или артефактором, но работать для кого-то не хотелось, делиться своим трудом тоже. Продавать? А зачем. У него денег что ли нет? Вообще, не было, но зачем они демону? Он в любой момент может прийти к людям и взять все, что ему нужно. В общем, Ци Жун повышал качество своих работ, подстраивая их под свою растущую куда-то силу, создавал новые формулы для талисманов и как-то потерялся во времени и смысле жизни, иногда устраивая кровавые бани в небольших городках, чтобы выплеснуть накопившееся напряжение.
Так все и продолжалось довольно долго время, пока на свет не появился новый Непревзойденный — выходец с горы Тунлу — Черновод. Ци Жуна добавили к Непревзойденным для красивой цифры, хотя тот и являлся официально Свирепым. Ага. Долго же он ржал в своей пещере. Конечно, он не самый сильный даже из Свирепых, просто он самый непредсказуемый, опасный и мешающий, тот самый демон, который жрет людей в огромных количествах, подражая Черноводу, подвешивает трупы, чтобы походить на Хуа Чена.
Ага. И почему никто не подумал, что это Черновод походит на Ци Жуна, пожирая демонов? Вообще-то, юный князь еще задолго до появления рыбки таким образом устраивал свою месть. А трупы на деревьях да, подражают Хуа Чену, но не из-за зависти, а чтобы того позлить. По крайней мере Ци Жун надеялся, что это хоть как-то заденет псину. Типа, смотри, как я поиздевался над твоим кровавым дождем. Но зная, что все начинания Ци Жуна выходят ему боком, маленький демон на многое не рассчитывал.
А после двухсот лет такого времяпровождения жизнь Ци Жуна круто повернула в сторону.
Ци Жун выбрался из своих пещер в город, погулять да проветриться и прикупить материала для будущих исследований. Он сидел в какой-то кафешке, жуя сладости, тихо и никого не трогая, обдумывая, почему же его символ взорвался, а другой вообще отказывается работать, как к нему подсел молодой парень лет девятнадцати на вид.
— Здесь занято, — процедил сквозь зубы Ци Жун, убийственным взглядом смотря на вторженца.
— Да? — черноволосый юноша закрутился, показательно ища кого-то, а после вновь вернулся к демону. — Что-то я не вижу тут никого.
— Мне оторвать тебе руку, чтобы наконец-то увидел и оставил меня в покое? — Ци Жун отставил в сторону сладкий напиток и показательно положил руку на Юншен, готовясь убить парня. Тот примирительно поднял руки и продолжил.
— Тихо-тихо. Я же с мирными побуждениями. Я знаю, что Вы демон, тот самый Непревзойденный демон Ци Жун. И я хочу заключить с Вами сделку в обмен на свою душу.
Ци Жун заржал. Громко, срываясь под конец на хрип, он бил рукой по столу, пытаясь успокоиться. Из глаз даже полились слезы, до чего довел его парниша.
— Ты придурок. Нахрена мне твоя душа, если я и так могу взять ее в любой момент? Да и не заключают демоны сделки с людьми. Это все брехня.
Ци Жун со смехом посмотрел на юношу перед собой, наконец-то осматривая его полностью, замечая одежды заклинателя какого-то ордена. Убивать он его не будет, очень уж он его развеселил. И выслушает. Интересно же теперь.
— Я знаю, — парень улыбнулся, подпер щеку рукой и продолжил. — Я просто подумал, что лучше начать разговор с благоприятно настроенным собеседником, чем с негативно, а для этого нужно его рассмешить. Мой план удался. — Ци Жун молчит. — Ладно. Я чего хотел то. Меня зовут Шень Ши, и я из ордена заклинателей. Но год назад меня вытурили из оттуда, а ведь я почти сформировал золотое ядро! — Шень Ши падает головой на стол и некоторое время так и лежит.
— А мне то какое дело до твоих проблем? — задает логичный вопрос Ци Жун.
— А? Ну… я хотел бы попросить Вас помочь мне отомстить и уничтожить орден Ли, а взамен я с помощью книг бы достиг бессмертия и стал Вашим слугой. Я многое знаю.
Ци Жун фыркнул, хотел было послать парня куда подальше, но задумался. Настоящий заклинатель, который может в полной мере использовать техники и делать талисманы. Ци Жуну приходилось только по описанию техник и результатов, на почве проб и ошибок достигать того, чтобы все работало на демонической ци, ведь если напитать темной энергией обычные символы, то ничего работать не будет или вообще уничтожится. Именно поэтому Ци Жуну потребовалось огромное количество лет, чтобы выработать работающую систему, найти закономерности и добиться довольно внушительных результатов. Но оставалось еще столько неизведанного, а некоторые техники он просто не понимал. Самообучение в искусстве заклинателей практически невозможно, ведь на это уходит просто невообразимое количество времени. А если с ним будет тот, кто будет без проблем понимать закорючки и, может, чему-то обучит, то процесс пойдет быстрее.
— А ты выбрал неплохую тактику, сказав, что именно я получу от нашего сотрудничества. Но зачем тебе месть? В мире еще присутствуют странствующие заклинатели. Мог бы прибиться к кому-то и напроситься на обучение, чтобы сформировать золотое ядро, а потом просто свалить.
На лице парня расцвело такое темное, демоническое выражение, что Ци Жун и сам приподнял уголки губ.
— У меня есть на то собственные причины. Так что. Сделка?
— Предашь меня, и пожалеешь, что вообще родился на свет.
— Я и не сомневался. — И демон и заклинатель пожали руки, образуя поистине невообразимый союз.
***
Конечно, никто из них не хотел моментально идти и уничтожать орден Ли. Им необходимо подготовиться, изучить местность, силы противника. Юный Шень удивлялся подходу демона, а Ци Жун всего лишь оказался в своей стихии, так как некоторое время был главнокомандующим своей армии и понимал многие нюансы для их дела.
Кроме этого, Ци Жун проверял знания своего нового слуги, удивив того своей библиотекой и знаниями в сфере заклинательства. После этого Ши как-то по-новому посмотрел на Ци Жуна и с удвоенным усердием начал объяснять взаимодействие элементов в печатях.
За эти двести лет Ци Жун сильно изменился. Не только под воздействием обстоятельств и той мясорубки, через которую его пропустила жизнь, но и внутренне он вырос. Да, он умер в семнадцать и это очень сильно повлияло и до сих пор влияет на его характер, но не поумнеть и внутренне вырасти за столько времени просто невозможно. Именно поэтому сейчас демон так спокойно терпит рядом с собой заклинателя, не пытается его убить и наорать. Этот парень сейчас был для него полезен, давал необходимую информацию. Это потом его можно будет сожрать, а сейчас это было просто не нужно.
Шень Ши Ци Жуна удивлял, забавлял, а в некоторые моменты доводил до истерики. Например, человек проголодался, а Ци Жун забыл, что людям необходимо хотя бы пару раз в день есть, и приготовил себе блюдо из мяса, которое находилось на кухне. Человека он в нем не узнал, так как Ци Жун заранее избавился от кожи и костей, нарезал ровными кусочками и отложил на то время, когда ему будет скучно. Кто же знал, что человек будет это есть? Ци Жун тогда пришел на кухню, так как потерял своего раба, а тот радостно уплетал мясо, нахваливая его за нежный вкус. Демон замер, а после неприлично заржал. Ши переспросил в чем же проблема, а когда узнал, что только что занялся каннибализмом, то чуть не выплюнул все, что было его рту.
Но и тут Шень Ши его удивил, принявшись доедать своего собрата. На вопрос Ци Жуна, тот ответил, что он и так съел много, так что посмертие ему не светит, а кушать то хочется, ведь демон не выпускает его в город. После Шень заявил, что теперь демон за него в ответе, раз накормил какой-то дрянью.
Ци Жун фыркал, забавляясь с мальца. Шень Ши прописался в его пещере, изучая библиотеку, медитируя, раскачивая и собирая золотое ядро, ел еду, приготовленную демоном, и устроил себе в одной из пещер спальню. Ци Жун был в шоке, как человек много спал. Он то уже давно потерялся во времени, отдыхая, хорошо если раз в полгода или даже год. Ребенок тащил Ци Жуна на воздух хотя бы раз в два дня, постоянно что-то говорил и рассказывал, выводил Ци Жуна из себя и торопил его с выработкой плана.
Князь злился, спорил с заклинателем, отнекивался, но подросток был чуть ли не более надоедливым, чем сам Ци Жун в детстве. И он шёл с ним гулять, постоянно держа ситуацию под контролем и кинжалы на поясе.
И наконец-то настал день Х. Точнее идеальная ночь, полнолуние, когда легче всего будет позвать призраков в одно единственное место. Ци Жун с Шень Ши опустили на беззаботный орден заклинателей барьер, который когда-то использовал Бай Усянь, заклинатель пробрался внутрь с флагом, призывающем призраков, а Ци Жун остался снаружи, чтобы в случае чего убить тех, кто сможет выбраться.
Ненастоящий Свирепый призрак полыхнул на округу своей нефильтрованной ци, привлекая всех демонов с округи в несколько ли. Уже через пять минут перед ним собралась внушительная толпа Злых и Жестоких призраков, облизывающаяся на его энергию. Ци Жун вытянул вперед руку и волной распространил на демонов свою ци, которую те сразу впитали в себя, а после зашлись истошным криком, прося еще. Они уже были его со всеми потрохами, как вкусили демоническую энергию.
— Хотите еще? — Спросил Ци Жун, раскидывая в стороны рукава ханьфу цвета ци. Демоны радостно взревели, потянули к нему руки, не имея права прикоснуться к демону. Глаза загорелись потусторонним лазурным светом. — Тогда идите и разрушьте этот орден и уничтожьте всех его жителей.
Ци Жун не повышал голос, но каждый демон слышал его так громко, словно в своей голове, а получив приказ, демоны нескончаемым потоком хлынули внутрь барьера, привлекаемые в самый центр, где находился флаг. Непревзойденный стоял снаружи и наслаждался криками людей, силой только одной мысли привлекая к себе души убитых, собирая их на своей когтистой руке и засовывая в рукав ханьфу. Ци Жун не волновался, что Шень Ши падет вместе с этими людьми, ведь он сделал тому артефакт, делающий ауру заклинателя схожей с демонической, поэтому твари примут его за своего.
Ци Жун стоял и смотрела, как некоторые женщины в ужасе подбегают к барьеру, бьются о невидимые стенки, а догоняющие призраки набрасываются на них со спины, валят, а после раздирают в клочья, поглощая их мясо, чувствуя невозможное для призрака их уровня насыщение.
Кто-то из самых слабых призраков, попробовав плоть заклинателя умирал, неспособный переварить светлую энергию, кто-то справлялся с задачей, становясь все сильнее и сильнее. Всех мелких смогли убить заклинатели, половину сильных тоже, но после заклинатели падали от истощения и количества призраков. Не всегда качество сможет справиться с количеством. Только в редких случаях, когда это качество становится на божественный уровень. Но сейчас не та ситуация.
Ци Жун смотрит, прикрыв глаза от удовольствия, наслаждаясь отчаянным криком. Давненько он так не развлекался. Примерно с тех пор, как вытурил паразита из своего тела.
Вскоре, как и все плохое в жизни, крики заканчиваются и в то же время наступает рассвет. Оставшиеся призраки стоят на окровавленной плитке, больше не способные сражаться и жрать плоть. Умные твари. Еще бы немного, и они взорвались от переизбытка светлой ци. Ци Жун осматривает их и довольно скалится. Светлая энергия смогла перебороть одержимость его кровью, возвращая демонам рассудок. Ци Жун же получил верных слуг. Он зажигает над их головами огоньки и отправляет в свое логово, знакомиться с другими старичками, а сам идет к главному зданию, где должен находиться его раб Шень Ши.
Подросток и правда находится там. С мечом в руках, кровью на одежде и трупом у своих ног, он выглядит растерянно, словно не знает, что ему делать, словно потерял смысл жизни. Ци Жун прямиком идет к месту, где располагалось место главы ордена. Падает на него и вольготно разваливается, доставая из широких рукавов души заклинателей и закидывая в рот, жуя как семечки.
— И что будешь теперь делать? — Но Шень не реагирует, словно находится где-то глубоко внутри.
— Мой собственный любимый брат оказался мне отцом, который убил мою сестру и свою дочь. — Ци Жун даже выплевывает остатки души, отчего бледный туман растворяется в памяти мира. Повезло огрызку.
— Вот это у вас тут история происходила. А внешне выглядишь нормальным. Да и не тупой, — намекает князь на слишком близкое кровосмешение.
— И вот я его убил, отомстил. — Продолжает не двигаться и смотреть на труп своего отца-брата Шень Ши. — И что мне теперь делать…
— Эй, парень, возможно ты забыл, но ты мой телом, жопой и душой, поэтому не думай тут подыхать. Я тебе запрещаю. — Ци Жун закидывает кричащую душу в рот, смотря как его слуга наконец-то приходит в себя, окидывает взглядом демона, сидящего на месте главы ордена и совершенно безумно улыбается, как когда-то сам Ци Жун.
— Господин, а Вы никогда не хотели стать основателем ордена заклинателей?
***
Конечно, сначала Ци Жун поржал, считая, что у мальца совсем крыша поехала. Ну какой из демона заклинатель? Ладно еще бы император или глава какой-то, где не нужно показывать свою демоническую сущность и можно спрятаться, но заклинательство, серьезно?
Безусловно, Ци Жун сильно поднаторел в их искусстве и многое знает, но не настолько же! Да и для того, чтобы самому что-то использовать, он полностью переделывает печати для того, чтобы те работали на демонической ци. В итоге, Ци Жун просто отвадил от себя мальца. Если тот хочет, то пусть сам этим занимается.
Но Шень Ши, наконец-то сформировав золотое ядро и обретя бессмертие, перетащив все книги к нему в пещеру с разрушенного ордена, и целых пятьдесят лет уговаривал своего господина основать с ним орден. Упрямый дурак.
Да и вообще, как так получилось, что тот до сих пор жив и Ци Жун его не убил? Стыдно признавать, но Ци Жун имел отвратительную привычку привязываться к людям, которое слишком долгое время находятся рядом с ним. А Шень Ши не просто находится, но и тормошит князя на очередные прогулки, вкусняшки, какие-то знания и истории из прошлого. Почему-то всегда рядом, даже когда вышедший из себя Ци Жун орет и прогоняет его, вытаскивает из неожиданно нахлынувшей депрессии. Даже кушает его еду, хотя прекрасно знает из чего она приготовлена.
А еще Шень Ши помог восстановить души друзей Ци Жуна, которые до сих пор томились в фонаре. Они создали целый ритуал, специально для этого случая, чтобы собрать души, восстановить их. Приготовления были долгими, волнительными. Ци Жун переживал, нервничал, но вот настал нужное время: первая ночь растущей луны. Они начертили круг, символы, приготовили ингредиенты, принялись проводить ритуал. Права на ошибку у них нет. Вся ночь прошла за чтением молитв, отчего губы Ци Жуна опять обгорели. На утро выжатый Шень Ши покинул Ци Жуна, оставляя его наедине с друзьями, а сам ушел спать.
Ци Жун облизал губы и открыл дверцу фонаря и из глубины выплыл огонек. Один. Блистательно белый. Чистейшая душа, абсолютно белый лист без памяти и прошлого. Ци Жун прикусил губу и аккуратно прижал огонек к груди. Глупо было надеяться, что вернутся все трое или хотя бы один с памятью прошлого. Не было там уже ничего от душ. Такие осколки, что не собрать. Их ритуал и так сделал невозможное, очистил и соединил все три души в одну, создавая новую. Это все те же Бэи и Вэй, только теперь они вместе и ничего не помнят.
Ци Жун ласково перебирает пальцами по чужой душе, поглаживая. Он сделал все, что мог. По крайне мере они не канут в небытие, а отправятся на перерождение, где, Ци Жун уверен, смогут родиться в удивительно доброй и благополучной семье. Ци Жун отпускает их и желает им счастья. А сам идет мучить уставшего Ши, таким странным образом благодаря неугомонного, но гениального парня.
Шень Ши окончательно убедился в том, что тот стал его другом, когда заклинатель назвал его: «Гэгэ». Несколько грубо, точно говоря, что имеет в виду именно старшего брата, а не что-то с ним созвучное, с легким опасением ждет реакции. Ци Жун на такое задумчиво замирает. Да, он всегда хотел иметь настоящую семью, но его царственный брат ни разу не назвал его диди, только кузеном, да и вообще не был так сильно привязан к нему, как Ци Жун.
С Шень Ши было все по-другому. Не было обожания, не было слепой любви. Была уверенность, преданность, поддержка и принятие, за долгие пятьдесят лет они узнали друг о друге все и все равно остались рядом, принимая все загоны друг друга, которых оказалось слишком много. Ци Жуну помогли справиться с одиночеством и приступами гнева, даже безумия. Шень Ши был в довольно грубой форме излечен от алкогольной зависимости, которую Ци Жун не заметил сразу, и уничтожил на корню у парня совесть и стыд.
Да уж, они помогли друг другу, стали поддержкой. А еще Шень Ши нравился Хуан. И Ци Жун подумал, что нет ничего плохого в том, чтобы признаться в том, что такой связи он был бы рад. Главное, чтобы она не разорвалась кем-то или самим Шень Ши. Ци Жун доверится. В последний раз.
— Да, диди. Тебе не кажется, что тебе нужно потренироваться?
***
Стыдно признать, но Ци Жун сдался под уговорами Шеня. Слишком красиво все описывал Ши, слишком сладки были его завлекающие речи. Красноречие, которым Ци Жун пользовался всего раз в жизни лилось нескончаемым потоком из проклятых уст, чуть не умоляя своего гэгэ стать основателем ордена.
Возможно, у Ци Жуна просто закончилось терпение.
А может дело в том, что Ци Жуну самому стало интересно, что из этого выйдет?
В любом случае, князь поставил несколько условий:
1. Они вместе должны придумать куклу, которая бы стала Ци Жуном.
2. Он сам придумает и разработает концепцию и правила ордена.
3. Если Шень Ши будет что-то не нравиться, то тот внесет предложение, но решающее слово за Ци Жуном.
4. Они будут использовать на заклинателях печать молчания, чтобы не смогли ничего рассказать тем, у кого печати этой нет.
5. Шень Ши будет внешним главой, то есть ходить на собрания, устраивать внешнюю политику, договоры с другими орденами и всем остальным.
6. Внутри ордена единолично правит Ци Жун.
Грубо говоря, Ци Жун собирался не столько построить орден, сколько создать маленькое государство из заклинателей. Исполнить, так сказать, свою давнюю мечту.
Начали с куклы. И если внешнюю оболочку создать было просто, то сделать так, чтобы у нее была выборочная память и силы Ци Жуна, пока тот был Свирепым, было трудно. Князь не хотел делать двойника, потому что им нужно управлять. Ци Жун хотел что-то автономное, не зависящее от него существо, которое будет повторять его поведение и не развеется от любого удара или толчка магией.
Три года они разбирались с устройством, пока у них не получилось новое заклинание. Ци Жун вскрыл шею куклы, отчего сам на мгновение вздрогнул, и, не удержавшись, почесал шею, и стал вырезать на внутренней части длинную формулу, закругленную в не менее внушительную печать. Стоило закрыть отверстие, как кукла действительно ожила.
— Что, блять, за хуйня? Почему меня двое? — Точная копия Ци Жуна вертелась, привязанная к стулу веревкой, запечатывающей внутри ци. Копия вертелась, бранилась, кусалась и выглядела абсолютно бешенной и неуправляемой. — Отпустите меня, чертовы псы! Да я вас на х…
— Вау, — восторженно перебивает куклу Шень Ши. — Неужели недостаток части воспоминаний может так изменить человека?
— Демона, — привычно исправляет его Ци Жун, трогая самого себя за лицо. Его копия пристально смотрит на оригинал, ухмыляется и начинает болтать, что он красавчик и самый пиздатый, и охуенный. Ци Жун ностальгически улыбается, вспоминая свое далекое детство, где он таким образом пытался самоутвердиться и добиться хоть какого-то внимания. — Печать нужно доработать, а так все отлично.
Ци Жун посылает импульс ци, и кукла вновь становится мертвой.
Дальше они создали печать молчания, которая могла передавать информацию только тому, у кого была такая же печать. Если рядом кто-то мог услышать информацию, то печать затыкала рот и не давала ничего сказать или показать. Если же кто-то все же решится слить кому-то информацию, то человек мгновенно умирал, а душа отправлялась Ци Жуну.
В конечном этапе предстояло разработать систему, по которой будет работать их орден. Вот тут-то было все: крики, ор, летающие друг в друга конечности из холодильника, убеждения друг друга в чужой неправоте. Они даже подраться успели. Ци Жун указал на второй, третий и шестой пункт их договора. Шень Ши взвыл, схватился за голову и сдался. Либо так, либо никак.
Через десять лет как Ци Жун сдался, в мире открылась новая школа заклинателей на горе Цанжунь — Юншен Хуан. Изначально они хотели назвать школу Цишень, но это звучало… плохо, поэтому назвали в честь клинков Ци Жуна. Те после такой новости стали безумно важными и довольными и чуть не мурчали от удовольствия.
А пока, двое друзей: заклинатель и демон стояли на вершине своего ордена и ждали первых учеников, жутко переживая за свое детище, в одной из пещер открыла глаза кукла с характером Ци Жуна, когда тот только стал Свирепым.
***
По правде говоря, Шень Ши считал, что если по планам его гэгэ построить орден, то все выгорит. Очень уж план выглядел нереальным, местами жестким и тоталитарным. Конечно, он знал, что его братец должен был стать правителем, но править государством и орденом заклинателем — это совершенно разные вещи!
Оттого его шок, когда Юншен Хуан стал самым сильным и популярным орденом через шестьдесят лет, был еще больше. А когда Юншен Хуан подмял и возглавил все ордена заклинателей — вообще выпал из реальности.
— Да как так-то?! — Вопил на весь орден Шень Ши.
Этот путь до становления сильным орденом был невероятно долог и труден. Многие ученики, приходя в орден сбегали от тяжелых тренировок, но те, кто оставался и переживал их, становились невероятно крепкими, сильными и умными. Старшие ученики всегда получали свои личные мечи, лучшие артефакты производства Непревзойденного и доступ в библиотеку, которая была самой большой на всем континенте (не зря Ци Жун книжки со всех орденов долгие годы тырил, не зря).
Артефакты для мелких Ци Жун делал сам, а вот с мечами пришлось заключать договор с кузнецами, которые могли делать мечи для заклинателя. Дело не в том, что Ци Жун не умел ковать меч, а в том, что не умел делать меч со светлой ци, отчего малыши просто сожгли бы все свои меридианы его демоническими мечам. Поэтому полная автономность их ордена оказалась невозможна. Плюс людям необходимо было кушать.
Первый и второй набор малышей Ци Жун и Шень Ши учили сами. Как те были шокированы, когда узнали, что главой ордена является демон. Ци Жун то не собирался скрываться в собственном ордене, вот и развлекался. Он то думал, что мелкие испугаются, дети же совсем, которым и десяти лет нет, но те его удивили. Малыши были в восторге! Они даже гордились, что их глава демон, потому что в других орденах такого нет. Сказать, что Шень и Ци были в шоке, значит ничего не сказать. Смахнули все на то, что это дети, а у них весь мир по-другому отражается в голове.
Хоть учителя в ордене было всего два и тренировки были невероятно жесткими, дети выросли превосходными, дисциплинированными, язвительными и умными заклинателями, которые знают себе ценю. Они могли даже отказать в своих услугах, если кто-то вел себя неуважительно по отношении к ним, а Шеню приходилось разбираться с этим. Приходя домой он обвинял Ци Жуна, что дети понахватались беспардонности и гордости от него, а извините! вообще-то заклинателей учат смирению, а не наоборот! Но Ци Жун продолжал гнуть свою линию.
Заклинательство в их ордене превратилось не в обязанность перед людьми, а в услугу, за которую нужно хорошо заплатить. Хотя, в некоторых случаях, когда помощи просили бедные слои населения, заклинатели сбрасывали цену до минимума или вообще брали оплату продуктами или чем-то другим, что могли позволить люди. Именно из-за этого многие другие ордена выступили против них войной, стараясь задушить морально и денежно. Ох, не стоило к ним лезть. В конце концов во главе ордена стоит демон. Главы поплатились, а другие, более мелкие задумались.
Постепенно Юншен Хуан расширялся, последователей становилось больше, даже мелкие ордена присоединились к ним, отчего пришлось расширять территорию. Печати ставились всем исправно, тайна сохранялось и все шло идеально.
Наконец-то в жизни Ци Жуна все стало хорошо. Он наконец-то зажил. С интересом, с некой любовью и ожиданием к следующему дню. Словно нашел свое место в жизни. Да, немного жестокий, требовательный, но Ци Жун стал идеальным главой ордена. Не было никого, кто его бы не уважал, не хотел достичь тех вершин, которые достиг он. Пусть и демон, пусть и ест по праздникам людей и их души, но он обожает сладости и вкусно покушать, справедливый, достойный, мастер артефактор, мастер печатей и заклинаний. Люди, которые узнавали его, видели прирожденного правителя, который медленным, но уверенным шагом расширял свои территории и безжалостно устранял угрозы для его детища. Ци Жун стал не просто главной ордена, он стал единственным и полноправным правителем мира заклинателей.