— Телепатии не существует.

Как без пяти минут выпускница-архимагея ,Эла могла говорить это с полной уверенностью и глупо было бы сомневаться в ее словах; тем не менее, Анни горделиво улыбнулась и фыркнула:

— Могу поспорить!

— Ну, поспорь. Вряд ли ты читала трактат Эс...

Был жаркий, предвещающий грозу вечер, толпы посетителей равномерно размазались по траве в тени деревьев, и за гомоном разговоров едва можно было расслышать, как неподалеку надрывался дрозд.

— Не читала, конечно, не читала, о чем ты. Но я могу продемонстрировать!

— Что продемонстрировать?

— Телепатию.

Анни забралась на невысокую каменную ограду парка, свесила ноги. На ней были красивые широкие брюки, на сумке через плечо — вручную вышитые цветы, в глазах — лукавство, так запавшее Эле в душу еще при первой встрече.

— Ну, попробуй, — Эла легко забралась рядом и пару мгновений разглядывала собственные туфли. 

— Выбери кого-то из толпы, и я тебе скажу, о чем он думает.

Хорошая уловка: ясно было, что стеснительная Эла не пойдет спрашивать у незнакомца, правильно ли Анни угадала его мысли.

— Хорошо, ну... вон та семья с малышом, например?

— Мама думает: "ах, надеюсь, малышу не напекло головку". Папа думает: "ах, надеюсь, на ужин будет пицца".

— А ребенок?

— А он еще слишком маленький, чтобы думать.

Победоносно посмотрев на Анни (мол, такого-то ты не ожидала, да ведь?), Эла спрыгнула со стены и решительным шагом направилась к отдыхающей семье; но стоило тем недоуменно на нее посмотреть, как, залившись краской, она развернулась на каблуках и поспешила обратно к стене.

— Допустим!

Анни понимающе улыбнулась:

— Хочешь, я спрошу?

Но от таких предложений Элу прямо передернуло:

— Ну уж нет! Так еще стыднее!

Она забралась обратно на стену и села рядом, близко, так, чтобы ребром ладони касаться бедра Анни; Анни улыбалась и, кажется, молилась, чтобы момент длился вечно.

Он и длился: в пропитанном дневным жаром воздухе, кажется, даже время замедлило свой ход. Эла разглядывала свои туфли; нужно было надеть босоножки, в туфлях очень быстро стало жарко, да и платье было, кажется, не самым лучшим из вариантов, болели бедра, вон Эла в своих льняных брюках и свободной блузе наверняка чувствует себя куда комфортнее! А все привычка к академической жизни — молодые ахримагеи практически не позволяли себе являться на занятия в обуви на плоской подошве и брюках.

Интересно, почему? Ни одного юношу на каблуках она за все годы учебы не встретила!

По подбородку пробежала маленькая капелька пота.

Сейчас бы попить.

— Жарко, — заметила Анни. — Хочешь лимонада?

Эла так широко распахнула глаза, что бедняжка даже перепугалась.

— Ну, чего ты? Говорю же: телепатия. Сиди, я принесу.

Она упорхнула; несмотря на то, что и в бедрах, и в плечах она была, как сказали бы дома, излишне широка, в каждом ее шаге сквозило настолько нежное изящество, что невозможно было отвести глаз. В детстве Эла как-то раз попала на балет, и с тех пор была уверена, что нет ничего прекраснее балерины; эта уверенность превратилась в пыль в день, когда она встретила Анни.

Сердце в груди опасно забилась, и она прижала к нему ладонь, как будто могла так утихомирить чувства. Анни не было уже минут пять — что она могла там делать так долго?

Она вернулась с все таким же счастливым лицом и тем же лукавым взглядом.

— Лавандовый!

— Лавандовый! — ахнула Эла. — Я же не говорила, какой.

Она всегда пила лавандовый, но в этот момент ей почудилось, будто Анни снова прочитала ее мысли.

Беззаботно хохоча, Анни забралась на стену; солнечные лучи короной лежали на ее волосах.

— Чему вас только в этих ваших университетах учат?

— Да, всяким глупостям.

На душе было так хорошо, что боязно было открывать рот — а вдруг неверная фраза сможет испортить весь остаток вечера? По картонному стакану с лимонадом стекала маленькая ледяная капелька конденсата; Эла проследила за тем, как она крохотным алмазом скользнула по пальцу осталась на ее ногте, и вдруг произнесла:

— А сможешь прочитать, о чем я думаю?

Анни повернулась к ней вполоборота, состроила серьезное и суровое лицо, заглянула Эле прямо в глаза. Ее лицо было так близко, что можно было почувствовать ее дыхание на губах; это дыхание пахло летом, вышитыми на сумке цветами, лимонадом, солнцем, и немного — будущим.

— Это не такая-то простая задача, госпожа архимагея. Ты прочитала столько трактатов в своей жизни, что твои мысли стали очень уж заумными и путанными. Сложновато для меня! 

— Но?

Конечно, было одно но, огромное но. Анни закрыла глаза и подалась вперед, Эла крепче сжала в пальцах картонный стаканчик; они целовались так долго, пока не стало стыдно перед окружающими, и еще пару мгновений после этого; и как хорошо, что в этот душный вечер мгновение длилось час!

— Ты ведь об этом думала, — шепнула Анни ей в губы, не отстраняясь пока. — Я угадала?

Эла поставила стаканчик на стену позади себя и обвила ее обеими руками за шею.

— Об этом.