Юхэн лично принёс письмо – ответ от главы мелкого клана, который и внимания не заслуживает. Десяток лет до простолюдина или после этого статуса – неважно. Важно, что глава этого клана, как и Гуаньшань, являлся большим любителем женщин и не гнушался ни одной из них. Он свои ценности и сыновьям привил, из-за чего ни одни благородный клан не желал отдавать своих дочерей гулящим юношам в жёны. Вэй Усянь очень хорошо вписался бы в эту семью. Как хорошо, что он не знал о существовании подобных кланов. Просто дар свыше, что его подобрал в Пристани Лотоса заклинатель, а не торговец из того клана. Собственно, торговлей клан и занимался, разъезжая по всей Поднебесной. Только беспризорных детей они, если и подбирали, растили как слуг, а не как полноправных членов семьи.
Юхэн протянул письмо с явным неодобрением на лице. Цзысюань не делился с ним своими идеями, но Юхэн не был глупцом и сам вскоре догадался. Потом гости в Башне Кои, где Цзысюань очень заинтересовался главой печально известного клана.
- Прошу прощения, молодой господин, - передавая письмо, произнёс Юхэн. – Могу ли я выразить своё мнение?
- Говори, - позволил Цзысюань, ничуть не сомневаясь, каким оно будет.
- Вы пытаетесь устроить свадьбу Шиянь и одного из сыновей клана Шань?
- Да, пытаюсь, - подтвердил Цзысюань, возвращаясь за стол, уже на ходу распечатывая послание. Сургучная печать надвое переломилась, и одна половинка раскрошилась вовсе. Он уже разворачивал лист, когда опускался на колени перед низеньким столиком на шёлковую подкладку для коленей.
- Вы действуете весьма грубо. Я не могу одобрить всего этого.
- Это моё дело, - отрезал Цзысюань, отвлекаясь от письма, начатого со всяких любезностей и благодарностей. Похоже, глава клана сам был заинтересован в этой женщине.
- Вы позволили мне высказать своё мнение. Я понимаю причины, почему вы торопитесь избавиться от этой женщины. Но вы совершили несколько грубых ошибок.
- Так просвети меня. С удовольствием послушаю.
- Во-первых, вы действуете только из собственных амбиций, тем самым желая обезопаситься. Но вы не учли ответной реакции.
- Какое мне дело, что подумает эта гулящая девка?
- Дело не в ней, молодой господин. Вэй Усянь будет чувствовать себя преданным.
- С чего бы? – возмутился Цзысюань. – С чего простолюдину его статуса чувствовать себя преданным? Его ненаглядная Шиянь наконец получит свободу. Наверняка он знает, что не всякая женщина стремится до конца своей молодости служить в публичном доме. Наоборот, он должен порадоваться за неё и её будущее счастье. Молодой господин Шань – человек видный, симпатичный, в руках у него всё спорится. Он и защитить жену сможет, если по пути разбойники нападут. А лет через десять, возможно, семья Шань станет достаточно богата, чтобы собирать вокруг себя кланы-прислужники помельче.
- Вы рассматриваете благо этой женщины со своей позиции.
- Разве я не имею на это права?
- Имеете, молодой господин. Но тем самым, лишая её выбора, вы наносите обиду Вэй Усяню.
- Я не лишаю её выбора. Я уже послал к ней слуг расспросить, желает ли она выйти замуж за состоятельного мужчину примерно её возраста. Я уверен, она будет счастлива.
- Возможно, - подтвердил Юхэн. – Она будет довольна, я в этом не сомневаюсь. Но речь сейчас не о женщине. Он касается женщины, но по сути не о ней.
- Вэй Усянь, - Цзысюань совсем положил письмо на столик и не отрываясь смотрел на собеседника. – Я знаю, как он может отреагировать, но вряд ли будет оскорбляться до конца жизни.
- За своей ревностью вы не видите сути, - покачал головой Юхэн. – Вы уже достаточно привязали его к себе. Прошу вас, остановитесь на этом. Это важно – видеть границы дозволенного. Сейчас вы явно перегибаете палку.
- Почему же? Я не делаю ничего предосудительного.
Кроме того, что допустил мужеложство в собственных покоях. Его до сих пор слегка потряхивало, но не от потрясения, а от впечатлений иных, которые он получил во время акта любви. И от того, насколько рискованные эти отношения. Однако слухи по дому так и не поползли. Слуги безропотно принимали выбор наследника и не пытались его осуждать. Хотя с чего бы им болтать на каждом углу, если Цзысюань никому не показывал, чем они там занимаются. Да и узнать можно, только если торчать под дверью и подслушивать.
Цзысюань выдохнул. Он понимал, что поступает неподобающе наследнику. Он не должен был влюбляться в мужчину и поддаваться его чарам. Он не должен был давать слабину и позволять себе пойти за чувствами. Он думал, получив удовлетворение, что влечение к Усяню частично ослабнет, но получалось наоборот. Теперь ему хотелось больше. Теперь он хотел Вэй Усяня на постоянной основе, чтобы никто не вмешивался в их отношения. Чтобы ни одна женщина не угрожала Цзысюаню. Чтобы Вэй Усянь не улыбался ни одной из них. Цзысюань опустил голову, упёр верхнюю часть лба в кулак и покачал головой в знак неодобрения собственных действий. Кажется, это смягчило нападки Юхэна, но он не соизволил помолчать.
- Молодой господин, если вы сейчас сделаете это, вы можете спровоцировать скандал.
- Вряд ли Вэй Усянь начнёт возмущаться прилюдно.
- Не начнёт, - подтвердил Юхэн. – Но если он отвернётся от вас, начнёте вы. Вы уже не видите границ. Вы слишком предвзяты ко всему, что касается Вэй Усяня. Мне даже немного страшно от вашей одержимости. Я был не прав, когда полагал, что служения будет достаточно. Я ошибался, даже когда верил, что Вэй Усянь способен снять ваше постоянное напряжение.
- К чему ты клонишь? – Цзысюань резко вскинул голову. Юхэн явно говорил о том, что произошло той ночью, когда Цзысюань наконец получил глоток свежего воздуха вместе с любовью.
- Прошу прощения, я не должен говорить такие вещи, - Юхэн не испытывал ни толики неуверенности. – Я не думал, что ваши чувства к нему настолько глубоки. Это противоречит всему, что делает клан Цзинь. Вы не должны забывать о своих основных обязанностях.
- Жениться и завести собственных наследников? – Цзысюань усмехнулся. Какие наследники? Он ни о ком думать не мог, кроме как об Усяне. Он подозревал, что возненавидит собственную супругу, едва она намекнёт на супружеский долг. Цзысюань и правда помешался. А сейчас, что бы Юхэн ни утверждал, он боялся до смерти, потому что чувствовал, где совершает ошибку. Он и правда не должен выкупать Шиянь и отдавать её замуж за какого-то влиятельного господина из другой провинции. Но одна мысль, что Усянь до сих пор посещает эту женщину, колола больнее раскалённого клинка, в самое сердце. Эта боль пронзала душу. Цзысюань дёргался всякий раз, как Юхэн заходил к нему в покои. Цзысюань ждал доклада о том, что Усянь снова посетил публичный дом.
- Если бы мне было всё равно, я бы промолчал, - Юхэн и сейчас не дрогнул, когда решил надавить. – Но меня беспокоит ваше душевное состояние. Сейчас вы нашли подобие равновесия. Но что с ним станет, когда родители поставят вас перед фактом женитьбы? Что станет, когда Вэй Усянь откажется от всякого общения с вами?
- Я не сойду с ума, - заверил Цзысюань. – И прекрати указывать мне, как надо поступать!
- Я не указываю, а всего лишь выражаю своё мнение, как и обещал, - возразил Юхэн. – Вы не сойдёте с ума – это я знаю. Но вам стоит подумать, что будет, когда всё это случится. А это неминуемо случится. Если одно неизбежно, то в другом виноваты вы сами. Но не только вы, я тоже виновен в равной степени, так как это я предложил способ привязать его к себе. Но вы заходите слишком далеко, - в очередной раз повторил Юхэн, из чего следовало, насколько он не одобряет самодеятельность господина.
- И что же мне следовало делать? Просто смотреть, как Вэй Усянь развлекается с этой проклятой женщиной? – Цзысюань руками развёл в крайнем негодовании. – Смотреть, какими влюблёнными глазами он смотрит на неё и копит деньги на то, чтобы выкупить её самому? Мириться с ней только потому, что положение обязывает меня оставаться терпеливым?
- Всё, что вы сейчас перечисляете – признаки ревности, - подчеркнул очевидное Юхэн. – Вы не должны проявлять её к Вэй Усяню. Я понимаю, что это от вас не зависит, но вам необходимо найти согласие с самим собой уже сейчас, с учётом того, что он не всегда будет рядом и однажды тоже женится. Вы собираетесь уничтожать всех его женщин?
- Да, собираюсь, - поставил точку Цзысюань и подчеркнул ещё раз. – Я уберу их всех, если они будут угрожать мне. Вэй Усянь принадлежит мне и только мне, - он кулаком по столу ударил для убедительности и оставил его там, сильно вжатым в стол. Он зубы сцепил и задышал чаще. Юхэн вынуждал его на крайности. Цзысюань не мог представить, чтобы Усянь действительно исчез из его жизни. Только не теперь, когда Цзысюань осознал его значение.
Юхэн промолчал на сей раз. Он убедился в том, что чувства Цзысюаня искренние, а не поверхностные. Не любопытство и не юношеская влюблённость толкнули Цзысюаня в объятия развратника-простолюдина. По столь смехотворной причине Цзысюань ни за что не позволил бы себе переступить границы. Он голову низко над столом опустил, всё ещё дышал часто, шумно. Сквозь плотно сцепленные зубы. Он и сам понимал, как Усянь отреагирует, когда узнает, куда исчезла его любимица. Только ничего лучше Цзысюань придумать не мог. Видеть его с ней гораздо больнее, чем мириться с его обидой.
- Молодой господин… - осторожно начал Юхэн.
- Замолчи! – рявкнул Цзысюань. – Твоё мнение я больше слушать не хочу!
- Молодой господин, - не послушал его Юхэн и прикоснулся к обеим его рукам в районе локтей, вынуждая поднять на себя глаза. – Мне страшно от того, что с вами происходит. В этом виноват не Вэй Усянь, не вы сами. Это я совершил ошибку, предложив вам сблизиться. Это я не подумал, когда утверждал, будто любовная связь с не тем человеком не так уж необычна. Это всё моя вина. Прошу, простите меня.
Цзысюань на миг забыл о собственном разладе, когда смотрел на огорчённое лицо слуги. Юхэн верил, что это он во всём виноват. Надо было сделать хоть что-то, и Цзысюань сказал то, о чём, возможно, никогда бы не подумал и тем более не поверил:
- Но ведь если чувства искренни, не значит ли это, что и без подсказок извне рано или поздно я привязал бы Вэй Усяня к себе? Я дошёл бы с ним до того же. Может быть, чуть позже, но я бы это допустил.
- Не уверен, молодой господин, - покачал головой Юхэн. – Вырвите мой поганый язык, если из-за моей ошибки клан осудит вас.
- Кто посмеет осуждать наследника? Посмотри на моего отца, Юхэн. Разве его кто-то осуждает за любвеобильность?
- Но вы всегда осуждали его бурную любовь к женщинам.
- Любовь, распространённая на всех женщин. Я же собираюсь отдавать её одному человеку и не столь открыто. Неужели я поступаю хуже своего отца?
Юхэн не ответил. Он совершенно точно осуждал себя, но не смел винить наследника. Верный слуга, что не предаст подопечного даже под страхом смерти от обрушившейся на него клеветы. Отец действительно заботился о сыне, потому что отдал этого слугу в его подчинение, бескорыстно, без колебаний.
- Я не знаю, - наконец выдохнул Юхэн. – Я уже ни в чём не уверен.
- Но ты пытаешься осуждать меня за мои нынешние действия за спиной Вэй Усяня. Неужели ты и о нём заботишься?
- Я не хочу, чтобы вы страдали, молодой господин. Кому будет хуже всего, если Вэй Усянь отвернётся от вас?
- Он не сделает этого. Не такой он человек, чтобы таить смертельную обиду. А способ задобрить его я всегда найду.
- Только учтите, молодой господин, что деньги срабатывают до поры до времени. Если однажды он не примет из ваших рук ни мелкой монеты, это будет означать конец.
- Он слишком жаден, чтобы отказываться от лёгкой наживы, - не поверил Цзысюань и выделил. – Слишком.
Оставалось рассчитывать только на это недостойное качество Вэй Усяня, которое Цзысюань обычно осуждал. Сейчас ему были выгодны все пороки этого развратника.
- Он показал себя человеком не самым достойным, а потому его спесь быстро спадёт, - сам себя пытался убедить Цзысюань. – Ты же сам видишь, насколько разные у нас ценности.
- Надеюсь, что вы не ошибаетесь, - Юхэн смирился с выбором Цзысюаня, а значит, и перечить в будущем он не станет.
- Приведи его ко мне.
- Вы собираетесь рассказать ему о той женщине?
- Нет, конечно. Скажи, что мне требуется тренировка.
- Молодой господин, если позволите…
- Нет, - отрезал Цзысюань. – Хватит с меня твоих домыслов.
- Но если вы не скажете ему сами…
- Я сказал хватит! – остановил его Цзысюань. Он и сам понимал, что, возможно, стоило сознаться. Но унижаться и оправдываться перед простолюдином – немыслимо само по себе.
- Как скажете, - Юхэн отвесил официальный поклон и встал.- Я приглашу его в Башню Кои, где бы он ни находился. Но если позволите….
- Опять ты начинаешь?
- Я всего лишь хотел поведать о том, что Вэй Усянь не посещал публичный дом с тех пор, как покинул ваши покои.
- Не посещал? – не поверил Цзысюань. Однако к словам Юхэна стоило прислушаться. Он не стал бы врать ради ложного спокойствия господина. Это значило, что Усянь тоже поверил в свой нынешний статус. Это значило, что он тоже руководствовался неким чувством собственной чести. Стало вовсе не по себе. Если это так, то Цзысюань совершит непростительную ошибку, вонзая нож в спину Усяня. С другой стороны, если Вэй Усянь согласился стать его любовником, ему всё равно придётся забыть о своей девке.
Цзысюань покачал головой, когда Юхэн уходил. Слишком много мыслей и догадок, а ответов нет. Цзысюаню было крайне тревожно, а он бездействовал. Действительно стоило лично поговорить с Усянем на наболевшую тему, однако его осуждение растоптало бы Цзысюаня на месте. Лучше уж пусть Усянь узнает о замужестве Шиянь от хозяйки публичного дома. Стоило как можно скорее посетить эту самую хозяйку с предложением о выкупе. Она не посмеет отказать наследнику великого клана.
Вэй Ин прихватил меч, хотя и допускал мысли о попытке Цзысюаня сделать что-то этакое. Вэй Ин по себе знал, как важно для мужчины чувствовать единение с другим человеком. Похоже, у Цзысюаня это было впервые. Он мог быть в растерянности и даже в смущении. Вэй Ину было до того любопытно, что он ничуть не опасался за свой зад и даже готов был поспособствовать повторению, так как ощущения он получил несоизмеримо приятные в своём большинстве. Необычные, но от того ещё более желанные. Всегда хочется запомнить новое ощущение. А чтобы его запомнить, надо повторять. Точно так же работает любое обучение, включая обучение в ордене.
Вэй Ин хрюкнул носом от сравнений. Узнали бы наставники, о чём он думает и с чем сравнивает благородный путь заклинателя, мигом выдумали бы наказание, достойное худшего из преступников. Орден – это святое по их разумению. Конечно, орден и правда стоял выше обычных людей, но только потому, что кроме ордена никто не в силах сдержать тёмную энергию, что периодически вырывается на свободу и уносит за собой человеческие жизни. Люди боялись тьмы, поэтому чествовали заклинателей.
Вэй Ин понял, что не зря прихватил меч, когда встретил Цзысюаня на той самой площадке для тренировок, которую он нашёл в дождливую ночь. Цзысюань ждал его и безошибочно развернулся всем телом навстречу, сразу же меч обнажил и выставил его вперёд в начале поединка.
- Кричащая стойка, - осудил Вэй Ин с ходу. – Тебе надо поменьше красоваться.
- Свою стойку я выбираю сам, - Цзысюань не казался ни потрясённым, ни даже хоть чуточку растерянным. Одно сомнение прочь – Вэй Ину предстояло иметь дело с человеком более чем уверенным, способным быстро анализировать произошедшее и подстраиваться под него. Впрочем, ничего иного Вэй Ин от него и не ожидал, если только чуть-чуть надеялся на его неловкость. Смотрелось бы очаровательно.
- Ты выбрал меня в качестве партнёра по тренировкам, так что будь добр прислушиваться и к моему мнению, - отрезал Вэй Ин. Обучать – так обучать, безо всяких поблажек. – Красота нужна в искусстве, а не в сражении. Даже мне смешно, а что скажет настоящий враг, завидев, как ты раскрыл перед ним павлиний хвост?
- Я не желаю от тебя слышать подобных сравнений, - ткнул в него пальцем другой руки Цзысюань.
- Вот так ты выглядишь менее величаво, - одобрил Вэй Ин больше для того, чтобы его подразнить.
- Вэй Усянь! – ограничившись его именем в качестве упрёка, повысил голос Цзысюань.
- Прими нормальную стойку, - настаивал Вэй Ин. Он не станет подчиняться только потому, что важный господин, видите ли, расположен к нему. Таким образом он только позволит из себя верёвки вить, а Вэй Ина подобное никогда не привлекало. Нельзя стать просто податливой игрушкой богатея. Если Цзысюань желает его помощи и его тела, то пусть идёт на компромиссы.
Цзысюань наконец внял его словам и изменил позу на более обычную, без кричащего жеста «я верх совершенства, я всех одолею!».
Вэй Ин больше не стал медлить. Он отбросил ножны к краю арены и сделал первый шаг, неуловимо превратившийся в серию очень быстрых движений. Таким образом он практически молниеносно сблизился с противником. Драться всерьёз – значит всерьёз. Он застал Цзысюаня врасплох и всё же не успел коснуться его золотых одеяний клинком. Зато поза Цзысюаня из величественной превратилась в забавную, минуя стадию «обычная». Цзысюань успел отвести удар – вот что существенно. Его умения весьма впечатляли. Вэй Ин не стал хвалить его, ибо только бы разозлил. Зато он понял, что можно показать все свои умения и неминуемо воспользовался шансом. Он дважды проделал этот трюк, пока не нашёл слабое место в обороне противника. Тогда его клинок застыл возле горла Цзысюаня. Тогда и Цзысюань остановился. Его дыхание чуточку сбилось. Видимо, ему ещё не приходилось иметь дела со столь стремительным противником. Твари часто проявляют заторможенность за исключением их прямолинейного нападения. Но твари не выкидывали всякие фортеля и не выдумывали хитрости. Они шли напролом, чем облегчали задачу заклинателя. Вэй Ин же старался освоить защиту против всех видов противников. Ему было ещё далеко до совершенства, он и Юхэну проиграет, если тот будет настроен серьёзно. Всё дело в опыте. Только годы могли обеспечить человека необходимыми навыками. И Вэй Ин собирался попросить Юхэна потренироваться с ним в свободное время, точно так же, как сейчас Вэй Ин тренировался с Цзысюанем ради обучения последнего.
- Ещё раз, - скомандовал Цзысюань и уточнил. – Это же движение.
- Дело не в движении, - поучительно отметил Вэй Ин. – Ты тренируешься с обычной для себя скоростью, а мог бы попросить своего слугу применить на себе все его умения. Он тебя просто щадит.
- Неправда! Юхэн всегда… - Цзысюань не договорил. – Неважно. Сейчас сражаемся мы с тобой. Так покажи, чего достиг ты.
- Но на следующем экзамене я всё равно сдамся, - предупредил Вэй Ин. – Не хочу прослыть гением.
- Я не позволю тебе притворяться неумехой, - отрезал Цзысюань. – Раз уж ты согласился на мои условия, то и требования должен выполнять. Отныне никакой лжи. Ни в чём.
- Не многовато ли требуешь? Я ведь и цену могу соразмерную назвать.
- У меня хватит денег, - усмешка, как обычно, направленная на то, чтобы уколоть побольнее. Вэй Ин не оскорбился, усмехнулся в ответ. Не только высокородный отпрыск умеет щеголять презрением.
- А если меня интересуют не только материальные блага? – намекнул Вэй Ин, уже рассчитывая, как уложил бы его в кровать и даже оценивающе окинул скрытое под ханьфу тело Цзысюаня. Неосознанный жест, ибо Вэй Ин видел его тело во всех подробностях безо всякой одежды.
- Ты растёшь, - одобрительно отметил Цзысюань. – Так что же ты хочешь?
Сказать, что Вэй Ин хочет его – только вызвать протест. Вряд ли Цзысюань, этот воспитанный в традициях благородных кланов отпрыск, так просто согласится раздвинуть ноги перед мужчиной. Для него подобное должно выглядеть немыслимым унижением, чем-то непостижимым и мгновенно порочащим его до конца жизни.
Цзысюань всё больше и больше привлекал Вэй Ина. Теперь уже не только деньгами, но и своими особенностями со всем его высокомерием. Хотелось увидеть все его реакции, довести его до каждой из крайностей и понять, что это за человек.
- Продолжим, - вместо намёков Вэй Ин отступил назад до края арены и встал в боевую стойку, самую обычную, даже слишком будничную, словно в назидание противнику. Не всё красивое – лучшее. Не всё обычное – посредственное. Вэй Ин со временем, которое ему отведено возле наследника, намеревался показать ему всё, что необходимо для выживания. Конечно, всего не знал и сам Вэй Ин, но он не собирался останавливаться на достигнутом.
Цзысюань последовал его примеру и его совету, не стал красоваться. Его стойка хоть и выглядела обычной, впечатление смазывали его шёлковые одеяния и блестяшки драгоценных подвесок. Вот уж излишество. Только тварей привлекать отблесками от них. Вэй Ин мгновенно выдумал новую тактику наказаний. Чтобы дать противнику почувствовать себя отстающим, надо во всей красе продемонстрировать ему своё превосходство. Тогда у него появится сильный стимул развиваться дальше.
Вэй Ин повторил серию ударов. Цзысюань был к ним готов, ибо успел запомнить последовательность. Тем не менее, Вэй Ин не стал хитрить и менять её. Пусть сперва привыкнет к этой. Да и в повторении щелчок по носу будет куда чувствительнее. Вэй Ин обеспечил такой щелчок, срезав одну из нефритовых подвесок с пояса Цзысюаня. Только когда она с тихим стуком упала на камень арены, Цзысюань осознал, что проиграл вчистую. Однако он не взбеленился, не накинулся с обвинениями. Он отступил на пару шагов, не претендуя на подвеску, и кивнул.
- Что? Это моя награда? – не поверил Вэй Ин.
- Сумел добыть – значит это твоё.
- Но это нечестно. Я могу каждый раз срезать по одной, - тем не менее Вэй Ин подобрал её и поднял к солнцу, двумя пальцами обхватил и сквозь тонкий слой нефрита посмотрел на размытое солнце, впитавшееся в этот нефрит. Слишком непроницаемый. Нефрит приобрёл одинаковый цвет по всей своей поверхности, от чего казался светящимся. Вэй Ин охотно спрятал трофей за отворот одеяний, убедился, что он не вывалится.
- Тебе ли говорить о чести? – фыркнул Цзысюань.
- Ты не веришь в то, что у простолюдина тоже может быть честь? У каждого она своя. Ты просто никак не поймёшь, что твоя честь может не иметь ничего общего с честью другого человека.
- Я это понимаю. Но я думал, твоя честь заключается в том, чтобы завладеть всеми деньгами и сокровищами, какие попались тебе на глаза, - и Цзысюань расставил руки в стороны, демонстрируя на себе целый арсенал драгоценностей.
- Ты всегда являешься на бой, обвешенный вот этим? – кивнул на его пояс – скопление всевозможных украшений – Вэй Ин.
- Только с тобой. Ведь только так я могу подкупить тебя.
Уже не только так. Вэй Ина интересовало и его тело, но вслух он этого не сказал. Вместо этого он продемонстрировал свою жадность, хотя в данный момент больше наигранную:
- Тогда попытайся уберечь от меня всё это. Я не стану менять тактику. Если хоть одно из твоих украшений останется на месте до конца тренировки, считай, что ты победил.
Вэй Ин слов на ветер не бросал. В этом и заключалась его честь – чтобы самому себе доказать свои возможности и периодически подтверждать их. Если он растеряет свои умения, он потеряет самого себя. Ведь именно способность схватывать всё налету позволяла ему много времени проводить в своё удовольствие.
Вскоре с пояса Цзысюаня упал блестящий камешек, затем ещё один. Что-то ещё оставалось. Вэй Ин в очередном повторе комплекса движений хотел срезать и последние две подвески, но натолкнулся на уверенно выставленный клинок противника. Они оба остановились. Теперь и у Вэй Ина дыхание слегка сбилось. Они смотрел в глаза друг другу. Взгляд у Цзысюаня был слегка затуманен. Он смотрел и оторваться не мог. Очень близко. Слишком. Вэй Ин даже подумал, что Цзысюань начнёт свои любовные игры прямо сейчас. Но он ведь не мог себе этого позволить, особенно прямо во дворе Башни Кои. Однако Цзысюань потянулся к нему. Вэй Ин на мгновенье услышал, как его сердце грохочет. Его лицо обдало дыханием. Цзысюань и правда воспылал. Немного же ему нужно, чтобы заработать такое изумительное искушение. Впрочем, ничего удивительного в его реакции не было. Цзысюань коснулся его губ своими – и в стороне послышался едва различимый посторонний звук. Губы Цзысюаня скользнули по губам Вэй Ина, потом по щеке – и он отступил на шаг. Он головой тряхнул, сгоняя с себя наваждение.
- Тренировка закончена, - тихо произнёс Вэй Ин. Он ждал. Он тоже хотел его прямо сейчас и сам удивлялся реакции своего тела, ещё не привыкшего к новым ощущениям. Вэй Ину хотелось поскорее сорвать с него всю одежду и просто поддаться. Потом подумает о смене позиций. Всё потом. Сейчас – его желанное тело и то, что оно принесёт уже привыкшему к боли телу Вэй Ина. Боль обычно бывает только в первый раз – он это прекрасно знал. А значит, сейчас должно всё получиться просто идеально.
Нечёткая фигура слуги где-то сбоку не привлекла ни одного из них. Слуга остановился, чтобы поклониться господину, и быстро исчез. Если бы не он, успел бы Цзысюань опомниться? А что если бы их увидел кто-то, более искусный в деле заклинателя, кого они оба не смогли бы ощутить? Что было бы с Цзысюанем, узнай его родичи, кого он выбрал для получения любовного опыта?
Цзысюань притворился непробиваемым, он просто развернулся, загнал клинок в ножны и пошёл прочь.
- Так просто ты от меня не отделаешься! – возмутился Вэй Ин. Он за своими ножнами ринулся, которые остались далеко в стороне. Он мог бы послать меч прямо в них и вернуть вместе с ножнами, но он сделал это сам и догнал партнёра уже в дверях. Быстро же Цзысюань ходит, когда приспичит. Они так же быстро миновали коридоры со всеми излишествами искусства. И едва Цзысюань тронул защёлку на двери внутри своих покоев, Вэй Ин втянул его в поцелуй. Цзысюань так и держался за замок, но противопоставить уже ничего не мог. Он продолжал витать в иллюзиях, будто сам контролирует ситуацию, будто это он заставляет Вэй Ина ложиться с ним в кровать, но всё обстояло наоборот. Вэй Ин применял к нему всё своё мастерство, какое направлял на симпатичных женщин. Некоторые ему отвечали, а любовницы в публичном доме считали себя даже польщёнными, ибо не каждый мужчина тратил время на такие естественные и нужные мелочи. Вэй Ину было важно не только самому получить удовольствие. С такими мыслями он повалил Цзысюаня на кровать и сам развёл полы его ханьфу, оставляя пояс растянутым по кровати, под ним. Цзысюань не сопротивлялся. Наоборот, он приподнялся, чтобы было легче вытащить руки из рукавов. Потом Вэй Ин вовсе его верхние одежды отшвырнул в сторону, неважно куда – потом подберут. Они чувствовал, как разгорается его желание, ставшее обоюдным. Становилось невыносимо терпеть, но спонтанно нельзя, чтобы не исказить у Цзысюаня впечатление от удовольствия. Вэй Ин даже подумал отписать ему пассивную роль, но понимал, что ещё рано. Сперва надо сделать так, чтобы Цзысюань осознал всю прелесть любви до конца. Сперва необходимо убедиться, что он приобрёл зависимость от любовных ласк. Тогда он не сможет остановиться и не оттолкнёт Вэй Ина, зная, сколько удовольствия может принести интимная близость.
Цзысюань остался совершенно голым раньше Вэй Ина, как и в прошлый раз. Зато он, кажется, опомнился и испугался, что сам может оказаться снизу. Он стремительно столкнул Вэй Ина с себя и не встретил никакого сопротивления. Наоборот, Вэй Ин всячески поддавался. Он не преследовал цели контролировать ситуацию. Сегодня всё будет так, как хотел Цзысюань. Одежды Вэй Ина полетели в ту же сторону, где упокоились и одеяния Цзысюаня. Они снова целовались совершенно голыми. Цзысюань куда смелее исследовал тело Вэй Ина своими губами, громко при этом чмокая. Он обнимал Вэй Ина за спину, а Вэй Ин вцепился в его голову, погрузил в его волосы пальцы, ослабляя причёску. Никого не волновало, как он выглядит. Им обоим было хорошо.
Придавая Цзысюаню уверенности, Вэй Ин издал стон, полный желания. Это подействовало. Цзысюань действовал слишком поспешно. Он мгновенно прервал медленные ласки. В подобных неторопливых прелюдиях была искусна Шиянь, но никак не горящий от нетерпения неопытный юноша. Цзысюань оторвался на мгновенье, а Вэй Ин уже хотел его ловить. Он даже рукой махнул по воздуху, где только что находился его партнёр, и приподнялся, чтобы спросить, почему он остановился.
Цзысюань остановился по той причине, которая обеспечила Вэй Ину несколько неприятных моментов в прошлый раз. На этот раз Цзысюань был полностью готов. На этот раз снадобье не благоухало цветами и травами. Более сдержанный запах, более маслянистая консистенция.
Вэй Ин расслабился, широко раздвигая ноги и позволяя Цзысюаню беспрепятственно себя подготовить. Нужно было только масло. Тело Вэй Ина уже было готово, но Цзысюань всё равно медленно его разрабатывал. Сколько же времени он провёл в изучении столь постыдной темы? Стало даже его немного жаль. Цзысюань через себя переступал, лишь бы не сделать больно партнёру, какому-то простолюдину, развратнику и пьянице, из-за которого сам Цзысюань пережил кучу неприятных моментов. Но он относился к партнёру столь бережно, что Вэй Ин мгновенно простил ему все обиды. Он подался ему навстречу при первом же толчке, углубляя проникновение. От обоюдного удовольствия они синхронно издали одинаковый стон, почти в голос попали. При этом Цзысюань снова выглядел запыхавшимся. Он зубы стискивал, пытаясь унять свою страсть, но Вэй Ин понимал, что ему не удастся. Он сам отодвинулся вниз, потом резко подался вперёд, к нему. И Цзысюань упал на кровать вместе с ним, полностью подвластный моменту. Больше он себя не контролировал. Вэй Ин не испытывал боли, только всё то, чего ожидал. То самое непривычное чувство. Даже в бездумном порыве Цзысюань не мог причинить Вэй Ину боли. Все его действия обращались в ласку. Ту самую ласку, которой не могла одарить его ни одна женщина, даже возлюбленная Шиянь.
Вэй Ин приподнял плечи. Спину на миг пронзило болью, ибо изогнулся слишком сильно. Его стон из страстного превратился в болезненный. Цзысюань понял его и подхватил. Он обнял его и притянул к себе, не переставая двигаться, а Вэй Ин уже обнимал его в ответ, полностью на нём повиснув, целуя его, куда доставал губами. Сейчас он даже не мог сказать, кого желал больше: его или Шиянь. Он не сможет сказать этого и завтра и, наверное, никогда. Сейчас весь мир заключался в этих ощущениях. Вэй Ин настолько терялся в них, что в какой-то момент сам перестал двигаться навстречу – и ощущения не стали слабее. Вэй Ин выгнулся, при этом Цзысюань потянул его вверх. Он обнимал Вэй Ина обеими руками, крепко-крепко, и целовал плечо, оказавшееся в наибольшей доступности. Ему тоже было неважно, какую именно часть тела партнёра целовать, лишь бы целовать, лишь бы ласкать, лишь бы доставить ему удовольствие.
Вэй Ин достиг своего пика в момент очередного толчка. При этом он сжался и затормозил действие Цзысюаня. Лишь миг спустя Вэй Ин осознал, почему они оба остановились. Цзысюань и так был на грани, но с подачи партнёра излился в него. Они оба рухнули на подушки. Они всё ещё обнимали друг друга. Вэй Ин удерживал Цзысюаня в себе, обхватив его ещё и ногами. Не хотелось, чтобы это удовольствие заканчивалось, но мир начал возвращаться на прежнее место. Теперь в нём существовала и эта кровать, и эти покои, и стены, и другие люди где-то за стенами.
Цзысюань зашевелился первым. Вэй Ин только крепче прижал его к себе и шепнул:
- Не торопись.
- Тебе неприятно? – совершенно неожиданно поинтересовался Цзысюань с намёком на огорчение. Он и правда хотел только доставить удовольствие Вэй Ину, но никак не использовать его тело лишь себе в угоду.
- Неприятно без тебя, поэтому подожди, - успокоил его Вэй Ин. – Было бы чудесно, если бы все тренировки заканчивались вот так.
Показалось, что Цзысюань всхлипнул. На этот раз Вэй Ин попытался отодвинуться на расстояние вытянутых рук, чтобы увидеть его лицо, а Цзысюань сильнее сжал его в объятиях.
- Цзысюань, - Вэй Ин не смирился с помехой, - только не говори, что настолько расчувствовался. Это странно.
- Для тебя странно. Для меня ты… - Цзысюань не договорил. Вместо этого он расцепил объятия и сам приподнялся, всё ещё оставаясь обвитым ногами партнёра. На его лице не было слёз. Значит, всхлип – своего рода стон, как сожаление, что всё закончилось. Вэй Ин приподнял плечи, чтобы его поцеловать. Поцелуй увлёк их обоих обратно. Но Цзысюань был твёрдо намерен прервать этот чудесный миг. Да и чудесного в нём осталось не так много. Когда мир возвращается на место, всё начинает выглядеть буднично. И освобождение Цзысюаня из кольца из ног стало будничным. И движение Цзысюаня назад – тоже. После него внутри осталось ощущение слишком обычное, чтобы можно было ассоциировать его с выражением «это прекрасно». Но последствия могли быть не слишком приятными. Придётся хорошенько помыться, чтобы избежать их, но не прямо сейчас.
- Иди сюда, - Вэй Ин остался лежать на подушках, но протянул руку в направлении партнёра. Цзысюань охотно послушался, навалился на него и приник губами к его губами, снова лаская, снова надеясь на близость. Вэй Ин не думал, что на этом всё закончится. Он хотел его снова. Это чувство становилось навязчивым. Кажется, прикипел к партнёру не Цзысюань, а он сам. Но у Вэй Ина был отличный шанс привязать его к себе, ибо Цзысюань познал любовь только с ним, а потому мог ассоциировать Вэй Ина с этими ощущениями. Будто только Вэй Ин мог обеспечить их ему. Пусть он и дальше так думает.
Второй раз получился неожиданным для Цзысюаня. Вэй Ин просто опрокинул его на спину и сильно сжал его плоть. Не так сильно, чтобы добиться боли, но достаточно для того, чтобы его плоть отреагировала. Быстро же он. И Вэй Ин действовал быстро.
- Что ты… - только и успел в некоем потрясении высказать Цзысюань, как Вэй Ин сел на него, сжав с обеих сторон бёдрами, ещё сам будучи не до конца возбуждённым. Его это не остановило. С первых мгновений Вэй Ин задал такой темп, какой устроил его. Слишком быстро, слишком нетерпеливо. Вэй Ин не получал всего букета того удовольствия, какое дал ему Цзысюань, зато он отметил ощущения немного иного рода. Оставаясь наполовину в реальности, Вэй Ин сдерживал стоны, но слушал стоны уже вполне готового партнёра.
Было быстро, не всегда приятно, пока Вэй Ин не достиг полного возбуждения. Но это лишь подстегнуло его. Он запрокинул голову назад, всё ещё сцепив зубы. Он наслаждался Цзысюанем, покорно лежащим под ним. Цзысюань уже ничего не контролировал, хоть и всячески стремился к этому чуть раньше. Цзысюань не был готов ко второму разу без передышки. Он задыхался. Он елозил спиной по кровати и хватался за быстро движущиеся ягодицы Вэй Ина, сильно сдавливал их пальцами, до боли. Это была сладкая боль, почти неощутимая на фоне остальных чувств. Вэй Ин силой брал то, чего хотел – и его это ничуть не смущало. Ещё он хотел Цзысюаня. Он тоже обязательно попробует его, но в другой раз.
Наконец Вэй Ин не выдержал и издал звук, которого Цзысюань, кажется, ожидал. Его прикосновения сразу стали нежнее. Цзысюань сам потянулся к нему вверх. Предотвращая неудобную позу с чересчур изогнутой спиной, Вэй Ин наклонился к нему – и в этот момент их обоих настиг пик удовольствия. Они задрожали вместе, как единое целое, даже забыв о неначатом поцелуе, так и упали, касаясь губ друг друга. Теперь Вэй Ин находился не в самой удобной позе, с согнутой спиной. Он не хотел отрываться от губ Цзысюаня, поэтому терпел неудобство. Наконец-то они опомнились и коснулись языков друг друга. Наконец-то Цзысюань полностью расслабился, почти не воспринимая окружающего его мира. Он пребывал в настолько сладких грёзах, что Вэй Ину было жаль возвращать его в реальность. Вэй Ин так и улёгся на него сверху, и глаза закрыл, без единого слова. Слова вообще были излишни – и оба это понимали, раз не пытались говорить, боясь спугнуть очарование момента.
Он слушал сильное биение сердца Цзысюаня и его постепенно успокаивающееся дыхание. А его руки продолжали обхватывать Вэй Ина за спину. Было очень уютно. Настолько хорошо, что Вэй Ин позволил себе задремать и не заметил, как плоть Цзысюаня выскользнула из него. И не заметил, как объятия такого же утомлённого Цзысюаня ослабли.
Цзысюань очнулся от дрёмы, когда к нему вернулась способность контролировать собственный разум. Чувство сладкого утомления отступило, оставляя тревогу. Сейчас Вэй Усянь был с ним рядом, спокойный и согласный со своим нынешним положением. Цзысюань опасался, что в один прекрасный момент всё могло измениться. Что если Вэй Усянь уже накопил денег на свою гулящую девку и отсюда сразу пойдёт за ней. Надо предотвратить это как можно скорее. К счастью, мужчины, со свадьбой которых всё уже решено, не любили затягивать. Возможно, если поторопиться, молодой господин Шань женится на блудливой Шиянь уже по истечении трёх дней. Тогда Усяню придётся отступиться от неё. Да и она, если верить словам Юхэна, не согласится на сомнительную альтернативу жить с простолюдином, которому лишь случай подвернулся подзаработать.
Случай, пожалуй, затянется. Цзысюань ни за что не отпустит Усяня. Если понадобится, он раскроет ему свою душу, ибо поверил в отзывчивость этого, казалось бы, пропащего человека. Необычный состав качеств. Жадность и блуд обычно не идёт рука об руку с чуткостью.
Цзысюань зашевелился, боясь вспугнуть сон Усяня. Как у себя дома устроился. Это ещё один плюс в пользу Цзысюаня. Кажется, Усянь уже привык к его покоям. Цзысюань начал выбираться из его ослабших объятий, но почувствовал, что Усянь тоже не спит. Голос у него оставался сонным, глаза закрытыми, но он всё равно поинтересовался:
- Что за спешка?
- У меня, в отличие от тебя, есть дела и обязанности перед кланом, - отчитался Цзысюань. – Но ты можешь поспать ещё.
- Я тут останусь, - буркнул Вэй Усянь и отвернулся носом к стене. – И ты меня не выгонишь.
Это устраивало их обоих. Тем лучше. По крайней мере, Вэй Усянь останется под присмотром и не бросится за Цзысюанем.
- Ты правда собираешься спать? – уточнил он на всякий случай.
- Собираюсь, - последовало немедленное подтверждение. – Ты меня измучил, и хочешь, чтобы я убирался?
- Не хочу, - Цзысюань вернулся к кровати, хотя уже натянул нижние штаны. Одним коленом он на кровать встал, одной рукой упёрся в неё, наклонился над ним, чтобы чмокнуть в уголок глаза. Усянь только плечом повёл и улыбнулся. Останется. Хорошо, что он не ожидает ножа в спину. Однако Цзысюань понимал, что намеренно хочет нанести этот удар. Цзысюань надеялся, что Усянь никогда не узнает, кто стоит за этим. Подло и трусливо, но ради волшебного состояния, в которое он впадал рядом с Усянем, он готов был пойти против собственных принципов. Только страх потери вселял толику неуверенности.
Он быстро облачился. Одежда осталась чистой, несмотря на сражение. Да и сражением это трудно назвать. Они с Усянем повторяли один и тот же комплекс ударов, пока Цзысюань не научился парировать каждый из них. Похоже, идея сделать его своим боевым партнёром оказалась блестящей. Цзысюань уже учился у него. Он намеревался вытянуть из Усяня все знания, какими он владеет, точно так же набить руку на практике и научиться мыслить как он в миг опасности. Исходя из отчётов, что показывал ему Цзинь Фэнцзи, Вэй Усянь никогда не впадал в замешательство при виде более сильного врага, всегда и быстро находил единственно верный выход. Пару раз ему приходилось бежать, но лишь для того, чтобы обсудить с товарищами нужную стратегию на безопасном расстоянии. Чем дальше, тем сильнее восхищался им Цзысюань, отлично понимая, что половина всего этого необъятного чувства вызвана личной симпатией и влюблённостью. У Усяня хватало и отрицательных черт. Но когда любишь, стараешься их не замечать, либо превращаешь в положительные.
Он покинул покои, постоял за дверью, убеждаясь, что Вэй Усянь не шевельнулся. Он и правда хотел спать. Для него всё происходящее выглядело обыденностью, а у Цзысюаня словно вся жизнь перевернулась, начался новый её виток, совершенно ни на что не похожий. Цзысюань даже на похождения отца начал смотреть сквозь пальцы, отлично осознавая, как трудно остановиться. Но Цзысюань ни за что не станет таким, как он. Цзысюаню достаточно одного, постоянного партнёра. Ни одна самая красивая женщина не могла заставить его забыть об этом разгильдяе. Наоборот, встречая по пути к кварталу Красных Фонарей женщину, Цзысюань думал об Усяне, и его душу согревало осознание, что Вэй Усянь теперь принадлежит ему. Он доступен и очарован. Не может человек так упиваться любовью, если ничего не испытывает.
Юхэн не преследовал его. Кажется, он уже смирился с решением Цзысюаня. Именно сейчас наступал самый ответственный момент. Сейчас Цзысюань разрубит ту ниточку, что не давала ему покоя. Он не потерпит конкуренции. Да и соперник кто? Развратная девка, доступная для любого мужчины. Она наверняка столько раз травила своё тело ядовитыми отварами, дабы предотвратить беременность, что вряд ли сможет родить Усяню здорового ребёнка. Хотя не в наследнике дело. В связи Цзысюаня с ним о детях речи не могло и идти.
- Молодой господин Цзинь, - поклонилась ему хозяйка публичного дома, встречая у основания лестницы. Красивая и соблазнительная. Внутри не дрогнуло абсолютно ничего от её открытого платья и наполовину торчащей из разреза груди. Наверняка она тоже подрабатывала своим телом, хотя средства на существование давали ей её развратные девки.
- Я пришёл поговорить о Шиянь, - Цзысюань достал увесистый кошель и подкинул его на ладони.
- Я слышала о сватовстве, - поклонилась ему хозяйка. – Я не могу противиться воле молодого господина, поэтому, прошу вас, - она отступила в сторону, указывая на лестницу. Никаких усилий. Она уже подсчитывала доход и прикидывала, где бы ещё раздобыть симпатичную девочку, лучше помоложе, чтобы привлечь посетителей. Омерзительно. И этот рассадник порока притягивал Вэй Усяня. Все мысли сводились к нему. Цзысюань почти не думал об отце. У него не из-за отца сердце колотилось, а из-за него, этого юного развратника.
Шиянь появилась, будто её позвали. Может, она подслушивала и жила моментом, когда за ней придут. Стоило сразу же организовать повозку с охраной, чтобы её наверняка доставили до нужного дома. Цзысюань хотел лично проследить за всем процессом и даже своими глазами увидеть свадьбу. Но он ни за что не поедет на торжество, на которое заранее, не словах, получил приглашение.
Шиянь была красива, но не настолько, насколько прекрасным был Вэй Усянь. Цзысюань смотрел на него замыленным взглядом и осознавал это. И это не мешало ему замечать только его красоту. Красота Шиянь была обычной, у Вэй Усяня – дикой и необузданной, доводящей Цзысюаня до исступления.
- Шиянь, поблагодари своего благодетеля, - призвала её хозяйка, полагая, что Цзысюаню будет о чём поговорить с ней.
Шиянь нагло и вызывающе сошла со ступеней вниз, демонстрируя половину своей груди, вызывая у Цзысюаня лишь подпитку к отвращению. Он едва не скривил презрительную мину, сдержался. Хотелось думать, что он остался бесстрастным внешне.
Тем временем Шиянь склонила перед ним голову и тотчас же подняла её, посмотрела в глаза и с завлекающей полуулыбкой предложила:
- Позвольте мне отблагодарить молодого господина за неоценимую услугу.
- Как? – Цзысюань не сразу понял. А когда понял, Шиянь улыбалась уже широко и подняла свою руку. Слишком тонкие пальцы, не как у Усяня. Слишком нежные не как у него. Руки, вынужденные держать оружие, отличались от рук изнеженных красавиц. Он перехватил её руку возле своей щеки и кивнул. Внутри ничего не дрогнуло. Он возненавидел эту женщину. Вэй Усянь всей душой любил её, а она не могла ответить ему взаимностью просто потому, что перестала испытывать искренние чувства. Цзысюань делает благородное дело – только этим он мог оправдаться перед своей совестью. Он вспомнил о наблюдательной хозяйке, перекинул ей кошель, полный звенящих золотых монет, и последовал за Шиянь. Он просто шёл, как послушный барашек на заклание. Но он не собирался позволять ей всех тех вольностей, которых требовали от неё мужчины. Он остановился посреди её покоев. К кровати подошла она одна и сразу же уселась на её краешек, приняла развратную позу, оголяя одно колено.
- Молодой господин не желает моего тела? – она быстро поняла, в чём заключается затруднение.
- Не желает, - Цзысюань остался на месте. – Ты знаешь, что Вэй Усянь влюблён в тебя, и ничего не сделала, чтобы доказать ему свою любовь.
- Я никогда не обманывала его чувств, - она покачала головой, но продолжала соблазнять Цзысюаня – только отталкивала. – Вам он настолько дорог, что вы желаете поскорее выдать меня замуж?
- А ты не хочешь замуж?
- Я искренне благодарна молодому господину, - заверила она без промедления. – Влиятельный и богатый муж – что может быть желаннее для женщины?
- А любовь? – напомнил Цзысюань. – Или ты лишилась искренних чувств за годы торговли своим… телом, - он не удержал, жестом обвёл её контуры в воздухе.
- Увы, - она покачала головой. – В мире существует нечто ценнее любви. И вы, молодой господин. Вы тоже влюблены. Мне знаком этот взгляд. Множество мужчин смотрело на меня с вожделением и страстью, как вы, - она сделала паузу, в которую поместился миг негодования Цзысюаня. И всё же она завершила фразу до того, как он произнёс хоть слово. – Но ваш взгляд направлен не на меня. Вэй Усянь хороший человек. Вы не знаете, насколько он может быть заботлив. Его привычки могут обмануть бесчувственного человека, но, кажется, не обманули вас.
- Что ты знаешь о нём? Как ты смеешь о нём говорить? – всё-таки Цзысюань выразил негодование в словах и жесте, направленном на неё. – Ты не должна даже имени его произносить.
- Это и есть доказательство ваших искренних намерений, - Шиянь ничуть не обиделась. – Только того, кого мы любим, ревнуем настолько сильно. Мне немного тревожно за Вэй Усяня, потому что он попал в руки старшей семьи Цзинь.
- Чем же моя семья так не угодила тебе?
- Тем, что вы не сможете защитить его от неё. Вы не сможете отказаться от своих обязательств ради него, а ваши близкие будут винить его. Разве я не права?
- Нет, не права, - Цзысюань воспротивился её словам, хотя и сам понимал, насколько они истинны. Он и сам силился смириться с мыслью о будущей супруге. Но тогда Вэй Усянь станет помехой всем остальным. Этого нельзя допустить. У отца много детей. У кого-нибудь из них обязательно родится достойный наследник. Тогда Цзысюань заберёт его к себе и воспитает как наследника.
- Неужели ради Вэй Усяня молодой господин хочет бросить вызов всем традициям клана? – спросила Шиянь, ничуть этому не веря.
Именно её недоверие придали Цзысюаню уверенности.
- Ты можешь не верить мне, - он развернулся на месте. Им не о чем больше говорить. Она не испытывала к Усяню ничего, кроме сожаления из-за потери симпатичного клиента, готового ради неё горы свернуть. Она недостойна его. – Я не позволю принижать Вэй Усяня никому, даже собственным родителям, иначе не быть мне наследником клана. А если отец воспротивится моему решению, он в праве посадить на это место, кого он посчитает более достойным.
Только среди всех бастардов вряд ли найдётся хоть один. Все они ублюдки женщин из низов. Да и матушка не позволит отцу принижать собственного сына.
- Я пришлю повозку. Будь готова к вечеру, - распорядился он напоследок и не отозвался на её оклик. Он не желал видеть эту женщину. И он направился в сторону от Башни Кои. Он не хотел нести с собой дух этого места. Как будто он опасался, что Усянь учует запах Шиянь и бросится узнавать, в чём дело.
Вэй Усянь всё ещё ждал в покоях, когда Цзысюань вернулся. Тревога немного улеглась. Цзысюань даже успел убедить себя, что сохранить в секрете столь недостойный поступок возможно. Он сразу по возвращении распорядился снарядить свадебную повозку, подготовить наряды и украшения. Он сделал всё, что мог, для женщины, которую любил Усянь, хотя гораздо проще было свалить заботу о ней на будущего супруга.
Потом он переступил порог своих покоев, слегка помятый долгой прогулкой и будничными заботами о чужом счастье. Хотя справедливости ради стоило отметить, что старался он отнюдь не ради чужого счастья. Он о себе думал, о том, чтобы устранить главное препятствие к достижению навязчивой цели. Вэй Усянь сам не понимал, в насколько безвыходное положение поставил наследника великого клана. Отказаться от него Цзысюань уже не сумеет, как бы ни старался. Осталось лишь обнаружить то самое слабое место у Усяня, чтобы ему не хотелось уходить. Чтобы он, как сейчас, чувствовал себя как дома, сидя за столиком Цзысюаня, на его шёлковой подушке под колени, распивая дорогое вино из чаши, приготовленной для Цзысюаня. Он и золотые одежды Цзысюаня примерил, так как свои посчитал испачкавшимися.
Вэй Усянь голову поднял на вернувшегося хозяина покоев. Цзысюань постоял несколько лишних мгновений и шагнул внутрь, снова запер дверь, что Усянь никак не прокомментировал. Ему было мало того, что давал ему Цзысюань. Его глаза блестели азартом и жаждой насладиться новыми отношениями. Но в серьёзности его намерений Цзысюань отнюдь не был уверен. Для Вэй Усяня пуститься в очередное приключение – как выпить чашу вина.
- Долго же ты гуляешь, - наконец начал беседу ничего не подозревающий Вэй Усянь и вновь опустил взгляд к развёрнутому свитку, оставленному наставником. Кажется, в счетоводстве Усянь тоже неплохо разбирался. Ему приходилось разбираться, так как он сам обеспечивал себя с момента гибели приёмного отца. Однако масштабы немного различались. Судя по его бесстрастному выражению лица, он не встретил никаких затруднений или просто проявлял любопытство, не вникая во всю глубину финансовых расходов великого клана.
- Решил позаботиться о своём будущем и заранее разобраться с внутренней работой клана Цзинь? – осведомился Цзысюань.
- Мне просто интересно, сколько же вы тратите на всякие роскошества, - Вэй Усянь и правда выглядел заинтересованным. – Все расходы вашего клана, включая всяческие ответвления, уместились бы в четверть того, сколько указано здесь.
- Так живут простолюдины, - поправил Цзысюань и присел напротив, не торопясь приводить себя в опрятный вид. Он уже вёл себя с Усянем, как у супругом, показывал все свои стороны: привлекательные и не очень приглядные.
- Разве клан Цзинь не должен заботиться о простолюдинах, о которых обещал заботиться? Ведь именно вам мы платим налоги.
- Большая часть которых отправляется в государственную казну, - объяснил Цзысюань. – Скажи спасибо за то, что мой клан взял заботу о сборе налогов на себя, иначе вы, простолюдины, пороги императорского дворца отбивали сами в надежде, что скоро попадёте домой. А не заплатив должное, окажешься в тюрьме или, что более вероятно, на рабских работах.
- Вечно вы всё себе в угоду представляете, - Вэй Усянь позволил свитку свернуться и взялся за вино, налил чашу до самых краёв, чудом её не расплескал и выпил до дна залпом. – В твоих словах столько преувеличения, что даже смешно. Императорский дворец не ждёт налогов. Он сам посылает за ними. Можешь не пугать меня и не расписывать неоценимую помощь вашего клана народу.
- Но мой клан основал орден заклинателей.
- С этим не поспоришь, - со вздохом уступил Вэй Усянь и выпил ещё.
Цзысюань недолго смотрел на него. Любоваться этим беззаботным лицом без единого изъяна можно вечно, отчего с ума сойдёшь. Цзысюань приподнялся на коленях, нагнулся вперёд, через стол, и был немедленно понят. Усянь подался ему навстречу и закрепил поцелуй, показавшийся ужасно обычным, таким, каким и должен быть поцелуй искренне любящих друг друга людей, привыкших к совместной жизни. Цзысюань ещё не привык. Да и как можно привыкнуть, если постоянно восторгаешься своим обретением. Немало времени ещё пройдёт, прежде чем при виде Усяня сердце перестанет грохотать не хуже барабана при входе в императорский дворец.
Усянь первым разорвал поцелуй – знак закреплённого союза – и протянул руку, сжатую в кулак, который быстро разомкнул. На его ладони лежала подвеска Семи Ветров. Та самая подвеска, что он получил первой из рук Цзысюаня. Цзысюань поверить не мог. От сердца не отлегло, как можно было предположить, а наоборот, стало тревожнее. Неужели он сходил за ней к своей гулящей девке?
- Ты же подарил её своей возлюбленной, - с нескрываемым холодом швырнул как обвинение он и отодвинулся, сам к вину потянулся, налил в чашу Усяня и выпил из неё.
- Кто сказал?
- Разве не это ты должен был сделать первым делом?
- Почему ты всё сводишь к Шиянь? Да, у меня есть к ней чувство. Но если ты продолжаешь следить за мной, то должен уже был понять, что в последние дни я даже не заглядывал в квартал Красных Фонарей.
- То есть, ты у себя её хранил? Как память?
- Уже жалею об этом, - ткнул в него пальцем Усянь.
- Что, правда? – Цзысюань изменил интонацию. Он и правда был удивлён. – Но ты же не раз показал, что собираешься делать с драгоценностями.
- Прежде всего, их можно неплохо продать. С чего бы мне обвешивать ими свою возлюбленную? Она и утонуть может при их тяжести, когда пойдёт купаться. К тому же, эти подвески принадлежали тебе. Чтобы подарить памятное украшение любимой женщине, надо купить его у ювелира.
Исчерпывающе. Цзысюань поверил его словам. В них не было ни капли фальши. Он не отрываясь смотрел на Усяня, который ни на миг не забывал о своей девке, в любом разговоре о чувствах приплетал её. Тревога лишь возрастала. Цзысюань подлил себе ещё и выпил, потом ещё. Он бы не остановился, но последние капли вина не наполнили чашу и до половины.
- Чего ты так переживаешь? – спросил Усянь буднично. – Боишься, что я открыто начну бегать от тебя к Шиянь? Я даже подвеску тебе вернул, которую ты так любишь.
- Дело не в подвеске, - сознался Цзысюань со вздохом и взгляд на стол уронил, в пустую чашу. – Я думаю, сколько ты способен терпеть, раз ради меня отказался от неё. Сколько, Усянь?
- Дай подумать…
Даже не сомневался, что уйдёт. Цзысюань руку сжал на чаше, едва её не раздавив. Вэй Усянь вовремя заметил этот жест и обхватил его напрягшиеся пальцы, слабым потоком Ци заставил разжать их и примирительно произнёс:
- Тебе не нравится, что твой фаворит будет бегать по женщинам? Я не буду. Только ты определись, сколько собираешься держать меня возле себя.
- А если всегда? – смело. Цзысюань подавил желание посмотреть ему в глаза, но это был бы взгляд разоблачённого.
- Тебе самому не смешно такое говорить?
- Ничуть.
- А мне забавно, - Усянь зашевелился. Цзысюань поспешно проследил за ним взглядом, увидел, как он стаскивает с себя золотые одеяния, приготовленные для наследника прислугой. Собирался раздеться совсем или чтобы уйти? Цзысюань надеялся на первый вариант, хотя для одного дня, пожалуй, было слишком. Наверняка Вэй Усянь тоже понимал, как сложно даётся Цзысюаню резкая перемена в его жизни.
Он не стал раздеваться до конца, взялся за свои верхние одежды – и Цзысюань вздохнул с толикой досады. Усянь заметил и этот жест, приостановился, не сводя взгляда с собеседника, потом возобновил процесс одевания.
- Ты правда меня пугаешь, - сказал он. – Разреши личные конфликты без меня, - он стянул полы своих одеяний, но не спешил закреплять их поясом, подошёл. – А потом просто позови. Зная, во что я тебя втянул, я не собираюсь бежать от ответственности. Развратить наследника великого клана – на государственное преступление потянет.
- Если наследник сам проявил инициативу, не потянет, - заверил Цзысюань, намереваясь выполнить данное Шиянь и самому себе обещание позаботиться об Усяне. Он будет делать это изо всех своих сил, используя каждую возможность. А для этого придётся учиться ещё усерднее, чтобы познать все тонкости законов и этики.
Усянь даже не наклонился для прощального поцелуя. Цзысюань сам за ним подскочил, когда Усянь уже дверь тронул, отодвинул защёлку и собирался просто уйти. Для него не существовало никаких правил, никаких ограничений. Он не стремился подчиняться старшей семье, если того не требовали суровые обстоятельства.
- Ты не можешь ходить в публичный дом! – заявил Цзысюань будто в отчаянии. – Ты не посмеешь!
- Я выполняю свою часть договора. Сейчас у меня свободное время.
- У тебя больше нет свободного времени. Всё оно – моё!
Вэй Усянь только широко улыбнулся, ни на миг не поверив в искренность сего заявления.
- Вэй Усянь!...
Едва не швырнул, что избавился от его девки. За этим неминуемо должно было последовать признание. Цзысюань остановился. Он не мог произнести этих слов. Слишком стыдно и до крайности неприлично. Кто в здравом уме скажет печально известному разгильдяю, что любит его всей душой, всем сердцем, что жить без него не может, что видит его во снах и просыпается с мыслями о нём.
Цзысюань в бессилии отвернулся от закрывшейся двери. Усянь не чувствовал к нему ничего похожего. Для Усяня это было лишь развлечением. Он не позволит ограничить свою свободу, если не применять силу. Оставалась надежда, что он послушает просьбу Цзысюаня и не наведается к своей девке. Само это место заставляло Цзысюаня дико ревновать. С кем бы Усянь ни развлекался, это кололо само нутро Цзысюаня острой болью. Хотелось прямо сейчас схватить его и приковать цепями к кровати, чтобы Вэй Усянь ждал только его, чтобы умирал от скуки в одиночестве и радовался возвращению любовника, чтобы он надеялся хотя бы один лишний миг побыть в объятиях Цзысюаня.
Это было невозможно. Просто невозможно.