– Что это? – спросил Дилюк, складывая руки на груди крест-накрест, чтобы показать, что на беседу он не настроен. В принципе, ему для этого не требовалось даже дополнительных усилий, потому что на лбу у господина аристократа едва ли не вытатуировано было «не настроен на беседу», но всегда лучше перестраховаться.

– Цветы, – ответил Кайа таким мягким тоном, будто разговаривал с дурачком. Ну ты что, сам охапку травы-светяшки не видишь? А среди них ветряные астры?

Плохо, сир Кайа, что вам никто не давал уроки икебаны, очень плохо. Вам стоит посетить Инадзуму, наступить в лужу и умереть.

Дилюк ещё раз посмотрел в безмятежное лицо капитана кавалерии, лицо, в данный момент особенно не выражающее никакого подвоха; вот у него в синих волосах торчит листик, вот за одежду зацепился один из подвидов репейника… трогательная картина, трогательная. И растаяло бы суровое сердце Рангвидра и потекло бы, как замороженное мясо горного кабана на гриле, если бы не одно но. Дилюк перевёл взгляд на безмятежное лицо новоприбывшего и вздохнул.

Это был сир Кайа, и этим было всё сказано.

– В жопу себе эти цветы вставь, – очень вежливо попросил Кайю Дилюк, работая на опережение.

Кайа, стоит отдать ему должное, лицо сохранил таким же непроницаемо-безмятежным, даже нотку жалости к нему добавил: дескать, я же к тебе со всей душой, а ты!

– Где стоит ваза, сам знаешь, – сжалился владелец винокурни, отворачиваясь, чтобы скрыть улыбку.

Все сальные анекдоты всего мира владелец «Доли ангелов» узнавал чуть ли не из первых уст.

Где-то далеко Венти неожиданно чихнул.