На подходе к «Нормандии» Шепард заметила поднимающийся на горизонте со стороны корабля тоненький столп дыма. Стараясь не думать о самом плохом, она ускорилась.

К счастью, горела не «Нормандия».

Под растянутым возле стыковочного шлюза тента на стащенных в круг кусках металлолома сидели Джек и Мордин. В центре круга еле-еле тлел маленький костерок, благодаря чуду и наверняка маленьким инженерским хитростям саларианца не гаснущий от влажности планеты. Шепард увидела, как Джек вдруг поднялась со своего импровизированного седалища и зашагала, жестикулируя, не то скандируя, не то распевая что-то при этом.

И на ней не было респиратора.

— …Вторгся в мою душу, и я потратила десятки лет, чтобы прогнать тебя. Но теперь, если приблизишься ко мне, я тебя задушу, запинаю ногами, кости раздробя. Из-за тебя моя голова наполнена голосами, требующих крови, страданий и войны. Они накрывают меня, словно цунами. В том, что они рвут… О, Шепард! — заметив капитана, она остановилась и прервала свою тираду.

Бледные щёки Джек залились краской, и то были не просто отблески костра или разноцветного газа, наполняющего атмосферу планеты.

— И где же твой респиратор?

— Ёб твою мать, Шеп, ты хоть иногда режим мамки выключаешь? Со мной всё в порядке. Дышу полной жизнью, живу полной грудью. И черт возьми, раз мы тут застряли, то какая разница, умру я сейчас от асфиксии или через месяц от голода?

Это прозвучало так буднично, так... незначительно. Шепард даже не нашла, что возразить.

— Раз ты всё равно здесь, то присоединяйся, приобщишься к прекрасному. Ты знала, что Мордин тоже сочиняет, а ещё и неплохо поёт? — сказала Джек, указывая большим пальцем на саларианца.

— Знает. Как-то была свидетелем. Поддался импульсивным мыслям, — произнёс Мордин несколько смущённо. Его голос звучал глухо из-за респиратора.

Джек посмотрела на него, вскинув брови, а потом перевела взгляд на Шепард.

— И ты никому не рассказала?

— Не в моих привычках разбалтывать личную информацию о членах экипажа, — ответила она, присаживаясь рядом с Мордином. — Ты вроде что-то из своих произведений читала. Не продолжишь?

Джек фыркнула.

— Не продолжу. Ты пришла и своей кислой миной всё испортила.

Брови Шепард взметнулись вверх.

— Ты же сама меня пригласила присоединиться к вашему творческому вечеру.

— Ничего не знаю! У тебя из-за тумана начались беды с башкой!

Шепард усмехнулась, глядя на Джек, и та демонстративно отвернулась. Переведя взгляд на Мордина, капитан заметила покоящийся у него на коленях странной формы прибор, непохожий ни на какие-либо другие, виденные ею раньше.

— Эм, Мордин?.. Позвольте спросить, что это такое? — она пальцем указала на прибор.

Улыбнувшись, саларианец взял устройство в руки, обвил его с узкой стороны ладонью, а второй рукой ударил пальцами по тянущимся сверху донизу проволокам. Они издали тихие звуки, тонким эхом разлетевшиеся в тумане.

— Музыка, Шепард. В чистом виде.

Только после этих слов капитан наконец разглядела в приборе гриф, роль которого играла сплющенная труба, представляющие собою кривые кусочки металла с намотанными на ними проволоками-струнами колки и сделанный из чего-то покрытым тёмными пятнами корпус. Странное устройство оказалось музыкальным инструментом, в которых Шепард, откровенно говоря, не разбиралась от слова совсем.

— Ему понадобилось всего пять минут, чтобы собрать это... назовём это банджо, — вставила Джек.

— Кявон. Так называются подобные инструменты на моём языке. Пусть будет банджо. Интересное слово, — согласился Мордин.

— Воу, — только и смогла выдохнуть Шепард.

Саларианец протянул ей инструмент. Капитан бережно взяла его, как нечто безумно хрупкое, гриф положила в левую руку, а корпус поставила на бедро, как это показывали в старых фильмах.

— Умеете играть? — поинтересовался Мордин.

— Я до этого момента даже музыкального инструмента в руках не держала ни разу.

— Не музыкальный инструмент. Пародия. Попытка прикоснуться к прекрасному в наших стеснённых условиях.

Шепард отдала банджо обратно и с надеждой спросила:

— Исполните что-нибудь?

Мордин пожал плечами.

— Почему нет.

Его пальцы начали выписывать невообразимые манёвры по струнам, и он запел. Шепард выключила переводчик, чтобы слышать песню в её подлинном виде, и закрыла глаза. Саларианский язык казался ей суетливым, как и сами саларианцы, и слегка шипящим. Собранный Мордином инструмент был совсем не идеальным, и от звучания некоторых аккордов у профессионального музыканта наверняка бы начали кровоточить уши. Шепард прекрасно слышала все недостатки, но не обращала на них внимания. Пронзая тонкими иголками кожу, песня впитывалась в её кровь, разливалась по артериям, чтобы забиться в самом сердце.

На веках играли розово-голубые отблески, и Шепард хотелось застыть в этом моменте и в голосе Мордина.

Когда он закончил, она спросила:

— О чём вы пели?

— Утёкшем времени, — грустно улыбнулся он. — Спокойствии. Начале и конце всего.

Через какое-то время на звуки мусорного банджо Мордина и громкий голос Джек любопытной птичкой прилетел Вега, потом и Гаррус. Вега сел поближе к костру и вытянул руки, пытаясь почувствовать хоть каплю тепла от этой тлеющей кучки, а Гаррус примостился рядом с Шепард, прижавшись к ней боком. Джек поначалу стеснялась и отворачивалась, тщетно пытаясь скрыть румянец на щеках, но в конечном счёте им дружно удалось уломать её на ещё одно стихотворение.

Взобравшись с ногами на кусок металлолома, служивший ей стулом, Джек выпрямилась и набрала в грудь побольше воздуха.

— На разбитом корабле мы провели ночь вдвоём. Губами по твоему телу я выжигала поцелуи огнём. В открытом космосе нет света, и ночь длится бесконечно — жаль, что так же, как эта ночь, наше счастье не могло длиться вечно. Ты ушла, оставив после себя запах миндаля и грусти едкой. Я осталась, лёжа на холодном металле с раскрытой грудною клеткой.

Выдохнув, она выжидательно посмотрела на своих слушателей.

— «Цербер» очень старался, но, как видите, не убил во мне всё хорошее окончательно. И, я надеюсь... — потупив взгляд, она спрыгнула на землю, — вы по достоинству оцените этот мой творческий выпук.

— Непоколебимая сила духа и воли. Интересный выбор метафор, — резюмировал Мордин, поглаживая подбородок.

— Если тебе нужно мнение простого солдата, не особо разбирающегося в поэзии, то это было потрясающе. Хоть и кратко, — развёл руками Гаррус.

— Среди нас уже давно нет простых солдат, — ответила ему Джек.

— Ладно, — турианец кивнул. — Тогда буду сложным солдатом.

— А что скажет наша многоуважаемая капитан?

Шепард улыбнулась.

— Я тоже не очень хорошо разбираюсь в поэзии. Но это был очень хороший стих, Джек, — ответила она.

— А я вот не знаю, что сказать, — вздохнул Вега. — Вроде и неплохо, но как-то... Наверное, стихи просто не моё. Я как-то по прозе больше.

Подняв с земли не то камушек, не то кусок металла, Джек запустила его в Вегу, дополнительно усилив биотикой. Он уклонился, усмехнувшись.

— И что же ты такого интересного находишь в прозе? Мне казалось, ты только вечно с железками возишься, — поддел его Гаррус.

— Сказал мне тот, кто в любую свободную секунду калибрует всё что движется, — парировал тот.

— Хорошая шутка, Джеймс, жаль, что старая, как кроганский шаман.

— Я слышала, в капитанской каюте мягкая и удобная кровать, — вставила Шепард. — Может, одолжить вам ключ, выпустите накопившееся между вами сексуальное напряжение?

— Капитанская каюта разве запирается на ключ? — нахмурился Вега, непонимающе глядя на капитана.

— Это была метафора, Джеймс, — вздохнула Джек.

— Самая умная, да?

— Да. Ты там про прозу начинал говорить.

— Ну-у… — протянул Вега, устраиваясь поудобнее и почёсывая голову. — Я люблю во время дальних перелётов классические детективчики почитать. Не всегда удаётся добиться хорошей связи с экстранетом, чтобы сериал какой-нибудь глянуть, а вот буквы всегда быстро грузятся.

Шепард хмыкнула.

— В чём дело, шкипер?

— Да вот… Поняла, что давно ничего не читала кроме новостных сводок. Не до этого стало. Даже грустно как-то.

— А как же тот выпуск Форнакса? — Гаррус толкнул её локтем в бок.

— Это было в порядке эксперимента! — она толкнула турианца в ответ, чувствуя, как запылали щёки. — Год прошёл, и ты до сих пор об этом вспоминаешь?

— Как вижу, Шепард, твои эксперименты продвинулись достаточно глубоко, — сквозь усмешку сказала Джек.

Шепард метнула на неё свирепый взгляд. Та в ответ лишь рассмеялась, и этот искренний смех подхватили все остальные.

— Досмеётесь — оставлю здесь ночевать, — пробормотала капитан, скрывая улыбку.

За всем этим можно было совсем забыть и их бедственном положении, и даже о нависшей над галактикой угрозой Жнецов.

— Без брони вообще, но с оружием на выбор.

— Хах. В броне, но без оружия, даже без штык-ножа.

— И тогда смысл в этом какой?

— Варрены зубами корабельную обшивку рвут.

— Ну, я не знаю…

— Без брони и оружия. Только омни-инструмент.

Парни подняли головы, обращая внимание на стоящую в стороне девушку, так внезапно и нагло вклинившуюся в их спор. Облокотившись о парапет, она смотрела вниз на арену, с которой утаскивали парня с кровавым месивом вместо ног. Что-то подсказывало, что ходить он больше не сможет. Застреленный охраной арены варрен валялся там же в луже оранжевой крови и кишок — зверей не жалели, притаскивали свежих на каждый бой.

— Без брони и оружия? Ха! — сказал тот парень, что предлагал выйти на арену только с оружием. — С таким же успехом можешь просто прыгнуть в камнедробилку!

Девушка усмехнулась. Парни беспокойно переглянулись.

— Шепард… Ты сейчас серьезно? — спросил тот, что предлагал только броню.

Она развернулась к ним, оперевшись о парапет боком.

— Я всегда серьезна. Особенно когда дело касается денег. Даже пусть пока это чисто гипотетические деньги. Я могу устроить незабываемое шоу… И вы поставите на меня годовое жалование. И блок сигарет сверху.

— Да если выживешь — мы ещё и коробку пива в придачу накинем.

Девушка протянула им руку — скрепить сделку рукопожатием.

— Договорились.

На следующий день под крики и свист зрителей она вышла на арену. Девушки тут были редким гостем, а симпатичные девушки — тем более. Пусть её и не красили рвано обстриженные армейским парикмахером рыжие волосы, но ладная фигура, белая кожа, мелкие веснушки по всему лицу и острые скулы делали её красавицей в глазах многих.

Арена, окружённая железной сеткой, освещалась яркими лампами по всему периметру, оставляя зрителей в тени. Шепард не знала, где сейчас сидят Ковальски с Джеферсоном и смотрят ли они вообще. Но они попросили её устроить шоу. Как будто она была против.

Шепард скинула с себя куртку, оставшись в топе и обтягивающем укороченном трико. Усилившийся свист и крики зрителей слились в вызывающую головную боль какофонию. Но не это сейчас должно было стать её главной заботой. С противоположной стороны арены поднялись ворота, и навстречу ей выбежал красной окраски варрен с зелёными полосами. Крупный — словно бы специально подбирали.

Она активировала омни-инструмент.

Пометавшись из стороны в стороны, варрен наконец помчался прямиком на Шепард, разбрызгивая слюну. Мягким быстрым шагом она ушла в сторону, и варрен врезался в заграждение арены. Ковальски был бесконечно прав, предлагая выходить на бой без брони. Не создали ещё такого материала, который не смогли бы перегрызть чертовски острые зубы мощных челюстей варренов. Новички на арене, думая, что всех перехитрили, обычно нацепляли на себя как можно больше защиты. Это ничуть не добавляло им безопасности — лишь делало неповоротливыми и медлительными.

Фатальная ошибка.

Шепард усмехнулась, наблюдая, как варрен приходит в себя после удара, трясёт головой и вновь поворачивается к ней. Обычная псина, просто из далёкого космоса. На Мендуаре попадались и более свирепые суки.

Тряхнув головой, варрен снова понёсся на неё — и Шепард вновь уклонилась. Зрители заулюлюкали. В третий раз подобное она уже не провернула — угадав, в какую сторону она отскочит, варрен цапнул её за ногу. Острые зубы прошлись по касательной, разорвав штанину трико и оставив длинные, но неглубокие порезы.

Шепард поморщилась. Кровь затекла в ботинок.

И всё же варрены только кажутся тупыми тварями. Тупые на Тучанке не выжили бы.

Разогнавшись, зверь прыгнул на Шепард сверху, намереваясь попросту откусить ей голову. Она закрылась рукой, упав на одно колено, и варрен вцепился в её предплечье мёртвой хваткой. Но вместо того, чтобы попытаться стряхнуть его с себя, Шепард провернула руку в варреновской пасти — зубы раскроили мясо чуть ли не до кости — и пропихнула сжатый кулак как можно дальше в глотку. Варрен, начав задыхаться, разжал зубы.

И в этот же момент Шепард активировала омни-инструмент.

Разряд напряжением в пару десятков тысяч ударил варрена прямо в мягкое нёбо, и тот забился в конвульсиях, ещё сильнее разрывая плоть на предплечье Шепард, а потом обмяк. Сжав зубы до боли, отдающейся в затылок, она вытащила свою израненную руку из его глотки, а потом взялась за его челюсти и растянула в стороны. Послышался треск костей и последний жалобный краткий скулёж.

Оторванная нижняя челюсть взлетела в воздух вместе с оранжевыми брызгами и шлёпнулась прямо посреди арены. Отброшенный в сторону варрен беспомощно перебирал лапами и хрипел, захлёбываясь кровью.

Зрители молчали. Но стоило Шепард подняться на ноги, как толпа взревела в ликовании. Пахло горелым. Омни-инструмент, не выдержав работы на максимальной мощности, благополучно накрылся.

На выходе с арены Шепард наткнулась на Ковальски и Джеферсона, смотрящих на неё круглыми глазами. Она усмехнулась им в ответ.

Кто-то в ближайший год останется без своих любимых порножурналов.

Когда Шепард закончила свой рассказ, все некоторое время сидели молча, уставившись на тлеющий костерок и пытаясь осознать услышанное. Капитан переводила взгляд с одного на другого, усмехаясь.

— …Ты серьёзно разорвала варрена пополам? — наконец спросил Вега.

— Я не разрывала варрена пополам. Это было больше для красного словца. Я скорее… — Шепард в задумчивости почесала подбородок. — Значительно увеличила размах челюсти, скажем так.

— Бурная юность. Интересный способ проводить свободное время, — улыбнулся Мордин.

— Тогда у меня не было ни имени, ни денег, ни связей. Я начинала с самых низов, и потому… — капитан пожала плечами. — Приходилось как-то выживать. Это уже потом, гораздо позже, меня заметили и перевели в более перспективный отряд, а после и вовсе направили в программу N7… От зубов варрена у меня остались вполне симпатичные шрамы. Те, что были на ногах, уже давно сошли, но вот на руке... — Шепард подняла руку, собираясь показать примерное расположение шрама, но вдруг осеклась.

— Что-то не так? — спросил Гаррус, внимательно смотря на неё.

Шепард опустила руку.

— Да нет, всё... Всё в порядке. Просто иногда забываю, что «Цербер» не оставил мне ни одного старого шрама.

Она слабо улыбнулась. Атмосфера милой душевной посиделки с лучшими друзьями мгновенно пропала.

По крайней мере, для неё.

— Что ж, это действительно круче моего рассказа про бунт в столовой, кэп, — будучи по-прежнему навеселе, сказал Вега. — Но ты послушай вот это...