Тонкие мохнатые лапы существа схватили Еву. Девочка не могла сопротивляться. Белая, словно мел, театральная маска распахнула рот, пожирая добычу. Ева падала в пустоту. Ударившись о рельсы она поняла, что тьма вокруг – метро. Впереди вспыхнули огни поезда. Немой крик. Даже во сне она не могла кричать.

Проснулась девочка в холодном поту. Часы показывали пятый час. Пульс явно превышал сто ударов в минуту. Душный весенний воздух давил со всех сторону. Уснуть она так и не смогла.

Трудности продолжались. Писать все мысли жутко неудобно, поэтому пришлось овладеть языком жестов.

– Что-то Ева сегодня тихая, – послышалось перешептывание с парты позади.

– Цыц! – учителя были оповещены о непростой ситуации ученицы. Родители попросили их не говорить ученикам, поэтому они просто пресекали разговоры на эту тему.

Подобное поведение только подогревало интерес одноклассников.

– Ева.

– Что случилось?

– Как ты?

Гул голосов заставлял злиться. Хочется тишины, но приходится продолжать игнорировать неудобства.

– Значит в молчанку играешь? – Настя упёрлась руками в парту. Светло-голубые глаза настырно пытаются пересечься взглядом с Евой.

Шум давил. Хотелось сбежать. «Отстаньте. Я охрипла», – аккуратно вывела слова девочка.

Это полумера, через неделю у всех появится куда больше вопросов, но пока этот ответ устроил одноклассников.

Часы в кабинете химии уже второй год показывали одно и то же время. Стрелки ещё пытались двигаться, но проблема была не в отсутствии заряда батареи, а в поломке часового механизма. Секундная стрелка не бросает попытки в надежде продвинуться, но всё тщетно.

Урок казался нудным.

– Соли реагируют с металлами, исключение – активные металлы. А также с кислотами. Карбонаты и сульфаты разлагаются при нагревании. Mg SO3= Mg O SO2. Этот газ использовали в первой мировой войне.

Формула казалась набором букв, но вот информация о предназначении газа заставила обратить внимание на урок.

Если бы она могла говорить, то уточнила бы, какая сторона использовала и в каких именно целях. Ясно, что для умерщвления врагов, но были ли это специальные камеры, как в Освенциме, или же газ просто распыляли?

История казалась куда более скучным предметом, чем химия. Девушку увлекали другие истории, о других планетах и вселенных.

***

«Я дома», – по привычке хотела сказать девочка. Кеды слетели с ног. Тихой подстатью она прошла на кухню.

– Напугала, – мама повернулась к Еве, отрываясь от нарезки овощей. – Ну, рассказывай.

Ева потупила взгляд.

– Ой, прости. Заработалась в край, садись, скоро будет готова курица.

«Рассказывай», – такая же заученная фраза как «Я дома». Девочка не сердилась, просто была в растерянности.

С оконной рамы начала сходить краска, стекло помутнело от времени, но это не мешало ярким солнечным лучам освещать небольшую уютную кухню. Хотелось поделиться этим моментом со всем миром. Ева изредка писала небольшие рассказы. Вот и сейчас она потянулась за телефоном набирая текст.

– Ты хочешь что-то сказать? – спросила мама, увидев что дочь усердно печатает.

Ева отрицательно кивнула.

«Я пишу», – девочка сперва указала на себя, а затем изобразила движения ручки при письме. Она не теряла время зря и начала учить жестонику с дактилем. Как сказать «рассказ» она не знала, так что решила опустить сложно слово. Смысл ясен и без него.

– Я не понимаю.

«Учи», – вновь на жестонике показала Ева. Она делала это для себя. Однако подобное отношение выводило.

Мать отложила нож в сторону, повернувшись всем корпусом.

Пришлось открыть новую вкладку. «Я пишу рассказ. А тебе нужно выучить язык жестов, чтобы меня понимать».

– Яйцо курицу не учит. Это временно! У меня и так забот по горло.

Ева глубоко вздохнула и ушла в свою комнату. «Спорить бесполезно», – повторила она свою любимую фразу.

Обретя молчание Ева начала замечать гораздо больше деталей. Заметки ежедневно пополнялись новыми историями. Раз за разом текст становился лучше и лучше.

– Опять пишешь? – Инна зашла из-за спины, от чего Ева вздрогнула. – Может уже выкладывать начнёшь?

«Я об этом даже не думала», – указать на себя, ударить указательными пальцами, постучать себя по виску указательным и средним пальцам, как бы перечеркнуть это.

Инна без лишних вопросов начала учить новый способ общение с подругой. По вечерам они собирались у Евы и изучали язык жестов.

– Так давай зарегистрируем тебя.

Ева кивнула. Идея ей понравилась. Порой хотелось узнать, насколько хороши её работы.

– Я тебя научу. Я в этом профи, – похвалилась девочка.

Инна вечно вставляла в диалог фразы о новом рассказе или что-то про новых читателей. 

«Писатель у нас Инна», – зафиксировалась мысль в голове Евы. Наверное, именно поэтому она и не помышляла о публикации рассказов.

– Давай телефон, – смуглые руки выхватили мобильник. – Как тебя назовём?

Ева задумалась. Хотелось придумать что-то интересное и цепляющее.

«Тайра», – дактилем показала она.

– Тайна? – переспросила подруга.

«Нет!», – яростно замахала руками Ева. 

«Т-а-й-р-а», – медленнее проговорила она.

– Напиши сама, – с ноткой обиды проговорила Инна.

Девушка могла обидеться с ничего: то ей жалко книгу, то, видите ли, у животных слишком мало прав, то и сейчас ей показалось, что Ева держит её за дуру, а всё потому, что она замедлилась в произношении жестами.