Люмин знала, что когда-нибудь они еще встретятся.

Она воображала себе встречу у ресторана «Народный выбор», в Банке Северного королевства, куда ее часто гоняли местные жители по различным мелким поручениям, или, быть может, на одном из склонов бесконечных гор, или на самой вершине какого-нибудь пика Ли Юэ, куда она ходила собирать травы для усиливающих зелий, а вместо этого устроить тренировочное сражение с сильным противником, где она точно бы показала, что с того последнего раза, когда она, едва перебирая ногами, пыталась не махать мечом от балды, будто ее заносит иногда, а наносить хорошие мощные удары, стала сильнее. Горы сворачивать одним ударом она, конечно же, по-прежнему не могла, как и взмахом руки менять направление течения рек, но ее навыки, которые она оттачивала в Тейвате день за днем, все-таки улучшились. И, если честно, ей очень не терпелось увидеть реакцию Тартальи, когда прямо под его ногами затрясется земля, как при землетрясении, и большая каменная бочка, высотой с человеческий рост, вместе с каменными кристаллами разверзнут землю, заставляя подкоситься ноги противника и вместе с тем получить немаленький урон.

Люмин не прогадала, конечно, когда предполагала места их встреч, и встретились они действительно в Банке Северного королевства. Правда, встреча была для нее довольно неожиданной, с учетом подвернувшихся случайно обстоятельств.

Люмин просили о многом, очень о многом. Как опытная путешественница, умеющая постоять и за себя, и за товарищей, геройская слава о которой всегда бежала впереди самой путешественницы, она была буквально нарасхват, даже если уходила далеко в горы за травами и красивыми пейзажами, за тишиной и умиротворением, без какой-либо компании в виде, например, балаболки Паймон, которая могла привлечь ненужное внимание тех же похитителей сокровищ или, того хуже, бродящих в окрестностях враждебно настроенных Фатуи. И очередная попытка просто прогуляться и отдохнуть от суеты портового города снова провалилась с тихими бубнежом одного из Миллелитов, патрулирующего территорию, скрежетом механизмов вышедшего на прогулку стража руин, а затем и восторженными выкриками какого-то мальчишки, который, вопреки чужому ужасу, называл машины для убийств просто и мило - Одноглазики. Оставлять его гулять одного среди этих самых Одноглазиков или на попечении Миллелита, который приходил в тихий ужас каждый раз, когда мальчишка вновь называл его плохим, а Одноглазика хорошим, и не мог связать в присутствии странного ребенка и двух слов, Люмин было попросту страшно.

Мальчишка представился Тевкром, и сказал, что ищет своего старшего братика, который уехал из родного дома в далекий Ли Юэ работать. Продавцом игрушек. Люмин, хоть и бегала туда-сюда довольно часто по мелким и не очень поручениям, но даже предположить не могла, кто мог бы быть братцем этого мальчугана. В принципе, во всем Ли Юэ единственным человеком, который, как она знала, производил игрушки, была бабуля Шань. Но она под описание не подходила вообще ни разу. Да и к тому же продавала всего лишь воздушных змеев, любимцев городской ребятни, совершенно не сравнимых с Одноглазиками.

Кто ж знал, что в конечном счете, искомый человек найдется сразу же, как только они переступят порог Банка Северного королевства, и окажется им никто иной, как Чайльд Тарталья собственной персоной, вновь решающий какие-то проблемы Фатуи? Хотя Люмин стоило бы догадаться. Медные пряди волос, завораживающий голубой цвет глаз, большое количество моры, которой мальчуган оплачивал свое сопровождение до города, и... Не совсем адекватные увлечения. Впрочем, по тому, как сконфуженно Тарталья пытался заменить в разговоре все упоминания Фатуи на бизнес торговцев игрушек, можно было догадаться, кто положил начало такого странного хобби у несмышленого Тевкра.

Тарталье надо было бежать. Срочно бежать и вновь решать какие-то вопросы. И у него совершенно не было времени на своего пусть и любимого, но все же нежданного гостя, который добрался из Снежной в Ли Юэ, проделав огромный путь зайцем на корабле, имея при себе всего лишь один толстый мешочек моры и свое детское обаяние. Люди Снежной пугали Люмин все больше и больше своей несравнимой ни с кем суровостью. А Тарталья, как назло, сбежал на свои темные тайные дела, повесив гиперактивного братца на нее и протянув мешочек моры, которой она могла оплатить все хотелки Тевкра. И единственное, что ее радовало во всей этой ситуации, так это возможность забрать сдачу после развлечений себе. Денег Тарталья выдал, как и при беготне с Чжун Ли, до неприличия много. А путешественнице, героине и просто хорошему доброму гостю что в Мондштадте, что в Ли Юэ выбить себе скидку не составляло почти никакого труда. И чем меньше она потратит сейчас, тем больше сможет отложить на ковку нового меча.

Проблема была в другом. Люмин совершенно не представляла, что ей делать с таким ребенком. У нее никогда не было младшего брата, только Итэр. Но они и вовсе были близняшками, а следовательно одногодками. И Итэру никогда не требовались ее услуги как няньки. Только как доброго друга и единственного оставшегося члена семьи. Детство их в принципе закончилось довольно рано. А с ребятишками Тейвата у нее вообще не складывалось. Тимми в Мондштадте не упускал возможностей отчитать ее, когда она вновь по невнимательности распугивала ранимых голубей или, того хуже, убивала их на его глазах ради быстрой добычи необходимого ей мяса (было это всего лишь раз или два, когда Люмин только-только прибыла в Мондштадт и делала это только потому, что других вариантов на тот момент не было, но точит зуб на нее за это Тимми до сих пор), а портовое трио в Ли Юэ гоняло ее по поручениям без платы, приговаривая, что настоящие пираты, как и госпожа Бэй Доу, должны быть не хуже доблестных рыцарей и помогать поддерживать чистоту и порядок. А раз она играет с ними в пиратов, то пусть живет по чести. Все дети, которых она встречала, были чересчур взрослыми для своих малых годочков, несли за плечами ворох горестных историй, несмотря на тихое и мирное время, и отличались от тех, что она видела ранее, в других мирах, своей серьезностью и здравомыслием.

Люмин была путешественницей и воином. И научилась за долгое время она только различать на дальних расстояниях блеск сокровищ в сундуках от блеска щитов магов Бездны, хорошо драться да обеспечивать кому-то безопасность. От людей до товарных аэростатов. Она многое умела и многому хотела научиться, вплоть до нормальной готовки, когда ей не пришлось бы кидать в котел сырое мясо, упаковку сливочного масла, пакет с мукой и неразбитые яйца, а получались почему-то волшебные лунные пряники. Все повара смотрели на нее с ужасом и завистью, потому что точность странной готовки Люмин позволяла ее блюдам быть на равных с блюдами легендарных шеф-поваров этого времени. И эта странность сравнивалась только со странностью выбора ингредиентов Сян Лин. В список талантов Люмин входило очень много разных вещей, но совершенно не входил навык сидения с активными детишками, которые искали приключений еще больше и чаще, чем сама путешественница, на которую приключения сваливались всегда до непростительности резко, а иногда и сразу болезненно.

Тевкру хотелось всего и сразу. Тут мерцали в кронах деревьях запутавшиеся хвосты воздушных змеев, а там виднелся огромный железный крюк, так похожий на его обычные игрушки, которые братец дарил ему на дни рождения. Люмин только и успевала с кем-то постоянно договариваться, оплачивать чужие услуги и следовать за мальчуганом едва ли не тенью. Развлечения Тевкр находил себе сам и, видимо, единственное, в чем действительно нуждался, так это именно что в надзоре, чтобы он не скупил все, что увидел на рынке (хотя кошелек Тартальи от этого, кажется, не пострадал бы), и не попытался упасть в воду вслед за большой железной игрушкой, которую брат ему еще не подарил. Прогулка по чужой стране его радовала и заставляла любопытство озорными огоньками мелькать в завораживающем море глаз, но все это было лишь тонкой ширмой настоящих чувств.

Через полчаса Люмин заметила, как блеск в глазах потихоньку тух, чудеса чужой страны боле не привлекали, а яркие воздушные змеи не приковывали к себе взгляд. Еще через минут десять она увидела, как Тевкр начал в неуверенности кусать губы и кидать украдкой тоскливые взгляды на вершины гор, куда ранее отправился его брат. В глазах Тевкра засела глухая тоска и печаль. Люмин слишком хорошо знала это взгляд, ведь сама на протяжении уже довольно длительного времени видела его в каждом отражении зеркал, в каждой сверкающей поверхности. Мальчишке ведь не были нужны, в сущности, ни змей Одноглазик, ни странное блюдо, которое приготовили специально для него, добавив как можно больше сахара, ни огромный якорь в виде новой игрушки. Тевкр говорил, что хочет это все, готов скупить все побрякушки, которые привлекали его в витринах Ли Юэ, ведь братик ни за что не будет ругаться, и он казался маленьким избалованным ребенком, которого не научили чувству меры, но этот взгляд, так знакомый его сопровождающей, говорил ей совсем иное. Всеми этими развлечениями он пытался заглушить тоску по брату, по которому так сильно скучал, что самостоятельно добрался до чужой страны. И Люмин разрывалась между желанием прямо сейчас свести вместе братьев и оставить все так, как есть, потому что вмешивать Тевкра в дела Фатуи пусть и косвенно, но не хотелось ни ей, ни тем более Тарталье.

Решение далось Люмин тяжело, даже несмотря на то, что простушка Паймон, уставшая бегать за ними двумя по всему порту, была всеми руками и ногами «за», чтобы отдать громкого жадного мальчишку своему странному, возможно, злобному братцу. Она, привыкшая к своей вечно тихой компаньонке, явно хотела вновь окунуться в эту тишину и захватывающие дух приключения. Без несносного мальчишки. И, кажется, Паймон совсем не понимала, почему Люмин так долго раздумывает и сразу не несется по горам на место встречи.

Люмин осознавала риски, но в то же время здраво оценивала свои силы и брала в расчет то, что помимо нее там все равно будет Тарталья. И кто, как не сам Предвестник, один из сильнейших людей Снежной, обладатель глаза Бога и Порчи, тщательно скрывающий долгое время от младшего брата всю теневую сторону их родины за шутками и рассказами про счастье от проданных игрушек, сможет в случае чего обезопасить Тевкра от опасности? Тарталья брата любит. Не только брата, но и всю семью в целом. И именно поэтому так долго сидит здесь, в Ли Юэ. Именно поэтому просит ее, Люмин, присмотреть за его братцем, когда ему надо уйти. Именно поэтому он скрылся с глаз Тевкра так быстро. Фатуи в Ли Юэ, после недавнего инцидента, больше не рады. И, конечно же, многим было известно и имя тех Предвестников, что устроили здесь переполох. Синьоре-то вот все равно, а он, Чайльд, не может позволить себе долго гулять по городу вместе с братом, не закрывая ему уши от дурных, пусть и правдивых, слухов. Тевкра не должна была касаться его грязная работа ни в коем случае. Тарталья заботился о своей семьей, принимал задание на подольше, потому что и награда больше, которую можно будет отдать семье, что не должна ни в чем себе отказывать. Люмин понимала это. Как понимала и то, что Тевкру, в сущности еще маленькому мальчику, сейчас больше нужен был именно брат, который в целях его же безопасности и благополучия быстро скрылся с глаз долой, нежели такая забота на расстоянии.

Возможно Люмин не стоило этого делать. Стоило прислушаться к разуму, а не голосу сердца, так желавшего подарить чужой семье хоть пару минут вместе. Люмин привыкла делать по-своему. У Люмин сейчас из близких только Паймон, которая не понимает и половины ее чувств, и Итэр, затерявшийся где-то в реке времен и не дающий себя отыскать. У Люмин, у той, что был брат, брата сейчас не было. Ее семья сейчас заканчивалась на ней же самой. И ей очень жаль, что не ценила прежде моменты, проведенные с Итэром, гораздо больше. Люмин не хочет, чтобы Тевкр и Тарталья тоже хоть когда-то испытали нечто подобное. Потому что это так больно, что на глаза наворачиваются слезы.

Тевкр счастлив. Он улыбается широко-широко, когда видит своего брата, беседующего с тремя незнакомыми ему мужчинами. Конечно же, это покупатели! А как иначе? Ведь игрушки нужны всем, игрушки дарят счастье и радость. И наблюдать за братом, который делает такие добрые дела, дарит людям такие светлые чувства и летает над воздушными потоками в поисках потерянных сокровищ, чтобы доказать искренность своих намерений, сплошное удовольствие! Тарталья менял слова на вполне безобидные, запинался иногда, когда сразу не мог придумать, как заменить что-то еще, чтобы его поняли, но продолжал говорить. Люмин была уверена: не появись они здесь с его братом, и бедным и несчастным похитителям сокровищ пришлось бы гораздо туже, если бы они не отдали долг. Навряд ли Тарталья, буквально живший и дышавший битвами, ограничился бы парой попавших в цель стрел для людей, которые предают доверие его родины.

И он снова сбежал. На этот раз по более серьезным обязанностям, от которых откосить, чтобы прогуляться с Тевкром по усыпанным цветами холмам перед его отъездом, не получится из-за долга службы. Еще бы это волновало, правда, самого Тевкра, который сбежал вслед за братом, стоило Люмин только на минуту отвернуться переговорить с Паймон.

Их неожиданное маленькое приключение, вызванное непослушанием маленького мальчишки из Снежной, саму Люмин совсем не впечатлило. По правде говоря, все, о чем она думала, так это о том, что Тарталья братца все же разбаловал, а недоумевающие возгласы новобранцев Фатуи при приведенных Предвестником аналогиях с рынком игрушек и бизнесом были довольно занимательны. Ее, знающую правду, это смешило. Зато Тевкра вдохновляло. Быть может, идея Тартальи заменить все на игрушечный бизнес была не столь плохой? По крайней мере это подарило ребенку мечту.

Тевкр на самом деле тоже был довольно взрослым. Кажется, Снежная взращивала в себе в первую очередь настоящих воинов, ценность которых в первую очередь всегда составляли семья и любовь к суровой нравом родине. Мальчишка похож на брата гораздо больше, чем просто внешностью и озорством в голубых глазах. Несмотря на то, что многое ему еще было непонятно и неизвестно, он видел перед собой яркий пример человека, на которого хотел бы быть похож. Тевкр просил Тарталью научить его сражаться. И на вопрос «почему» отвечал: хочу защищать семью. Тарталье с семьей повезло. Или семье с Тартальей. Но пока оба члена этой семьи заставляли сердце Люмин биться в груди гораздо живее обычного. Чистые намерения и бесконечная забота о близких. О такой семье она сама мечтала, о такой семье скучала каждый вечер, прислонившись головой к холодному оконному стеклу гостиницы.

Люмин было бесконечно грустно с двух братьев. И она им по-доброму завидовала. Паймон хороший друг, но не семья. И скорее Люмин сама вечно заботилась о простушке Паймон, постоянно вылавливая ее из озер и пытаясь закрыть ей рот, когда она начинала говорить что-то не то при не тех людях. Чего стоили только ее жалящие слова, которые она говорила принцессе осуждения при Заблудших звездах. Смущала словами она не только саму Фишль, но и ворона ночи, верного сопровождающего изгнанной принцессы. Паймон хороший друг, с ней весело и не страшно заблудиться, ее услуги карты и компаса так и вовсе неоценимы. Паймон друг, не лучший и даже не самый хороший. Больше попутчица, нежели кто-то еще. Паймон не семья. Она никогда не накинет ей на плечи плед, если Люмин уснет за столом, никогда не станет вести себя приличнее, чтобы не доставлять проблем, и никогда не возьмет в руки меч, потому что с кем-то сражаться это удел Люмин, но никак не Паймон. И Люмин здесь, во всем Тейвате, было холодно, несмотря на то, что бывала лишь в странах с теплым климатом. Она не была согрета любовью семьи, любовью своего брата, которой он делился с ней на протяжении множества лет их совместных путешествий по иным мирам.

Тевкр тащил ее за руку. Кажется, она пропустила что-то несомненно интересное, раз он улыбался так широко, громко смеялся и вел ее за собой вслед за братом непонятно куда. Новобранцы Фатуи уже успели разбежаться по своим новым обязанностям, поэтому Тарталья решил, что прощальным подарком для Тевкра, которого никак не должно было быть в Ли Юэ и который самую малость сбивал его с работы, станет посещение исследовательского института игрушек, где, конечно же, будут обожаемые Тевкром Одноглазики. Куда они идут, Люмин теперь подозревала. А потому и ежилась под счастливый смех, однако все равно продолжала идти, держась за теплую ладошку мальчугана, который уверенно шагал вперед на встречу приключениям. Место, к которому они шли, не было особо безопасным. Она ходила туда почти каждый день уничтожать четверых руинных стражей и охотников ради необходимых ей запчастей для нового оружия. И каждый раз они неведомым образом почему-то вновь оказывались на своих местах. Совершенно целехенькие. Люмин не сомневалась, что Тарталья голову на отсечение даст, но вытащит брата, в какую бы передрягу он ни попал. Но, даже будучи уверенной в том, что, в случае чего, Тарталья сможет защитить брата, а она себя (Паймон заскучала со всей этой слежкой за несмысшленышем, где особо интересных приключений, кроме цирка в лице Предвестника и его объяснений про игрушки, не предвиделось, и полетела обратно в гостиницу, попросив Люмин возвращаться сразу же, как только она закончит работу), Люмин все равно слегка нервничала.

Не зря, к слову. Она должна была привыкнуть уже к тому, что там, где Тарталья, всегда должен быть хаос, потому что Предвестник, будто водоворот, тянул к себе ближе что-то страшное, темное и малоизведанное, но в который раз Люмин лишь горестно вздохнула, оплакивая свою неподготовленность и очередную несостоятельность. Догадаться привести ребенка в исследовательский цент Дотторе, еще одного поехавшего крышей Предвестника, где долгое время изучались руинные стражи, явно догадаться мог только Тарталья с его невероятнейшей жаждой приключений и, кажется, отменным нюхом на опасности. Потому что в передрягу они попали буквально через пару секунд после того, как зашли внутрь. Неугомонный Тевкр, так жаждущий встречи с Одноглазиками, у которого его озорство и непослушание явно было в старшего брата, отправился на приключения так славно и скоро, что не обратил даже внимание, как двое его сопровождающих все еще переговаривались и совсем за ним не спешили. Тяжелые железные двери довольно быстро закрылись, стоило Тевкру только сделать вперед пару шагов от порога.

Тарталья паниковал. Это было видно невооруженным взглядом. Движения его были дерганными, когда он дал отмашку Люмин нажимать на рычаги. И только взяв в руки лук, зарядив стрелы гидро энергией, он перестал трястись и чувствовал лишь уверенность. Он сильный, он защитник семьи. Ему паниковать нельзя. И Тарталья просто обязан был перевести опасность в игру, в веселое приключение, которое обязательно должно понравится Тевкру. Люмин, устало вздыхая, бежала вслед за Тартальей, который периодически что-то выкрикивал, чтобы услышать в ответ восторженные писки брата и понять, что он все еще цел и невредим, и думала, что с братьями все же стоит поговорить. С одним о вопросе безопасности, с другим о послушании. Тарталья и Тевкр такие теплые, настоящие, живые, что, случись с кем из них что-то плохое, корить она будет в первую очередь себя. Тарталья и Тевкр были ей как семья, пусть и всего на один день.

— Не отставай, — Люмин, придерживаясь за протянутую руку Тартальи, смело перешагнула с одной балки на другую, доверяла ему, когда он подсаживал ее, чтобы она могла дернуть за новый рычаг, и сражался с ней спина к спине с неожиданно возникшими в исследовательском центре слаймами. Он несся вперед сломя голову вслед за выкриками брата и топотом его ног по железной сетке пола, однако все равно находил время оглядываться и на Люмин, чтобы проверить, идет ли она все еще за ним и не свалилась ли где по дороге. Пусть центр и был заброшен довольно продолжительное время, как оказалось, это никак не сказалось на его функциональности и он прежнему был серьезной угрозой для любого мало-мальски непросвещенного человека. И Люмин была невероятно благодарна, что ей позволили держать кого-то за руку, не теряясь в этих железных лабиринтах, и чувствовать себя гораздо увереннее. Потому что место это казалось ей достаточно жутким даже без ходящих по коридорам стражей руин.

Тевкр, в отличие от них двоих, очень смелый. Он не паниковал, когда его отрезало от брата и Люмин, проносился под смертоносными лучами, про которые Тарталья говорит «не попадайся под них, иначе превратишься в барашка», со смехом бежал дальше, даже если спотыкается. А когда увидел наконец-то целого Одноглазика, впал в настоящий восторг, который не разделял ни его брат, ни его новая знакомая. Тарталья Люмин доверял. Настолько, что доверял ей и хранение мечты маленького мальчика. И пока он выводил из строя нахлынувший внезапно поток смертоносных машин, работая буквально на износ, с не зажившими после прошлого использования Глаза Порчи ранами, она же следила за тем, чтобы Тевкр не оборачивался. Тарталья потратил ровно одну минуту и десять секунд, чтобы превратить гигантских монстров в безобидных игрушек для брата.

Тарталья брата любил безумно. Он навредил своему телу лишь больше и спрятался с глаз Тевкра снова, чтобы тот не увидел его в таком печальном состоянии. Ослабшим и потрепанным. «Дал слово — сдержи его. Совершил ошибку — попроси прощения. А если подарил кому-то мечту — береги ее до последнего... Ведь для этого и есть семья, не так ли?». Тевкр должен покинуть Ли Юэ счастливым, окрыленным подарками брата, вдохновленный его работой. Но никак не обремененный беспокойством за него. Тарталья этого не хотел.

Люмин провожала Тевкра одна. Врала на ходу про то, что его брату снова надо было срочно убежать осчастливить еще пару человек новыми игрушками и это был настолько срочный заказ, что он ну никак не мог прийти. Тевкр понятливо кивал и даже не хмурился. Тевкр на самом деле тоже взрослый мальчик и многое понимал. Да, он скучает по брату, да, он готов ради одной недолгой встречи пересекать тайком океаны, но он не будет напрашиваться остаться, потому что знает, что чересчур капризным быть не стоит. Чересчур капризных детей не любят. Люмин лишь тихонько рассмеялась на это, потрепала его по макушке и вручила еще один подарок от старшего брата, малыша Одноглазика собственной персоной. Дурачок ты еще совсем, Тевкр. Маленький дурачок. Брат продолжал бы тебя любить, даже если бы ты просил Луну и Солнце и плакал, не получив это в подарок.

— Ты же приедешь к нам как-нибудь в гости, в Снежную? — Люмин уверенно кивнула, и счастливый Тевкр ушел за своим сопровождающим, заканчивая их сегодняшнее теплое и на самом деле уютное, несмотря на опасности, путешествие.

— Правда приедешь? — Люмин обернулась, встречаясь взглядом с океаном в чужих глазах. Тарталья безмерно устал, держался лишь на ослином упрямстве и желании проводить брата хоть так, из тени, и смотрел на нее так серьезно, но с надеждой, что Люмин против воли сделала случайный шаг назад, но вновь согласно кивнула головой. Врать она не привыкла. — Тогда, — Тарталья слегка улыбнулся, сгреб ее в объятия и взъерошил пшеничные волосы, прошептав ей в макушку: — Тебе больше не будет холодно.

Где-то у сердца разливалось тепло.