– Я буду отвечать за порядок на суде? – удивлённо проговорила Летти, глядя на отца. Они находились в его кабинете, огромной комнате с высоким потолком, расписанным картой территории внутри Стен. Посередине стоял длинный стол, окружённый стульями, во главе которого сидел  Даллиус Закклай в наброшенном на плечи бежевом мундире, и что-то записывал, глядя усталыми глазами с отёкшими веками сквозь стёкла очков на документ. За его спиной висели знамёна с изображением эмблем Разведкорпуса, Военной полиции, Гарнизона и кадетского корпуса. Немного тяжёлый воздух, несмотря на открытые окна, повис в комнате, поэтому было душно, и Летти ужасно хотелось вернуться в свой прохладный кабинет, окна которого выходили во внутренний двор министерства с цветущими деревьями, а не на оживлённую улицу, где кричали разносчики газет, тонкими голосами звали своих детей и крошечных собак дамы, с которой поднимались клубы табачного дыма и пыли от гремящих повозок. – Почему я? Неужели все остальные отряды заняты?

– Во-первых, ты не имеешь ценности как свидетель, потому что не рассказала на допросе ничего нового об Эрене Йегере, – хмурясь, проговорил Закклай и принялся перебирать лежавшие на столе бумаги, будто просто хотел занять чем-то старческие дрожащие руки: он едва ли вчитывался в их содержание, просто откладывая одну за другой. – Во-вторых, твой отряд не зависит ни от кого, кроме меня, соответственно, не обладает предвзятостью (не считая, конечно, того, что командор Разведкорпуса – твой муж). Вы будете сдерживать последствия возможных противоречий. Иными словами, не позволите пролиться крови.

– Почему ты говоришь об этом за три часа до суда? – вздохнула Летти, потирая глаза руками. Она сидела на пухлом светло-коричневом диване, вытянув ноги и опустив руку на бок, который невыносимо болел при каждом новом движении с момента сражения за Трост. – Я даже не расчесалась и не уложила волосы. С такими кудрями я не представляю из себя никакого авторитета! И у меня нет с собой парадной формы, только белая рубашка в кабинете.

– Ох уж мне эти женские проблемы… У тебя есть другие дела? – спокойно поинтересовался он, а Летти задумалась, глядя на него: все документы об Эрене от Шадиса она давно получила, а архивные бумаги о нём закончила переписывать ещё утром и вернула в на место (их пришлось заполучить обманным путём, поскольку она не имела никакого права прикасаться к ним), остался только один про Гришу Йегера, лежавший у неё в ящике стола, запертом на ключ… – Как раз успеешь причесаться, а форма парадная тебе не нужна.

– Нет, – поколебавшись, соврала она, трогая кудри и стараясь хотя бы немного их пригладить, чтобы они не топорщились.

– Вот и отлично. С этим мы закончили, – улыбнувшись, сказал Даллиус и отложил в сторону документы, наконец взглянул на Летти, и, поднявшись со своего места и сильно переваливаясь, прошёл мимо стола к диванчику. – Эрвин, к слову, очень давно не видел детей, – как бы невзначай прибавил он, совершенно прозрачно намекая на то, что Мишель и Михаэль постоянно находятся у него под присмотром недавно натятой для Мишель и Эрмины гувернантки леди Констанс, приятной двадцатипятилетней женщины из Митраса, и сэра Чарльза. – И я слышал, что вы взяли на воспитание дочь одного из его товарищей… капитана Гунтарда, кажется, верно?

– Да, это так, – подтвердила Летти, опуская взгляд на свои руки. Ладони были расцарапаны: ещё не зажили. Было больно снимать кулак, раны начинало неприятно тянуть и саднить. – Луи через несколько дней вступит в кадетский корпус, Уилл служит, так что деньги у нас есть, а Дирк… потерял жену, дом в плачевном состоянии, и оказалось, что у его отца были ещё долги, за которые ему теперь предстоит расплачиваться. Как прокормить и воспитать дочь?

– И решил это снова Эрвин? – отчуждённо спросил Даллиус, присаживаясь к ней на диван и опуская руку на её колено. Он нежно потрепал его. – Ты совсем не имеешь права голоса?

– Отчего ты так решил? – мягко улыбнулась Летти и легонько сжала его руку, заглядывая в зелёные глаза, смотревшие с каким-то странным сочувствием. – Я согласилась, что Эрмина может пожить у нас. Мы нашли гувернантку и для неё, и для Мишель. Констанс – образованная женщина, незамужняя, скромная. Она само совершенство в роли гувернантки.

– Ты нашла, Эрвину уж точно не до этого, – горько усмехнувшись, заметил Даллиус.

– Я была совсем не против этим заниматься. Эрвин сосредоточил все свои силы на деятельности Разведкорпуса ради благого дела, успех которого означает полное благополучие для тебя, для меня и для моих детей, поэтому мне совершенно не сложно делать за него остальное. – Летти поднялась, морщась и держась за бок. – Я люблю своих детей и своего мужа. Я просто поступаю таким образом, чтобы всем было хорошо.

– Ясно… – тихо проговорил Даллиус, глядя ей в глаза. – Есть ещё один момент. Если я решу передать Эрена Разведкорпусу, то ты будешь вынуждена проверять, правильно ли им распоряжается Эрвин. Ты не солжёшь, а следить за ним тебе не в первый раз.

– Тогда это закончилось моей беременностью и браком, – заметила Летти.

– Только не надо тебе ещё беременности. И так долго дома находилась, – проворчал он, резко сжимая её руку. Летти стало больно, и она выдернула её. Даллиус неловко отвернулся, заметив её недовольство. – В общем, я думаю, что мы поняли друг друга. Ступай же и передай своему отряду, что поддерживать порядок будет очень тяжело. Столица гудит, а противостояние между Разведкорпусом и Военной полицией достигло своего пика.

Вернувшись в свой кабинет, Летти всполошила Уилла, спокойно занимавшегося своими делами, которые заключались во сне за столом и игре в карты с адъютантом, и отправила их с приказом готовиться к заседанию к остальным членам отряда, а сама, переодевшись в парадную форму и убрав волосы в низкий хвост, поспешила переписать документ о Грише Йегере, совершенно не вникая в его смысл. Просто передать оригинал Эрвину было нельзя: его бы хватились в архиве при дальнейшем расследовании, и ответили бы они оба.

Но вскоре Уилл вернулся и позвал её спускаться: заседание вот-вот должно было начаться, а Летти ещё предстояло с двумя членами её отряда забрать Эрена из темницы и отконвоировать в зал суда.

Когда она вместе с Гарсом, высоким сорокалетним мужчиной с полностью отсутствовавшими ресницами и выгоревшими бровями (ему недавно обожгло лицо), и Ренардом, год назад выпустившимся кадетом небольшого роста с ещё по-детски округлым лицом, шли по коридорам, их окликнули:

– Летти, подожди! 

Обернувшись, она увидела, как растрёпанная Ханджи с безумно сверкавшими янтарно-карими глазами почти бежит к ней, а рядом быстро идёт Микки, который успевал за ней лишь благодаря длинным ногам и, как следствие, чрезвычайно широким шагам. 

– Позволь одним глазком глянуть на Эрена! – взмолилась она, хватая Летти за плечи и склоняясь к её лицу, и та кивнула, прекрасно понимая, что она не отстанет да и Разведкорпусу фактически разрешили беседовать с Эреном, так что никаких правил и законов она не нарушает, пропуская своих бывших товарищей к нему. – Сама подумай: Эрвин и Леви говорили с ним, а я нет! Это просто несправедливо, – рассмеялась Ханджи, и Микки ухмыльнулся.

– Моблит пытался её удержать, но не вышло, – сообщил он, похлопав Летти по плечу и приветственно пожимая его.

– Неудивительно, – хмыкнула Летти приобняла его. Микки потрепал её по волосам, и хвост распался. – Зачем? – возмутилась она.

– Мне нравятся твои кудри. Эрвину, между прочим, тоже, а ты их всё время прячешь. Вот это самая настоящая несправедливость, а не то, что Ханджи не поговорила с этим кадетом! – отозвался он, но Летти вновь собрала волосы.

Пока они шли до темницы, она переживала: суд должен был решиться в пользу Разведкорпуса, но никак не Военной полиции. Эрен в облике титана мог бы уничтожить всех титанов, тогда бы появился шанс вылететь из клетки, в которой они оказались ещё столетие назад.

Давно ли об этом говорил ей Эрвин? Лет шесть уже прошло с того их разговора о свободе. Лукавил он тогда или говорил правду? Для себя она давно решила, что и он сам, конечно же, хочет вырваться из Стен не только для себя, но и для всего человечества. Если он стремится не только доказать теорию отца, но и действительно желает получить настоящую свободу, а не её жалкое подобие, то Эрен в этом ему поможет. Быть может, им удастся продвинуться ещё дальше, чем заходил Разведкорпус в последние годы. Кто знает, возможно, их мир больше, чем кажется, намного больше. То море, о котором шёпотом говорили Арлерт и Эрвин, – что находится за ним? Вдруг там находятся ещё люди. Отличаются ли они от них? Задаётся ли этими вопросами Эрвин, когда защищает Эрена. Так или иначе, он очень изменился за последние годы, поэтому трудно ответить на последний вопрос. Эрвин стал холоднее, ожесточился, но продолжал любить её и детей. Удивительно, как в этом человеке уживаются решительный и чёрствый командор и нежный заботливый муж, отец.

Когда они спустились вниз, Ханджи первая бросилась к камере, в которой содержали Эрена, и раздался его удивлённый вскрик, едва она буквально прижалась лицом к решётке. Отстранившись – при этом голова немного застряла между железных прутьев – и усмехнувшись, она проговорила, замирая и с восторгом глядя на парня:

– Прости нас, Эрен. Прости, что заставили так долго ждать. – Подошёл Микки и задумчиво, но с интересом посмотрел на Эрена, впрочем, явно пытаясь скрыть это за надменной гримасой. Летти остановилась рядом с ними. Эрен выглядел немного испуганным, бледным. Он был невысоким, совсем худеньким и ослабшим. Глаза ввалились и воспалились, ссохшиеся губы кровоточили, а на запястьях было видно стёртую кожу. – Но есть и хорошие новости! Скоро нам удастся тебя отсюда вытащить.

– Не бойся, Эрен, всё будет хорошо, – тихо проговорила Летти, отпирая замок на камере. Войдя, она ощутила духоту. Бедный… Находиться в такой ужасной комнате, куда не проникает солнечный свет, и один день тяжело, не то что несколько. Сняв с Эрена кандалы, помогла ему подняться: он едва держался на ногах из-за длительного нахождения в заточении.

– Майор, осторожнее, – предостерёг её солдат Военной полиции, стоявший на посту. – Он может быть опасен.

– Не переживайте так, – прикрикнула Летти. – Если бы он хотел обратиться в титана, то давно бы сделал это. Повернись, – приказала она Эрену, и защёлкнула наручники. – На выход. Иди за мной.

Она повернулась спиной к парню и вышла из темницы, позволяя Микки и Ханджи поговорить с ним. Заслышав возмущения Эрена по поводу знакомого ей обычая Микки, Летти убедилась, что он вполне пришёл в себя.

– Привычка у него принюхиваться к людям, – пояснила Ханджи. – Не знаю уж, что он там вынюхивает… Лучше просто не обращать внимания. Уверяю: эти странности ничуть не мешают ему быть отличным командиром.

– Мы пришли, – прервала их Летти, останавливаясь у дверей зала суда.

– Ой! – воскликнула Ханджи. – Извини, похоже, я заболталась. Ты… главное не волнуйся! Может, оно и к лучшему, что ты ничего не знаешь заранее. Просто скажи им то, что считаешь нужным. Сейчас вся наша надежда только на тебя.

– Не бойся, – прошептала Летти Эрену, пропуская его вперёд и легонько сжимая его локоть. – Я здесь, чтобы тебе никто не причинил вреда во время заседания. Командующий Эрвин сделает всё так, как надо. Верь в него и в Разведкорпус.

Гарс и Ренард проводили Эрена за ограждения, в углах которого стояли вооружённые члены её отряда, и поставили на колени. Летти пропустила Ханджи и Микки в зал и осталась у дверей, прижимаясь к ним спиной, чтобы никто посторонний не мог войти. Уилл находился возле места судьи, держа в руках ружьё и нервно поглядывая на собравшихся. Он коротко кивнул ей и замер. Найл, комендант Пиксис, Эрвин, Леви, несколько свидетелей, торговцы, церковнослужители и офицеры – все были здесь.

Вошёл Закклай и секретари суда – воцарилась тишина. 

– Полагаю, можно начинать, – хрипло проговорил он, усаживаясь за стол и раскладывая перед собой бумаги. Он взглянул на кадета. – Значит, ваше имя – Эрен Йегер, и вы солдат, поклявшийся, если потребуется, пожертвовать своей жизнью, верно?

– Да, сэр, – взволнованным, но уверенным голосом ответил Эрен.

– И я буду решать здесь и сейчас, жить тебе или умереть. Возражения есть?

– Никак нет, сэр!

– Рад, что по этому вопросу у нас полное согласие. Твой случай не имеет прецедентов. Он вызвал большую сумятицу и бурление в массах, обозначив две основные диаметрально противоположные точки зрения. Согласно, одной из них, ты являешься демоном, предвещающим скорую гибель человечества. – Летти покосилась на посерьёзневшего Найла. «Это было явно о нём. Ему важно лишь собственное благополучие, а животный липкий страх (возможно, ещё и отсутствие здравого смысла) не позволяет рисковать, подобно Эрвину», – подумала она. – Другие же, напротив, считают тебя спасителем человечества и единственным лучиком надежды… – Он кашлянул, Летти взглянула на Эрвина. По его невозмущённому виду она поняла: он всё продумал, но ужасно переживает.

– Мда. Как и ожидалось, сохранить твоё существование в тайне от широких слоёв населения не удалось. Когда о твоём существовании объявят из официальных источников, это ознаменует признание властью появления новой потенциальной угрозы, отличной от титанов. – «Правда… Эрен действительно может быть опасен, но никак не опаснее бездействия и чинения препятствий разведывательному отряду». Формально мы здесь, чтобы определить, какому военному ведомству тебя передать для дальнейшего разбирательства. Твоя дальнейшая судьба целиком и полностью будет зависеть от этого решения.

Военная полиция или Разведкорпус. Для начала давайте выслушаем, что по этому вопросу скажут представители Военной полиции.

– Найл Док, командующий Военной полицией. Мы полагаем, что Эрен Йегер должен быть сразу уничтожен, после того как будут готовы результаты его медицинского обследования, – чётко и громко проговорил Найл. Летти похолодела и покосилась на Эрвина. Его нижняя челюсть напряглась. Леви нахмурился ещё больше. Даже Микки и Ханджи, эти два весёлых балагура, были серьёзны. – Именно к такому выводу я пришёл, тщательно рассмотрев и взвесив тот возможный вред, который будет нанесён обществу, в случае если мы открыто признаем факт его существования.

Люди, наделённые властью, в большинстве своём рассматривают его как потенциальную угрозу. Впрочем, в данной ситуации все они, включая и представителем монаршего дома, предпочитают придерживаться политики невмешательства в вопросы, непосредственно не затрагивающие внутренние земли в точности так, как и пять лет назад. Тем не менее, это разжигает недовольство среди людей, считающих Эрена героем, – таковыми в основном являются жители поселений, находящиеся непосредственно за Стеной Роза, а также люди, имеющие связи в деловой среде.

В результате мы фактически находимся на грани возникновения гражданской войны. Было бы глупо отрицать, что уникальные способности субъекта сыграли ключевую роль в отражении нападения титанов в тот роковой день. Было бы столь же глупо не замечать, что само его существование представляет угрозу человечеству. Сам по себе факт его существования в настоящий момент уже расшатал политическую обстановку и продолжает её дестабилизировать.

Поэтому сразу после того как мы получим от него всю информацию, которую сможем, предлагаю представить его к награде героя человечества посмертно как пожертвовавшему жизнью ради интересов человечества. Это тот минимум, который мы, считаю, можем для него сделать.

«Действительно… Я ведь даже не замечала этих рисков. Внешний мир, конечно, очень важен, но пока они находятся внутри них, нужно поддерживать максимально возможную стабильность в обществе», – подумала Летти.

– А вот это лишнее, – неожиданно вклинился священник. – Это же просто волк в овечьей шкуре! Он обманом проник за божественную Стену, дарованную нам волей господа, и вторгся на наши земли. Он должен быть казнён без дальнейшего промедления! – Один из солдат специального отряда дёрнулся и обернулся на Летти. Она качнула головой.

– Пастор Ник, попрошу вас к порядку, – прервал его Закклай. – Теперь выслушаем мнение Разведкорпуса.

– Да, сэр, – совершенно ровно, ни на секунду не дрогнувшим голосом ответил Эрвин и поднял голову. В его глазах появился странный огонь, но внешне он был совершенно спокоен. – Эрвин Смит, тринадцатый командующий Разведкорпусом. Мы официально предлагаем Эрену вступить в наши ряды и использовать его способности гиганта, чтобы помочь нам вернуть Стену Мария под контроль человечества. У меня всё.

Раздались удивлённые вздохи, и по залу поползли взволнованные шепотки. «Он же мог воспользоваться своим талантом убеждать людей, умело манипулировать ими для достижения собственных целей, а в итоге такая короткая речь. Это для него очень несвойственно!» – подумала Летти.

– Хм, – задумался Закклай. – Вы точно не хотите ничего добавить?

– Нет, Главнокомандующий Закклай. С его силой мы сможем вернуть под контроль Стену Мария, – повторил Эрвин. – Полагаю, что при всём богатстве выбора это наилучшая из возможных альтернатив, – уже настойчивее произнёс он.

– Ну да, ну да… – тихо проговорил Закклай, оглядываясь на Найла и пастора Ника. – Кстати говоря, Эрвин, откуда вы намерены начать вашу Разведывательную миссию на этот раз?.. Я подозреваю, что Пиксис уже намертво замуровал врата Троста, да, Пиксис? – он взглянул на коменданта.

– А то! – усмехнулся Пиксис, накручивая кончик усов на палец по своей привычке, от которой не мог удержаться даже на суде. – Если кто-то вдруг захочет выйти, то придётся подрывать.

– В этот раз мы планируем отправиться из района Каранес и оттуда в очередной раз пробивать себе путь к району Сигансина, – ответил Эрвин.

«Он уже всё продумал! Что только у тебя в голове творится, милый? – Летти нервно сглотнула. – Если ты предполагал, куда станут клонить твои оппоненты, то ты уже всё решил, хоть и не подаёшь виду!»

Неожиданно один из торговцев истошно завопил:

– С-секундочку, это что, получается, мы не все ворота замуровали? И это сейчас! Сейчас, в то время, когда Колоссальный титан бродит где-то снаружи. Он же может проломить Стену только в том месте, где есть ворота. Нет ворот – нет проблем! – он повернулся к Разведкорпусу. – Только и можете, что из года в год скармливать народу свой наивный идеалистический бред. Да если бы мы всерьёз воспринимали то, что вы говорите, человечеству уже давно пришёл бы конец!

«Да как он смеет! Подлая жирная задница, жадная до денег!»

– Может, ты уже и с титанами договорился, чтобы они тихо посидели в сторонке и подождали, пока мы заделана врата? – тихо и язвительно спросил Леви, скрещивая на груди руки. – «Мы», «нам», «нас» – ты, наверное, имеешь в виду моих товарищей, которые рискуют жизнями, пока вы день ото дня отсиживаетесь в тепле и уюте. – Торговец поутих, хмурясь и замолкая: судя по лицу, он не мог найти, чем возразить его весьма справедливому утверждению. – Многие голодают, не хватает земли, но такого кабана, как ты, это почему-то не коснулось, да? 

– Я просто пытаюсь сказать, что если завалить все ворота наглухо, то мы будем в безопасности, – уже менее уверенно сказал торговец.

– Поганый грешник! – закричал пастор Ник. – Я не в силах терпеть больше это богохульство! 

Слушая их крики, Летти перевела взгляд на Эрвина, который молча слушал их, изредка поглядывая на Леви и Эрена. «Он думает о чём-то серьёзном. Неужели он и сейчас подготовил какой-то план и теперь ждёт возможности его реализовать? Но разве возможно развернуться вот здесь, на суде, не нарушая порядка? Если он поступит как всегда рискованно, то отцу это совершенно не понравится: он сторонник установленных правил, а не идей, ценностей и идеалов в отличие от Эрвина»

– Предлагаю всё-таки вернуться к основной теме, – голос Закклая вырвал её из раздумий. – Итак, Эрен, у меня есть к тебе вопрос. 

– Слушаю, сэр!

– Похоже, у тебя появляется шанс присоединиться к Разведкорпусу, но как солдат, коим ты и являешься до настоящего момента, ответь мне: ты и в самом деле полагаешь, что сможешь контролировать эти способности?

– Да! Я уверен в этом, сэр.

– Хм-м, – задумался Закклай, поднося документы к глазам, и Эрен заметно напрягся. – А вот в недавнем отчёте об операции по ликвидации  пролома в Стене сказано: «Сразу же после трансформации в титана Эрен Йегер нанёс три прицельных удара кулаком в Микасу Аккерман».

«Аккерман?.. – повторила про себя Летти. – Неужели она приходится роднёй моему отцу? Ладно, после разберусь. А Эрвин-то даже не задумался ни на секунду, хотя не видел отчётов и вряд ли знал об этой ситуации с Эреном. И я-то сама об этом даже не догадывалась… Удивительное самообладание!»

– Кхм, некто Микаса Аккерман здесь присутствует?

– Да, сэр, я здесь, – подала она голос.

– Ага, значит, вы и есть Микаса. Это правда, что Эрен пытался напасть на вас?

Светловолосая невысокая Рико из Гарнизона что-то прошипела сквозь зубы, и Микаса ответила:

– Да, это правда. – Раздались поражённые возгласы. – Однако перед этим так же в форме титана Эрен дважды спасал мне жизнь. В первый раз, когда я едва не стала добычей титана, Эрен вступил с ним в бой и тем самым спас меня. Второй раз он защитил нас с Армином от выстрела из пушки. Это также правда, и я бы хотела, чтобы вы приняли во внимание эти факты.

– А вот я бы дважды подумал, прежде чем принимать их во внимание, – вклинился Найл, и стало заметно, что Эрвин чуть нахмурился: маленькая, но глубокая морщина залегла тенью между густыми бровями. – Нет, эти факты упомянуты в ваших показаниях, и они действительно имели место быть, но ваши описания полны предвзятого отношения и попыток выдать желаемое за действительно. А вот объективности как раз не хватает. Это сильно снижает документальную ценность. 

Кроме того, мне известна причина, по которой вы поддерживаете Эрена. Изучая прошлое господина Йегера, я наткнулся на записи шестилетней давности. Возможно, в это будет нелегко поверить, но когда им двоим было по девять лет, они расправились с тремя взрослыми грабителями. С одной стороны, их действия вполне можно понять. Это была правомерная самооборона. Однако эти убийства внушают некоторые сомнения в свойствах человеческой натуры Эрена. И вопрос в том, можем ли мы доверить ему наших самых талантливых людей, средства и судьбу всего человечества?

Раздались новые крики, разожжённые его словами. Летти решила, что пора вмешаться:

– Командор Док, вы срываете суд, разжигаете ненависть к подсудимому! – её слова потонули во всеобщем гомоне, но всё же торговец их услышал:

– Да ты просто подстилка командора Эрвина, поэтому вмешиваешься и не даёшь понимающим людям выразить свою точку зрения! – Летти ощутила, как щёки вспыхнули от обиды. Микки дёрнулся вперёд, занося ногу над ограждением, Эрвин промолчал и удержал его, но Микки продолжил вырваться, так что Гербер со спины с силой ударил его между лопаток, приводя в чувство. Леви бросил на Эрвина вопросительный взгляд, он чуть качнул головой.

Но закричал уже Эрен:

– Нет! Да, может, я и чудовище, но Микаса к этому не имеет никакого отношения! Её всё это вообще никак не касается. Знаете, что я вам скажу? Вы все тут только и делаете, что смотрите на всё со своей колокольни и строите гипотезы, удобные вам. Вы никогда не поймёте, как всё происходит на самом деле, если вы и дальше будете игнорировать истинное положение вещей. – Найл сомнительно фыркнул, а вся спесь с торговца была мгновенно сбита. – И вообще… чего вы все перепугались? Вы ведь живого гиганта даже издали ни разу не видели! И что вы станете делать, если сильные перестанут сражаться за вас? Раз уж вы так боитесь драться сами за себя, то уж сделайте одолжение: поддержите хотя бы тех, кто не боится. Вы, чёртовы бесхребетные трусы, кончайте уже страдать хернёй! И дайте сражаться мне!

– По команде! – крикнул Найл, и солдат возле него направил ружьё на Эрена.

– Найл, это прямая угроза участнику суда! – воскликнула Летти. Её солдаты тоже подняли ружья. – Я требую..!

Но в это секунду Леви одним броском перескочил через ограждения и, быстро преодолев расстояние, разделявшее их, ударил Эрена ногой в лицо. Выбитый зуб отлетел в сторону. 

– Леви… – сказала Летти, выступая вперёд, но неожиданно заметила движение в левой части зала. Эрвин требовательно смотрел на неё, нахмурив густые брови, и чуть заметно указал глазами на дверь. «Не вмешиваться? Он ведь придумал план, и Леви его сейчас воплощает…»

Новый удар, Эрен захрипел, и Армину пришлось удерживать Микасу, которая пыталась перескочить ограждения следом за Леви, чтобы явно напасть на него. «Это так свойственно для неё – кидаться на всех, кто хоть раз каким-то не таким образом поступил или только собирается поступить с Эреном. Совсем не умеет сдерживаться! Странно, что Шадис не смог сбить с неё эту спесь и несдержанность». И наконец закончив избивать парня, прижав ногой его голову к полу, Леви заговорил:

– Это моя любимая теория. Когда надо привить кому-то дисциплину, лучший способ сделать это через боль. Сейчас тебе нужно не читать нотации, а дать небольшой практический урок. А раз ты и так уже корчишься на полу, всё становится ещё проще. – Пнул в живот и, заставляя выпрямиться, ногой прижал его голову к столбу.

– Леви, погоди, – проговорил Найл, приподнимая руку.

– Да, что такое? – равнодушно уточнил Леви.

– Это же опасно.

Леви усмехнулся:

– Ты о чём?

– А вдруг ты его разозлишь и запустишь трансформацию в титана? 

– Разве вы сами несколько минут назад не собирались порезать его на куски? – тихо спросил Леви. – Вы главное учтите, что в прошлый раз, когда он трансформировался, то голыми руками уничтожил более двадцати титанов, прежде чем сдуться окончательно. Разум делает его смертельно опасным противником в том числе и для Военной полиции, доведись вам схлестнуться с ним. Впрочем, – он скривился в усмешке. – Если и доведётся, то это будет ваша проблема, а не моя. Кстати, что вы тогда станете делать? Я рекомендую Королевской полиции и всем, кто хотел от него избавиться, всерьёз задуматься. Сможете ли вы его убить, если придётся?

– Главнокомандующий Закклай, у меня есть предложение, – вмешался Эрвин, высоко поднимая руку над головой, чтобы его заметили. – Мы ещё много не знаем о способностях Эрена, поэтому он всегда будет представлять собой потенциальную угрозу. В случае если Эрена передадут под нашу юрисдикцию, капитан Леви сможет незамедлительно принять необходимые меры. Будьте спокойны, у такого искусного бойца, коим, без сомнения, и является капитан Леви, в нужный момент рука не дрогнет.

– Леви, так что, мы можем рассчитывать на то, что у тебя «рука не дрогнет»? – спросил Закклай, отмечая что-то у себя в записях.

– Если вы о том, чтобы убить Эрена, то у меня нет ни малейших сомнений в своих способностях сделать это. В том-то и беда, что если проблемы возникнут, то полумерами будет уже не обойтись, – так же тихо и спокойно произнёс Леви, поглядывая на Эрена.

– Что ж, – задумался Закклай. – Тогда, полагаю, наше собрание постепенно приближается к своему концу. Позвольте мне огласить вердикт. 

– Сэр, минуточку, пожалуйста, – вклинился Найл. «Как же он надоел!» – Я хотел бы спросить у Эрвина, что он собирается делать с ситуацией, назревающей в обществе?

– Я полностью осознаю, что наши возможности действовать за пределами Стен напрямую и полностью определяются стабильностью внутри них. Поэтому я ни в коем случае не собираюсь закрывать глаза на внутренние проблемы, – ответил Эрвин. – Для их решения у меня разработан план. Я собираюсь успокоить население, доказав ему, что Эрен способен оказать незаменимую помощь в ходе следующей экспедиции за пределы Стен. И я бы хотел, чтобы вы отложили вынесение вердикта до нашего возвращения, – он повернулся к Закклаю. Тот внимательно посмотрел на него.

– Ага, выходит, хотите взять его наружу? – повторил Закклай. – Значит, решено, Эрен Йегер передаётся под попечительство Разведкорпуса. Но… окажется ли он здесь во второй раз, будет напрямую зависеть от результатов экспедиции. 

Все зашумели, и Закклай поднялся. Когда он вышел, Летти поспешила к Эрену. Склонившись, она сняла с него наручники и помогла подняться.

– Ты его совсем измучил, Леви, – проворчала Летти, но Леви лишь пожал плечами. Уилл подошёл к ней. – Проводи Эрена с Леви в тот пустой кабинет на третьем этаже, – попросила она его, и он кивнул. 

Вылетев из зала суда, Летти поспешила в свой кабинет, собрала все бумаги в толстую кожаную папку и побежала в указанный Уиллу ранее кабинет. Удачно миновав всех солдат и офицеров, которые пытались её остановить и засыпать вопросами о результатах суда, и войдя в него, она обнаружила, что Леви и Эрен сидят на потрёпанном диване, а Ханджи, Эрвин и Микки со странными лицами почему-то заглядывают Эрену в рот.

Эрвин мгновенно обернулся:

– Здравствуй. Рад тебя видеть в более спокойной обстановке, – он отошёл от Эрена и приблизился к ней, приветственно разводя руки в стороны.

– Я тебе принесла то, что обещала, – сообщила Летти и протянула ему папку. – Здесь всё от Шадиса и вручную переписанные архивные документы. У меня до сих пор нет печатной машинки! Не выдают, – она расстроенно пожала плечами.

Эрвин взял папку и обратил внимание на средний палец правой руки, возле ногтя он совсем распух и покраснел. Эрвин легонько погладил её по пострадавшему месту.

– Командующий Эрвин, – неловко начал Эрен. – Майор Летиция, простите… Я вас скомпрометировал, вынудил торговца обвинить вас в… словом, оскорбить.

– Ну-у, – протянул Микки. – Фактически он прав, просто, видимо, не знает слова «жена». – Брови Эрена поползли наверх, а Эрвин почувствовал, как немного розовеют щёки. Ему было всегда неловко, когда кто-то удивлялся их браку.

– Да, кстати! Ты оставил его дома, когда уезжал… – вспомнила Летти и запустила руку во внутренний карман куртки. Достав из него кольцо, протянула Эрвину. Он улыбнулся, немного стесняясь удивлённого Эрена, и позволил ей надеть его ему на палец. – Всё в порядке, – проговорила она, глядя на Эрена.

– Не переживай, Эрен. Не вини себя. В конце концов, не ты натолкнул торговца на это оскорбление, – поспешил успокоить его Эрвин, видя, что он совершенно растерялся.

– Но, командующий, ваша… жена и все вы пытались защитить меня от Военной полиции, а в итоге… – замялся Эрен.

– А в итоге всего лишь отделались одним оскорблением, выбитым зубом, грязными сапогами Леви, бутылкой коньяка для начальника тюрьмы и потерей моего звания командора за Трост из-за такого промаха, – улыбнулась Летти. 

– Бутылкой? – переспросила Ханджи.

– А я тебе не сказала? Эрвина и Леви к Эрену пропустил начальник тюрьмы по моей просьбе в обмен на бутылку коньяка, – деловито приосанившись, заявила она.

– И даже в такой ситуации людей так просто купить? – ошарашенно проговорил Эрен.

– Подумаешь об этом на досуге, – грубо осадил его Леви. – Эрвин, нам уже пора, так?

– Да, твой отряд ждёт нас. Эрен, идём, – сказал Эрвин и приоткрыл дверь кабинета, пропуская Летти первой.

Спускаясь по лестнице, они как бы окружили Эрена от всеобщего внимания. Эрвин и весело подпрыгивавшая на каждом шаге Летти шли первыми, по бокам от Эрена – Леви и Ханджи, а замыкал процессию Микки, возвышаясь над ней.

– А Буря-то моя ожеребилась полгода назад, – неожиданно сообщила Летти. – Я ведь так и не сказала. 

Эрвин удивился:

– У неё же отдельное стойло здесь, в конюшнях Королевской полиции. 

– Именно, – лукаво улыбнулась Летти, щипая его за руку. – А стояла вместе с жеребцом она только у нас дома. Выходит, это жеребёнок Грома, он ещё и белый, но с чёрной гривой!

– Только один? – явно сдерживая смех, поинтересовался Микки, Эрен непонимающе обернулся на Леви, но тот не изменил выражения лица и продолжал молча спускаться. Эрвин, мгновенно проведя аналогию, ощутил, как уголки губ подрагивают, но он не позволил себе рассмеяться, ожидая реакции Летти.

– А почему должен быть не один? – сперва не поняла она, но потом осознала и рассмеялась, немного запрокинув голову назад. Микки подхватил её смех.

– Фу, – фыркнул Леви. – Это грязно, Майк. – Тот лишь покачал головой.

– Эрвин, тебе в Разведкорпус не нужна маленькая кобыла? Просто у моего отряда лошади есть, Военной полиции я её не отдам. Они плохо с лошадьми обращаются… А от матери её пора отлучать, молоко она уже не пьёт как пару недель.

– У нас лошадей больше, чем людей, – хмуро заметил Эрвин. – Оставь её для сына. Сможешь подарить.

– А кто её тренировать будет? Это дикая и взрывная помесь, Эрвин! Твой своенравный Гром, который искусал уже всех дежурных по конюшням, и моя резвая Буря, которая ни секунды не стоит на месте. Дита – специалист по лошадям, вот и забирай Молнию в Разведкорпус, он справится. 

– Летти, да куда мне ещё лошадь? Её же кормить надо, лечить, – продолжал отпираться Эрвин. – У нас не такой огромный бюджет…

– Скажи-ка, Эрен, – повернулась к нему Летти, видимо, надеясь обрести поддержку. – А многие из 104-ого кадетского корпуса собирались вступить в Разведкорпус?

– Многие, но…

– Вот видишь, Эрвин! – не дослушав, продолжила Летти. – Тебе нужны лошади для новобранцев.

Они уже вышли из министерства и остановились перед экипажем и отрядом Леви. Эрену указали на свободную лошадь и быстро накинули на него плащ, чтобы скрыть лицо и не вызвать внимания от гражданских и офицеров, столпившихся перед министерством.

– До свидания, командующий Эрвин! – крикнул Эрен, когда они с отрядом Леви отъезжали. Оруо резко развернул его голову по направлению к выезду из города, и они все вшестером двинулись в путь. Микки, Ханджи, Эрвин и Летти стояли перед экипажем.

– Хорошенькая лошадка, Эрвин, – продолжала умолять его Летти, прижимаясь к его груди, и Эрвин ласково погладил её по волосам, путаясь пальцами в пушистых и так горячо им любимых кудрям. – Если не заберёшь, придётся продать, а я не хочу, чтобы она попала в плохие руки. Породистая, красивая, будет послушной, если ей заниматься.

– Ладно-ладно, – наконец сдался Эрвин и быстро поцеловал жену. – Пришлёшь её с кем-нибудь из своего отряда. По документам оформим как передачу от твоего отряда Разведкорпусу, – Летти, кивнув, взяла его за руки и посмотрела ему в глаза.

– Ты очень давно не видел наших крошек. Мишель ужасно скучает, Михаэль переносит разлуку полегче. Ты же знаешь, что он не так привязан к тебе, как она. Приезжай, поцелуй их хотя бы… – попросила она. Эрвин ощутил неприятный болезненный укол в груди. – Совсем ненадолго, на несколько часов – они будут рады тебе.

– Я не могу… Нужно следить за Эреном, я должен быть там, с ним и с Разведкорпусом. Вот разберёмся со всем – тогда заеду, – пообещал он, вновь целуя Летти на прощание. Она промолчала, опустив голову и не отвечая на его поцелуй.

– До встречи, – попрощалась с ней Ханджи и первая забралась в экипаж. Микки, похлопал Летти по плечу и тоже уселся, а Эрвин продолжал стоять, глядя на жену.

– Извини, что так получилось с твоим званием, но иначе бы Эрена отдали Военной полиции, и мы бы потеряли шанс на победу человечества, – прошептал он. – Я люблю тебя и наших детей, но мне нужно уходить. 

– Я тебе верю, Эрвин, но ты почти не занимался воспитанием Уилла, а теперь и наши совместные дети вынуждены жить без отца и, пожалуй, без матери. Но я хотя бы работаю с девяти утра до шести вечера, не считая срочных задержанй, а ты то в штабе, до за Стеной, то в министерстве. Мишель на тебя смотрит с восхищением, сейчас ты главный авторитет и идеал для нашей дочери! А Михаэль должен видеть перед собой пример, чтобы потом отличным отцом для своих собственных детей! – Летти легонько ударила Эрвина кулаком в грудь. – Нам это нужно, твоё внимание необходимо всем нам.

– Я действительно приезжаю только изредка. Для меня ясно одно: я вас люблю и не хочу терять, но также в моих силах, Летти, сделать этот мир лучше для тебя, для Мишель, для Михаэля. Может… я действительно ужасный муж, никакой отец, но ты понимаешь, что я люблю тебя, и мне очень больно из-за собственного бессилия в отношении нашей семьи.

– Я тебя тоже безумно люблю, восхищаюсь тобой, но мне горько осознавать, что мы не живём как муж и жена. Я иногда приезжаю к тебе штаб, чтобы что?.. Ублажать тебя и себя? Нет, чтобы насладиться хотя бы ещё одной минутой с тобой. Я бы и вернулась в Разведкорпус, но мне жаль детей, потому что в таком случае они бы лишились и матери. – Летти подняла голову, в её глазах застыли слёзы, и Эрвин вновь прижал её к себе, гладя по спине и стараясь успокоить, хоть у него самого сжималось сердце. – Нет, я никогда не уйду от тебя, это мои мысли вслух. Ты очень заботливый и нежный с семьёй, но эту заботу и нежность мы видим очень редко. Я знала, за кого выходила замуж, и правда могла выбрать любого человека, но осталась с тобой, а вот наши дети не делали никакого выбора, и в итоге страдают из-за чего?.. Из-за того, что их отец – герой, командир Разведкорпуса? Мне больно, Эрвин, но я понимаю, что ты не можешь ничего изменить… И я знаю, что тебе самому очень горько без них, но им всё-таки тяжелее.

– Мне нужно сделать выбор, Летти, и постараться о нём не пожалеть, – стараясь придать своему голосу твёрдость, сказал Эрвин и вытер её слёзы. – На одной чаше весов находится победа человечества над титанами, а на другой – семья. Если я выберу спасение всего человечества, то этим я сделаю лучше и вам. Пусть я погибну, пусть мои дети не получат достаточного внимания, но они будут жить в лучшем мире, чем мы с тобой, и я к этому стремлюсь.

– Я знаю, – прошептала Летти, утыкаясь ему в грудь. – Пойми, что я тебя не обвиняю, просто боюсь не успеть до твоей смерти… Нет, не важно! – она резко отстранилась и побежала в здание министерства. Эрвин, прикусив губу, забрался в экипаж и сел рядом с Микки и Ханджи.

– Что она тебе сказала? Вы так долго прощались, – проговорил Микки, с весёлой улыбкой поглядывая на Эрвина и явно не замечая его подавленного настроения.

Отделавшись от разговоров, Эрвин всю дорогу до штаба молчал, думая лишь о том, что его выбор в пользу Разведкорпуса, а не семьи сделает лучше всем им. Если же не находиться постоянно в штабе, а сдаться, уступить просьбам, мольбам и надеждам Летти, то кто от этого выигрывает? Мишель и Михаэль. Но что тогда изменится в мире? Они так и будут жить внутри Стен, их свобода будет совсем ограничена, возможно, они захотят увидеть внешний мир, а для этого придётся вступить в Разведкорпус. И уже этого нельзя ни за что допустить. 

Однако по прибытии в штаб уже не было времени думать про семейные проблемы. Разведкорпус готовился к переезду, нужно было перебираться в старый замок, находящийся в отдалении ото всех деревень, в котором они должны находиться по согласованию с Закклаем. Отряд Леви вместе с Эреном уже отправился туда, чтобы заняться уборкой, а через несколько дней уехала и основная часть солдат.

Эрвин вместе с Микки отправились последними, остались только те, кто должен был поддерживать в их основном штабе порядок. У Эрвина было слишком много документов, которые было необходимо забрать с собой, а Микки не пожелал оставаться наедине с Ханджи и с Леви, поэтому прибыли они, когда уже все разместились.

После долгой дороги Микки выбрался из экипажа первым и хотел взять чемодан с документами, которые Эрвин вёз собой, но он всучил ему горшок с фикусом Шадиса, постаравшись не обломать ветки о дверцу.

– Держи, не урони, – буркнул Эрвин и, взяв чемоданы с приводом и самыми важными документами, вышел из экипажа. Микки забрал чемодан со своим УПМ, и они отпустили возницу с оставшимися вещами, чтобы их уже разгрузили и принесли в их комнаты солдаты.

– Командующий Эрвин! Капитан Захариус! – раздался громкий оклик со стороны замка. К ним, спотыкаясь на влажной траве и снимая с лица повязку от пыли, спешил Эрен, а за ним, как соглядатай, шёл Леви.

– Эй, сопляк, куда побежал? – проворчал он. Эрен остановился перед Эрвином и Микки и отдал честь, высоко подняв подбородок.

– Вольно, Эрен, здравствуй, – сказал Эрвин. Микки хихикнул, глядя на его стойку по струнке.

– Донесёшь моё устройство пространственного маневрирования, – сказал Микки и передал чемодан Эрену.

– Есть! – согласился он и пошёл к штабу, прогибаясь под тяжестью вещей.

– Я могу оставить его с вами? – спросил Леви, и Эрвин кивнул. – Надоел он мне. – Он развернулся к Эрену и крикнул:

– Покажешь командующему и капитану их кабинеты. Потом возвращайся к уборке!

Следуя за Эреном, Эрвин и Микки поднялись на второй этаж.

– Мы же были в этом штабе лет двадцать назад, – заметил Микки, оглядывая каменные стены в коридоре. – Готов поспорить, что на третьем этаже в самой дальней комнате до сих пор на столе стоит бутылка вина. Мы с Флагоном тогда её припрятали. Эй, Эрен, – обратился он к нему. – Не находили бутылку вина?

– Оруо нашёл, но капитан Леви велел выбросить, – ответил Эрен, и Микки издал протяжный отчаянный вопль. – Простите…

– Леви правильно сделал, – заметил Эрвин, и Микки, насупившись, споткнулся и едва не выронил цветок из рук. – Я же попросил, Майк! Мне его оставил… предыдущий командующий.

– Да этот старый трус даже о растении позаботиться не может, – проворчал Микки. – Оставил тебе и Разведкорпус, и… что это за хрень? 

– Фикус.

– И я даже не знаю, с чем управляться сложнее, – продолжал ворчать Микки, всё же начиная сдувать приставшую к листьям пыль.

– Вот ваш кабинет, командующий, – сказал Эрен, останавливаясь возле двери и открывая её.

Эрвин вошёл первым и осмотрел кабинет. Ничего необычного, спустя двадцать лет всё осталось прежним. Крепкий стол с несколькими стульями, шкафы с книгами и окна. Дверь у левой стены вела в спальню с, к ему крайнему удивлению, широкой кроватью. Закралось подозрение, что Леви отвёл этот кабинет именно ему, чтобы Летти было место, где они могли бы с удобством разместиться вдвоём. Эрвин положил чемоданы на стол и принял фикус у Микки. Пристроив его на другой край стола, чтобы на листья попадало побольше солнца, а сквозняк не задевал его.

– Что за книги? – поинтересовался Микки, издалека поглядывая на них. Он их никогда не читал, делал это плохо, даже писал крупными, по-детски угловатыми буквами, но интерес Эрвина к истории всегда уважал и живо интересовался всем тем, что касалось его друга. – По истории? – Эрвин пожал плечами и взял одну. Тут же из глубин шкафа выскочила маленькая крыса. Эрвин от неожиданности вскрикнул и отпрянул. Эрен дёрнулся, а Микки, наклонившись, ловко схватил животное за хвост и высоко поднял, показывая Эрвину и Эрену.

– Не очень-то вы поработали, Эрен, – сказал Эрвин, и тот понурился. – Крысы мне здесь не нужны. Привезём котов из того штаба, отловят.

– Это мышонок, а не крыса, – заметил Микки, тут же спрятал его в передний карман куртки и погладил одним пальцем.

– Зачем он тебе? – не понял Эрвин, а Эрен попятился к двери с чемоданом Микки, явно почувствовав, что обстановка накаляется.

– Затем, зачем тебе фикус. Просто так, чтобы любить и ухаживать, – отмахнулся он, развернулся, отдав честь, и вместе с Эреном вышел из комнаты.

Эрвин, усмехнувшись, покачал головой.

Жизнь в штабе потекла в привычном однообразии, однако вскоре её нарушило ужасное известие: Моблит рано утром прибежал в штаб и рассказал, что подопытные титаны, которых Ханджи назвала Сони и Бин, были убиты.

Направляясь на место происшествия, Эрвин раздумывал над тем, кто это мог сделать. Однозначно кто-то умелый: хотя титаны были обездвижены, не так сложно было бы убить их, но это для него, для взрослого и опытного разведчика. Выходит, в Разведкорпусе есть предатель?... А если есть ещё такие же «титаны», как Эрен? Вряд ли это кто-то из солдат, которые служили до падения Стены Мария. Выходит, можно сузить круг подозреваемых до всех солдат, которые вступили в Разведкорпус после 845-ого года. Вполне вероятно, что титаны именно тогда в общей сумятице могли проникнуть внутрь Стен.

Глядя на испарявшиеся тела титанов поверх голов солдат, Эрвин слушал отчаянные вопли Ханджи, от которых, признаться, разрывалось сердце, и безуспешные попытки Моблита её успокоить. Он заметил Леви и фигуру в капюшоне рядом с ним. «Что, если Эрен причастен к этому?»

– Эрен! – окликнул он его.

– Командующий… – начал было он, оборачиваясь, но Эрвин схватил его за плечи и, развернув, заставил взглянуть на останки Сони и Бина. 

– Что ты видишь перед собой? Что думаешь о враге? – тихо спросил Эрвин и покосился на Эрена. Тот стоял с открытым ртом и испуганно смотрел на него. «Испугался или просто ничего не понял? Всё равно стоит его проверять и ни во что слишком важное посвящать в первое время. Так будет лучше для них всех. Хоть я всегда говорю, что главное в Разведкорпусе – это доверие как самих друг к другу, так и командора к ним. Выходит, из-за того, что времена изменились, пора изменить этому принципу». – Извини, если сказал что-то странное.

Оставив его, Эрвин решил вернуться в штаб, но по пути наткнулся на Найла, заспанного, неопрятного и явно мучавшегося от похмелья, судя по резкому запаху дешёвого вина, исходившего от него.

– Здравствуй! – сказал он, почёсывая редкую бороду. – Есть мысли? Ты считаешься потерпевшей стороной, хотя… – он усмехнулся: вопли Ханджи были до сих пор слышны. – Она пострадала больше всех. Жаль её, хорошая женщина.

– Ты же заведёшь дело? – спросил Эрвин, отводя Найла чуть в сторону и внимательно оглядываясь по сторонам, чтобы их не подслушали.

– Заведу, конечно. Не знаю, сам займусь или передам Летти – это, наверное, решит Закклай, но мы разберёмся, не переживай.

– Эти подопытные были очень ценными образцами. Не знаю, какой закон ты применишь, но я бы хотел, чтобы Королевская полиция проверила приводы выпустившихся кадетов, чтобы выяснить, когда они использовали их последний раз. Возможно, таким образом мы обнаружим подозреваемого, – настойчиво проговорил Эрвин.

– Не думаешь, что это был солдат из Разведкорпуса? – прошептал Найл: мимо прошли Эрен и Леви. – Или вообще Йегер?

– Мог быть и солдат из Разведкорпуса, но по нашим устройствам вы ничего не определите. Мы постоянно ими пользуемся на тренировках… А Эрен был всегда с Леви, он никуда не отлучался. Я говорю о кадетах. Мы их совершенно не знаем, и пока что я не склонен им доверять.

– Ясно-ясно, – задумался Найл.

А вскоре Эрвин решил отправляться к кадетам, чтобы произнести перед ними свою речь и привлечь как можно больше людей в Разведкорпус.

В числе прочих старших офицеров Микки и отряд Леви должны были отправиться вместе с ним. Эрену, однако, об этом не сообщили. Леви не посчитал нужным, Эрвин забыл напомнить. Когда они все вместе выходили из штаба, Эрен, чистивший картошку во дворе, поднялся на ноги.

– Уже пора? – спросил Леви, выходя из тени от здания, где находился, следя за Эреном, но не прикасаясь к грязной картошке. 

– Да, едем пугать кадетов, – усмехнулся Микки, поудобнее перехватывая карту.

– Аккуратно, Микки, – проворчал Эрвин, поправляя смявшееся полотно.

– Петра, подожди, пожалуйста! – раздался вопль Эрена.

– Да? – остановилась она. 

– Мои лучшие друзья Армин и Микаса… не могла бы ты просто взглянуть на них и сказать мне, всё ли в порядке? Я не видел их с момента суда.

– Эрен, прости, но я их не знаю.

– А как фамилии? – поинтересовался Микки. – Раз они были на суде, то я должен был их запомнить.

– Аккерман и Арлерт.

– Аккерман? – повторил Микки, округляя глаза и оборачиваясь на Эрвина. – А как у…

– Вспомнил? Мы опаздываем, – прервал его Эрвин и поспешил к лошадям. Гром нетерпеливо бил копытом. – У меня ещё есть дела, поэтому я бы хотел вернуться поскорее. А ты, Эрен, вместе с отрядом Леви можешь поехать с нами. Увидишь всё сам… Только лицо прикрой плащом. Собирайся, и потом догоняйте, а мы поедем.

Добравшись до места проведения вступительной церемонии, Эрвин немного подождал за кулисами сцены, прокрутил у себя в голове всё то, что хотел сказать, и вышел на трибуну. Кадеты выстроились перед ним в несколько ровных рядов, и он заговорил:

– Я командующий Разведкорпусом Эрвин Смит. Цель моей сегодняшней речи – это пригласить вас в наше подразделение, не больше и не меньше. Разведкорпус всеми силами старается выполнить задачу, поставленную перед нами королём. Однако ввиду недавнего нападения титанов вы уже имеете представление о том, что такой Разведка за пределами Стен. Несмотря на то, что вы всё ещё курсанты и вы все ещё так молоды, вы уже немало пережили. Такое даже раз в сто лет вряд ли встретишь.

«Те, кто боится титанов и не готов с ними сражаться, уже познали этот страх, поэтому уйдут. Трусы мне точно не нужны. какими бы верными они ни были».

– Вы уже испытали ужас от встречи с титанами и узнали, на что вы способны при этом. И хотя мы потеряли много людей в том сражении, одновременно с этим мы достигли невиданного прежде успеха и сделали огромный шаг к победе рода человеческого. Как вы уже, наверное, догадались, я говорю об Эрене Йегере. Благодаря его и вашим усилиям, мы сумели предотвратить вторжение титанов и получили возможность больше узнать об их истинной природе.

«Пусть знают, что мы уже чего-то добились. В противном случае мало кто вступит, не видя перед собой никакой надежды и перспективы».

– В отношении Эрена ещё не всё решено, однако я могу вас заверить: он, несомненно, на нашей стороне и готов рисковать собой ради общего дела. Ответы на вопросы, связанные с загадочной силой Эрена, найдутся на его родине, в Сигансине, в подвале его дома.

«Да, я раскрываю информацию, которая, возможно, не должна была здесь звучать, но им нужно понимать, на что нам придётся пойти, чтобы выяснить правду об этом мире, чтобы спасти всё человечество».

– Если нам удастся добраться туда, то мы сможем положить конец эпохе благоговейного ужаса перед титанами. – Эрвин замолчал, чтобы перевести дыхание, и с удовлетворением отметил, что его слова заставили кадетов оживиться: кто-то испуганно оборачивался к своим товарищам, но некоторые смотрели на него с восторгом, с блеском в ширко распахнутых глазах. – Однако чтобы добраться до дома Йегеров, нам придётся отвоевать Стену Мария. Я только что указал нашу цель. Но ввиду того, что ворота Троста мы уже использовать не можем, нам придётся сделать крюк, выйдя из Каранеса. Путь, который занимал прежде четыре дня, теперь для нас утерян. – Микки и Петра растянули за его спиной карту для понимания плана кадетами.

За последние четыре года более девяноста процентов членов Разведкорпуса погибло. Девяносто за четыре года. В лучшем случае нам придется пожертвовать в пять раз большим количеством солдат и потратить более двадцати лет, прежде чем мы сможем отправить к Стене Мария войска. 

Тишина, гробовая тишина повисла перед сценой – выходит, он напугал их. Что же, это всего лишь ужасная правда.

– Разведкорпусу всегда нужны талантливые люди. Из-за больших потерь после вылазок у нас постоянная нехватка солдат. Я ничего не собираюсь от вас скрывать. Те, кто вступит в Разведкорпус, будут через месяц участвовать в Разведывательной экспедиции на внешних землях. Необходимо закрыть путь снабжения.

Вероятность выжить в первую экспедицию около пятидесяти процентов, как я полагаю. Те, кто вернётся, станут превосходными солдатами с высоким коэффициентом выживания. – Они с Микки уже двадцать пять лет искушают судьбу, так что сказанное действительно является правдой, и они оба живое подтверждение тому. В первую свою миссию у Эрвина на глазах сожрали множество товарищей, он был ранен, но Шадис вытащил его из самой гущи титанов. От Микки почти сразу сбежала лошадь, и его подобрал Флагон, на тот момент уже как год служивший в Разведкорпусе. Несмотря на то, что они выжили, лишь благодаря помощи старших офицеров, та экспедиция забрали жизни почти что всех новобранцев, а они спаслись и нашли в себе силы вернуться в строй. Остаётся надежда, что кадеты, стоявшие перед ним, смогут проявить подобную стойкость.

– Те, кто, несмотря на эту мрачную данность, всё ещё делают вступить, оставайтесь на месте. И позвольте повторить это ещё раз. Большинство тех, кто останется и будет служить в Разведкорпусе, возможно, скоро погибнет. Внимательно прислушайтесь к себе и решите, действительно ли вы готовы пожертвовать всем ради человечества.

Это всё, желающие вступить в другие подразделения, свободны.

Кадеты начали расходиться. Дариус с искажённым от удивления лицом чуть выступил из-за кулис:

– Командующий, вам не кажется, что вы переборщили с запугиванием? Знаете, из-за такой речи у нас сильно поубавится новобранцев.

Эрвин ничего не ответил ему. «Я никого не запугивал, а говорил только правду. Они должны быть готовы к тому, что ждёт их за Стенами. Лучше здесь останется два человека, точно уверенных в себе и в своих силах, а не тридцать трусов, не способных сражаться».

– Вы сможете умереть, если вам прикажут отдать свою жизнь? – негромко спросил Эрвин, когда большинство солдат разошлись.

– Мы не хотим умирать! – крикнул кто-то.

– Понятно, вы, похоже, уверены в своём решении. – Он чуть улыбнулся и высоко поднял голову, отдавая честь. Новобранцы переглянулись и тоже отдали честь. – Отлично! Приветствую вас в Разведкорпусе! Я восхищаюсь вашим мужеством и готовностью пожертвовать собой. Приветствую двадцать одного новобранца. Вы справились со своим страхом и станете храбрыми солдатами. За это я вас искренне уважаю. – Он обернулся к кулисам и кивнул Леви, чтобы тот уводил Эрена и свой отряд. – Майк, – подозвал он капитана. Тот вышел и с язвительной усмешкой, которая появлялась на его губах, когда он видел новобранцев, оглядел их. – Это капитан отряда, майор Захариус. Он проводит вас к лошадям и покажет дорогу к штабу. По всем вопросам обращайтесь к нему.

И он поспешил за трибуну, где его ждал Гром. Оседлав его, он выехал в сторону полей, где среди тонких деревьев с облетавшими от малейшего дуновения листьями затаилось крошечное кладбище с одной маленькой могилкой, которую он навещал очень редко.

За его недолгую поездку ночь сменилась утром. Небо сперва побледнело, звёзды последний раз подмигнули ему и угасли. Прошёл мелкий дождь, смывший последнюю синеву, и горизонт заалел. Солнце начало подниматься, заливая мягким тёплым светом мокрую траву, блестящую от влаги белую шерсть Грома и усталое лицо Эрвина, когда он наконец добрался до кладбища. Оград совсем не было, всё заросло, и он по едва заметной дорожке прямо на Громе поехал в дальний конец кладбища с могилами двадцатилетней давности. 

«Луиза Смит,  811-830», – привычно прочитал он на одной из них и спешился.

– Жаль ты не видишь, каким вырос наш сын, Луиза, – прошептал Эрвин, опираясь о каменную плиту. Глаза жгло, в горле застыл неприятный ком. – Ты хотела, чтобы мы с ним были счастливы, и мы действительно счастливы. Спасибо тебе за сына. Сегодня твой день рождения, в день смерти я не готов приходить… Не хочу портить себе и Уиллу праздник. Он зайдёт к тебе, если захочет, но… матерью он уже несколько лет зовёт другую женщину. Прости…

Он немного постоял, слушая, как Гром тяжело дышит и как шумит ветер, петляя меж могил и поднимая его куртку, а затем поехал обратно в штаб, не чувствуя уже ничего. Было грустно, но боль за последние двадцать лет себя исчерпала, осталось лишь лёгкое чувство вины, о котором он редко вспоминал, благодаря любви к Летти. Однако если бы он мог видеть себя, то с неудовольствием обнаружил бы, что у глаз, казалось бы, углубились морщины, а на всё лицо легла тень.

Когда он прибыл, новобранцы толпились во дворе напротив конюшен и не заметили его появления.

– Разойдитесь! – раздался голос Диты Несса, которого назначили командиром группы новобранцев. Он недавно потерял почти всех солдат, поэтому был счастлив, когда Эрвин предложил ему руководить новобранцами.

Все расступились, и Эрвин двинулся вперёд, но путь преградил крупный светловолосый парень, стоявший к нему спиной и что-то говоривший своему долговязому темноволосому товарищу. Очевидно, они были слишком заняты разговором и не услышали Диту.

– Браун! Хувер! – вскрикнул он, прекрасно зная привычку Грома подкрадываться сзади, бить в спину копытом и пытаться съесть форму.

Эрвин собирался было натянуть поводья, но Гром спокойно объехал обернувшихся парней, даже не взглянув на них.

– Не лягнул, командующий, – улыбнувшись уголками толстых губ, удивился Дита и хитро прищурился. – Стареет?

– Я только семь лет на нём езжу. Люка-то он вчера укусил, – пожал плечами Эрвин и спешился. – Повезло.

– Райнер, отведи коня командующего в стойло и сними амуницию. Раз уж Гром к тебе нормально отнёсся, то я назначаю тебя и Бертольда дежурными по конюшням на эту неделю. Старшего офицера я вам отправлю, расскажет, что делать, – сказал Дита, судя по лицу, очень довольный тем, что обязанности начали распределяться очень быстро.

Эрвин передал Райнеру поводья и тихо проговорил:

– Не прикасайся к морде и к левой задней ноге, он этого не любит.

Вдогонку за новобранцами пришли их личные дела из Разведкорпуса. Одно ему прислали совершенно случайно: эта девушка-кадет вступила в Военную полицию, но отослать его туда, куда надо, он решил позже. Просмотрев все личные дела у себя в кабинете, Эрвин так и не решил, кто мог быть причастен к убийству Сони и Бина, ведь проверка устройств пространственного маневрирования ничего не дала. Решив, что на это нужна другая точка зрения, возможно, не такой изощрённый взгляд, он отправился с личными делами к Микки в соседний кабинет. По пути он столкнулся с Дирком, и они вместе вошли к нему.

Он был не один.

Микки стоял посередине комнаты, а спиной к ним стояли две девушки, Криста Ленц и Саша Браус, склонившись над чем-то.

– Какой хорошенький, – проговорила Криста, чьё лицо находилось на уровне живота Микки. Саша наклонилась ещё ниже.

– Маленький такой, – проворковала она.

– Микки?.. – кашлянул Дирк. Эрвин остолбенел. – Что ты там им показываешь?

– Мышонка, – расплылся в широкой улыбке Микки, а Саша и Криста резко выпрямились и обернулись, отдали честь.

– Что, прости? – Дирк, видимо, не расслышал, и его щёки вспыхнули то ли от возмущения, то ли от стыда.

– Мышонка моего, – повторил Микки и подошёл к нему, показывая, что у него на ладонях сидел белый мышонок и умывался крошечными розовыми лапками.

– Вот, зачем к тебе теперь ходят женщины. Стареешь, – усмехнулся Эрвин и, пройдя к столу, с грохотом опустил на него двадцать одну папку с личными делами. – Это тебе лёгкое чтение перед сном, проверка ничего не дала, – намеренно проговорился он, желая, чтобы Саша и Криста рассказали об этом товарищам, а преступник потерял бдительность и выдал себя. Глупо было на это надеяться. Вряд ли их противник настолько глуп, но нужно проверять все возможности выяснить, кто убил Сони и Бина не только ради победы человечества над титанами, но и ради Ханджи, которая лишь благодаря подопытному в виде Эрена не потеряла её обыкновенной жизнерадостности, но иногда плакала у себя в кабинете. – Кстати о Саше, – повернулся он к Дирку. Саша вытянулась в тонкую струнку под его внимательным взглядом. – Кит… Инструктор Шадис отметил её потенциал в медицине. Возьми её к себе в медпункт.

– Эрвин, жертв будет больше, ты издеваешься? – простонал Дирк, всплеснув руками.

– Шадис редко ошибается, – заметил Эрвин. – А вы, капитан Гунтард, забываетесь в разговоре со своим командиром. Возьмите рядовую Браус в медпункт, – настойчивее приказал он.

– Слушаюсь, командующий Эрвин, – вздохнул Дирк и махнул Саше рукой. – Пошли. Может, что-нибудь толковое из тебя и выйдет.

– Командующий Эрвин, капитан Гунтард, а можно мне тоже помочь в медпункте? – воскликнула Криста. – Я очень хочу помогать людям!

– Я старый, двоих сразу не потяну. Давайте по одной, – проговорил Дирк, заламывая руки. – И так многие погибают, а ещё вы..!

– Нет, Криста, ты на следующей неделе дежуришь по конюшням, а пока занимайся тренировками, – отказал ей Эрвин, про себя отмечая такое странное рвение. 

А вместе с Микки они решили отправиться тренировать Грома и рыжего Графа, коня Микки, в поле.

– Как с Летти у тебя дела? – спросил Микки, когда они пустили Грома и Графа галопом, а сами накинули платки на головы, чтобы яркое солнце не пекло так сильно. – Я слышал, что она хочет родить от тебя ещё ребёнка.

– Поэтому всё и становится хуже, – вздохнул Эрвин, опуская глаза на собственные руки, на которых в последнее время особенно ясно проступили вены. – Я не думаю, что ещё могу иметь детей, потому что беременность не наступила за последние пять лет нашего брака, да и время совершенно не то. Что я дам ещё одному ребёнку? Я постоянно нахожусь в штабе и за Стенами, сейчас и ситуация с Эреном крайне неожиданно образовалась… Цена моей ошибки возрастает, Разведкорпус либо добьётся победы над титанами, либо будет расформирован, а меня того и гляди повесят. Тут уже возникает совершенно банальный вопрос: на что содержать четверых детей? Ведь Летти работать не будет. 

– То есть ты боишься, что ребёнок будет расти без отца?

– Да. Я очень любил своего отца, мать, конечно, тоже, но отца больше. Для меня его смерть была настоящим ударом. А моим детям будет хуже, они останутся сиротами при живых родителях. – Эрвин вздохнул. – Летти, видимо, этого не понимает. Она мечтает ещё об одном ребёнке, чтобы в случае моей смерти осталось живое напоминание обо мне.

– Ты говорил ей об этом? – спросил Микки. – Скоро обед, вернёмся в штаб, – прибавил он.

– Говорил, и ты сам знаешь, что она боится узнать о беременности, когда я погибну. Так же, как произошло и с Мирандой. Вот, видимо, и торопится, хочет успеть каждый раз до очередной вылазки за Стены.

– Ей всё-таки уже за тридцать. Через пару лет она точно не забеременет, – задумавшись, проговорил Микки. – Наверное, эта причина тоже имеет значение.

– Ещё у нас конфликты по причине моего длительного отсутствия дома.

– Летти хочет тебя привязать к дому ребёнком? Так, получается? – задумался Микки. – Ни один мужчина никогда не был и не будет привязан к дому ребёнком, она просто сделает несчастным не только себя, но и ещё одного маленького человека, который этого точно не заслужил, – сказал он и похлопал Эрвина по плечу. – Если понадобится мой совет или любая помощь, то проси: я вам всегда помогу.

Они подъехали к загону, сделанному на скорую руку, где под руководством Диты тренировались на лошадях новобранцы. Эрвин засмотрелся на них. Микки тоже повернулся. Конни заметил их и, выпрямившись в седле, отдал честь, но конь взбрыкнул, и он полетел на вытоптанную траву.

– Не ушибся? – крикнул Эрвин, пока Микки, отвернувшись, захлёбывался тихим смехом. Ему точно не хотелось заставлять Конни краснеть, но он просто не мог удержаться.

– Нет, извините, – тихо проговорил смущённый Конни, поднимаясь и усаживаясь обратно.

– Ничего-ничего, – стараясь тепло улыбнуться, сказал Эрвин и тронулся к конюшням. – Для этих новобранцев я бо́льший отец, чем для своих родных детей, – тяжело вздохнув, заметил он.

До обеда оставалось ещё полчаса, поэтому Эрвин решили заняться делами. Он устроился за столом, подготавливая свидетельства о смерти для предстоящей экспедиции: ставил подпись, дату предстоящей разведывательной миссии, оставляя место для имени, годов жизни и звания. Не хотелось откладывать эту лишнюю работу на день после прибытия. Эрвин не мог быть уверен в том, что не получит ранений, что останутся силы писать всё с нуля. Хотелось просто оставить место, чтобы машинально переписывать имена из списков погибших, не задерживаться на каждом из них. Меньше времени на свидетельство – меньше времени на грустные мысли о том, как он сражался бок о бок с этим солдатом, как они вместе тренировались, кто остался у него в семье, была ли она у него, или он посвятил всю жизнь Разведкорпусу.

Привычную тишину нарушили очень громкие голоса с полянки перед штабом. Выглянув в окно, чтобы попросить солдат не шуметь, Эрвин обнаружил его источник и с радостью оторвался от неприятной, но до ужаса необходимой работы.

Несколькими минутами ранее задумчивый и странно бледный Уилл въехал во двор на своём гордом Бейне, а за ним бежала маленькая нелепая лошадь, которая била себя хвостом по бокам и заходилась звонким ржанием. 

За столом сидели Леви с хмурым выражением лица, сильно размахивавшая руками и чём-то рассуждавшая Ханджи, нервно поглядывавший на неё Эрен и удивительно спокойный Элд. Первой Уилла заметила Ханджи. С радостным воплем она подскочила со своего места и бросилась обнимать его, едва он спешился.

– Вы меня смущаете, я ведь женат, Ханджи, – заворчал Уилл, когда она стиснула его в крепких объятиях. – Здравствуй, Элд! – махнул он бывшему товарищу. – Капитан, – поприветствовал Леви. Ханджи наконец его отпустила и отошла на полшага:

– С чем приехал? – улыбнулась она и потянулась к Молнии, чтобы погладить кобылу, но Уилл остановил её:

– Она искусала Бейну все ноги, а те, кто за ней ухаживал в конюшнях Королевской полиции, обходили стойло стороной. Я измучился, пока вёз это маленькое чудовище сюда!

Двери замка открылись – и по крыльцу сбежал Эрвин. Замедлившись и стараясь сохранять невозмутимый вид, который соответствовал статусу командора, он медленно подошёл к Уиллу.

– Здравствуй, – тихо проговорил он, вглядываясь в печальные глаза, и легонько пожал его руку. Уилл ответил ему тем же. – Рад тебя видеть.

– А я-то как рад! – воскликнул Уилл. – Забери этот ужас от меня. Уже надоело! – он указал на Молнию, которая жевала край куртки стоявшей к ней спиной и ничего не подозревавшей Ханджи.

– Капитан, лошадь ест вашу форму! – окликнул её Эрен, и Ханджи, развернувшись с протяжным воплем, принялась вырывать куртку из зубов Молнии. Но та не сдалась и стала тянуть на себя. Не выдержала ткань – кусочек остался в зубах лошади, а Ханджи, не удержавшись на ногах, полетела спиной на землю, но Эрвин подхватил её, и та умудрилась на упасть.

– Хуже титанов! – рассмеявшись, сообщил Уилл. – Отец, забирай её. Я больше не выдержу.

– Элд! – Эрвин повернулся к офицеру, и он поднялся на ноги, отдавая честь:

– Да, командующий Эрвин!

– Отведи лошадь в свободное стойло, но подальше от остальных. Только аккуратнее. Видишь, кусается – Молния губами схватила его за рукав, но он вовремя отвёл её хитрую морду в сторону.

– Слушаюсь! – согласился Элд, и Уилл передал ему лошадь.

– Посидишь у меня немного? Поговорим хоть, отдохнёшь с дороги, поешь, тебя покормят, – предложил Эрвин Уиллу, провожая взглядом Элда и бодро помахивавшую густым чёрным хвостом Молнию. Ханджи вернулась к Эрену и Леви, снимая с себя порванную куртку и грустно вздыхая.

– Нет, я поеду. Мне ещё нужно… – начал отпираться Уилл, отворачиваясь от Эрвина, и он поймал его за плечо, заставляя взглянуть на него. 

– Может, действительно нужно поговорить? Ты что-то скрываешь, – заметил Эрвин, но Уилл лишь отмахнулся, принялся отпираться, что просто устал и у него ещё остались дела, и, забравшись на Бейна, уехал – лишь пыль поднялась на дороге.

Эрвин решил зайти в загон для тренировок. По пути ему встретился Микки, и они решили пойти вместе Остановились у ограждений. С другой стороны, опершись на них спиной, стоял Дита и наблюдал за новобранцами, которые занимались конной тренировкой.

– Что скажешь про них? – поинтересовался Эрвин, глядя на то, как Саша старательно завязывала косички на гриве своей тёмной лошади. Жан стоял возле неё и смеялся, но Дита не прерывал их, предпочитая просто наблюдать со стороны и не вмешиваться. 

– Ребята очень хорошие, самое главное, что они дружны и помогают друг другу, – ответил он. – Про навыки… Микаса Аккерман действительно стоит на ступень выше остальных. Невероятный талант.

– У Летти какая девичья фамилия? – грубо прервав его, спросил Микки, опираясь на ограждения.

– Закклай, – усмехнулся Эрвин, с весёлой улыбкой оборачиваясь на него.

– Нет, какая фамилия у её родного отца? – явно начиная злиться, продолжал настаивать Микки.

– Аккерман, такая же, как и у Микасы, – поспешил прибавить Эрвин. – Родня, наверное. Но я читал, что Микаса жила в деревне на поверхности до самой гибели её родителей, после жила с Гришей и Карлой Йегер и никаких связей с Подземным городом не имела. Так что я полагаю, что она очень дальняя родственница Летти.

Мимо пробежал Армин, который вёл молоденькую светлую лошадь с чёрной гривой. Два раза Эрвин лишь скользнул по нему взглядом, а потом осознал, что рядом с ним скакала Молния.

– Дита, ты зачем Молнию к остальным лошадям привёл? – уже представляя, как она начнёт резвиться, подобно Буре и Грому, спросил он, и Дита с непониманием посмотрел на него.

– Что с ней не так? Послушная, ласковая, к людям быстро пошла, – задумчиво сказал он. – К Элду прижималась, позволила себя погладить и с удовольствием поела яблок и моркови.

– Жди подвоха, – вздохнул Эрвин. – Это жеребёнок Грома и Бури. Забыл, как меня на Грома посадили? Шадис сказал тогда, что, если он не скинет и я не сверну себе шею, значит, повезло. Гром лягается до сих пор, Буря очень своенравная, не подпускает к себе никого, кроме Летти. А эта маленькая Молния искусала Бейну все ноги, порвала куртку Ханджи, а ты её ещё совсем зелёному новобранцу дал. В кадетском корпусе лошади все послушные и смирные, у нас нет таких удобств.

– Выглядит спокойно, – вздохнул Дита и выступил вперёд. – Эй, Арлерт, передай-ка Молнию мне, – крикнул он, и она, видимо, среагировав на его громкий голос, неожиданно рванула к новобранцам на лошадях, Армин не отпустил поводья и полетел за ней, коленями задевая землю.

Эрвин перемахнул через ограждения и преградил Молнии путь, едва успев увернуться от вставшего на дыбы коня Райнера. Армин, едва кобыла  остановилась, выпустил поводья и остался лежать ничком, уткнувшись лицом в землю. Эрвин осторожно, но резковато поднял его за воротник куртки и поставил на ноги, а сам бросился к Молнии, которая с весёлым ржанием убегала от Микки (если, конечно, лошадь может весело ржать).

– Окружайте её! – крикнул Эрвин и кинулся наперерез. 

Дита зашёл слева, а Микки в ловком прыжке, подтверждая славу самого умелого солдата, сумел забраться в седло и повис на ней. Он весил явно раза в два больше Армина, поэтому Молнии было тяжело сбросить его, и её колени задрожали. Видимо, смирившись, она остановилась, Микки слез, и Дита повёл её в конюшню подальше от остальных.

Эрвин обернулся на стоявших в углу загона новобранцев. Армин отряхивал форму, в нескольких местах позеленевшую от редкой травы, по которой его проволокла Молния, из разбитого носа текла кровь, а кожа на сапогах была расцарапана. Криста вытирала его грязное от крови, пыли и травы лицо платком.

– Армин, сходи в медпункт. Если капитан Гунтард посоветует тебе временно не ходить на тренировки, так и сделай, – сказал ему Эрвин. Армин, явно робея, проговорил:

– Спасибо, командующий, вы спасли меня.

Эрвин, небрежно пожав плечами, отмахнулся и, вновь перебравшись через ограждения, пошёл в столовую: за этот час он слишком измотался. Путь его пролегал через конюшни. Проходя мимо них, он удивился: Гром по устоявшейся за последние семь лет традиции не поприветствовал его громким ржанием. Подойдя к стойлу, Эрвин обнаружил, что повязавший голову платком, чтобы обезопаситься от риска быть схваченным за волосы, Эрен кормит Грома из ведра овсом, а тот спокойно ест и даже не пытается укусить его или опрокинуть.

– Здравствуйте, командующий Эрвин! Мне приказали покормить лошадей, – сообщил Эрен, и Эрвин приблизился к нему, протягивая руку и гладя коня по величественной морде.

– Гром подпустил тебя к себе?

– Да, командующий. Я не понимаю, почему к нему боятся подходить остальные солдаты.

Эрвин задумался. Когда Гром сохранял спокойствие? Когда рядом был Дита, который знал его с рождения, когда Эрвин, его хозяин, садился на него, кормил, мыл и расчёсывал гриву, когда Райнер и Бертольд по указанию Диты возились с ним, когда они выезжали на разведывательные миссии и он совершенно не боялся титанов.

Титаны. Гром был совершенно спокоен и невозмутим в любых ситуациях, когда рядом находились титаны: там, за Стенами, это примерный конь, который не боится никого и ничего, который много раз вывозил его, израненного и измученного, с поля боя. Эрен по своей сути титан. А что тогда Райнер и Бертольд? Они тоже..? Да ну! Бред. Может, правда постарел?

В столовой, просторной комнате с начисто выскобленными столами и с тёплым светом из окон, Эрвин, привыкший есть со своими солдатами и не изменивший этой привычки со вступлением в должность командующего Разведкорпусом, уселся за один из дальних столов вместе с Микки, Ханджи и Леви. Эрен сидел вместе с отрядом последнего через проход от них. Дирка и Армина ещё не было.

– Как дела у Эрена? – тихо спросил Эрвин, склоняясь над тарелкой с похлёбкой и глядя в глаза Ханджи, которая сняла очки: на переносице виднелись пятна. – Что с вашими экспериментами?

– После того случая с ложкой ничего нового мы не выяснили, – ответила она, задумчиво поглядывая на Эрена, который что-то говорил Петре.

– Это плохо, – вздохнул Эрвин. – У меня есть некоторые соображения касательно убийства Сони и Бина, – прибавил он, и Ханджи даже приподнялась со стула. – Сядь, я не буду это обсуждать здесь, при всех. Вы втроём мне нужны на разговор про нашу пятьдесят седьмую разведывательную миссию. Зайдите ко мне часов в восемь, как раз не будем заняты.

Дверь открылась, и в столовую вошли Дирк, одетый не по форме, и значительно помятый, но уже выглядевший получше Армин. Взяв еду у раздачи, они разошлись, и Дирк сел рядом с Эрвином, заставив того подвинуться на другой край скамьи.

– Приходи в восемь часов ко мне в кабинет, нужно обсудить кое-что про миссию, – сказал он ему, и тот, не задавая лишних вопросов, кивнул. – Как Арлерт?

– Ушибы, – невнятно проговорил Дирк, начавший быстро уплетать похлёбку. – Отдохнёт пару дней – и обратно в строй. Нехрен засиживаться. Мы-то носимся уже через пару дней после ранения. Понятно, что должности обязывают, но если новобранцы выживут на вылазке через несколько недель, то они когда-нибудь заменят нас, а замена нам нужна достойная. Пусть привыкают!

– Всё-таки Шадис не смог их в полной мере подготовить к тому, что их ждёт в Разведкорпусе, – грустно вздохнул Микки, глядя на то, как Криста била подавившегося Конни по спине.

– Я с тобой не согласен. Они не погибли в Тросте и сохранили рассудок, так что подготовил их замечательно. Каким-то навыкам их обучит Дита, это не такая проблема для него, но подобная стойкость впечатляет, – заметил Эрвин.

Двери вновь распахнулись, и в столовую влетел новобранец Жан Кирштейн, неся в руках явно тяжёлую сумку. На его вытянутом лице была неуверенная улыбка, он сильно раскраснелся и тяжело дышал после бега.

– Почта! – радостно сообщил он.

Все уставились от него, явно задавая вопросы, пришла ли им весточка из родного дома, всё ли в порядке у их семей, а Эрвин отвернулся первым: он не ждал никаких писем.

Криста вызвалась помогать Жану, и они вместе принялись раздавать письма из сумки адресатам. Дирк, глядя на то, как все солдаты отложили еду в сторону и с жадностью смотрели на Кристу, надеясь, что вот-вот она подойдёт к ним, помрачнел и повернулся к Эрвину:

– Как моя Эрмина у тебя? Не обижаете?

– Очень скучает по тебе, а Эбби уже… забыла. – Эрвин заметил, как ясные глаза Дирка увлажнились. – Прости…

– Просто очень больно… Мы с Эбби были вместе одиннадцать лет, а теперь я даже дочь свою воспитывать не могу, – прошептал Дирк и, собравшись, сделал глубокий вдох. – Мне нужно занять у вас всех немного денег… – покусав губы, выпалил он. – Если, конечно, можете. Ну… у всех, кроме тебя, Эрвин. Ты обеспечиваешь мою дочь, а это главное.

– Я не могу, – проговорил Микки, низко опуская голову и стараясь ни на кого не смотреть. – Миранде стало хуже, нужны деньги на лечение. Она едва ходит, ноги совсем её не держат…

– Я хочу жениться, Дирк, – тихо сказал Леви, кивая на Петру. – Много не смогу, но тебе вряд ли хватит на долги отца.

– А я всё жалование уже потратила, и сбережений у меня нет. Могу попросить у Моблита, но он получает меньше, чем я, – отводя глаза в сторону, прошептала Ханджи.

– Извините. Нет… ничего страшного. Всё в порядке, я понимаю, – помрачнев и в одну секунду состарившись на несколько лет, ответил Дирк. Он вернулся к похлёбке, ни на кого не глядя и ковыряя царапину на большом пальце левой руки. Тонкие брови сошлись на переносице, веки опустились, закрывая глаза, а губы сильно дрожали – Дирк был в отчаянии. Эрвин хотел было утешить его, всё-таки предложить денег, но их отвлекла Криста.

– Командующий, – робко произнесла она, и Эрвин удивлённо взглянул на неё: она протягивала ему два письма.

Он поблагодарил её и прочёл имена отправителей: одно пришло от Луи, другое – от Шадиса.

Первым Эрвин распечатал письмо от Шадиса. Оно было очень кратким, но конкретным:

«Нужно с тобой встретиться. Хочу рассказать тебе немного подробностей о том, что ты спрашивал у меня неделю назад. Почту проверяют.

Инструктор Кит Шадис».

Открыл и второе:

«Дорогой отец!

Маменька наверняка говорила тебе о том, что я хочу вступить в кадетский корпус, и спешу тебя обрадовать (или огорчить) радостными для меня новостями: меня приняли. 

Я помню инструктора Шадиса с того момента, как он был командующим Разведкорпуса, поэтому ожидал, что он меня тоже запомнил. Запомнил – не то слово! Немного постращал на церемонии вступления, но значительно меньше, чем других новобранцев. Сказал не опозорить отца, мать и деда. 

Живу в казармах, немного непривычно после родного дома, где у меня была собственная комната, но я не жалуюсь. Надо мной немного посмеиваются из-за моей, как они говорят, аристократской одежды и умения играть на пианино, но делают это не со зла. Зато я отличился! Мне легко даётся верховая езда, в то время как мои товарищи видели лошадей только издалека, а прикасаться и вовсе боятся.

Вчера инструктор Шадис похвалил меня за хороший баланс. Скоро начнутся тренировки, и мне выдадут собственное устройство пространственного маневрирования!

Завершая письмо, считаю нужным тебе сказать, что для моего удобства и для отсутствия предвзятого отношения со стороны моих товарищей мы с маменькой решили записать меня фамилией её отца, моего деда, хоть я ни разу его и не видел. Но если ты посчитаешь возможным, то я бы хотел, чтобы ты усыновил меня, и тогда я получу твою фамилию. Могут ведь быть проблемы с наследством? Но ты можешь тогда составить завещание и поделить всё так, как надо. Я не обижусь, если ты мне ничего не оставишь. В конце концов, ты мне не родной отец, но я всем сердцем люблю тебя.

Твой сын,

Луи Аккерман.

– Что там у тебя? – спросил Дирк, видимо, решая отвлечься от своего горя.

– Луи вступил в кадетский корпус! – с радостью отозвался Эрвин, стараясь не замечать неприятного упоминания Кенни. Он знал, что по документам Кенни приходился Летти отцом, но разве её не удочерили? Разве она не порвала все связи с родными родителями? Формально они для неё чужие люди. Или же благодаря связям и деньгам Летти смогла договориться на смену фамилии для сына? Если ему так действительно легче, то пускай, но лучше бы взял девичью фамилию Джейн, если фамилия Даллиуса его не устраивала.

– Поздравляю! – громогласно воскликнул Микки – многие обернулись – и, обхватив Эрвина за плечи, немного встряхнул. 

– Куда он хочет вступить? – спросил Леви, пока Дирк очень кисло, а Ханджи – восторженно тоже поздравляли Эрвина.

– Собирался в Военную полицию. Главное, чтобы он не попал в Разведкорпус. Не хочу этого. Уилл передумал и сейчас вполне доволен своей жизнью и службой. Надеюсь, аналогичная перемена произойдёт и с Луи, – отозвался Эрвин и вернулся к письму – скорее, записке – Шадиса. – Я сейчас уеду ненадолго, часа на два-три, в восемь всё в силе.

– Куда? – удивился Микки, когда Эрвин уже поднялся на ноги.

– Переговорить нужно с нашим старым товарищем, – многозначительно глянув на новобранцев, ответил он.

В кадетский корпус он прибыл в экипаже, чтобы не привлекать излишнее внимание деревенских жителей своей персоной. Его сразу встретил Шадис и повёл по обширной территории кадетского корпуса.

– Луи явно передался талант Летти. Парнишка очень старается и делает успехи. Я, к слову, был удивлён, что его фамилия изменилась. Будь он Закклаем или Смитом, это открыло бы для него новые двери, – говорил Шадис, пока они шли мимо казарм, из которых раздавались голоса кадетов. – Если ещё учитывать род занятий биологического отца Летти, то это совершенно странно, немыслимо и глупо.

– Может, он хочет открыть эти двери сам без чьей-либо помощи? – проигнорировав последнее замечание, спросил Эрвин. – Знаешь же, что Летти было сложно на службе, потому что все стелились перед ней и робели, слова лишнего не могли сказать. А моя фамилия? Что она ему откроет? Презрение со стороны тех, кто считает, что Разведкорпус нужно уничтожить. А так… Аккерман и Аккерман. Это непримечательная фамилия, но я думаю, что Закклай будет не рад таким переменам. А про отца Летти… – поразмыслив, всё же прибавил он. – Сам не в восторге. 

– Кто бы ему об этом рассказал, – скривился Шадис. Они подошли к конструкциям, на которых кадеты тренировали баланс, и остановились поодаль. – Вон твой Луи, посередине. Даже не шатается, он совершенно спокоен. Я уверен, что будет отличным солдатом, но не думаю, что станет проявлять лидерские качества, как ты. 

Луи, очевидно, заметил их, потому как высоко поднял голову и поменялся в лице. Эрвин помахал ему рукой и повёл Кита дальше.

– Мы же не о Луи собирались говорить, – заметил он. – Гриша Йегер. Тебе что-то известно?

– Мы нашли его за Стенами семнадцать лет назад, и он не знал ничего о жизни внутри них. Тебе я наказал молчать, и ты действительно молчал все эти годы. Забыл или послушался? – Шадис нахмурился, глядя на него.

– Я ничего не забываю, но думать об этом я практически перестал. Гриша Йегер что-то рассказал тебе? – спросил Эрвин, доставая часы из кармана и нервно поглядывая на них: он задерживался.

– Единственное, о чём он помнил, так это то, что был врачом. Причём его познания в медицине оказались на очень высоком уровне. Сам знаешь, он спас Сигансину от эпидемии. Вылечил Карлу, мать Эрена, жену Ханнеса. – Шадис, заметив, что им навстречу идут кадеты, крикнул им: – Чего едва ноги передвигаете?! Шагом марш! 

– Так что? Рассказывал он что-то? – нетерпеливо продолжил Эрвин.

– Гриша говорил, что он особенный. Не знаю, что это означало. Возможно, он знал что-то о титанах, чего не знали мы… В день падения Стены Мария я был вместе с Гришей. Когда я назначил тебя командующим, то понял, что для разговора мне нужен был именно он, да и… Карлу хотелось увидеть. Но было уже слишком поздно. Гриша нашёл Эрена, и тот сказал, что Карлу сожрал титан. Гриша повёл Эрена в лес и уговаривал отомстить за неё. – Кит задумался, поднимая голову и глядя на небо. Эрвин тоже посмотрел. Солнце садилось, набежали тучи, пряча за собой первые звёзды. – Я просил его не возлагать такую ношу на Эрена, потому что он может не быть таким особенным, как он сам. Гриша приказал мне не вмешиваться, и я согласился. Спустя несколько минут я услышал то ли раскат грома, то ли взрыв и заметил яркую вспышку в том месте, где они находились. Там я обнаружил лишь Эрена, потерявшего сознание. Гриши не было. Я вернул Эрена обратно к Армину и Микасе, а больше о Грише мне ничего не известно.

– А тот взрыв… Он мог быть оттого, что Эрен превратился? – вслух размышлял Эрвин, остановившись и рисуя носом сапога линии на земле. Шадис внимательно наблюдал за его движением. – Я лично не видел превращения Эрена, но из отчётов становится ясно, что твоё описание полностью совпадает с ними. Кто-то из них превратился, Гриша или Эрен. Может, эта сила передаётся по наследству, поэтому Гриша считал и себя, и своего сына особенными?

– Здесь уже думать тебе, – сказал Шадис. – Меня допрашивала Военная полиция, но я не сказал никому ни слова о том, что знаю больше других о Грише. А Эрен, очевидно, ничего не помнит о произошедшем. Помнишь, он ведь после трансформации в Тросте тоже едва соображал, как мне рассказывали некоторые очевидцы.

– Я не раскрою твою тайну никому, – отозвался Эрвин. – Может, это неправильно, но пока лучше не знать никому. Однако… если я умру до того, как эта информация понадобится, пообещай, что расскажешь всё Ханджи. Ей командовать Разведкорпусом после меня. А я благодарю тебя за такую откровенность.

– Я обещаю, Эрвин, – тихо сказал Шадис и протянул ему руку. Эрвин крепко пожал её, они немного постояли, глядя друг на друга, и разошлись.

Вернувшись в штаб, он застал капитанов у себя в кабинете. Клевавшая носом Ханджи сидела на столе в ночнушке, накинув на плечи куртку и отняв себя, Микки, одетый в форму, полулежал в скрученном положении на подоконнике, Леви занял стул Эрвина и покачивался на нём, а Дирк, уже переодевшийся в свою нелепую короткую пижаму, устроился напротив.

Едва Эрвин вошёл, они обернулись на него, и Леви встал с его места.

– Удалось узнать что-то от Шадиса? – сразу спросила Ханджи, раскрывая глаза пальцами, чтобы не уснуть в ту же секунду.

– Нет, ничего нового он не рассказал. Эрен особо не выделялся в кадетском корпусе, – ответил Эрвин, опускаясь на стул и вытягивая гудевшие ноги. Особенно тянуло поясницу, ступни жгло. – У меня для вас другие, но не менее важные новости. Я считаю, что среди солдат Разведкорпуса есть предатели, Бронированный и Колоссальный титаны. Они такие же, как Эрен, и кто-то из них убил Сони и Бина. 

– Да ладно! – севшим голосом проговорил Микки, мгновенно призрдя себя. Его утомлённое лицо в один миг оживилось. – А кого ты подозреваешь?

– Конкретных имён я не назову, но ограничиться нам стоит теми, кто вступил в Разведкорпус после падения Стены Мария. Тогда предатель и мог пробраться внутрь Стен. Соответственно, это все солдаты, начиная с Петры, Элда, Гюнтера и Оруо. В связи с этим у нас будет другой план пятьдесят седьмой экспедиции за Стены, – стараясь говорить тихим, вкрадчивым и мягким голосом, продолжил Эрвин: не хотелось на них давить, но нужно было помочь им понять, в чём конкретно заключается опасность их шаткого положения. – Мы должны обнаружить предателя. Для этого мы не сообщим всем подозреваемым, в какой группе находится Эрен с твоим отрядом, Леви. Да, конечно, они будут знать его местонахождение, но о цели миссии ты не должен говорить им ни слова, даже Петре, когда ложишься с ней в постель. – Леви опустил глаза, и по его щекам разлился бледный румянец. – Каждая группа будет осведомлена разной информацией, где в построении находится Эрен. Таким образом, при нападении мы сможем ещё больше сузить круг подозреваемых.

– Почему ты думаешь, что Эрен – это такая ценная добыча? – спросил Дирк, подпирая подбородок кулаком.

– Прорвали только внешние ворота Троста, Бронированный титан так и не появился. Выходит, их что-то отвлекло, разрушило их план. И это Эрен. Эрен такой же, как они. А они сами точно владеют бо́льшим объёмом информации, чем он, но и Эрен что-то знает, просто у него какие-то проблемы с памятью. Судя по отчётам, Эрен не помнил вообще всего, что происходило, когда он обращался. А если всплывёт что-то важное? Нет, будь я на их стороне, то либо уничтожил бы Эрена, чтобы тот не рассказал ничего лишнего, либо захватил бы его, чтобы переманить на свою сторону.

– И ты полагаешь, что кто-то из титанов объявится? – задумчиво спросил Леви.

– Вряд ли Колоссальный. С такими размерами он совершенно не манёвренный. Бронированный – вот, кто может появиться. Поэтому мы изменим маршрут и будем двигаться к Лесу Гигантских деревьев. Там мы расположим приборы Ханджи для захвата противника, к ним его заманит Леви с отрядом. – Эрвин посмотрел на своих капитанов. На их утомлённых лицах было написано недоумение. – Завтра напишу чёткий план, ознакомитесь, и все вместе наметим, кто в какой группе должен находиться.

– А если предателя нет? – поинтересовался Микки.

– Тогда мы опровергнем моё предложение. Поверьте мне, я бы тоже очень хотел, чтобы оно было ошибочным…

<center>***</center>

– Зачем ты их ела? – ругался Конни, пока тащил на себе бледную Сашу в медпункт. – За деревьями никто не ухаживал, а ты!..

Он пинком распахнул дверь и этим резким движением заставил подскочить Эрвина, руки и лицо которого были основательно расцарапаны, и Дирка, склонившегося над ним.

– Я пойду, – сказал Эрвин, с грустной улыбкой глянув на Сашу и Конни, и взял с кушетки брошенную туда куртку. – Кровь уже не идёт, всё хорошо, а Саша что-то совсем никакая.

– Что случилось? – спросил Дирк, жестом его останавливая и помогая Саше прилечь. 

– Саша съела яблоки с дерева, которое растёт за штабом, и отравилась, – с несчастным лицо ответил Конни, убирая волосы, упавшие на её лицо.

– Эрвин, передашь капитанами отрядов и групп, чтобы строго-настрого запретили есть яблоки? – попросил Дирк, ощупывая живот Саши.

– Да, передам. Поправляйся, Саша, – отозвался Эрвин и, отряхивая рыжую шерсть с одежды, вышел из медпункта. 

Дирк попрощался с ним и, вооружившись шприцом, подошёл к Саше, которая тихонько скулила и держалась за живот.

– Снимай штаны, – деловито приказал он.

– Чего? – возмутился Конни, его глаза с негодованием и с непониманием округлились, и Дирк уставился на него из-под хмурых бровей. 

– Укол поставить, а ты выйди… Или вы пара, что можешь смотреть? – ответил он, и Конни, недоверчиво покачав головой, вышел.

– Я здесь, рядом, Саша. Если что кричи, – напоследок сказал он, и Дирк обиженно засопел, обрабатывая руки и иглу.

Едва она прикоснулась к нежной коже, Саша пискнула и схватила Дирка за ногу. Тот мягко убрал её руку.

– Я аккуратно, не бойся. На службе тебе не раз придётся наведываться ко мне за помощью, – заверил Сашу Дирк. Поставив укол, он помог ей натянуть штаны и справиться с ремнём и присел на край кушетки. – Сейчас полегче станет, немного потерпи. Одеялом тебя накрыть, или жарко?

– Не надо, – глухо простонала Саша, и Дирк так и остался молча сидеть и смотреть на собственные руки, сцепленные в замок.

Спустя полчаса Саше совсем полегчало, и она села на кушетке, свесив с неё ноги.

– Спасибо, капитан Гунтард, мне правда лучше, – проговорила она, опуская глаза и избегая смотреть на него.

– И хорошо, – ответил Дирк, тоже отворачиваясь от неё и запинаясь. – Если хочешь, можешь идти, но завтра утром я жду тебя здесь, буду учить всему, как приказал командующий, – чувствуя странную неловкость, договорил он.

– А что с ним случилось, что он к вам пришёл?

– Он оттаскивал кота, которого привезли для ловли крыс, от мышонка капитана Захариуса, и тот разодрал ему все руки, – усмехнулся Дирк, и Саша улыбнулась. Эта очаровательная улыбка, зарозовевшие щёки и искрящиеся теплотой карие глаза заставили его сердце дрогнуть, но он просто отпустил Сашу к Конни, поджидавшему за дверью, и умыл лицо, чтобы привести мысли в порядок. – Что же ты творишь, старый дурак?.. – вздохнул он, глядя в зеркало на своё отражение. Вытянутое лицо, тонкие усы, борода и брови, тяжёлый взгляд глубоко посаженных глаз – как он мог её заинтересовать? – Она не для тебя, – с твёрдостью и решительностью проговорил Дирк.

На следующий день Саша уже совсем оправилась и пришла вовремя, и Дирк сперва показывал ей, как обрабатывать инструменты, а затем на словах объяснил, что входит в её задачи. И вскоре пожаловал первый пациент, на котором она должна была потренироваться. Это был Микки. 

Ввалился он весь грязный и недовольный, слегка прихрамывая.

– Меня Молния протащила так же, как и Арлерта. Колено всё разодрал, – с ходу заявил он и с привычно уселся на стул, снимая сапог с правой ноги и закатывая штанину.

– Саша, иди помогай, – сказал Дирк и остановился над Микки, рассматривая повреждение. Тот замялся, явно стесняясь своих огромных волосатых икр.

– Как-то неудобно перед девушкой. Может, ты? – неловко проговорил он, но Дирк был непреклонен.

Саша очень осторожно обрабатывала ватой разбитое колено, а Дирк, решивший всё контролировать, но не вмешиваться, склонился над ней так низко, что из-под ворота рубашки выскочило обручальное кольцо на тонкой ниточке, и он, смутившись, поспешил его убрать.

Когда Микки, немного поворчавший по поводу того, что не женское это дело – обрабатывать ему раны, вышел, Саша, задумчиво улыбаясь и отмывая руки, спросила:

– Капитан, а что за кольцо у вас на шее?

– Я вдовец. Моя жена погибла в Тросте, когда на него напали титаны. А дочь выжила, она теперь живёт у… моего товарища. Не могу её обеспечить, – с грустью отозвался он, отворачиваясь от Саши и пряча слёзы, но та неожиданно обняла его со спины, мокрыми руками вцепившись в его плечи. Дирк развернулся и поймал её в свои объятия.

– Простите, мне так жаль, – проговорила Саша, прижимаясь головой к его плечу, и тут же отскочила. – Извините! – вскрикнула она и отвернулась обратно к инструментам. Дирк успел заметить, как её щёки вспыхнули от смущения.

– Ничего-ничего, – рассеянно проговорил он, прикасаясь к своим плечам, где ещё несколько секунд назад были руки Саши, а теперь остались мокрые пятна от воды.

В подобной растерянности он проходил весь день и лишь к вечеру упорному Эрвину удалось затащить его в громадную общую комнату, чтобы поиграть в шахматы. То был заброшенный обеденный зал, в котором когда-то давным-давно собирались обитатели замка. Теперь же его отмыли, поставили мягкие кресла, диваны, столы, и каждый вечер он наполнялся и старшими офицерами и ещё вчерашними кадетами, которые то играли в карты, то пели и смеялись, то травили байки. Словом, это было самое сердце Разведкорпуса, которое, не прекращая ни на секунду, билось, несмотря на грозы и ураганы снаружи, за запотевшими окнами.

Дирк и Эрвин расположились за столом одним из них, по карнизу барабанил дождь, Микки устроился на подоконнике и следил за игрой. Офицеры и новобранцы, которые сперва озирались по сторонам, но затем почувствовали себя более расслабленно, сидели поодаль. Рядом с ними устроились Ханджи и Леви, не сводивший хмурого взгляда с Эрена. Разговор зашёл про количество убитых титанов.

– Командующий, – робко начал Эрен, и Эрвин повернулся к нему. Все притихли. – Позвольте личный вопрос.

– Говори.

– Мне рассказали, что вы служите уже двадцать пять лет, это дольше, чем все, скольких же титанов вы убили? – Микки обиженно засопел, очевидно, из-за того, что они вступили в Разведкорпус вместе, а Эрен спросил только об Эрвине.

– Около двухсот, я не считаю, а в последние годы моя тактика способствовала тому, что мы меньше вступали в сражения, – отозвался он, водя пальцами над своими фигурами и следя за глазами Дирка: во время игры он часто выдавал именно ими, что у него на уме.

– А я тоже служу уже двадцать пять лет, – всё же не выдержав, вклинился Микки. – И убил двести восемьдесят три титана.

Новобранцы, заметив, что он предрасположен к беседе, обернулись на него, и Микки, явно обрадовавшись тому, что можно похвастаться своими подвигами, отправился к ним и развалился на диване между Эреном и Бертольдом. 

– Байки будет рассказывать, – усмехнулся Дирк и оказался прав.

Эрвин старался не слушать его, потому что ничего нового Микки не смог придумать за последние несколько лет. Говорил он и об одиночном сражении с титанами, и о совершенно невообразимых и глупых ситуациях, и даже о женщинах, но не выдержал Эрвин, когда Микки начал рассказывать абсолютно нелепую историю о том, как его лошадь ожеребилась прямо в поле: он расхохотался, напрочь забывая о роли серьёзного командора.

– Ты привираешь! – заметил Эрвин, убирая съеденного ферзя тоже улыбавшегося Дирка с доски. – У тебя всегда были жеребцы. – Комната потонула во взрыве хохота. Немного поморгав изумлёнными глазами, рассмеялся и сам Микки. – А ожеребилась тогда лошадь Флагона, и жеребёнок тот до сих пор у нас в конюшнях стоит.

– Упокой Стены его душу, – вставил Дирк.

– Ты подрываешь мой авторитет! – фыркнул Микки и, оставив кадетов, вернулся к Дирку и Эрвину. Оценив ситуацию на шахматной доске, он заметил: – М-да, Эрвина хрен обыграешь. На то ты и командир! – У Эрвина были чёрные шахматы, у Дирка – белые.

– Может, в карты? – вздохнул Дирк, уже потянувшись к карману брюк.

– Конечно! – возмутился Эрвин. – У тебя на все колоды по пять тузов в каждом рукаве. Не буду я играть с тобой в карты, потому что ты шулер, а в шахматы у нас с тобой хотя бы честная борьба.

Дирк, обиженно засопев, отмахнулся. 

Неожиданно дверь распахнулась, пустив по полу сквозняк, и Эрвин, обернувшись, увидел того, кого меньше всего ожидал увидеть.

– Добрый вечер, Разведкорпус! – с озорной улыбкой на губах проговорила Летти. 

Она была полностью экипирована, в мокром плаще и с устройством пространственного маневрирования на бёдрах. Эрвина это сразу смутило.

Летти под внимательными взглядами присутствующих подошла к нему. Он тут же поднялся ей навстречу, и Дирк потянулся было незаметно сдвинуть пешку, но Эрвин через плечо строго взглянул на него, и тот одёрнул руку.

– Тебе приказ от Главнокомандующего Закклая, – тихо проговорила Летти и достала из-за пазухи письмо. Она избегала смотреть Эрвину в глаза, он видел только её влажный лоб и мокрые ресницы. – Прочитай прямо сейчас, это важно.

Эрвин предложил ей сесть на диван и опустился рядом, начиная читать. Пропустил дату, все формальности и начал вникать в основную суть:

«Уведомляю вас, что майор Летиция Смит, капитан специального отряда, будет включена в состав пятьдесят седьмой разведывательной миссии за Стены с целью установить целесообразность ваших действий в отношении силы рядового Эрена Йегера. Известно, что ваша тактика уже давно определена, и все позиции заняты солдатами Разведкорпуса, однако считаю нужным, чтобы майор Летиция Смит находилась в одной из двух позиций:

1) вместе с командованием, то есть на вашей позиции впереди построения; 

2) вместе с рядовым Эреном Йегером.

По возвращении из разведывательной миссии за Стены майором Летицией Смит будет предоставлен отчёт, который будет принят во внимание при вынесении окончательного решения по поводу судьбы рядового Эрена Йегера».

Печать, дата и подпись.

Пока Эрвин читал, то чувствовал, что начинает злиться. Он давно для себя решил, что Летти больше никогда не выйдет за Стены, не подвергнет себя ужасной опасности и риску для детей остаться без матери. Более того, станет сложно сосредоточиться на его продуманном плане, когда Летти будет рваться в бой, а она, в чём у него не было ни малейших сомнений, это сделает. Одно дело – сражение в Тросте, другое – открытая местность за Стенами. После рождения детей она не тренировалась наравне с солдатами Разведкорпуса, чтобы восстановить позабытые умения и вспомнить тактику сражения с титанами, значит, не сможет полноценно защитить себя. Да и… Летти довольно болтлива, а всё отношении Эрена Эрвин решил хранить в тайне ото всех. Словом, после этого письма его начало колотить от ярости. Микки и Дирк читали через его плечо. Когда они закончили и тоже подняли головы на спокойно поглядывавшую на них Летти, Эрвин подозвал Леви и Ханджи и передал приказ им.

– Я в жизни это не подпишу, – прорычал Эрвин, глядя на Летти, которая… улыбалась, мило склонив голову набок. Это бесило. Как она могла так спокойно хлопать ресницами, когда у него сердце разрывалось на части за неё?

– А ты и не должен ничего подписывать, всё решено. Мне кажется, ты понимаешь, что будет со всеми вами, если ты станешь перечить, – проговорила она, нежно сжимая его руку.

– А как же предвзятость? – хрипло спросил Леви, возвращая письмо Эрвину.

– Я умею разграничивать службу и личные отношения, – ответила Летти, и Эрвин нервно усмехнулся.

– Конечно, умеешь, – проворчал он. – Просто шесть лет назад немного потеряла контроль.

– Полагаешь, что одно звание стоит такого риска? Прошлого раза, о котором говорит Эрвин, не хватило? – едко поинтересовался Микки.

– Зря я тебе рассказала тогда, – выдохнула Летти и коснулась плеча Эрвина. – Может, поговорим наедине? – Она кивнула на солдат, которые с интересом наблюдали за ними, но заметив её внимание, заговорили в несколько раз громче, чем говорили до этого.

– Да! – с нажимом ответил Эрвин. – Нам есть, о чём поговорить.

Когда они вошли в его комнату, Летти сразу же полезла целоваться, но Эрвин отстранил её:

– У меня маленькая кровать, придётся тебе идти в другую комнату, – соврал он, про себя проклиная Леви, но Летти лишь прошептала:

– Если ты меня попросишь, а результаты миссии будут хорошими, я смогу умолчать о чём-нибудь, а отец думает, что я не совру. Попробуй посмотреть на это с другой стороны. – Она прижалась к его груди.

– Я против того, чтобы ты выходила за Стены. Обиделась, что не смогла получить звание командора, и решила достичь его таким способом? – буркнул Эрвин, но обнял Летти. Она обвила его талию руками и заглянула в глаза. 

– Мне важно получить это звание, милый. Это ведь ты другой, тебе не нужен почёт, слава и уважение, а если у меня будет звание, то я хотя бы… в случае твоей смерти смогу прокормить детей. Ты же знаешь, моё жалование значительно вырастет, – она щёлкнула его по носу.

– Да, – вздохнул Эрвин и стянул с неё плащ, из-за которого намокла его одежда. Летти осталась в форме, под которую была надета красная рубаха. – Обещай ни во что не вмешиваться. Я не могу отправить тебя к Эрену, поедешь со мной. – Он поцеловал жену в лоб, и та, улыбнувшись, вновь обняла его. – Ты уже приказала отнести твои вещи в мой кабинет?..

– Нет, скажешь дежурному, а я пока что умоюсь, – с весёлым азартом в глазах ответила Летти и, потрепав его по щеке, пошла в спальню.

Выполнив её просьбу, он вернулся в спальню и застал Летти сидевшей в задумчивости на бортике ванной. Она сняла все ремни для привода и сапоги, но ещё не разделась. Увидев, что он смотрит, Летти улыбнулась и подошла к нему. Эрвин быстро поцеловал её, и Летти усадила его на кровать.

– Во время беременности я набрала вес, держалась от тебя вдалеке, а теще и присутствовал на родах, – поговорила она, беря его лицо в руки. Он ощутил приятную мягкость холодной кожи. – Скажи, хоть раз у тебя было в мыслях изменить мне? Только честно. Я знаю, что ты мне верен, но думать можешь всякое. Я не обижусь.

– Нет, Летти, никогда не думал изменять тебе. Ты вынашивала моих двоих детей (это сложнее, чем одного), рожала их в муках, потом кормила ещё год. Как я могу изменить? Пополнела? Полнота не делала тебя хуже. Ты прекрасна. Более того, ты ушла из отчего дома ко мне, из дома, где тебя любили, берегли, ценили, а ты оставила его ради меня. Разве можно в таком случае относиться к тебе как-то иначе, кроме как любить и уважать? – заверил её Эрвин. –  Но к чему такие вопросы?

– Уилл изменил Пьеретте, – проговорила Летти, и Эрвин, ошарашенный услышанным, подскочил на ноги, а затем сел обратно. Летти опустилась рядом с ним. – Он сказал, что она после рождения детей подурнела. Пойми меня правильно. Конечно, это твой сын, а Пьеретта правда изменилась, но это же Уилл заделал ей двоих детей за такой короткий срок! Я-то родила Луи в двадцать лет, а младших в – двадцать восемь, и это достаточно большой перерыв, чтобы восстановиться. Дети-погодки – сложно и тяжело в первую очередь для женщины, – продолжала тараторить Летти, поглаживая его по колену и стараясь успокоить. – Извини, если говорю что-то не так, но я просто в растерянности…

– Тише, – прервал её Эрвин, чувствуя, что снова начал злиться на сына, впервые ощущая неподдельную ярость по отношению к Уиллу. Его – Уилл мог бы постараться, чтобы она не забеременела второй раз, если его так смущает эта мнимая полнота. Я понимаю, что они так молоды, поэтому беременность наступает быстро, не как у нас, но с его стороны очень низко так поступать. И что Пьеретта?

– Она теперь только и делает, что плачет. Я предложила ей уйти от Уилла, сказала, что мы с тобой никогда и ни при каких обстоятельствах не оставим детей и будем помогать ей деньгами… Я ведь правильно сделала? – Летти уткнулась в его плечо, и Эрвин ощутил, что оно намокло. Он потрепал жену по волосам. Ей ведь очень тяжело, потому что она как женщина слишком остро воспринимает предательство Уилла.

– Конечно, не оставим, – заверил её Эрвин. – Ты сделала всё так, как надо. Но с чего бы мы должны помогать? Уилл – отец этих детей, пусть он и обеспечивает их, если Пьеретта уйдёт, – сказал Эрвин, опускаясь на кровать спиной. Летти улеглась к нему на живот и грудь. – И что она сказала на это?

– Ради детей сохранит семью, – робко ответила Летти, будто опасаясь его реакции.

– Какую семью?! – возмутился Эрвин, и Летти подскочила с него, сильно ударившись локтем о стену. – А каковы обстоятельства измены? Может, это просто продажная женщина?.. Пьеретта отказала Уиллу в близости в страхе забеременеть, или он не хочет её? – с надеждой спросил он, в глубине души понимая, что всё сказанное ни в какой степени не отменяло вины Уилла, но звучало очень слабым оправданием. Нет, это не оправдание. Он поступил как ублюдок – твёрдо решил Эрвин для себя.

– Если бы! Он привёл в твой дом более или менее приличную женщину из обычной семьи, она из-за Стены Роза, они даже гуляли вместе какое-то время, и она не знала, что он женат! Я пришла домой с работы (все дети были у Даллиуса, а Райтон на работе), служанки пытались успокоить Пьеретту, а Уилл с этой женщиной развлекался наверху, не прервался, когда она застала их! Я выгнала, конечно, эту женщину, а этот дурак на меня накричал и сказал, что вмешиваюсь не в своё дело.

– Если он решил, что такой самостоятельный и ты как хотя бы просто женщина и его мачеха не можешь лезть в его дела, то пускай живёт отдельно! Снимает себе квартиру и пускай водит туда всяких женщин, а Пьеретту с внуками я оставлю у нас. Это будет справедливо, – сказал Эрвин, обнимая Летти и, чтобы успокоиться, сминая её бёдра. – Опозорить дом моего отца. Ни я, ни он никогда не позволяли себе такого! Отец безумно любил мать, обожал её, а я отношусь ровно так же к тебе. Моя ошибка, что вырастил такого сына, но я пытался показать ему, как нужно относиться к своей женщине, на собственном примере.

– Своя голова должна быть на плечах, – заверила Эрвина Летти и поцеловала его.

Утром Эрвин и Дирк вместе с Летти и Микки вернулись к шахматам, но заметили, что кто-то передвинул за белых короля на положение чуть левее пешки чёрных, справа от которой стоял чёрный король.

– Здесь уже интереснее, – усмехнулся Эрвин и уселся за стол. Летти обняла его со спины, глядя на доску, но абсолютно не понимающим взглядом: она не умела играть, и все попытки Эрвина научить её ни к чему не привели. Армин из-за Микасы, с которой до этого говорил вместе с Жаном и сонным Оруо (он дежурил возле комнаты в подвале, в которой находился Эрен, всю ночь), взглянул на него, и Эрвин это заметил. Под его цепким взглядом Армин негромко произнёс:

– Я вчера переставил короля за капитана Гунтарда, командующий. Это единственный возможный ход… 

– Садись, доиграем, – предложил Эрвин. – Дирк, ты же не против?

Тот качнул головой, однозначно понимая, что исчерпал свои умения, и Армин неловко присел на краешек стула напротив Эрвина.

Микки с чашкой только что сваренного в столовой компота, Дирк, потиравший переносицу, и Летти, продолжавшая обнимать Эрвина, встали за ним, Микаса с равнодушным и отрешённым выражением лица, заинтересованный Жан и по-прежнему зевавший Оруо следили за ходом игры из-за плеча Армина.

Армин дрогнувшей рукой поставил свою ладью поверх чёрного короля. Эрвин, прекрасно понимая, что если он не «съест» её, то эта белая ладья уничтожит его собственную, а уже это приведёт к перевесу в пользу Армина, поэтому он «съел» ладью. 

Армин увёл пешку в безопасную позицию, разменяли ладью, Эрвин поставил шах пешкой чёрному королю и принялся выжидать хода Армина. Дирк что-то шепнул ему, перегнувшись через стол, но тот, сильно покраснев от напряжения и внимания, покачал головой и «съел» пешку. Эрвин предположил, что Армин не захотел рисковать и решил не упускать возможность сократить количество его фигур. Не очень правильное решение, в противном случае он мог бы выиграть, но побоялся.

Королём Эрвин подобрался к пешке. 

– Стала ладьёй! – напряжённо воскликнул Микки. Несмотря на неумение складно читать и аккуратно писать, талант преподавания Эрвина, в какой-то степени передавшийся ему от отца, победил его безграмотность и деревенскую натуру, не способную к аристократическим занятиям.

Пока Армин двигал пешку вверх, Эрвин просто переставлял своего короля между соседними клетками, пока Дирк, бесцеремонно и грубо отодвинувший Летти, в азарте хватал его за плечи и не понимал, что он делает. Армин поставил пешку под короля, который стоял на самой крайней клетке, его король был ниже и правее.

– Пат, – прошептал Оруо, и Армин зарумянился, опустив глаза.

– С тобой и вничью?! – поразился Микки и пожал Армину руку. – А ты не такой бесполезный и слабый, как казался.

Эрвин с грустной улыбкой внимательно смотрел на него, подперев щёку рукой.

– Ты мог выиграть, Армин. Давай-ка вернёмся к шаху твоему королю. – Они поставили фигуры в прежнее положение, и Эрвин сказал: – Если не съесть пешку, а обойти её… Что думаешь? 

Армин послушно обошёл её, Эрвин приготовился к атаке, Армин королём защитил пешку. Эрвин заблокировал её, чтобы та не стала так удачно съеденным ранее ферзём Дирка. Армин запер чёрного короля под пешкой. 

Настало время пешек: только они могли двигаться. Эрвин целеустремлённо двигал свою к краю, она достигла его быстрее и стала ферзём, но пешка вовремя Армина поставила ей мат.

– Видишь, – улыбнулся Эрвин, поднимаясь и протягивая руку Армину. Он испуганно пожал её. Тонкие влажные пальцы с кожей, покрытой свежими надорванными мозолями, дрожали. – Нужно рисковать, Арлерт. Где бы был сейчас и весь Разведкорпус, если бы не рисковал? Ничья с кем? С титанами? Нет, тут нужно идти только до победы. Спасибо за игру, Армин. Приходи как-нибудь. Ещё раз сыграем. Ты достойный противник.

Он вышел, а Летти, совершенно не стесняясь внимания новобранцев, нескромно поспешила за ним.

– Что это было? – удивлённо спросила она, гладя Эрвина по плечу.

– У Армина есть потенциал. Как знать, может, лет через двадцать он станет командующим… – хмыкнул Эрвин, и Летти нахмурилась.

– Ты же не собираешься умирать? – неловко спросила она, сжимая его руку и гладя по шее: выше она едва дотягивалась.

– Между мной и Армином стоит Ханджи, – заметил Эрвин. – А мне через двадцать лет будет под шестьдесят, так что настанет время уступить дорогу молодым, когда мы с ней будем уже слишком стары, чтобы возглавлять Разведкорпус. Точнее, если мы вообще доживём до старости, – прибавил он.

За постоянными тренировками время летело быстро. А спустя две недели после прибытия Летти в замок пришло письмо от Райтона, значительно встревожившее их обоих: Роберт, никогда не отличавшийся крепким здоровьем, был сильно болен, и его состояние ухудшалось с каждым новым днём. Сперва Эрвин подумал, что это очередная простуда, которые он часто подхватывал в последнее время, однако, поразмыслив, решился ехать к внуку. Летти при этом была ужасно обеспокоена и умоляла его вырваться хотя бы ненадолго. Будто бы что-то чувствовала…

Они взяли экипаж и поехали в Стохесс. Войдя в дом, Эрвин ощутил странную тишину и умиротворение. Не залаял Типс, не выбежали навстречу дети (как ему сказали позже, они были у тётушки Аннет) – было непривычно, странно.

По лестнице спустился очень бледный и сонный Райтон с дёргавшимся правым глазом и тихо проговорил, ковыряя заусенец на большом пальце:

– Роберт совсем плох. Осталось немного. 

Летти вздрогнула и вцепилась в руку Эрвина, явно стараясь найти в нём опору, у неё подкосились ноги, и Эрвин придержал её. Он, не желая верить его словам, ободряюще обнял жену и поднялся первым.

Войдя в комнату детей, он увидел Уилла, сидевшего на стуле перед кроватью, бледную Пьеретту, сжимавшую его плечи, и крошку Роберта в его маленькой кровати. Кудрявые светлые волосы разметались по подушке, румянец покинул круглые щёки, они ввалились, из-под ворота ночной рубашки выглядывала тоненькая шея с трепетавшими на ней венами, голубые глаза посмотрели на Эрвина как-то удивительно спокойно. 

– Бабушка и дедушка приехали, – слабо проговорил Роберт, поднимая руку и протягивая её к ним. Уилл не шевельнулся. Эрвин, чувствуя, что к горлу подкатывает ком, а сердце болезненно сжимается, подошёл к внуку, слыша звук своих шагов будто со стороны, и погладил по голове. Летти не двинулась с места, видимо, не находя в себе сил сделать хотя бы один шаг.

– Здравствуй, – постарался улыбнуться Эрвин, дрожащей рукой сжимая маленькую холодную ладошку Роберта.

– Дедушка, ты меня покатаешь на лошади, как бабушка – Михаэля? – спросил он. Летти всё же решилась и приблизилась к внуку.

– Конечно. Вот выздоровеешь – обязательно, – прошептал Эрвин, Роберт сильно закашлялся. Хлопнула дверь – это Пьеретта выбежала из комнаты, очевидно, не выдержав напряжения.

– Правда-правда? – недоверчиво спросил Роберт. Эрвин коснулся лба: он был ужасно горячим. Понимая, что застаёт его последние секунды, он проговорил:

– Правда, – ощутил, что глаза наполняются слезами, и несколько раз моргнул – слёзы потекли уже по щекам. Роберт улыбнулся:

– Дедушка, почему ты плачешь? Как хочется спать…

Летти опустилась на колени рядом с Эрвином, обнимая его за плечи. Уилл совсем низко опустил голову, Райтон сжал его плечо.

– Ничего, Роберт, так, а ты спи, отдыхай, я посижу с тобой, – ответил Эрвин и, склонившись, поцеловал внука в лоб. Когда он вернулся в прежнее положение, то ощутил: что-то очень важное покинуло комнату и вместе с ней его самого.

– Одиннадцать часов сорок три минуты, – прошептал Райтон, пряча лицо в ладонях.

Эрвин не слышал и не видел никого, перед его глазами стоял Роберт, он вспоминал, как был счастлив и шокирован, узнав о беременности Пьеретты, как ждал его появления, как впервые прижал к груди. Из памяти всплыли все те редкие моменты, которые он проводил с детьми: как они пошли сами, как впервые назвали Уилла – отцом, а его – дедом. И что теперь? Одного из них нет, не будет уже никогда.

Эрвин взглянул на Уилла, тот явно ничего не видел перед собой. Он помог ему подняться и вывел из комнаты.

– Врачи бывали и не один. Никто ничего не смог сделать, – проговорил Уилл и, будто бы не понимая, кто перед ним, взглянул на него. Они стояли в тёмном коридоре. Уилл был бледен, истощён, мундир повис на нём, а кожа вокруг ногтей на руках была сильно повреждена: по старой детской привычке от горя он начал снова грызть ногти. Его глаза воспалились, веки опухли и покраснели.

– Какое значение это имеет теперь? – каким-то чужим голосом проговорил Эрвин, и Уилл обнял его. Эрвин крепко прижал сына к себе, будто стараясь удержать: он не должен был уйти вслед за внуком.

– Так не должно быть!.. – сорвался на крик Уилл. Его измена Пьеретте перестала иметь значение. Ему было больно смотреть на то, как его сын измучен, как трясётся от 

– Да, не должно, – прошептал Эрвин, и его обняли со спины. Обернувшись, он увидел Летти, в один миг постаревшую лет на десять. Она ведь тоже потеряла его. Они потеряли его все вместе. Это общее горе, не его собственное, нужно помочь остальным с ним справиться. Он сильнее них всех и сможет побороться с этой болью.

– Летти, я виноват перед тобой и перед ним, – надорвавшимся голосом проговорил он и, высвободив руку, прижал жену к груди.

– Мы все виноваты перед ним, – странно спокойным голосом проговорила Летти и поцеловала Эрвина в щёку, чтобы успокоить его.

В тот день Уилл ел только по напоминанию Райтона, Эрвин почти не спал, мучаясь от воспоминаний о внуке. Летти же была удивительно спокойна, только глаза смотрели на мир совершенно отчуждённо. Даллиус, ко всеобщему удивлению, очевидно, понимая их ужасное состояние, вызвался помочь с похоронами, а Эрвин, будучи не в силах находиться дома, решил ехать обратно, в штаб. Летти его в этом поддержала и заверила, что справится с горем и поможет Уиллу и Пьеретте.

Эрвин прибыл в штаб поздно вечером на следующий день после смерти Роберта. На месте сердца будто была дыра. Он не хотел ничего чувствовать. 

Перед зданием, на скамье сидел Микки с бутылкой. Он поднялся навстречу Эрвину и, преодолев разделявшее их расстояние за несколько шагов, обнял его, ободряюще похлопывая по спине:

– Мне сказали, что Роберт умер. Уилл написал Петре, она сказала мне. Садись, – он усадил Эрвина рядом и предложил бутылку.

Звёздное небо раскинулось над ними, луна вышла из-за туч и осветила янтарную жидкость, которая плескалась в зеленоватой бутылке. Эрвин разок приложился к ней, горло обожгло, секунду-другую посмотрел на неё и, размахнувшись, бросил в стену здания. Она разлетелась на мелкие осколки.

– На меня даже алкоголь не действует, – прошептал Эрвин, Микки, проследив за его броском, потрепал его по плечу. – Я не хочу напиваться, не могу скатиться на дно. Я должен сделать этот мир лучше хотя бы для Мишель, Михаэля, Луи, Уилла и Руби. Я был и остаюсь ужасным отцом, а дедом – тем более, но хотя бы командир я хороший…

 – Просто отличный, – вставил Микки.

– ...и ради моей семьи, ради всего человечества я одержу победу над титанами. Микки, я убью их всех, докажу теорию отца, – произнёс Эрвин, чувствуя, что его голос срывается на отчаянный и полный боли крик. – Я спасу наш мир и уйду из Разведкорпуса навсегда, чтобы видеть, как растут мои дети и внуки, я не хочу заставать только их первую секунду жизни и последнюю! Мне больно, Микки. Я столько не сделал для Роберта, а теперь его нет!.. Он уже никогда не вернётся, и мне необходимо не допустить, чтобы так произошло с Мишель, Михаэлем, Уиллом, Луи и Руби.

– Я тебе обещаю, что мы перебьём всех титанов нахрен и выйдем за Стены, увидим внешний мир от начала и до конца, а за твоим внуком присмотрят твои родители там, где он сейчас… – твёрдо сказал Микки, хотя у него самого намокли глаза. – Ты мой командир, и я пойду за тобой, чтобы и ты, и Куколка, и вся ваша семья больше никогда не страдала.

Стараниями Даллиуса похороны были назначены через два дня после смерти Роберта. Вновь уезжая из штаба во всём чёрном вместе с Микки, одетым так же, он уже не ощущал такой острой необходимости плакать, он будто бы впал в странный сон, в какой впадают лягушки, когда холодает. Не было ничего, никаких чувств, просто тело, управляемое мозгом.

С семьёй они встретились на подходе к кладбищу. Мертвенно-бледная Летти с нездоровым румянцем на скулах, закутанная в чёрное пальто, прижалась к Эрвину, но ничего не сказала. 

Эрвин почти не слушал священника, он смотрел на крошечный гроб, который опускали в яму рядом с могилой почти тридцатилетней давности. Уилл с Руби на руках и Пьеретта стояли рядом, обнявшись, и плакали. Они явно уже не думали об измене, их объединило общее горе. Но объединило ли? Надолго ли? Оно точно так же может рассорить их окончательно, возникнут новые скандалы, новые предательства… К чёрту.

– Мой отец и внук лежат рядом, – прошептал Эрвин, Микки и Летти, стоявшие по обе стороны от него взглянули на него. – А должен был лежать я, я, а не он! Дети не должны умирать! Они этого не заслужили. Нет, – прошептал он и закрыл лицо руками, стараясь спрятаться от кладбища, от жены, от друга, от Уилла, Луи и Мишель, Михаэля и Эрмины, поникших и стоявших рядом. 

– Мы бессильны, – проговорила Летти и обняла его. Она по-прежнему лишь плакала, не кричала, не билась, сохраняя удивительное самообладание. – Всей нашей семьёй просто нужно справиться с этим, и мы сделаем это, я верю в нас.

Вернулись в штаб: Эрвин не мог находиться в доме, где каждый угол напоминал ему о внуке, а Летти сказала, что ей проще будет забыться на тренировках, чем носить своё горе как единственную в мире драгоценность и жить им. Луи отправился в кадетский корпус, а Уилл, Пьеретта, сэр Чарльз и Даллиус пообещали позаботиться о детях и друг о друге.

– Вы будете поминать? – спросил Микки, когда они после похорон разместились в кабинете Эрвина за его столом. – Просто так полагается…

– Я выпью, – ответила Летти, поднимаясь на ноги.

– Не надо, – настойчиво проговорил Эрвин. – Если выпьешь сейчас, то начнёшь запивать своё горе и опустишься на самое дно. 

– А что мне делать?! – всхлипнула Летти и осела на пол, сползла спиной по ножке стола и обняла себя за плечи. Микки встал на колени перед ней, а Эрвин так и остался сидеть на стуле, чуть склонившись к жене. – Наш внук умер, Эрвин! Пусть он мне не родной, но я полюбила эту кроху, а теперь её нет!

– Это неправильно, ужасно! – прошептал Эрвин, ком в горле разрастался, нос защипало от подступающих слёз. – Я не хочу верить, что он больше не с нами, но нам с тобой придётся это принять и просто пережить.

– Эрвин, теперь, когда он… мёртв, мы обязаны родить ещё одного ребёнка, – с неожиданной уверенностью проговорила Летти, отталкивая Микки, поднимаясь на ноги и хватая Эрвина за ворот рубашки. Она коленом наступила на его пах, и Эрвин, рвано выдохнув от боли, попытался убрать её ногу. Летти не шелохнулась, и Микки подался вперёд. – Мне его не хватает, я чувствую необходимость любить кого-то ещё! Я чувствую себя виноватой, что мало проводила с ним времени, что, возможно, не помогла Пьеретте правильно ухаживать за ним, и он вырос слабеньким.

– Мне больно! – простонал он. Она убрала ногу. – Я не хочу детей после такого! А ты просто собираешься заменить Роберта возможным ребёнком, но не сможешь этого сделать, и страдать будет ни в чём не повинный маленький человек, он ведь не заслужил ничего плохого, как и все дети, – возразил Эрвин, отстраняя её.

– А как мне тогда жить после его смерти?! – закричала Летти. Эрвин поднялся и обнял её, она вырвалась и замахнулась на пощёчину, но Микки со спины удержал её.

– Ради меня живи! – сорвался на крик Эрвин, и Летти с Микки замерли. – Я тоже у тебя есть. Я ещё жив, с Уиллом, Мишелью, Михаэлем, Руби и с Луи всё хорошо! Живи ради нас. Ты нужна нам.

– Эрвин, – прошептала Летти и обняла его. Он ощутил, что по щекам потекли слёзы, Летти тоже разрыдалась. Микки обнял их обоих и похлопал по спинам.

<center>***</center>

Лошади с седоками разделились, Эрвин с офицерами награждения и с Летти скакал впереди построения, то и дело оглядываясь по сторонам, чтобы сразу же заметить дымовые сигналы, во второй шеренге на центральной позиции только передовой отряд левее и правее прикрывал их группу.

Вскоре справа взмыл первый красный дымовой сигнал. Он одновременно и заставил Эрвина напрячься, и немного разрядил обстановку. Он оказался в своей стихии, там, где должен находиться. Эрвин выпустил зелёный дым влево. 

На следующий он не среагировал, и Летти забеспокоилась:

– Ты же видел красный сигнал, нужно изменять направление.

– Нет, мы едем прямо, иначе слишком отклонится от изначальной цели, – не желая слушать возражений, ответил Эрвин. – Извини, если буду груб и отвратительно жесток.

Чёрный дымовой сигнал со стороны четвёртого ряда. А что же остальные в правом крыле? Неужели девиант пробился так глубоко в строй, либо его просто не заметили? Эрвин заволновался. Ещё один чёрный примерно из того же места, а через несколько минут он показался в центре. Девиант? Нет… Такой же титан, как и Эрен, появился.

– Эрвин, неужели ты продолжишь миссию? Что-то странное происходит! – воскликнула Летти. Она испуганно вертелась из стороны в сторону.

– Молча, Летти, просто молча следуй за мной и не мешай думать, – оборвал её Эрвин. - Доверяй мне, и я приведу нас туда, куда надо.

Сзади кто-то приближался. Через несколько секунд раздался голос Петры:

– Командующий Эрвин! Устное сообщение от капитана Леви. Правое крыло полностью разбито, построение частично не функционирует.

– Я понял. Передай назад и возвращайся к своей группе, миссия продолжается, – ответил Эрвин и выпустил ещё один зелёный дымовой сигнал в сторону леса Гигантских деревьев, который уже виднелся на горизонте. «Мы не должны отступать, несмотря на потери». Покосившись на Летти, он обнаружил, что та была испугана, бледна, цеплялась за поводья Бури, как за спасение. Четверо офицеров, находившихся рядом, выглядели получше, но тоже были обеспокоены его решением.

– Раз здесь ничего не растёт, то повозки пройдут, – сказал Эрвин, замечая ровную дорогу между величественных деревьев. – Видимо, титаны были здесь. Передайте приказ отрядам позади: в лес может зайти только центральная колонна конвоя, – сказал он офицерами, и двое разъехались в стороны.

– Что же происходит? – прошептала Летти. – А как же цель добраться до Сигансины? Что ты задумал?

– Ждём Ханджи, Микки и Леви с отрядом, – проговорил Эрвин, направляясь вперёд, между стволов, которые обхватить могли лишь десять крупных мужчин. Было удивительно тихо, приятный запах листвы пропитал воздух. Дыхание выровнялось, а сердце перестало учащённо биться, заставляя мысли в голове течь более плавно. – Ты оцениваешь мои действия, пожалуйста, просто наблюдай.

– Мы ведь первые, кто вошёл в этот лес? – забеспокоилась Летти. – А если там титаны?

– В лесу нет людей. Зачем титанам туда идти? А если даже кто-то и пробрался, то это идеальное место для сражения. Высокие деревья, множество ветвей, а титаны неповоротливы. Мы в выигрышном положении как ни крути, – заметил Эрвин, поглаживая гриву Грома.

Летти и Эрвин привязали Бурю и Грома в одной из построенных ещё много лет назад конюшен и поднялись на одну из крупных ветвей. Двое офицеров награждения неотступно следовали за ними, обнажив клинки и готовясь защищать их любой ценой.

– Я не буду тебя больше ни о чём спрашивать, если ты ответишь мне на единственный вопрос, – прошептала Летти, обнимая его. Эрвин прижал её к себе, понимая, что для милований у них не было времени, но также прекрасно осознавая то, что Летти была необходима его поддержка. – Ты уверен в том, что делаешь? Ты знаешь, как поступить?

– Да, Летти, у меня есть план, и я его придерживаюсь, – отозвался он, гладя её по спине. – Не беспокойся и просто доверься мне, как сделали все остальные. Ты же знаешь, что для нас, разведчиков, доверие – самое главное.

– Хорошо. Тогда я просто буду рядом… как тень. Ты меня не заметишь, но я буду неотступно следовать за тобой, договорились? – проговорила Летти и, отстранившись, заглянула ему в глаза. Он увидел, что она напугана.

– Я не пойду в самое пекло теперь, когда я командор, не иди и ты. Помни, что у нас дети, – тихо, но чётко и жёстко ответил он. Летти кивнула.

Вскоре в лес въехало несколько повозок, сопровождаемых солдатами. Они под руководством Ханджи, состоявшем в нетерпеливых криках, принялись устанавливать какие-то приборы. Остальные солдаты, как он прекрасно знал, согласно его плану находились на первой линии деревьев, чтобы не пропустить титанов в лес, чтобы они не испортили его план. Так или иначе, тот, кто привёл этих тварей в правое крыло, скоро покажется: вот-вот должен был прибыть Эрен.

– Можно спуститься и посмотреть? – попросила Летти, живо заинтересовавшись их совершенным оборудованием, но Эрвин покачал головой. 

– Как тень, Летти, как тень, – усмехнулся он. – Ты увидишь их в действии и всё поймёшь.

Деревья облепляли вновь и вновь прибывавшие солдаты, сопровождавшие повозки офицеры остановились недалеко от Эрвина. На ветку, грубо выругавшись, спрыгнул неожиданно серьёзный Микки.

– Теперь просто ждём? – спросил он, и Эрвин кивнул. – Третья шеренга прибыла, четвёртая уже на подходе. Скоро всё решится. 

Эрвин поднял руку, призывая его замолчать: в отдалении раздались быстрые шаги, а земля сильно задрожала, не так, как из-за обычной особи... Титан очень быстро бежал, но его ещё не было видно.

– Готовьтесь! – крикнул он, завидев на окраине леса чёрный дымовой сигнал.

Отряд Леви показался среди листвы, и наконец Эрвин увидел её. Женская особь титана крепкого телосложения, с мышцами, обтягивающими кости, светлыми волосами и голубыми глазами сжала в кулаке одного солдата, бросила на землю другого, плечом раздавила ещё одного о деревья и ещё-ещё… Солдаты гибли один за другим, но нужно было ждать, ждать…

Эрвин обернулся на Летти, готовясь удержать её от безрассудства, но та в нерешительности топталась на месте и смотрела вперёд, не предпринимая никаких действий.

Звуковой сигнал.

Отряд Леви и Эрен вновь появились в поле его зрения. Они приближались к устройствам Ханджи, а Женская Особь спешила за ними, ловко петляя между деревьями и уворачиваясь от атак солдат. «Ещё чуть-чуть…»

Женская Особь стала наклоняться, чтобы схватить Эрена. Склонилась совсем низко, продолжая бежать и ничуть не замедляясь. Отряд Леви проехал прямо под веткой, на которой Эрвин стоял.

– Огонь! – закричал Эрвин, и гарпуны Ханджи пронзили тело титана. В последнюю секунду она подняла руки, закрывая шею. – Она знает о слабом меесте, – выдохнул он. Услышал лишь Микки.

Леви спрыгнул на ветку рядом с ними.

– Кажется, она перестала двигаться, – проговорил он.

– Да, но нельзя расслабляться, – заметил Эрвин. – Отличная работа.

– Всё благодаря отряду прикрытия. Они пожертвовали собой, чтобы мы могли выиграть время. Благодаря им мы наконец узнаем, кто внутри. Что ж, надеюсь, он там не обделался со страху, – проворчал Леви, нервно поглядывая на него.

– Эрвин, ты что-то знал? – прошептала Летти, хватая его за руку. 

– Только предполагал.

Ещё один залп гарпунов, которые заставили её замереть в одном положении, пошевелиться она больше не могла. Эрвин кивнул Леви и Микки, и те, переглянувшись, спрыгнули вниз.

Один удар другой, но их клинки разлетались в разные стороны из раза в раз. Микки вернулся к Эрвину и, показав их, покачал головой. Броня с пальцев Женской особи рассыпалась на несколько секунд, но едва Леви двинулся к ней, вновь вернулась.

«Видимо, у неё есть способность частично покрывать своё тело твёрдой кожей. Сильно напоминает Бронированного титана, если верить докладам. Но в отличие от него она, кажется, не может долго поддерживать такое состояние. Сдастся ли она, если мы продолжим атаковать её мечами? Сейчас нет времени проверять эту теорию. Тогда…»

Эрвин решился на очередной риск, жестом подозвал к себе солдата и, положив руку ему на плечо приказал:

– Подготовьте взрывчатку, чтобы оторвать руки объекта. – Он испуганно уставился на него и слабо возразил:

– Есть, сэр, но… человек, сидящий внутри, может пострадать, если мы используем то мощное оружие из резерва.

– Тогда давайте попробуем расположить взрывчатку так, чтобы разъединить её запястья, – холодно проговорил Эрвин, уже в голове представляя, в каких именно местах это сделать. – Заложите все комплекты одновременно по моему сигналу, а потом взорвите их с небольшого расстояния.

– Есть!

Пока солдаты суетились, Леви продолжал стоять на макушке Женской Особи и что-то тихо говорил ей.

– Она никого тебе не напоминает внешне? – спросил Эрвин у Летти, но та пожала плечами.

– Если это кто-то из Разведкорпуса, то тебе лучше знать. Не знаю… – Она нахмурилась. – Отдалённо она похожа на девушку, которую я когда-то видела, но знаешь… голубые глаза и светлые волосы и у тебя, и у Кристы, и у Армина. Не так легко определить. Впрочем…

– Подумай хорошенько, – прикрикнул Микки. – Если вспомнишь, то говори сразу. Мы же и для этого тебя взяли! – проговорился он.

– Чего?! – возмутилась Летти, но Эрвин отмахнулся, наблюдая за движением солдат внизу.

Раздался протяжный, жалобный и отчаянный вопль Женской Особи. Солдаты бросились прочь от неё, кто-то зажал уши, а Эрвин в первую секунду остолбенел, не шевелясь, хотя барабанные перепонки едва не разорвало. Такой вой он слышал в первый и последний раз во время единственной охоты, на которой ему довелось побывать, – так выл волк, когда понимал, что для него всё почти что кончено, а после этого становился в сотню раз опаснее. Что же Женская Особь? Вспышка гнева? Собралась сдаться или что-то замышляет?

– Эрвин! – воскликнул отошедший куда-то на несколько секунд Микки, вновь забираясь на ветку. – Вонь! 

– Откуда? – резко спросил Эрвин, хватая его за руку.

– Отовсюду! И она усиливается. Нас окружают.

– Поторопитесь со взрывчаткой! – надрываясь, прокричал Эрвин, стараясь перекрыть своим голосом шум, но едва ли ему это удалось.

– Эрвин! – ещё громче завопил Микки, хватаясь за голову. – Те, что с востока, уже скоро будут!

– Отряд сопровождения подвода! Остановите врага! – приказал Эрвин. Микки рванул вперёд вместе с ними, к прибывающим титанам, но те продолжили бежать в сторону Женской Особи, полностью игнорируя солдат. 

Леви, наконец оторвавшись от неё, рванул к двоим титанам и перерубил им шеи. Один трёхметровый всё же пробился через кольцо разведчиков и вцепился в ногу Женской Особи.

«Они поедают её? Поверить не могу!»

– Титаны наступают со всех сторон! – услышал он крик и увидел десятки, а может, и сотню титанов, спешивших к Женской Особи.

– Защитите Женскую Особь любой ценой! – воскликнул Эрвин, нельзя было упустить такую кладезь драгоценной информации, за которую уже много лет погибали его люди.

Титаны отрывали куски плоти и тут же падали замертво с разрубленными шеями, так и не выпустив их из зубов. Среди пара и тучных тел мелькали зелёные плащи.

– Есть шанс уйти! – прошептала Летти, хватая его за руку. Эрвин мягко отстранил её, но последовал этому совету: не хотелось терять ещё больше солдат.

– Временное отступление! – крикнул он, понимая: такое количество титанов им не одолеть. Но Женская Особь – это поистине уникальный враг, который готов на всё… Какая же у неё истинная цель?

– Эй, Эрвин! – окликнул его Леви.

– Хорошо она нам крыты-то смешала. Даже Дирк бы позавидовал, – усмехнулся Эрвин, не глядя на него: он внимательно всматривался в шею Женской Особи, стараясь поймать момент и не дать титанам сожрать её вместе со всеми знаниями, которыми она обладает.

– Не нравится мне твоя физиономия. Ты имеешь в виду..?

– Я имею в виду, что враг был готов бросить буквально всё. Я и подумать не мог, что титаны пожрут её. И всё это, чтобы уничтожить нужную нам информацию… – Эрвин помолчал ещё несколько секунд и крикнул: – Солдаты! Отступаем! Забирайтесь на лошадей, пока титаны заняты Женской Особью. Подводя оставляем здесь. Направляйтесь на запад. Выберетесь из леса – передислоцируйтесь. Мы возвращаемся в Каранес!

– Вот дерьмо, – выдохнул Леви. – И я тоже виноват со своими насмешками. Всё пошло прахом, и мы ничего не выиграли. Интересно, как они поступят с Эреном и с нами, когда мы вот так просто вернёмся после такого провала…

– Разберёмся с этим на месте, – жёстко отозвался Эрвин. – А сейчас нужно сосредоточиться на том, как вернуться назад без ещё больших потерь.

– Пойду позову мой отряд, – проговорил Леви, собираясь уходить. – Надеюсь, они ещё не успели далеко уйти.

– Погоди, Леви! – крикнул Эрвин: он не увидел, чтобы человек внутри титана был съеден. Выходит, она могла вернуться, а одолеть её под силу лишь Леви… – Пополни запасы газа и клинков.

– Время поджимает. Думаю, я вполне могу продержаться с тем, что осталось… Зачем вообще отвлекаться на восполнение запасов? – возразил он.

– Это приказ. Выполняй.

– Ладно, я понял, Эрвин. Доверюсь тебе и в этот раз.

– Зачем ты это сделал? – тихо спросила Летти, когда они спустились на землю и спешили к лошадям, натянув плащи на головы: жар от титана обжигал кожу. 

– Ты обещала не влезать, – напомнил Эрвин. – Я думаю, поговорим позже!

Оседлав Грома, Эрвин вместе с Ханджи, Микки и членами их отрядов направился к краю леса. Выпустил сигнал к отступлению, и его повторили, несмотря на его опасения, что из-за пара будет плохо видно.

Этот пар не давал ему покоя. 

– Эрвин, – начала Ханджи. – Зачем ты отправил Леви пополнять запасы? У нас нет на это времени.

– Ханджи, я вспомнил одну из твоих гипотез. Ты предположила, что, когда Колоссальный титан исчез, никто не увидел того, кто сидел внутри, потому что он был снаряжён устройством пространственного маневрирования и, используя его, быстро сбежал под покровом пара. Не думаешь, что и сейчас то же самое? – тихо спросил он. Кто-то позади удивлённо вскрикнул.

– Но я также заключила, что это едва ли возможно, полагаясь на схожую ситуацию с Эреном. Когда он вылез из затылка титана, его снаряжение было безнадёжно испорчено и даже форма пропала. Но что примечательные, он был так измучен, что и стоять не мог без помощи, – заметила Ханджи.

– Эта Женская Особь сумела призвать титанов криком, – отозвался Эрвин, едва видя дорогу перед собой. – Мы не знали, что она на такое способна, и наш план провалился. Наше мышление и наши идеи должны соответствовать новым условиям, если мы хотим переиграть врага. Если эту “силу титана” можно натренировать, то будет ошибкой обосновывать все представления и умозаключения на возможностях Эрена, который ещё даже не освоился со своей силой. Всё, как ты и предполагала: если враги скрылись в клубах пара с заранее приготовленными такими же, как у нас приводами, то им было просто смешаться с солдатами. А также… – он помолчал. – Если враги достаточно выносливы, возможно, они могут превратиться в титанов ещё раз. Но без борьбы у человечества нет шанса на победу, нужно идти на риск и быть готовым потерять всё.

В глубине леса раздался взрыв – затем вспышка яркого света в глубине леса озарила стволы деревьев.

– Как назло! – взвыл от досады Микки.

– Что это?! – воскликнула Летти. 

– Выходит, Женская Особь вернулась, – ответил Эрвин, стараясь придать голосу уверенность, чтобы не внушать своему окружению страх, хотя сам заволновался. – Леви и его отряд справится. Продолжаем путь, – сказал он, чтобы убедить и себя в этом.

Вторая вспышка, громкий рёв: Эрен вступил в бой. 

– Эрвин, что, если Эрен погибнет или его утащит Женская Особь?! – продолжала беспокоиться Летти. 

– Положись на своего брата. Леви знает, что делает, – заметил Микки.

Выезжали из леса они под грохот ударов, треск ломавшихся деревьев, рёв титанов. Накатывало волнение, что Эрен погиб или был захвачен, но Эрвин не позволял ему разрастаться. Он вновь повторил про себя, что Леви справится. 

– Правое крыло погибло, вернёмся к строю шестилетней давности. Командование впереди, раненые и повозки в центре, замыкает твой отряд, Микки, у тебя нет потерь, а по бокам построение защищают те же дозорные, – Эрвин глянул на офицеров награждения. – Передайте приказ.

Собравшись и убедившись, что Эрен жив, но слегка потрёпан, проехали вперёд и решили остановиться, чтобы свериться с картой, перевязать раны, дождаться, пока солдаты принесут тела, и подготовить лошадей, а солнце тем временем уже начинало садиться, приятная прохлада разлилась в воздухе, гладила уставшие и обгоревшие лица, стало намного легче.

Эрвин скользил взглядом по разведчикам, чтобы просто занять себя чем-нибудь, то и дело просто цеплялся за кого-то и внимательно разглядывал, что он делает.

Тела солдат, завёрнутые в куски ткания лежали в ряд, Эрвин старался на них не смотреть, хотя ощущал острую необходимость извиниться перед каждым: если бы они знали об истинной цели миссии, то могли бы выжить. В конце концов, предателя среди них не было, эта обида на самого себя жгла его сердце. Леви подошёл к телам и, присев, начал срывать нашивки с рукавов, у него их хранилось множество в ящике стола…

Новобранцы укладывали тела в телеги. Армин и Жан разговорились над ними. Он задержал на них взгляд и задумался: они сражались с Женской Особью, надо будет допросить их. 

– Мы почти закончили, пятерых забрать невозможно, – вырвав его из отвратительно безрадостных мыслей, сообщил Эрвину Пьер.

– Даже части тел? – уточнил Эрвин, вглядываясь в список погибших товарищей, хотя глаза от усталости почти ничего не видели перед собой.

– Кого-то не удалось забрать из-за титанов, а кого-то… скажем так, их семьям лучше не видеть тел, – скривившись, сообщил Пьер.

– Запиши пропавшими, – выдохнул Эрвин. Так было легче, не подтвердить свою вину, но давать надежду родне на то, что они были живы тоже ужасно. Подмывало забраться от Грома и лично забрать все тела, но он понимал: нужно было хотя бы сохранить оставшихся солдат.

– На подступах к лесу было замечено несколько титанов, но сюда пока никто не движется.

– Едем немедленно! – жёстко ответил Эрвин, возвращая ему список. Нельзя было никого потерять – и точка. – Передай всем.

– Есть!

– Я не согласен, командующий Эрвин! – раздался недовольный крик одного из солдат, Дитера.

Он обернулся. Недовольство и ярость в его груди вспыхнули ещё сильнее. 

– Эй, ты! – возмутился Пьер, выступая вперёд. 

– Мы должны забрать его! – в отчаянии кричал Дитер. – Тело Ивана было прямо перед нами. 

– Но рядом с ним были титаны! – возразил Пьер. – Только лишних жертв не хватало.

– Если они нападут, то мы просто убьём их! – в отчаянии ответил Дитер.

– Иван наш земляк и друг детства, – прибавил стоявший рядом Юрген. – Мы знаем его родителей. Мы хотим хотя бы забрать его тело.

– Отставить своеволие! – закричал Пьер. Подошедшая на шум Летти сжала запястье Эрвина.

– Сопляки выделываются? – хмуро поинтересовался Леви, следовавший за ней. 

– Капитан Леви! – возмущённо окликнул его Дитер.

– Достаточно и того, что смерть подтверждена. Есть у вас тело или нет, покойник есть покойник. Ничего не изменить, – проговорил Леви, хотя сам выглядел ужасно: он потерял отряд, свою невесту, но главное – вернул Эрена. 

– Но как же?.. – прошептал Юрген.

– Иван и другие объявляются пропавшими, – так же спокойно ответил Эрвин. – Это решено, даже не думайте.

– У вас что, совсем человеческих чувств нет что ли?! – закричал Дитер.

Эрвин молча развернулся и пошёл к Грому, сопровождаемый Леви. У него есть чувства, но если уступить им, то уже не будет командира, останется вспыльчивый солдат, который поставит всё на кон ради своих личных интересов. Это было недопустимо.

– Что ты скажешь своему сыну, Эрвин? Его лучшие друзья мертвы, все до единого ушли вслед за Робертом… – проговорила Летти, и Эрвин, не желая прерывать поток мыслей, которые бились об станки черепа изнутри, громко, но спокойно ответил:

– Петра, Гюнтер, Элд и Оруо погибли, выполняя свой долг перед человечеством. Они герои – это я и передам ему.

– Он мог быть с ними, – проговорила Летти.

– Но к счастью, мой сын не пожелал последовать за ними в Разведкорпус. Пусть он плетёт интриги в тёплой и уютной столице – главное, чтобы он был жив, – уже тише прибавил он.

Вновь двинулись в путь. Повозки с ранеными ехали медленнее и тормозили всё построение, но оставить тела для Эрвина было уже верхом безумия и неуважения по отношению к погибшим.

– Титаны! – вдруг закричал кто-то. Их было двое.

Красный дымовой сигнал.

– Арьергард заметил титана! – своим громким звонким голосом прокричал Дирк из центра.

– На полную скорость! – воскликнул Эрвин, не желая вступать в бой.

– Не видно ни высоких деревьев, ни зданий. Особо не посражаешься, – проворчал Леви.

– Добраться до Стены будет быстрее, – ответил Эрвин, глядя вперёд, на приближавшийся Каранес, и кивнул Леви, по одним глазам понимая: он без слов понял его приказ и отстал. 

Титан подбежал к повозкам. Вдалеке виднелось ещё трое. Кто-то из новобранцев вступил в бой, и один титан упал, выпустив Дитера. Леви остановился у тел с повозками и… исполнил его молчаливый приказ: тела стали сбрасывать, одно за другим падало на землю, но повозки ускорялись…

– Нет… – прошептала Летти.

– Так нужно, – ответил Эрвин, сердце сжали железные тиски, он будто слышал, как оно умоляло его отправить кого-нибудь в сражение, но Эрвин его вновь не послушал, уступив здравому смыслу.

Вновь ненадолго остановились, чтобы вычислить местоположение. Нужно было ехать восточнее. 

– Это ужасно, – проговорила Летти. – Надеюсь, с твоим телом никогда так не поступят, если ты погибнешь…

Прибыли в Каранес со звоном вечернего колокола, который усилил и без того ощутимую головную боль. Сквозняк от поднятых ворот поднимал плащи – вспомнилось чувство, когда погибшие будто своими мёртвыми руками выкручивают позвоночник изнутри. Эрвин шёл перед всеми, держа Грома, и слышал со всех сторон крики:

– А разве утром их не больше было?

– Заткнулся бы, сами видим, – прошипел сквозь зубы Микки, шедший рядом, но сорваться не решился: толпа бы растерзала его прямо на месте.

– И на этот раз ужас.

– Ничего нового не придумают, – ожесточённо проворчала Ханджи, пиная камень, лежавший на мощёной дороге.

– Только утром вышли с такими воплями и уже вернулись! Зачем вообще выходили?

– Я ему сейчас что-нибудь отрежу и пришью, предварительно перевернув, – выругался Дирк, выглядывавший из ближайшей повозки с ранеными. Саша вцепилась в его руку, не позволяя соскочить и ударить смельчака.

– Кто знает… Всё ясно по их мрачным рожам. Наши налоги пустить по ветру им удалось…

– Солдаты Разведкорпуса тоже выплачивают налоги, пусть и иные, – буркнул Леви. – Скотина. Ещё и в деньгах наших покопался.

– Командующий Эрвин, ответьте!

«Пошёл нахрен. И без тебя тяжело».

– Как думаете, эта миссия оправдывает жертвы?

«Да, оправдывает».

– Мёртвые ни о чём не жалеют?

«Только о том, что мертвы. Ещё что-нибудь крикнешь – Дирк постарается, чтобы ты у них спросил это лично».

В штабе его встретил грустный и хмурый адъютант Закклая и, передав письмо, сообщил, что его вызывают в столицу.

Чувствуя сильную боль в пояснице, Эрвин вошёл в замок и поднялся по главной лестнице на несколько ступенек.

– Послушайте меня внимательно, это ненадолго, – проговорил он и, когда все солдаты собрались, продолжил: – Как многие из вас видели, на построение напала Женская Особь. Мы потеряли множество солдат и сейчас находимся на грани расформирования. В таком случае я считаю нужным уведомить всех вас, что судьба Эрена и его нахождение в Разведкорпусе находятся под большим вопросом. Сейчас особенно важно сохранять наше единство и не допускать разлада. Необходимо совместными усилиями найти Женскую особь.

– Она ответит за всех них! – крикнул Микки, потрясая кулаком в воздухе. Солдаты одобрительно зашумели. Эрвин приподнял руку, и они замолкли.

– Чтобы обнаружить её, необходимо некоторое время и чёткий план, но действовать нам нужно очень быстро. Со дня на день Найл Док вместе с Военной полицией получит Эрена, если, конечно, Главнокомандующий Закклай не примет иного решения, но я очень сильно сомневаюсь в последнем. – Эрвин взглянул на Эрена, которого за плечо держал бледный грязный Леви. – Каждый из вас может мне помочь. Если заметили что-то, что имеет значение, возможно, заподозрили, кто может скрываться в Женской особи, дайте знать лично мне, напрямую, не через моих капитанов или командиров ваших групп. Попрошу ещё об одном. Мне нужны рапорты от тех, кто контактировал с Женской Особью завтра к одиннадцати часам утра или раньше, если сможете. Райнер, Армин, Жан, Микаса, Эрен, Леви, Майк – про всех вас я знаю. Если кого-то не назвал, тоже принесите. Армин, Эрен, капитаны отрядов, останьтесь, а остальных я не задерживаю. Отдыхайте, вы отважно сражались, и я благодарю вас за верную службу ради человечества.

Все отдали честь и начали расходиться, но Летти пробилась через толпу вперёд и воскликнула, весьма ощутимо ударяя Эрвина кулаком в грудь:

– Почему ты делаешь вид, будто всё в порядке?! 

– Не кричи, – спокойно осадил её Эрвин, чувствуя, что все смотрят. Движение застопорилось. Ему не хотелось этого внимания, он слишком устал для того, чтобы успокаивать Летти, чтобы что-то решать. 

– Многие твои товарищи погибли, а ты просто говоришь, что самое главное – не упустить Эрена?! Ценой жизней павших солдат ты сохранил его. Он со своей странной силой, которой не может пользоваться с умом. Да его Женская Особь едва не унесла! – продолжала надрываться Летти.

– Успокойся, – проговорил Эрвин, устало поглаживая её по плечу – это всё, на что он был способен. Вклинился Микки:

– Ты сеешь панику.

Эрвин, чувствуя странную ярость, запустил руку под плащ и стянул с себя медальон. Нужно было как-то отрезвить Летти, переключить её внимание, а для этого пришлось бы обидеть её. Что ж, нужно было идти и на этот отвратительно мерзкий жест.

– Тебе он нужнее, – буркнул он и всучил его Летти. Она, вспыхнув, развернулась и побежала вниз по лестнице. – Я знаю, почему ты на взводе. Ты потеряла внука каких-то две недели назад и решила, что бессильна, слаба. Ты полагала, что за Стенами твои возможности не будут так ограничены, и ты сможешь что-то изменить. Но вновь смерти, кровь… так скажи мне, Летиция, стоило ли звание такого?..

– Хладнокровный ублюдок, – выплюнула Летти. – Ты ведь тоже его потерял!.. – и растворилась в толпе. Эрвин проводил её взглядом и повернулся к удивлённо переглядывавшимся Армину и Эрену:

– Эрен, Разведкорпус будет тебя защищать до тех пор, пока это возможно. Верь в нас, – тихо проговорил Эрвин, сжимая его плечо. – Леви, отведи Эрена обратно в темницу.

– Думаешь, нужны эти формальности? – засомневалась Ханджи, снявшая очки и протиравшая глаза грязными пальцами. Потом опять придёт к Дирку и будет жаловаться на воспаление… 

– Закклаю нужны, – отвлекаясь от неё, нахмурился Эрвин. – А ты бы, Дирк, понаблюдал за состоянием Эрена этой ночью. Всё-таки превращение измотало организм, а ещё и сражение с Женской Особью выдалось не из лёгких.

– Эрвин, позволь… – начала Ханджи, но он сразу её прервал:

– Если хочешь, то можешь пойти с ними и тоже… понаблюдать.

Они ушли, Эрвин, Микки и Армин остались стоять на лестнице.

– Пойдёмте со мной, – сказал Эрвин, но остановился, заслышав крик Саши:

– Капитан! Вы меня спасли! 

Обернувшись, он увидел, что она бросилась на плечи Дирку, который широко развёл руки в стороны, явно не желая её трогать. 

– Идём, они разберутся, – улыбнулся Эрвин. – Что нам за дело до них?..

Когда они вошли в его кабинет, Микки тут же упал на стул у длинного стола, снял устройство пространственного маневрирования и стянул сапоги, шевеля уставшими пальцами. Неприятный запах пота наполнил комнату. Эрвин, поморшившись из-за этого, тоже снял привод, верхнюю одежду и переобул туфли. Армин стоял у дверей, не шевелясь и ожидая указаний.

– Садись, – пригласил его Эрвин, и Армин сел напротив Микки, поправляя повязку на голове. Эрвин так и остался стоять, разминая поясницу. – Мне передали, что ты сражался с Женской Особью.

– Сражался – это громко сказано, командующий. Сражались Жан и Райнер, а я – так… – он неопределённо пожал плечами.

– Мне передали, повторю. Я не это хочу от тебя услышать.

– А что же?..

– Кто скрывается под личиной Женской Особи? – резко выпалил Эрвин. Этот Арлерт не давал ему покоя, Шадис писал, что он очень умён, а раз контактировал с этой сволочью, то должен был что-то заметить.

Микки удивлённо посмотрел на него, а Армин замялся.

– Я думаю, что это девушка, которая обучалась с нами в кадетском корпусе… – робея, проговорил он.

– Почему ты так решил? – спокойно уточнил Эрвин.

– Ну…

– Да говори уже, Арлерт, мы с Эрвином тоже ужасно устали и ждать, пока ты робеешь, как девка, не намерены! – прикрикнул Микки. Он сильно сполз по стулу так, что колени оказались выше головы.

– Микки, – осадил его Эрвин, и тот отмахнулся, принимая более вертикальное положение.

– Женская Особь знает прозвище Эрена, которое мы дали ему в кадетском корпусе, а также его внешность. Она не убила меня сразу, а сначала заглянула под капюшон… – Армин коснулся своего лица. – И ещё. На проверке устройств пространственного маневрирования она сдала привод Марко, так что она могла быть причастна к гибели Сони и Бина, и тщательно скрывала это.

– И кто эта девушка? – спросил Эрвин, чувствуя странное волнение.

– Энни Леонхарт.

– Я тебя услышал. Она служит в Военной полиции, так? – Эрвин вспомнил невысокую светловолосую девушку, которая одной из первых ушла после его речи месяц назад, её личное дело по ошибке прислали ему, и он ещё не вернул его – повиновался странному предчувствию. Армин кивнул. – Хорошо, мы разберёмся, но пока что никому не говори о своих подозрениях.

– Есть! – отозвался Армин. Эрвин продолжил:

– После того как Женская Особь напала на тебя, Райнера и Жана, она сразу пошла в место построения, где находился Эрен. Как это произошло? – Эрвину эта ситуация показалась уж слишком странной.

– Она поймала Райнера рукой, но он вырвался, схватил меня и побежал прочь. Она посмотрела на свою ладонь и пошла в центр построения. – Эрвин взглянул на свою руку, разглядывая линии, и задумался. 

– А до этого кто-то из вас догадался, где находится Эрен? – спросил он, вспоминая, как когда-то ещё в школе писал некоторые правила на ладонях.

– Я предположил, командующий, что вы поставили его в самое безопасное место, и рассказал об этом Райнеру и Жану. Они согласились со мной, – отозвался Армин, повторяя его жест. Микки посмотрел на одного и на другого и сделал то же самое, явно не понимая смысла.

– Ясно, – произнёс Эрвин, и отрезвляющая мысль посетила его: Райнер вырезал на руке фразу, указывающую на положение Эрена, согласно предположению Армина. Райнер – сообщник Женской Особи, ему сказали, что Эрен будет находиться в правом крыле, и она начала с него. А в личных делах было указано, что Энни хорошо общалась только с Райнером и Бертольдом. Неужели всё сходится? Нужно уточнить кое-что…

– А у Райнера был клинок в руках?

– Да, командующий.

– Спасибо за информацию, но твой рапорт я всё равно жду. Восстанавливайся, – неловко сказал Эрвин и пожал Армину руку. Мозолей уже не было, как и верхнего слоя кожи: он полностью содрал его в сражении с титанами.

Армин вышел, но, когда он попытался закрыть дверь с другой стороны, в кабинет влетела Летти. Мгновенно преодолев расстояние, разделявшее их, она бросилась Эрвину на шею. Микки хмыкнул.

– Прости, – прошептала она, покрывая поцелуями и заливая слезами его шею и щёку. – Я виновата перед тобой!

– Всё хорошо, садись, – улыбнулся Эрвин, не желая её укорять. В конце концов, она всегда довольно вспыльчива. – Послушайте меня. Вам я доверяю больше всех в Разведкорпусе и в принципе. Я считаю, что у нас есть минимум два предателя в виде сообщников Женской Особи – Бронированный и Колоссальный. Мы предполагаем, что Женская Особь – это Энни Леонхарт. Знаешь её, Летти?

– Только видела несколько раз. Ничего конкретного сказать не могу, она неразговорчива, – задумавшись и вытерев слёзы, проговорила Летти.

– Естественно! – проворчал Микки. 

– В её личном деле до падения Стены Мария полная неразбериха, как ещё у двоих новобранцев. Они написали, что родом из одних мест. Никто не проверял население Стены Мария, так что именно тогда титаны могли пробраться внутрь Стен. Более того, на этих двоих, как на Эрена, спокойно реагирует Гром. А спокоен он лишь в присутствии титанов. Я считаю, что Райнер Браун и Бертольд Хувер – Бронированный и Колоссальный. Армин сказал Райнеру, где Эрен, тот попался Женской Особи и клинком вырезал на её ладони, где он находится. Таким образом она нашла его, – немного сбивчиво закончил он, стараясь едва ворочавшимся языком угнаться за мыслями.

– По-моему, это бред, – возмутился Микки. – Предатель? В Разведкорпусе? Двое новобранцев – это титаны? Глупость какая! Не обижайся, конечно, но тебе бы отдохнуть, а уже потом сыпать теориями.

– Вот ты-то, Микки, и проверишь мою теорию, – усмехнулся Эрвин. – Мы отправим новобранцев с твоим отрядом подальше, за Стену Роза, чтобы вы проследили за ними. Если среди них есть титаны, то они как-нибудь проявят себя.

– Если считаешь это нужным, то я сделаю это, – пожал плечами Микки. – Мне не сложно. Я в тебя верю, ты всегда поступаешь самым лучшим образом и делаешь правильный выбор.

– А ты, Летти, если есть такая возможность, после доклада Закклаю отправься за Микки и помоги ему, – повернулся Эрвин к жене. Она удивлённо уставилась на него, но слабо кивнула. – Твои навыки нельзя списывать со счетов! Меня-то соблазнила шесть лет назад. Неужели не сможешь провести и титанов? – лукаво прибавил он.

– Я возьму отпуск, мне полагается, и поеду, куда скажешь. Я сделаю для тебя всё, – ответила Летти и обняла Эрвина, опуская руки на его бёдра и сжимая их. Лёгкое приятное покалывание прошлось от них по всему телу, заставляя волосы на затылке встать дыбом. Он погладил её по спине и глянул на Микки, одними глазами умоляя оставить их. Микки с пониманием усмехнулся и поднялся на ноги, но уже у дверей остановился.

– А мой мышонок?! Кто позаботится о моём мышонке? – воскликнул он, когда Эрвин уже гладил шею Летти, и под его пальцами трепетала тоненькая вена. Он, оторвавшись от неё, улыбнулся.

– Я приставлю к нему кого-нибудь из более ответственных солдат, так что не переживай и иди спать, – настойчиво проговорил Эрвин, пока Летти тёрлась животом о его пах, ему всё труднее было сдерживаться оттого, чтобы не наброситься на неё при Микки.

Когда дверь за ним закрылась, Эрвин, чувствуя приятное напряжение в брюках, снял с Летти куртку, одним движением усадил на стол и принялся целовать, пока руками на ощупь расстёгивал ремни. При этом он, решившись немного подразнить жену, водил кончиками пальцев по груди, обводя набухшие ореолы и стараясь не задевать соски. Справившись, он уложил Летти на спину и отстранился.

– Можно?.. Ты в порядке? – дрожащим от приливов возбуждения голосом спросил Эрвин, пока снимал с себя все крепления для привода. При каждом прикосновении к коже напряжение в брюках росло, и он едва мог терпеть это сладостное, томительное ожидание.

– Да, всё хорошо… – прошептала Летти и, сев прямо, спустила с Эрвина штаны, положив руку на низ его живота, задирая одежду, немного проводила по коротким светлым волосам, идущим от пупка. Дыхание перехватило от этого нежного и ласкового прикосновения жены. Эрвин, сняв сапоги, распахнул рубашку, чтобы ощутить тело жены каждой клеточкой кожи, почувствовать её всю, целиком, без остатка, и притянул Летти к груди. Она поцеловала его в шею, немного сжав губами кожу, и Эрвин, подавшись бёдрами вперёд, потёрся об её живот вновь уложил Летти обратно на стол.

Она изогнула стройную ногу, он стащил сапоги и брюки и принялся за рубашку, через которую его дразнили затвердевшие соски, но маленькие пуговицы упорно не желали поддаваться его дрожащим крупным пальцам, так что Летти помогла ему и сняла её сама, а затем вновь улеглась спиной на стол, сильно выгнувшись в пояснице. Он взял с пола куртку и подложил ей под голову.

На лице Летти играла лукавая и совершенно непристойная улыбка, красивая шея изогнулась, и на ней очень быстро пульсировала вена, округлая небольшая грудь вздымалась, живот дрожал от возбуждения, ноги она развела пошире, и стало видно влажное лоно, манившее к себе. Эрвин, не собираясь уступать желанию коснуться его, доставить удовольствие жене, склонился к нему, раскрасневшаяся Летти опустила руку ему на голову, и он нежно прошёлся языком по всем розовым складочкам, собирая влагу. Проник глубже, кончику языка было горячо, и этот жар распространился от головы до самых пальцев на ногах, немного подвигал головой из стороны в сторону, чтобы носом задеть самое чувствительное место, и Летти застонала от удовольствия, поглаживая его по голове и подаваясь бёдрами навстречу.

Он водил языком, стараясь не упустить ни миллиметра влажной кожи, руками гладил бёдра Летти, пока та тихо прерывисто дышала, поглаживая волосы на его затылке. Обильно выделившаяся влага, её сладкие стоны вызвали приятное потягивание внизу живота. Когда стоны стали более надрывными и тяжёлыми, Эрвин отстранился, закинул правую ногу Летти себе на плечо, немного изменив положение её бёдер, поводил между складочек пальцами, проник ими на несколько секунд, чувствуя, как сильно их обхватили напряжённые мышцы, – Летти обиженно засопела – и, вынув их, вошёл в неё.

Сразу не угадал правильное положение, чтобы Летти не было больно, и чуть переместился, начиная медленно двигать бёдрами, она прошептала, сжимая свою грудь:

– Поцелуй меня.

Эрвин спустил её ногу себе на поясницу, локтями опёрся на стол и прильнул к губам Летти. Стараясь поймать каждый её стон, он подобрал привычный им обоим и наиболее приятный темп: не глубоко, нежно и медленно. К лицу приливала кровь, он, продолжая целовать жену, но уже в шею, руками принялся сминать грудь, Летти обвила ногами его поясницу и в такт его движениям подавалась вперёд, явно не желая получить ме́ньшую долю его ласк.

– Чуть быстрее, но так же не глубоко… – попросила она, опуская руку на его щёку, и он выпрямился.

Немного выдохнул, не шевелясь и позволяя жене почувствовать его (Летти при этом изгибалась, тихонько постанывая и опустив ладони поверх рук Эрвина, игравшего с ее грудью). Ускорился, входя только наполовину. Складки увлажнились ещё больше. Он подхватил жену под бёдра, приподнял их повыше одной рукой, а другую положил на низ живота Летти.

– Нравится? – сорвавшись на стон, спросил он, и Летти закивала, сжимая его плечи.

Приятный узел внизу живота скрутился сильнее, движения стали более резкими, и уже потерявшая всякое смущение и громко стонавшая Летти, явно заметив это, прошептала:

– Давай сменим положение. Сядь на стул.

Он вышел из неё, чувствуя, что пульсация усиливается, и послушно опустился на стул, стоявший рядом. Летти поднялась, и он залюбовался её блестящим от пота подтянутым телом. Она устроилась сверху, принимаясь целовать Эрвина и двигать бёдрами, поднимаясь вверх и вниз. Его и, как он прекрасно знал, её саму такая нежность в ту секунду не устраивала. Эрвин опустил руки на её ягодицы, сильно их сжимая, и прильнул к шее Летти, стараясь не оставлять на ней красных пятен, приподнял её и стал двигаться вверх, ударяясь своими бёдрами о бёдра жены. Летти тихонько постанывала, сжимая его плечи.

Клубочек внизу живота свернулся ещё сильнее, Эрвин продолжал быстро входить в Летти до тех пор, пока она не пискнула, опускаясь ему на грудь, и не закатила глаза от удовольствия. Чувствуя сильные пульсации внутри неё, Эрвин несколько раз толкнулся им навстречу и вышел. Щёки приятно закололо, дрожь прошла по всему телу, а особенно сильно по ногам, и он излился, испачкав бёдра и живот жены.

Летти, выдохнув, переместилась на одно его колено и прижалась к нему.

– Всё хорошо? – хрипло спросил он, убирая с лица упавшие на лоб волосы. Приятное опустошение накрыло его с ног до головы.

– Да… – выдохнула Летти, целуя его в щёку. – Как всегда замечательно.

Эрвин поднял окончательно выбившуюся из сил Летти на руки и понёс в ванную. Оставив её принимать душ, он вытер живот и ноги салфеткой, надел штаны, в которых спал, и принялся складывать разбросанную ими одежду в аккуратные стопки. Оставив её на крошечный стул возле кровати в спальне, Эрвин уселся на неё и принялся ждать жену. Когда она вышла, он отдал ей одну из своих рубах, а вернувшись, увидел, что Летти лежит в постели, накрывшись одеялом, и ждёт его.

– Поговори со мной, – попросила она. Эрвин улёгся рядом, и Летти крепко прижалась к его груди. Такая нежная, мягкая, только его… Эрвин расслабленно поцеловал её, и она продолжила: – А что, если я забеременею? Ты всегда осторожен, но был ещё в несколько раз осторожнее до нашего брака, а теперь твоя осторожность живёт в Стохессе уже как пять лет. Ты ведь не хочешь больше детей, а я чувствую необходимость родить ещё одного ребёнка

– Если ты забеременеешь, я не оставлю ни тебя, ни ребёнка и буду вас любить, – поразмыслив, признался Эрвин. – Да, целенаправленно я не готов к его рождению, но я всегда беру ответственность за свои поступки, и будет правильно позаботиться о тебе и о нём, если так случится.

– Почему ты не хочешь ещё одного ребёнка? Из-за смерти Роберта? – грустно поинтересовалась Летти, гладя его лицо. Эрвин не хотел лгать ей, но и правда была бы очень болезненный. Особенно – после таких испытаний. Он выбрал второй вариант.

– В том числе. А ты сама подумай, милая. Если я погибну, как ты сама вырастишь пятерых детей, если считать Эрмину? На что? – Эрвин взял руку Летти, на которой было обручальное кольцо, и по одному стал целовать красные после приёма ванны пальцы. – Даллиус тебя, конечно, не оставит, но вопрос не только в деньгах. Ты меня очень любишь и не сможешь забыть никогда, но потребуется время, чтобы свыкнуться с потерей, пережить и принять её. Будет невероятно тяжело воспитывать детей одной. Ты ведь не сможешь работать, пока кормишь ребёнка, пока он совсем маленький и ему необходима мать. Я боюсь, что это ребёнок будет страдать.

– Я уже беременна.

Эрвин дёрнулся и подскочил с постели. Мурашки прошли по его спине, в горле пересохло, и он схватил Летти за руку. Не хотелось верить, что это произошло, что вновь она вышла за Стены с его ребёнком под сердцем, что сейчас они вытворяли такое… Как теперь сражаться? Его же будет удерживать от рисков желание увидеть своего малыша хотя бы один раз.

– Я пошутила! – рассмеялась Летти, видимо, удовлетворившись его молчаливой паникой. – Я бы не стала к тебе приставать, если бы была беременна. Видел бы ты себя. – Ласково поцеловав его в плечо, она натянула одеяло повыше и повернулась лицом к стене, а Эрвин, чувствуя, что несколькими седыми волосами на голове стало больше, обнял её и лёг рядом. Но пролежал рядом совсем недолго.

Поспав четыре часа, он уселся за стол и принялся писать план по поимке Женской Особи, который назвал коротко: «Стохесс».

Сразу после завтрака Летти решила отправляться к Закклаю.

– Чего мне ждать? – тихо спросил Эрвин, склоняясь к Летти и нежно целуя её, когда они стояли перед штабом, а Буря щипала траву рядом. 

– Отец сам знает о результатах, я постараюсь смягчить углы, но говорить ли мне про Женскую Особь или же не уточнять? Сказать, что наткнулись на огромное количество титанов, поэтому столько жертв? Туман? Потеряли навигацию? Я хочу помочь тебе, просто скажи, как именно, – перебирая различные варианты, проговорила Летти и обняла его. Дверь здания открылась, и, обернувшись, Эрвин увидел Микки. 

– Про Женскую Особь лучше не знать никому. Ни Уиллу в том числе. Он проболтается адъютантам, а те растащат сплетни по всему Митрасу. Может, это неуважительно по отношению к его погибшим друзьям, но так нужно. – Он помолчал, вспоминая о Петре, которую знал уже шесть лет и которая так полюбилась всему Разведкорпусу за свою жизнерадостность. Отбросив её смеющийся образ, он продолжил: – Придерживаемся одной версии: правое крыло из-за ландшафта местности не заметило большое количество титанов и, наткнувшись на них, потерпело поражение. Титаны пробились глубоко в строй, до того как командование получило сигнал. Эрена удалось сохранить только с большими жертвами, хотя он лично уничтожил, скажем, несколько титанов. Вали всё на меня, скажи, что оставил при себе, а Эрен был далеко. Знаешь всё с моих слов. Договорились?

– Договорились, – согласилась Летти и вновь обняла Эрвина. Подошёл Микки, она неловко потрепала по плечу и его.

– До встречи, Куколка, – усмехнулся Микки. – Подготовлю тебе лучшие комнаты, достойные командира специального отряда!

– До встречи, Майк, – серьёзно ответила она. – Как ты хорошо сказал: «командир специального отряда», а не просто «жена командора»!

– Что уж там… – вяло пожал плечами Микки, не совсем понимая, что она имела в виду. Эрвин подсадил Летти на Бурю, и она, помахав им на прощание, с озорной улыбкой поехала прочь – только облачко пыли выбилось из-под копыт лошади.

– Как ты её любишь!.. – вздохнул Микки. – Вот бы мне так… Любимая жена, дети, внуки, а не это всё, – он отчаянно махнул рукой, будто что-то с силой бросил о землю. – Собрание по итогам миссии будет?

– Да, пойдём. Нам нужно предупредить Дирка и Ханджи, Леви сейчас с Эреном, он лишился отряда, сражаться не может из-за ноги, так что пусть отдохнёт…

Войдя в медпункт, Эрвин и Микки не обнаружили Дирка на своём рабочем месте. Предварительно постучавшись в подсобное помещение, где хранились медикаменты, Микки бесцеремонно распахнул дверь. Эрвин выглянул из-за его плеча.

Дирк сидел на ящике из-под медикаментов рядом с Сашей, крепко сжимая её руку и грустно глядя на неё. Едва они вошли, она отпрянула и, сильно покраснев, отдала честь. Впалые щёки Дирка разрумянились, и он, неловко поправляя воротник рубахи, поднялся на ноги. Микки затрясло от негодования.

– Доброе утро?.. – попытался сгладить обстановку Эрвин. – Саша, тебя ждут на помощь в конюшнях Армин и Жан. Ступай к ним. 

– Есть! – ответила Саша и, протиснувшись в дверь между косяком и Микки, побежала прочь.

– Быстро ты забыл жену! А как убивался, как рыдал! – возмутился Микки, и Дирк закрыл лицо руками.

– Я тоже по жене убивался, – заметил Эрвин. – А если бы ты мне не посоветовал присмотреться к Летти и не уговаривал бы найти «какую-нибудь красотку и жить счастливо», то у меня не было бы сейчас ещё троих детей. Так что не читай нотации. 

– Да какие нотации. Я так… Странно это, – вздохнул Микки. – Ты сильно старше, – грустно прибавил он. – А Саша не сможет стать матерью для Эрмины.

– Я знаю, – отняв руки от лица, прошептал Дирк. – Но что поделать? Я не владею своими чувствами. 

Они вошли в кабинет Эрвина, когда там уже были Ханджи и решивший поучаствовать в собрании Леви. 

– Итак, – начал Эрвин. – Говорить мы будем не столько про результаты нашей миссии, сколько про план по захвату Женской Особи. 

– Охренеть, – выдохнул Микки. – Ты всё-таки решился…

– Армин Арлерт считает, что Женская Особь – Эни Леонхарт, которая на данный момент служит в Военной полиции. Я с ним согласен. – Эрвин положил на стол её личное дело. – Можете ознакомиться, но, как вы наверняка можете заметить, основной факт, подтверждающий личность Женской Особи, – это полная неразбериха в информации о жизни Энни до падения Стены Мария. 

– Микаса сказала, что Женская Особь дралась, как Энни, – вставил Леви. – Если это имеет значение. 

– Тоже подтверждает гипотезу Арлерта, – задумалась Ханджи. 

– Я уже написал подробный план… с небольшим переодеванием, – с полуулыбкой на губах сообщил Эрвин, выкладывая перед капитанами отрядов папку с названием «Стохесс». Все подались вперёд, и Ханджи аккуратно открыла её. – Объясню его вариации в двух словах. Мы используем Эрена как наживку и заманиваем Леонхарт в подвал, где она не может превратиться. Если же придётся вступать в сражение, то сделает это Эрен, Разведкорпус будет на подхвате. Если у него возникнут проблемы, то мы заманим Женскую Особь к приборам Ханджи. Я покажу на карте, куда их поставить. Если же и это не удастся и Женская Особь сбежит, то за Стеной нас будут поджидать лошади, чтобы пуститься за ней в погоню. Будут жертвы среди населения Стохесса, но мы пойдём и на это ради победы человечества… Как вам?

Дирк выругался.

– Это безумие какое-то, – прошептала Ханджи, залезая пальцами под очки и протирая глаза. – Я с тобой.

– Конечно, это огромный риск, – заметил Леви. – Ты сам подставляешься. Если узнают, что спланировал всё ты, то тебе не отвертеться от наказания.

– Когда мы поймаем Женскую Особь, о привлечении к ответственности никто не подумает. Мы будем стараться избежать жертв, минимизировать их, но полностью избежать их невозможно, вы сами это прекрасно понимаете, – вздохнув, заметил Эрвин.

– Ты прав, – проговорил Дирк. – Сейчас важно решить, что для нас важнее. Самое главное – захватить это отродье, она стольких наших солдат прикончила, так что мы теперь с вами обязаны выжать из неё всю информацию, которую только можно! Только вот… ты сам живёшь с Стохессе, твоя тётя с семьёй, твои собственные маленькие дети. Не лучше ли будет написать Уиллу письмо, чтобы он отправил их всех куда-нибудь?.. Младших – к Закклаю, а твою тётушку – за Стену Роза. 

– Дети ещё со смерти Роберта находятся у Закклая, а тётушка никуда не поедет даже под угрозой смертельной опасности. Словом, всё в порядке. Я хочу поговорить о другом. – Эрвин достал ещё два личных дела и положил на стол. – Подобная неразбериха есть, помимо Энни, у двоих новобранцев. Я полагаю, что у Леонхарт есть сообщники в Разведкорпусе – Колоссальный и Бронированный титаны. Это Райнер Браун и Бертольд Хувер. Почему? Гром спокоен, когда они и Эрен находятся рядом. А он по своей сути титан, поэтому Гром на него не реагирует. Женская Особь начала с правого крыла, а Райнеру и Бертольду говорили, что Эрен там. Ещё во время миссии Армин сказал Райнеру, что Эрен должен быть в самом безопасном месте, в тылу по центру. Женская Особь схватила его, он вырезал на её ладони слова, вырвался, и она, посмотрев на них, направилась в центр. Для того, чтобы подтвердить эту гипотезу, Микки с отрядом и с новобранцами отправится в глушь за Стеной Роза. Позже к нему присоединится Летти. А наша задача – захватить Женскую Особь в Стохессе. Вам всё ясно?

– Я не могу сражаться, – сообщил Леви, касаясь ноги. – Женская Особь потерпела поражение, когда мы с Микасой напали на неё. Ей одной она не по силам. Уверен, что Летти стоит ехать с Микки? Может, ей куда лучше помочь захватить Леонхарт?

– Нужна слаженная работа в команде, – пожал плечами Эрвин. – Летти – одиночка, а с Микасой, как вы прекрасно знаете, у них отвратительные отношения. Более того, в Разведкорпусе остались наиболее сильные солдаты, до которых Женская Особь не добралась. Соответственно, одного тебя можно заменить, не прибегая к помощи Летти.

– Может, ты действуешь в своих интересах? – заметил Дирк, но ответить Эрвин не успел: раздался скрип открываемой двери.

Они впятером уставились на вошедшего Жана, который сжимал в руках лист бумаги.

– Я принёс рапорт, – неловко сообщил он и отдал честь. Эрвин в одно движение смёл со стола все три личных дела и папку с планом на колени Ханджи, но тут же пожалел, что не подумал, позабыв утренне решение: Жан мог пригодиться. Он, заметив, что от него что-то хотят скрыть, спросил: – Мне зайти позже?

– Нет, мы почти закончили. Присядь пока что, я хочу поговорить с тобой. – Эрвин указал Жану на стул возле двери, и он сел на него, держа спину очень прямо. – Ханджи, это распоряжение для тебя, – он вытащил из папки «Стохесс» два документа. – Подготовь всё это в кратчайшие сроки. Напряги Моблита. Это тебе, Дирк, тебе, Леви, а ты, Микки, пока без приказа, напишу позже, это не так важно, только список. Можешь отправляться, – проговорил Эрвин. Капитаны поднялись и уже было направились на выход – Жан вскочил на ноги, – но остановились, глядя на него.

– А Кирштейна мне тоже брать? Тебе он не нужен? – задумался Микки, поглядывая список солдат, которые отправляются с ним. – Его ты не написал.

– Остаётся в штабе. Идите-идите, – поторопил их Эрвин, а когда они вышли, вернулся к Жану и указал на стол, за которым они прежде сидели. – Покажи мне свой рапорт.

Жан протянул его, и Эрвин поморщился: оформление было отвратительным, никуда не годилось. 

– Командир Несс погиб, остальные старшие офицеры чем-то заняты либо ещё спят. Мне не у кого было спросить, как по форме писать рапорт. Извините, – заметив выражение его лица, принялся оправдываться Жан.

Эрвин поставил перед ним перьевую ручку, выдал чистый лист, достал старый рапорт Микки из ящика стола как образец. 

– Если указываешь конкретных офицеров, то спроси звание у меня. Сиди и переписывай по форме, – сказал он ему и сел у другого края стола, доставая заготовки под свидетельства о смерти. Положил перед собой списки погибших и принялся их медленно заполнять, пока Жан писал отчёт.

Было больно, горько. Спасало только то, что имена сменялись очень быстро и он не успевал вспомнить весь путь в Разведкорпусе каждого товарища, отдавшего жизнь в этой миссии. В очередной раз Эрвин принимал на себя роль палача – теперь уже окончательно. Он отчасти винил себя в том, что усомнился в преданности своих солдат, что они не знали об истинной цели пятьдесят седьмой разведывательной миссии за Стены. С другой стороны, как бы они могли подготовиться? Никак.

Из мыслей его вырвал Жан.

– Извините, а у вас звание – командор? Просто в этом рапорте написано капитан…

Эрвин кивнул. 

– Тогда я закончил, командующий, – проговорил Жан, и Эрвин, пробежавшись глазами по рапорту, заметил, что Жан вглядывается в свидетельства о смерти. – Вы помните их всех по именам, званиям, времени службы?.. – тихо спросил он. Эрвин снова кивнул. – Извините.

– Не извиняйся. У меня в Разведкорпусе ни один старший офицер не смеет относиться к новобранцам так, как ты себе это представляешь, рядовой Кирштейн. Лучше скажи мне, Женская Особь может быть Энни Леонхарт? – резко спросил Эрвин и принялся следить за реакцией Жана.

– Энни?! – воскликнул он, вытаращив глаза и широко открыв рот, постоял молча и проговорил: – Если так рассуждать, то д-да, может… Она чем-то действительно похожа на Энни. А вы в этом уверены? – с сомнением спросил он.

– Я уверен, – тихо ответил Эрвин, твёрдо решив, что он был искренен. – Сейчас все твои товарищи, кроме Эрена, Армина и Микасы отправятся за Стену Роза по причинам, которые я на данный момент не могу раскрыть, а ты останешься при мне и отправишься на рейд в район Стохесс. Я тебе доверяю, Кирштейн, и надеюсь, что ты не подведёшь меня, весь Разведкорпус и человечество.