Вэй Ин никак не ожидал, насколько суровым окажется наказание за спор с наследником, а потом и наставником, включая картинку кровавого павлина в общую кучу проступков. Вэй Ин не думал, что его могут высечь. Впрочем, телесных наказаний он обычно успешно избегал, кроме как случайных, когда не успевал притвориться раскаявшимся. На этот раз даже наставник посчитал, что болью воздействовать на него бесполезно. Или в том была иная корысть. Цзинь Фэнцзи знал о расположении Цзысюаня, а потому заставил Вэй Ина разбирать полки со старыми свитками весь остаток дня. Одно радовало: меньше времени придётся проводить с Цзысюанем и его двоюродным братом, на первый взгляд тихим да уступчивым. Только все они – все, кто носил фамилию Цзинь – одинаковые. Хорошего от господ не жди. Вэй Ин настолько разозлился, что не заметил, как вытер пыль с последней полки и вернул на неё все свитки в прежнем порядке. Наказание он успешно отбыл, но и за окном уже стемнело. Винная лавка наверняка уже под завязку забита завсегдатаями. В публичный дом идти не очень хотелось. Без Шиянь он осиротел. Даже новая женщина не смогла растопить обиды в его сердце. Обида, вживлённая Цзысюанем, распространилась как будто на весь клан, на весь орден, на все земли, что подчинялись ему.
- Этого хватит, спасибо, - Вэй Ин передал монетку в руки торговца в потёртой одежде и тут же приложился к горлышку кувшина. Торговцы – народ корыстный. У них всегда можно выпросить кувшин-другой вина, если постучаться к ним в дом после закрытия лавки. Так как предназначенное для этой цели заведение было переполнено, – Вэй Ин не пошёл проверять, так ли это на самом деле – то и на свежем воздухе выпить не грех. Вэй Ин запивал свою обиду и вспоминал Шиянь. Он помнил каждое её прикосновение, каждое слово, каждую улыбку. Шиянь стала смыслом его жизни. Сейчас Вэй Ину казалось, что только из-за неё он оставался под крылышком клана Цзинь. Завтра будет новый день, завтра мысли придут в порядок, обида поостынет, а сегодня он чувствовал себя преданным всем миром.
Он сел на низенький заборчик, состоящий из одних колышков со спиленными верхушками. Красивый, но толку от него не было. Любая курица перепрыгнет, толком не раскрывая крыльев. Его перешагнуть можно, особо не подтягиваясь на мысочках. Вся округа, как и блистательный клан Цзинь, работала на публику. У клана это были всевозможные подвески, драгоценности и дорогие ткани, а в поселении, выросшем вокруг него, симпатичные загородки, ярко окрашенные дома и чистые улицы. Даже цветы порой сажали в тех местах, куда повозки не заезжали колёсами.
Вот бы разделить этот вечер с Шиянь. Она бы нашла несколько ласковых слов для него. Но у Вэй Ина был только Цзысюань. И Цзысюань прямо сейчас стоял перед ним, старался взглядом испепелить, смотрел явно свысока, осуждающе, холодно, как тиран. Вэй Ин на него даже смотреть не хотел, поэтому спокойно продолжал пить вино. Уже почти половину в себя перелил, не испытывая особого удовольствия от несправедливого наказания.
Похоже, Цзысюань отчаялся дождаться вопроса, поэтому сам заговорил:
- Я же просил тебя не пить, как только вздумается. А если хочешь вина, приди и попроси у меня.
Вэй Ин на него только покосился, не желая ссориться. Он – заведомо проигравшая сторона. Господа никогда не позволят себе ударить в грязь лицом. Если и существовал такой риск, они живо устраняли противника или, как случилось сегодня, показывали власть, заставляя выполнять не свою работу. Где это видано, чтобы заклинатели уборкой занимались? Вэй Ин понимал, почему наставника заставляют это делать младших адептов – им ещё нужно привыкнуть к дисциплине. Но Вэй Ин-то уже почти заклинатель. Он экзамен успешно прошёл. Все они только по привычке назывались адептами. Если что случится, их наравне со старшими в бой бросят безо всяких раздумий.
- Вэй Усянь!
Вэй Ин слышать Цзысюаня не желал и снова ничего не ответил, только наклонил кувшин, ожидая терпкого вкуса на языке и живительной влаги. Цзысюань решил иначе. Он выхватил кувшин из его руки и швырнул на землю. Кувшин разлетелся крупными черепками, остановившимися в луже.
- Что ещё тебе от меня надо?! – рявкнул Вэй Ин.
- Пойдём со мной.
- Ни за что! – Вэй Ин злился. Чем сильнее давил Цзысюань, тем большее негодование он испытывал. И как можно было подумать, будто ему с Цзысюанем хорошо? Удовлетворить свои потребности в любом борделе можно. Не так, как с Цзысюанем, но любые ощущения приятны. Любые сойдут, если Шиянь больше нет. Она как будто вместе с собой забрала и радость из жизнь Вэй Ина. Он всегда знал, что может в любой момент вернуться к ней, и она его не отвергнет. Но этого больше не будет. Без неё весь этот город, весь орден выглядел пустым. Вэй Ин голову опустил и мотнул ей из стороны в сторону, сгоняя лёгкое опьянение. Торговец явно знал толк в винах.
- Ты забыл о задании наставника?! – в ответ повысил голос Цзысюань. – Не я назначил тебе наказание!
- Но поспособствовал этому!
- Каким образом?!
Они начинали кричать. Всегда сдержанный Цзинь Цзысюань, опора клана и наследник с блестящим будущим не смог сдержаться. Вероятно, он так привык к Вэй Ину, что воспринимал его как одну из вещей в своих покоях.
- Я попросил наставника отказаться от наказания, - Цзысюань понял то же самое и сбавил тон. – Я правда попросил. Я ждал тебя раньше, но ты вместо выполнения задания решил напиться?
- Я же безответственный. Да и отчёт составлять не буду. Зачем я вам там нужен?
- Ты совсем не чувствуешь ответственности?
- Нет.
Цзысюань ещё немного помолчал, а потом – Вэй Ин не поверил в первое мгновенье – сделал решительный шаг вперёд, наклонился, одновременно обхватывая подбородок Вэй Ина двумя пальцами и вздёргивая его голову вверх, потянулся губами. Вэй Ин помнил прикосновение этих губ. Они манили его, но лишь по привычке. Это была одна из тех пагубных привычек, которые осуждало всё его благородное окружение. Вэй Ин мгновенно припомнил и прикосновения куда интимнее, едва не поддался. Он даже потянулся навстречу, но опомнился. Вино не лишало его разума. Вино лишь обостряло его. Вэй Ин видел чётче, соображал быстрее. Всё его внимание становилось отчётливее, вопреки всеобщим заявлениям, что якобы от вина люди перестают быть собой.
Цзысюань только и успел коснуться его губ, слегка, как Вэй Ин отодвинул его на расстояние вытянутой руки. Хватило и одной. Зато Цзысюань сразу отказался от глупой затеи целоваться посреди улицы. Видимо, он положился на темноту, что скрывала всякие непотребства. Но ожидать подобного поступка от человека, гонящегося за репутацией, по меньшей мере странно. Цзысюань сам на себя был не похож. Вэй Ин внимательнее всмотрелся в его лицо. Цзысюань губу закусывал, а едва заметил это пристальное внимание, бросил это дело и смотрел снова свысока. Не так, как Вэй Ин представлял. Цзысюаня что-то беспокоило. Он к месту приклеился.
- Что, так важно прямо сейчас заниматься этим проклятым заданием? – с ноткой возмущения бросил Вэй Ин.
- Оно было выдано нам троим.
- И что, Цзысюнь так сразу прибежит по первому зову? Вы же уже с ним закончили свою часть.
- Это задание на несколько дней. И мы должны выполнить его втроём. Наставник распознает, кто к нему руку не прикладывал.
- Интересно, как он это сделает? Неужели он провидец?
- Он знаком со стилями каждого из нас. А ты… У тебя уникальный стиль. Ни одно задание, которым ты руководил… - Цзысюань замолчал. Он явно имел в виду именно лидерство, хотя официально Вэй Ин никогда таковым не выступал.
- Вот как, - Вэй Ин выдохнул, поднял было руку с вином к губам, но вспомнил, что кувшин лежит на земле жалкими осколками. – Наставник настолько сильно углубился в твоё обучение, что и отчёты даёт изучать?
- Я наследник ордена. Я обязан видеть общую картину и научиться правильно распределять силы. А для этого я должен увидеть, на что способен каждый заклинатель в ордене. Пока мне доступны только способности адептов и моего близкого окружения. А потому я не могу игнорировать условия задания. Мы выполняем его вместе – и никаких возражений.
- Но ведь Цзысюнь уже вернулся в свои покои. Признайся уж, что тела моего хочешь.
- Да.
- Что? Правда хочешь?
Вэй Ин чуть более заинтересованно посмотрел на собеседника. Цзысюань смотрел на него и, кажется, не лукавил. Хотя это и так очевидно. Первый любовный опыт всегда запоминается чуточку лучше, чем все последующие. Вэй Ину тоже в первый раз казалось, что он может быть счастлив только с этой женщиной, с которой потерял девственность. Она живо открыла ему глаза на правду. Потом он нашёл Шиянь…
- Если ты это понимаешь, то идём.
- Ни за что.
- Почему?
- Ты ещё спрашиваешь? Или ты наивно полагал, что ради наслаждения я буду пятки тебе лизать?
- Ты просто не хочешь участвовать в выполнении задания из-за своей…
- Тогда позови Цзысюня! – снова не сдержался Вэй Ин. – С тобой я никуда не пойду! Либо втроём, либо никак.
Вэй Ин поднялся на ноги и сделал шаг в сторону, но Цзысюань подхватил его под локоть. Точно не отстанет. Уступить так или иначе придётся, или они подерутся. У Цзысюаня на лбу было написано, что сегодня не отступит и отстоит своё превосходство. И ведь правда отстоит, потому как у него власть была. От его победы Вэй Ину только хуже станет, ибо заработает ещё одно наказание.
- Если ты рассчитываешь на моё тело, то оставь свои мечты, - Вэй Ин в накладе не остался. – Я не собираюсь больше ублажать тебя. Если так невтерпёж, найди себе женщину. Я уверен, множество красоток с охотой откликнутся на твои призывы.
- Можешь говорить что угодно, меня это не трогает, - заверил Цзысюань, а на лице противоположное было написано. Его явно задели грубые слова.
- Вместе с Цзысюнем или никак, - повторил своё условие Вэй Ин.
- Это явное недоверие.
- И что? – Вэй Ин сделал короткую паузу, в которую и фразы не помстится. – С чего бы мне доверять тебе после твоего подлого поступка?
- Хорошо! – Цзысюань снова терял контроль над собой. Он сильнее руку стиснул, прихватывая кожу пленника сквозь одежду. – Я позову его!
- Когда позовёшь – тогда и приду! – тем же тоном ответил Вэй Ин.
- Теперь ты будешь меня избегать?
- Не буду, если ты перестанешь меня преследовать!
Очередную паузу Цзысюань выдерживал достаточно долго. Вэй Ин даже немного протрезвел, хотя кувшина до помутнения разума ему явно было мало, а он его даже до конца не допил. Цзысюань не хмурился и всё же выглядел не так, как обычно. С павлином его получалось сравнить разве что со спящим и закрывшим хвост. А павлин без главного украшения не доставлял никакого удовольствия, если только в жареном виде. Вэй Ин отчётливо видел, что Цзысюань хочет воспользоваться своей властью, даже силой. В глазах окружающих и всей своей семьи он оказался бы несомненно прав. Однако Цзысюань подавил в себе столь естественное чувство, а затем и вздох. Он молча тронул подвеску на поясе. Они никогда у него не заканчивались. Вэй Ин этих его подвесок столько утащил, что можно было купить хороший дом в престижном районе. А Вэй Ин прожигал это богатство. Трудно беречь то, что легко пришло. Он даже с выкупом Шиянь не торопился. А если бы был чуточку более сдержан в своих желаниях, мог бы опередить Цзысюаня и самолично наблюдать, как возлюбленная разворачивается и уходит от него в поисках более выгодной пассии.
И всё же простить Цзысюаня не получалось. Вэй Ин взглядом к подвеске приклеился, которую Цзысюань просто сорвал и зажал в кулаке, так и не протянув вперёд. Обычный жест, который всегда давался ему легко, внезапно встретил на пути препятствие в виде каких-то принципов. Это несправедливо! Если Цзысюань хотел отдать свою подвеску, то должен был сделать это сразу. На миг Вэй Ин обманулся и был готов пойти за ним ради этой подвески. В очередной миг он вспомнил и о собственной гордости. В чём-то она крайне неуместна, но если это касалось близких людей, таких как друзья или возлюбленная, то здесь уступать нельзя.
- Ты цепляешься к каждому моему слову, - наконец разлепил словно высохшие губы Цзысюань. Вэй Ин буквально ощутил их прикосновение, чуточку шершавое и горячее. Он представил, как облизал бы эти губы, заставил бы их блестеть от влаги. Фантазии всегда выглядели заманчивыми. Вэй Ину ничего не стоило сдержаться. Искушённый во всех видах извращений, он умел выбирать изо всех них самое «вкусное». И даже среди лучших из них он имел право немного попривередничать.
- Ступай, - Вэй Ин соизволил согласиться с временным перемирием, но только из-за задания. За невыполнение, особенно при подобных обстоятельствах, наставник точно выдумает наказание похуже. Тем более наставник благоволил к своему любимцу и будущему главе. – Я приду, когда ты позовёшь его, - после паузы закончил Вэй Ин.
Придёт, но вина ещё выпьет. Что за манера – уничтожать чужую собственность. Вэй Ин это вино честно купил. Он протянул руку ладонью вверх.
- Что? – Цзысюань прикинулся непонимающим.
- То, что ты хотел отдать мне. Сочту это плату за разбитый тобой кувшин с вином.
- Вино не стоит таких денег.
- Но ты всё равно собирался отдать подвеску мне.
- А ты всё ещё не брезгуешь брать из моих рук драгоценности?
- Драгоценности не виноваты в скверной натуре владельца.
- Вэй Усянь, ты… - Цзысюань даже пальцем не ткнул. Он снова не злился. Вэй Ин понимал, что он ищет пути к примирению, только у него самого не было никакого желания забывать о случившемся. Цзысюань расплатится сполна за воткнутый в спину нож.
- Если не хочешь отдавать её мне, так уходи! – повысил голос Вэй Ин, сам не понимающий, хочет он завладеть этой подвеской или нет. Он чувствовал, что нельзя больше брать у Цзысюаня деньги, но искушение оставалось очень высоким.
Цзысюань сделал шаг в сторону Башни Кои и приостановился, не обернулся, будто лишнее движение причинит ему множество неудобств. Он вдохнул дважды и столько же раз выпустил воздух из груди, прежде чем нашёл в себе смелости сказать:
- Я могу осыпать тебя драгоценностями и золотом.
Но сделает это, если Вэй Ин и дальше будет ублажать его своим вниманием. Вэй Ин больше не собирался этого делать. Не все желания исполняются. Вэй Ин промолчал – и Цзысюань пошёл прочь, больше ни разу не обернувшись, крепко стискивая в руке драгоценную подвеску. Он очень хотел отдать её, но понимал то же самое. А если он заранее знал, что так будет, зачем вообще затеял замужество Шиянь?
Шиянь больше не было рядом и никогда не будет. Вэй Ин опять взглянул на пустую руку, в которой больше не было кувшина с вином.
Цзысюань не думал, что сходит с ума, потому что уже обезумел от этой любви и всех трудностей, её сопровождающих. Он долго размышлял, выкупил бы он гулящую девку Усяня, если бы получил шанс повторить всё заново. Но тогда он сделал бы всё, чтобы не влюбиться вообще, и ему стало бы плевать и на девку, и на Усяня, и на его бессовестные привычки. Но изменить ход времени не мог самый мудрый и сильный из людей. Можно попытаться изменить настоящее и будущее, но никак не прошлое.
Цзысюань оказался в ловушке и понимал почему. Он сам шёл к этому, слепо веря в собственные достоинства и непоколебимое мнение. Надо было остановиться, когда Цзинь Фэнцзи велел. Никто был не в силах перевоспитать Усяня, даже все наставники вместе взятые. С чего Цзысюань решил, будто сделает это один?
Он позвал Цзысюня, как и обещал, а потом и Вэй Усянь явился, тоже как обещал, хотя Цзысюань не был уверен, выполнит ли он своё обещание. Всё, что касалось Вэй Усяня, вызывало неуверенность и недоверие.
Усянь молча уселся за тот же стол, за которым сидели Цзысюань с Цзысюнем. В молчании зашуршала бумага, прозвучал тихий стук пальцами о стол. А потом Цзысюнь не выдержал, обратился к явившемуся:
- Вэй Усянь, почему ты так относишься к моему брату?
- Как отношусь? – Усянь даже не оторвался от чтения, да и сосредоточенным не выглядел, хотя задание было действительно ответственным и даже деликатным. Не каждому адепту покажут подобное, а за самовольные размышления строго накажут.
- Давайте сосредоточимся на задании! - Цзысюань еле держал себя в руках, едва не повысил голос. Цзысюнь – единственный, кто был лишним. Цзысюань не решать сложные задачки Усяня позвал, а поговорить на темы не менее серьёзные. Не получалось прижать его и потребовать подчинения. С ним ничего не получалось. От невозможности что-либо сделать Цзысюань продолжал сердиться и становился, пожалуй, раздражительным.
От несдержанного тона вздрогнул только Цзысюнь, явно чувствующий себя не в своей тарелке. Наверняка он уже десять раз пожалел о своём неосторожном вопросе. Вэй Усянь словно вовсе не услышал. Он читал и приковывал к себе внимание Цзысюаня, тогда как Цзысюнь изучал стол. Он выскажется, но потом, ибо чувствовал, когда разговор мог закончиться ссорой. А кто рад ссоре? Однако у Цзысюаня не было выбора. Поссориться с Усянем им ещё придётся. Не самый достойный поступок для наследника клана. Но хоть так, лишь бы с ним. Лишь бы Вэй Усянь действительно не надумал чего-то возмутительного, вроде присоединения к клану Вэнь или ухода из заклинателей. Никто его уже не отпустит в свободные странствия, потому как золоте ядро развил, опыта поднабрался – силой обладал, а сила должна оставаться под наблюдением.
- Мне кажется, что я тут лишний, и вы просто-напросто пытаетесь разобраться в собственных обидах, - не выдержал Цзысюань, руки на стол шлёпнул, костяшками на конце пястей так грохнул, что даже Вэй Усянь отвлёкся, хотя собирался игнорировать все посторонние звуки и ощущения. Как же это глупо: дулся, как ребёнок. И у него так очаровательно выходило, он так надувал свои соблазнительные губы, что Цзысюань невольно в его сторону косился.
- Не понимаю, зачем тогда вам я, - продолжал Цзысюнь немного обиженно.
- Какие обиды? – Вэй Усянь артистично удивился. – Я просто устал после отбытия наказания и пытаюсь разобраться в задании.
Цзысюань шумно выдохнул и сам к свитку потянулся. Лучшее, что он мог сделать, это попытаться замять личные разногласия. Однако свитка он не достал, потому что Усянь его живо к себе дёрнул, вскинул на уровень головы и назад за плечо отвёл с возмущённым возгласом:
- Могу я спокойно изучить суть задания или нет?
- Ты его уже трижды прочитал, - обвинил Цзысюань. – Для такого гения как ты не составит труда и с первого раза навскидку обозначить наши предполагаемые действия.
Цзысюнь расценил жест Цзысюаня как акт поддержки равновесия, поэтому сосредоточился на задании и сам, пересказал очень коротко, настолько коротко, что наставник одарил бы его только хмурым молчаливым упрёком:
- Мы имеем тёмного заклинателя, который с помощью демонических техник убивает людей и питает ими свою пропащую сущность. Как мы должны его выследить и какой план разработать для поимки. Неужели это так сложно?
Цзысюнь нервничал. Чутьё у него отлично работало. Стоило бы призвать его в качестве поддержки, но Цзысюань не мог огласить ему причину своей просьбы. Вэй Усянь стал выглядеть ещё более недоступным, настолько, насколько никогда ещё не казался. Вэй Усянь быстро смирился с утратой свитка и чуть откинулся назад, руки за спиной в качестве опоры выставил и голову немного запрокинул. Вид у него вообще был усталый, будто наставник гонял его поганой метлой всю вторую половину дня. В довершение сей картины Усянь размял шею медленным круговым наклоном головы, ушами коснувшись плеч. Цзысюань сглотнул и опомнился, быстро отвёл от него взгляд. Опережая подозрения, он сам заговорил:
- Нам надо создать стратегию борьбы с этим монстром. Почему я не вижу особых сложностей? Здесь же должен быть подвох.
Усянь хмыкнул.
- Может, ты что-то видишь? – осведомился Цзысюнь.
Правильный выбор. Вэй Усянь никогда не возвращался со стыдливо опущенной головой. Прежде Цзысюань не обращал внимания, но адепты, которым доводилось командовать во время задания, всегда одним из первых называли имя Усяня, а он никогда не отказывал. Похоже, первый отказ получил сам Цзысюань, но надавил, вынуждая согласиться. Ещё один отвращающий поступок в общую копилку. Вэй Усянь наверняка не расценивал действия Цзысюаня как желание побыть рядом. Насколько же чудовищно Цзысюань выглядел в его глазах?
Цзысюань поднялся. Надо было собраться с мыслями. Думать о задании под боком с Усянем не получалось. Цзысюань хотел умыться и обязательно ледяной водой, чтобы в себя прийти.
- Конечно, вижу, - ответил Усянь.
Цзысюань столько успел обдумать между двумя репликами, он так и остался стоять перед столиком, взирал на обоих сверху вниз, ждал ответа возлюбленного и подозревал, что он мог разрушить все домыслы, к каким Цзысюань с Цзысюнем пришли без него.
Вэй Усянь быстро обосновал своё заявление:
- Всё действительно было бы просто, если бы мы имели дело с лютыми мертвецами, но тёмный заклинатель умеет думать. И судя по условиям задания, думает он неплохо. На его месте я бы объединился с кланом, против которого выступили все остальные, чтобы создать с ним общие интересы. А имея какое-никакое прикрытие, нетрудно на первых порах запугать врага, а потом воспользоваться его заминкой.
- Ты предлагаешь атаковать, пока остальные удивляются, - подытожил Цзысюнь и махнул головой, спохватившись. – То есть, если бы ты выступал с позиции тёмного заклинателя. А что ты предпримешь с позиции его противника?
- Так или иначе, мы должны разделить роли. Думаю, в этом и заключается суть задания, чтобы обе стороны действовали с расчётом.
- И тёмным заклинателем будешь ты? – с язвинкой уточнил Цзысюань.
- Но ведь ты или Цзысюнь этого не захотите, - Усянь на него взгляд поднял. Серьёзный взгляд, означающий, что он и правда задумался о задании, а не о планах побега.
- Я буду тёмным заклинателем, - отрезал Цзысюань, возвращаясь на своё место, не заметил, как ханьфу под себя подмял. Сбоку ткань натянуло, а он лишь отмахнулся. – Потому что если им станешь ты, заклинатели потерпят поражение. А это недопустимо.
- О, молодой господин так уверен в моих способностях? – усмехнулся Усянь.
- Перестань! – рявкнул Цзысюань и губу закусил прежде, чем сообразил, как это выглядит. И прежде, чем он ощутил укол боли, по его подбородку потекла капелька крови.
- Цзысюань! – Цзысюнь подхватился, сунул руку за платочком, но Цзысюань остановил кусочек шелковистой ткани в ладони от своего лица.
- Я не беспомощный, - отмахнулся он.
- Вы правда хотите заданием заниматься, или просто приятно посидеть? – Вэй Усянь не переставал издеваться. Наверняка он не понимал, как било по Цзысюаню каждая его колючая фраза.
- Было бы легче, если бы ты вёл себя сдержанно и вместо наказания обсудил задание сразу после занятий, - буркнул Цзысюнь, так и мявший в руках тряпицу.
- А кто в этом виноват? Может быть, я тоже хотел свою команду, - парировал Усянь. – А Цзысюань заранее лишил меня выбора.
- Ты бы повёл свою команду в винную лавку, - не думая обвинил Цзысюань.
- Вместо того, чтобы терять тут время в пререканиях, я бы мог провести его с прекрасной девой, - обрушил очередной удар Усянь.
- Как хорошо, что я успел перехватить тебя до этого, - усмехнулся Цзысюань.
- Думаешь, всё остальное время я соблюдаю целомудрие?
- Вэй Усянь!
Усянь торжествовал. Он явно осознавал, что делает. Но давил он не на романтические чувства, а на чувство собственности, считал, что наследнику не понравится, если его фаворит будет ходить на сторону. Он вообще ничего не понимал и не стремился даже думать.
Цзысюань не выдержал, простонал нечленораздельный звук и бухнулся лбом о стол, в этой позе и остался.
- Цзысюань, тебе нехорошо? – заволновался Цзысюнь.
- Да всё с ним в порядке, - заверил Усянь небрежно. – Не хочет обсуждать задание – без него справимся.
Бессердечный. Вэй Усянь никогда не сможет влюбиться искренне, особенно в Цзысюаня. Цзысюань так и остался головой на столе, просто слушал, параллельно утирая мысленные слёзы бессильной обиды.
- Если клан, который подозревают в сговоре с тёмным заклинателем расположен на юге, - продолжал Усянь, - то и закрепиться надо на юге. Я бы избрал… Есть карта?
- Есть, - отозвался Цзысюнь. Зашуршало, раздался звук шагов, а потом снова зашуршало.
Конечно, кланы все указаны предполагаемые, не существующие в реальности, дабы не вызвать негодования. Хотя проблемы Цзысюань не видел. Никто же не станет показывать свитки с заданиями для адептов посторонним людям.
- Вот отличное ущелье. Чтобы подобраться поближе, надо пересечь опасную тропу, - продолжал вещать Усянь. – Чем-то напоминает гору Луаньцзань… - и он замолчал.
- Вэй Усянь? – вопросительно произнёс Цзысюнь. Цзысюань тоже не выдержал, поднял голову.
- Луаньцзань, да? – Усянь всерьёз задумался.
- Не хочешь ли ты сказать, что кто-то способен закрепиться на горе Луаньцзань и остаться живым? – с подозрением поинтересовался Цзысюань.
- Именно. Теоретически, тёмный заклинатель – это воплощение тьмы. Зачем тьме убивать своего последователя? Если он достаточно силён – а исходя и условий, так и есть – он просто воспользуется течением силы и подстроится под неё. Тогда тёмная энергия будет защищать гору Луаньцзань, а не пожирать всё живое, что коснётся её поверхности.
- Прекрати! – Цзысюань резко прервал поток его порочных мыслей. – Не смей даже думать!
- Но мы же договорились распределить роли.
- Я не давал согласия! И тем более, никто из нас не смеет проникаться личностью тёмного заклинателя настолько глубоко.
Замолчал даже Усянь, задумался, а Цзысюань смотрел на него крайне сердито. Усянь рот открыл и закрыл, а потом всё-таки сказал о том, что не давало ему покоя:
- Разве мы не должны подойти к заданию со всей серьёзностью? Я не вижу иного пути.
- Может быть, нам надо попросить помощи у кого-нибудь из старших? – предположил Цзысюнь, - чтобы он стал тёмным заклинателем.
- Но это же задание для адептов. Какому наставнику понравится, если адепты побегут за помощью к старшим? – не одобрил Усянь.
- В этом есть резон, - поддержал брата Цзысюань. – Мы можем не просить помощи в выполнении, но стать нашим противником в этой войне стратегий. Не думаю, что при таком минимуме подробностей о самом тёмном заклинателе возможно выполнить задание идеально.
- Не лучше ли спросить об этом самого наставника? – подал идею Усянь. – Он точно скажет, можно привлекать кого-то ещё или нет, а то и сам посодействует. К тому же, я не думаю, что каждая группа получила задание с участием тёмного заклинателя. И никто не отменял помощь адептам, если они столкнутся с трудностями. Даже заклинатели просят помощи, если не справляются. Их почему-то никто носом не тыкает.
Цзысюань снова не мог взгляда от него оторвать. Порой Вэй Усянь говорил очень умные вещи, особенно когда забывал о своей обиде. Однако он до сих пор не выглядел человеком, готовым простить гнусный поступок. Цзысюань снова проклял ту гулящую девку, хотя и свою вину чувствовал, не переставая.
- Вэй Усянь, - услышал он свой собственный голос, - ты правда собираешься сразу после обсуждения заглянуть в квартал красных фонарей?
- Тебя не касается мой досуг, - отрезал Усянь, чем лишь подтвердил свои развратные намерения.
- Касается, - Цзысюань снова встал, на этот раз не для того, чтобы найти холодную воду для умывания. Он шагнул к полке и взял с неё кувшин дорогого вина, которое хранил специально для Вэй Усяня. – Меня касается всё, что связано с этим заданием, моим курсом, орденом и вообще со всеми заклинателями Поднебесной. Пей.
Он громко поставил кувшин перед Усянем и остался стоять. Не позволит ему вернуться к женщинам. Больно осознавать, что Усянь всё это время бегал к ним в любую свободную минутку. Больше этого позволять было нельзя, если Цзысюань не хотел вообще лишиться преимущества. Пока он это преимущество ещё чувствовал, будто Усянь к нему привязан. Однако оно стало настолько хрупким, что вгоняло в отчаяние.
- С чего наследник великого клана раздаёт дорогое вино всяким проходимцам? – Усянь сказал это только для Цзысюня, чуть удивлённого выходкой Цзысюаня. – Это подкуп?
- Да, это подкуп, - подтвердил Цзысюань. – Поэтому пей, если тебе так невтерпёж нарушить правила приличия. Мы будем обсуждать условия задания всю ночь.
- Цзысюань! – воскликнул Цзысюнь. – Всю ночь?
- Да, всю ночь. Я хочу выполнить это ответственное задание идеально, - отрезал Цзысюань.
- А как же роль тёмного заклинателя? – напомнил Вэй Усянь.
- Я позову Юхэна.
- Не спросив позволения наставника?
- Вэй Усянь! Тебе так важно придраться к каждому моему слову? – опять вспылил Цзысюань, раздосадованный его несогласием.
- Да! – так же громко отрезал Усянь. – И я не собираюсь сидеть тут всю ночь!
- Как лидер группы, я могу настаивать!
- А я, как равный тебе заклинатель, могу возразить. К тому же, Цзысюнь тоже не согласен, - кивнул в сторону названного Усянь.
Цзысюнь не ждал, что его тоже затронут, поэтому предсказуемо вздрогнул и как будто съёжился.
- Цзысюань, - он понял, что привлёк к себе внимание и взглянул сразу на обоих, - можно я пойду? Я не знаю, зачем ты снова меня позвал.
- Я позвал тебя для того, для чего и сказал. А Вэй Усянь…
- Раз я такая непреодолимая помеха, то пойду, пожалуй, - Усянь дёрнулся встать, а Цзысюань мгновенно вперёд подался и ухватил его за запястье. Только потом он наконец сел. Он пальцы посильнее стиснул, будто Усянь в самом деле начнёт вырываться что есть сил. Усянь расслабился
- Хорошо, - пошёл на примирение Цзысюань. – Но тёмным заклинателем буду я. И я не стану выбирать в качестве точки опоры гору Луаньцзань, хоть она и находится всего в десятке ли.
- И совершишь ошибку, - надавил Усянь. – Тёмным заклинателем буду я, и я возьму себе в помощь гору Луаньцзань.
- А я, кажется, уже сказал, что не позволю силам заклинателей проиграть! Твои стратегии должны играть на руку орденам, а не отступникам!
- А твои? – ухватился Усянь.
- Давайте предложим три стратегии, - вмешался Цзысюнь, откровенно нервничающий, у него даже жесты стали резкими и прерывистыми. – Мы по очереди будем тёмным заклинателем и разработаем три стратегии. Мы же не знаем, что предпримет истинный отступник в подобной ситуации. И, Цзысюань, твои предпочтения слишком обидны. Почему ты так возвысил старания Усяня, а на мои даже внимания не обращаешь? Кто сказал, что Вэй Усянь обязательно одолеет силы заклинателей?
Цзысюань промолчал, но только потому, что не знал ответа. Он и правда поверил, будто Усяню всё по плечу. Захоти он даже стать императором, у него и тогда получится. Цзысюань вспомнил о сжатом в руке запястье Усяня и выпустил его.
- Ты прав, Цзысюнь, - он старался смотреть непредвзято, но не очень получалось. – Общие итоги заданий повлияли на меня. С тех пор, как меня допустили до изучения отчётов, я вижу всё несколько в ином свете.
- Я польщён лестной характеристикой, - иронично отозвался Усянь и даже показушно поклонился, что являлось очередным актом издевательства над всеми чувствами Цзысюаня. Потом он таки вскрыл кувшин и приложился прямо к горлышку.
Работа не сдвинулась ни на шаг, потому что Цзысюань цеплялся к каждому слову, когда наступила очередь Вэй Ина «быть тёмным заклинателем». Он нервничал, он менялся в лице, даже, кажется, вспотел. Цзысюнь вообще замолчал, боязливо уткнулся носом в свиток и нервно перебирал пальцами. Он чувствовал острое несогласие. Возможно, он догадался о некоей более глубинной связи, чем дружба или взаимная неприязнь. Вэй Ину было всё равно. Ему также было всё равно, доведут ли они это задание до конца или нет. Получить низшую оценку – не самое плохое. По крайней мере, наставники в нём разочаруются и не станут навешивать сложных заданий, а своё жалование заклинателя можно получать, прохлаждаясь в лёгких прогулках за парочкой лютых мертвецов. Это было бы идеально. Только Вэй Ин чуял, что Цзысюань в любой момент может снова всё испортить.
Вэй Ин уже почти ненавидел Цзинь Цзысюаня, думал о нём постоянно и повторял все скопившиеся к нему упрёки. Вэй Ин рисовал и рисовал павлинов в разных позах, даже горящих в огне и выгнувшихся в предсмертной агонии. Правда, из таких павлинов получались скорее фениксы. Вэй Ин убедился, что рисует от хорошо, ибо даже из мрачной картины мог сделать возвышенное изображение со смыслом. В итоге рисунков скопилось слишком много. Он даже свитки начал использовать под свои творения, которые вообще выглядели как полноценные работы мастера. Правда, Вэй Ин себя к истинным мастерам не причислял. Мастера наверняка, создавая свои шедевры, думали о великих благах, с утончёнными манерами, превозносили глубокую философию. А Вэй Ин своё недовольство выплёскивал. Видимо, эмоции в нём бурлили безграничные, потому что все они как будто отображались в рисунках.
- О, какая прелесть! – воскликнула девушка, проходящая мимо, руки на груди сложила и шагнула в сторону Вэй Ина. Явно особо утончённая и благородная, поэтому падкая на всякие красивости. Её привлекло изображение бьющегося в агонии павлина, охваченного огнём. Вэй Ин даже не спорил, когда люди называли его фениксом. Так с большей долей вероятностей можно этот рисунок продать. Вэй Ин не захотел выбрасывать все интерпретации Цзысюаня или сжигать их, чтобы насладиться крошечной, никому не нужной местью. На Цзысюане всегда можно было подзаработать. В этом ему, пожалуй, не было равных.
- Это перерождение феникса, - охотно подался к девушке Вэй Ин. – Прожив свой долгий век, феникс умирает, но обязательно возрождается из пламени, если оно достаточно горячее. Всего два золотых ляна – и феникс ваш, - он картинно поклонился. Благородным особам положено кланяться. Встретив в продавце вежливого и отзывчивого человека, готового подстраиваться под желания покупателя, этот покупатель куда охотнее приобретёт товар.
- Можно взглянуть на остальные картины? – девушка попалась на крючок.
- Разумеется. Для госпожи – что угодно. Но среди моих картин есть и обычные рисунки, и даже наброски. Не судите строго таланты скромного адепта.
- Творения заклинателя? – девушка впечатлилась.
Отлично, заклинателей она уважала, а значит что-нибудь да купит. Вэй Ин даже успел прикинуть, сколько с неё можно взять и на сколько кувшинов вина этого хватит. Возможно, удастся ещё и в публичный дом заглянуть на оставшуюся сумму. Госпожа Ци явно сочувствовала «бедному мальчику», который лишился возлюбленной, поэтому делала неплохие скидки, да и женщин подсовывала посимпатичнее. Вэй Ин отчаянно притворялся несчастным из-за разбитой любви. А играл он мастерски, иначе не удалось бы водить за нос столько лет наставников и сокурсников, знающих его чуть хуже близких друзей.
- У вас отлично выходят павлины, - девушка продолжала восхищаться, перебирая стопку рисунков. Свитки она первым делом посмотрела. Жаль, что свитков было маловато, они шли по более высокой цене. – А как прекрасны водопады и деревья… - незнакомка отмечала даже достоинство фонов. Вэй Ин порадовался, что не просто рисовал павлинов, но и старался вписать их в какой-то мир. В кусочек мира. Цзысюань вынуждал его довершать мысленные картины, и Вэй Ин этим окружающим миром над ним откровенно издевался.
Девушка заинтересовалась рисунком, где павлин, высоко задрав сложенный хвост, чтобы его не намочить, ступал своими длинными лапами по ручью. А под водой к его ногам льнули головастики, объедая грязь и навоз, по которым павлин прошёлся. Но покупателям, разумеется, не стоило знать таких подробностей.
- Этот скромный адепт готов уступить рисунок за пять монет, - он снова поклонился, подчёркивая благородство покупательницы и своё ничтожное происхождение. Богатым и власть имущим нравится получать подобные знаки внимания. Они любят ощущать себя великими и недоступными для простого люда, по их мнению, копошащегося в грязи и прозябающего в нищете. Вэй Ин не стал разбивать стереотипов наивной девушки, поэтому «унижался» изо всех сил. В иное время он бы даже не взглянул в её сторону, ибо подобные особы недоступны. Куда проще заглянуть в публичный дом, где любая из незанятых дам могла составить ему приятную компанию. Да и разницы никакой нет, благородная особа окажется с ним в кровати или опытная дама. Тело у всех одинаковое. Может быть, у кого-то шире в груди или уже в талии, или ноги длиннее – принцип один и тот же. А вот в опыте разница ощутимая. Куда приятнее получить весь спектр ласк от опытной женщины, чем пытаться уговаривать смущённую девственницу. Вэй Ин совсем недавно насладился таковой, новой девочкой госпожи Ци, сироткой, проданной дальними родственниками. Больше времени ушло на то, чтобы стереть страх с её лица. Вэй Ин не желал остаться в памяти ни одной женщины в качестве злодея. Он хотел, чтобы женщины любили его и в сравнении отдавали предпочтение ему. Пришлось той бедолаге, девственность которой он украл, подарить один из камешков Цзысюаня.
- Мне приглянулись вот эти, - покупательница, уже не потенциальная, а явная, отложила пять рисунков и два свитка в сторону. – Я уверена, что мой брат, увидев эти чудесные творения, сам захочет взглянуть на вашу коллекцию и выбрать что-то для себя.
Особа явно считала себя ценительницей искусства. Откуда же ей знать, что все рисунки Вэй Ин состряпал на коленке, думая о мести одному определённому человеку. На свитки он потратил немного больше времени, ибо материалы стоили дороже, поэтому решил немного взвинтить цены.
- Свитки по два золотых ляна, - напомнил он. – Рисунки, раз уж госпожа выбрала так много, отдам за пятнадцать монет все вместе.
- О, вы так щедры, - девушка совершенно точно была очарована. Вэй Ин постарался весь свой шарм раскрыть. – Но зная, как бедны обычные люди, я готова заплатить по первоначальной цене – пять монет за рисунок. Итого – двадцать пять.
Вот и итоги ошибочного мнения, что все простолюдины – нищие. Вэй Ин не стал её разубеждать, а только поклонился. Мог бы он заплакать – было бы идеально, но ситуация больше выглядела комичной, чем трогательной. Вэй Ин точно знал, что сейчас не способен выдавить ни слезинки, а репчатого лука, чтобы этому поспособствовать, под рукой не оказалось. Придётся играть на восхищении благородством. Он так реалистично «восхищался» добротой знатной особы, что едва один лян не уронил. Смотрелось бы некрасиво, если бы он мгновенно ухнул вниз, вслед за ним, пока никто другой не подобрал.
- Эти деньги – ничто по сравнению с вашим милосердием и сочувствием к бедному адепту, - «восхищённо», отозвался Вэй Ин. – Я буду благодарить Небеса за возможность встретить вас ещё хотя бы раз. Вы столь прекрасны, сколь и добры, моя госпожа.
Клиент готов и уже задымился румяной корочкой, можно выносить и подавать другого. Девушка ловко свернула свитки, а Вэй Ин помог с рисунками.
«Как ты продал Шиянь, так и я продам тебя», - мстительно пригрозил Вэй Ин Цзысюаню. Он собирался продавать его до тех пор, пока цена не упадёт. Тогда, быть может, и эмоции схлынут, и издеваться над ним расхочется.
Он раскланивался до тех пор, пока девушка не затерялась в толпе.
- Хорошего в тебе только хвост, - обратился к одному из рисунков Вэй Ин, - а мозги птичьи.
Он принялся наводить порядок среди разворошенных творений, как почувствовал излишнее внимание. Он замер, голову поднял, держа не до конца свёрнутый свиток в руках. Он лицезрел перед собой Цзысюаня собственной персоной, а за его спиной – верного пёсика-Юхэна. Уж кто-кто, а Цзысюань сразу отсылку заметил и нахмурился.
- Что? – Вэй Ин притворился чуточку недовольным. – Мне нельзя немного заработать на жизнь?
- На жизнь… - с ноткой той же издевки, с которой Вэй Ин рисовал всех этих павлинов, повторил Цзысюань. – Куда же делись все те деньги и драгоценности, которые ты получил от меня?
- Деньги – на еду и вино. Драгоценности – моим любимицам из «дома пиона». Должен же я отблагодарить их за бескорыстную нежность.
При этих словах Цзысюань помрачнел. У него развился пунктик насчёт фаворитов и господ. Нормальные фавориты, может быть, и не отходили от хозяина, и не помышляли развлечься на стороне, а Вэй Ин был нанят не для этого. Он должен был тренировать наследника в искусстве меча и заклинаний.
- Прекращай немедленно, - Цзысюань к нему шагнул, схватился за ближайший рисунок, где у павлина на голове вместо перьев красовалась корона, блестящая со всех сторон, и смял его в кулаке.
- Что прекращать? Это невинные птицы, - возмутился Вэй Ин. – Ты мешаешь моей торговле. Если не собираешься покупать, ступай своей дорогой.
- Невинные птицы? – переспросил Цзысюань, отлично понимая значение каждого изображения. – Ты издеваешься?
В точку!
- Нисколько. Просто под впечатлением вышло неплохо, и я понял, что птицы у меня получаются отлично. О тебе я даже не думал.
- Не ври, Усянь, - Цзысюань потряс указательным пальцем перед ним. – Если ты сейчас же всё это не уберёшь, я применю силу.
Вэй Ин, подчёркивая своё пренебрежение, дабы скрыть вскипающую злость, отклонил голову вбок, ловя взглядом Юхэна. Этой силой Цзысюань и воспользуется, у самого-то умений не хватит.
- Вэй Усянь! – Цзысюань ударил кулаком в импровизированный прилавок, который затрясся, грозя рассыпаться на дощечки.
- Осторожно! – Вэй Ин ухватился за его торцы.
Цзысюань свирепел, что становилось опасно. Он немедленно продемонстрировал эту свою так тщательно скрываемую черту, убрал кулак с прилавка и тут же этой рукой поддел его снизу, боковым броском отшвыривая его в сторону. Деревянное строение наткнулось на стену и рассыпалось, а рисунки разлетелись кто куда. Свитки раскатились, те, которые Вэй Ин успел свернуть. А сверху, словно в насмешку, остался лежать развёрнутый сдохший павлин, больше похожий на спящего, но истину выдавали разбросанные вокруг него выщипанные из хвоста перья. Цзысюань сразу заметил истинный смысл сего творения и ни на миг не обманулся, как все остальные. Кто говорил, что этот павлин отдыхает после жестокой схватки с соперником за сердце дамы. Кто видел боль и отчаяние в этой жалкой позе, как будто павлин пережил трагедию и не хотел больше оставаться красивым, поэтому занялся членовредительством. Но никто прежде не усмотрел в нём бездыханную тушу. Да и Вэй Ин постарался, чтобы выглядело чуточку поблагороднее, а то не смог бы продать. Теперь, наверно, и не удастся, потому что Цзысюань шагнул к этому рисунку и втоптал его в дорожную пыль сапогами. Вэй Ин не кинулся защищать своё имущество и не сказал ни слова протеста. Он имел настоящее удовольствие наблюдать, как Цзысюань самого себя втаптывает в грязь и даже этого не осознаёт.
Несдержанность сыграла свою роль, Вэй Ин издал довольный смешок, не переставая улыбаться. Только тогда Цзысюань прервал карательный акт и поднял голову. Он снова всё понял правильно. Он шагнул к Вэй Ину, схватил его за перед простой ремесленницкой робы и дёрнул на себя. Их губы рядом очутились. Вэй Ин подумал, что неплохо было бы тронуть их своими, насладиться всем тем, чего он со своей обидой лишился. Но в качестве наказания несговорчивому павлину он собирался направлять все свои усилия на прямо противоположное.
Цзысюань тоже понял, в каком положении они оказались. И Юхэн понял, потому что подошёл к ним и разорвал близость. Он приобнял господина за плечи и отодвинул назад на один шаг.
- Юхэн, - Цзысюань как-то даже притих, взгляд отвёл и покачал головой, - убери тут всё.
Он развернулся и пошёл прочь.
- Вэй Усянь, это уже слишком, - спокойным упрёком Юхэн воздействовал даже сильнее, чем Цзысюань всем своим негодованием.
- Прошу, - Вэй Ин указал на разбросанные рисунки – всё равно все материалы уже окупились, даже с прибылью.
- Соглашаясь всё это уничтожить, ты имеешь в виду, что в любой момент можешь нарисовать ещё? – догадался Юхэн. – Я тебе не позволю насмехаться над моим господином.
- При всём моём уважении к вам, господин Цзю, наследник считает вас пустым местом, заставляя выполнять работу уборщика. Как можно служить такому человеку?
Обидно стало уже за Юхэна. Они же нашли общий язык. Юхэн всегда старался относиться к Вэй Ину по-простому, даже с некоей симпатией.
- Ты не знаешь, что творишь. Наследник – хороший человек.
- Был бы он хорошим, он бы не строил из себя бога и не распродавал жизни людей.
- Чью жизнь он продал? Или та женщина, Шиянь, не желала новой жизни в достатке, тепле и заботе, где не надо раздвигать ноги перед каждым мужчиной, готовым заплатить за неё? – Юхэн был возмущён, просто сдерживался лучше, чем якобы отлично себя контролирующий Цзысюань.
- Он знал, что я хотел выкупить её! – не найдя возражений, повысил голос Вэй Ин. Всё веселье как ветром сдуло, он губу от досады закусил.
- Может быть, потому что господин желал оградить тебя от презрения и слухов за твоей спиной? Как бы ты жил здесь с женщиной, которую опробовало большинство мужчин?
- Я мог просто уехать.
- И начать всё сначала? С каким капиталом? В каком доме? С какой работой? Думаешь, её бы это устроило?
- Но я любил бы её. Один я.
- Вэй Усянь, ты слишком наивен, если думаешь, что умная женщина, гораздо старше тебя, с богатым опытом общения с мужчинами, привыкшая к хорошим условиям жизни, довольствовалась бы ролью жены простолюдина без монеты за душой? Как ты думаешь, ей бы понравилось стирать и убираться? Ей бы захотелось менять детские пелёнки? Это при том, что она постоянно травила организм всякими ядовитыми настойками, дабы не забеременеть. Возможно, она вообще не способна иметь детей. Ты был к этому готов?!
Последнюю фразу Юхэн выдал на повышенных тонах. Вэй Ин проникся и мгновенно поверил. Юхэн всё подал так, будто Цзысюань по доброте душевной избавил бедного друга от всех этих разочарований. Но Вэй Ин был слишком упрям, чтобы принять это как данность. Он всеми силами опровергал слова Юхэна и заставлял себя не верить в них.
- Это неправда! Шиянь – святая! – рявкнул он и наподдал многострадальному разбитому прилавку ногой. – Прошу простить меня за несдержанность, но я не позволю говорить о своей возлюбленной такие гадости.
- Тебе пора проснуться, Вэй Усянь, - произнёс Юхэн. – Открой глаза и посмотри на мир трезво. Ты отвергаешь добро, которым тебя хотят одарить бескорыстно.
- Бескорыстно? – усмехнулся Вэй Ин со злостью. – Был бы твой господин бескорыстен, он не тащил бы меня в постель при каждом удобном случае! А разве господа не балуют своих любовниц всякими украшениями да золотыми монетами?
Это был обезоруживающий выпад. Юхэн постесняется дискутировать на столь интимную тему. Однако удивления Вэй Ин на его лице не заметил, только оттенок нерешительности из-за грубости и прямолинейности собеседника. Хорошо, что Юхэн по-настоящему благороден. Он вдохнул и ничего не сказал, потом выпустил долго сдерживаемый в груди воздух и шагнул мимо, чтобы убрать бардак, который Цзысюань тут учинил. Вэй Ин помогать не собирался. Но и Юхэн не успел ничего сделать, потому что на помощь сразу трое простолюдинов в запылённой одежде выскочили. Ещё одно излишество – люди, нанятые, чтобы убирать мусор. Этот проклятый клан Цзинь воротил нос даже от брошенной на землю косточки от персика.
Вэй Ин развернулся и пошёл прочь, не слыша ни слова вдогонку.
Цзысюань чувствовал себя разбитым от этой встречи. У него мир поплыл перед глазами, потому что он не только понял, как именно Вэй Усянь к нему относится, но и убедился в этом. Повлиять на него не получалось, при встрече злость сама собой вырывалась наружу и затмевала все разумные доводы. Цзысюань сам уподоблялся глупцам, что ссорятся из-за мелочей.
Так продолжаться не могло. Рано или поздно Цзысюань совершит серьёзную ошибку, и неизвестно, во что она выльется. Он остановился посреди улицы. Его обходили стороной, ему кланялись, до него доносились обрывки разговоров и приветствия. Он ничего не замечал, ждал Юхэна. Он хотел видеть рядом кого угодно, кто понял бы его отчаяние и посочувствовал.
Мужчина не должен искать сочувствия. Он покачал головой, будто отвергая самого себя. Он всё своё обучение этикету пустил по боку, терял ценность в собственных глазах. Как будто его вываляли в грязи и попинали ногами.
- Молодой господин, - Юхэн быстро догнал его. Он точно знал, о чём Цзысюань хочет спросить, помедлил, что являлось недобрым знаком. Но он всё-таки продолжил. – Не стоило так резко с ним. Он ещё скорбит о потере, а вы, как злодей, являетесь его взору и рушите остатки его мира.
- Я должен отступить, - наконец утвердительно выдал Цзысюань.
- Это было бы правильным решением. Если вы отступите всего на несколько дней…
- Нет, я должен забыть о нём, иначе сойду с ума. Я это чувствую. Я уже готов сорваться.
Юхэн помолчал ещё немного. Вряд ли ему нужно было столько времени на раздумья. Он просто сочувствовал и пытался найти этот ускользающий выход, как Цзысюань и хотел.
- Что бы вы ни решили, я поддержу вас, - повторил Юхэн неоднократно брошенные слова.
- Ты ведь знаешь, что я не смогу сдержать себя в руках, - так же утвердительно произнёс Цзысюань.
- Знаю, молодой господин.
- Так зачем же поддакиваешь и раздаёшь ненужные клятвы?! – мгновенье ярости, как вспышка. Цзысюань утихомирил буйство столь же быстро, как оно и вырвалось. – Прости, Юхэн, я не должен повышать на тебя голос.
- Не должны, - немедленное подтверждение. – Но мне было бы легче принять вашу ярость, молодой господин, чем видеть, как всё это копится у вас внутри.
- Может быть, устроим очередной поединок? – предложил Цзысюань. Ему необходимо было куда-нибудь выплеснуть эмоции. Юхэн тоже это понимал. В его ответе Цзысюань не усомнился ни на миг.
- До полного изнеможения, - подтвердил Юхэн. – Даже если вы взмолитесь о пощаде, я не остановлюсь, пока один из нас не упадёт полностью обессиленным.
- Пощады? – скривил губы в язвительной усмешке Цзысюань, мгновенно прощая собеседника за такую вольность. – Хорошо. Тогда и я выдвину условие.
- Всегда готов прислушаться, - охотно отозвался Юхэн.
- Ты будешь сражаться всерьёз. Не щади меня, как прежде. Это не обучающий поединок. Сейчас мне нужна боль.
Юхэн не ответил. Он это понимал. Он всё понимал. Лучше бы, если уж Цзысюань оказался падок на мужчин, он влюбился в Юхэна. Но он влюбился в никчёмного разгильдяя, известного пьяницу и завсегдатая публичного дома, к тому же, с сомнительным происхождением. О такой мелочи как азартные игры, в которых Вэй Усянь тоже был замечен, Цзысюань даже не вспомнил.