Предпраздничная неделя была немного суматошной. К обычным обязанностям добавились подготовка к празднику и поиск подарков. И если что подарить Пепе с Джульетой всем было более-менее понятно, то для Бруно кроме новенькой руаны или пончо ничего в голову не приходило.

— Исабелла, тебе не тяжело? Может тебе помочь? — осторожно поинтересовался Бруно глядя на то, как его племянница тащит три довольно большие книги.

— А? Нет-нет, — Иса неловко рассмеялась, — просто я тут в городской библиотеке книги нашла… — девушка явно хотела сказать что-то ещё, как вдруг из её рук выпали несколько книг и с сильным грохотом упали на пол.

— Помощь, судя по всему, все же нужна, — пробормотал Бруно, помогая поднять книги.

По итогу ношу они разделили следующим образом: Бруно нёс самую толстую, а от того и самую тяжёлую, а Исабелла оставшиеся две книги чуть потоньше.

— Давай я открою? — спросил мужчина, когда они уже были у двери в комнату, — Я просто думаю, что тебе будет неудобно…

— Хорошо, — кивнула ему в ответ девушка.

Открыв дверь, Бруно, как истинный джентльмен, пропустил хозяйку комнаты вперёд.

— Заходи, книгу можешь пока на кровать положить, — проговорила Исабелла, заметив, что дядя мнется у двери явно не понимая, можно ли ему зайти.

Бруно шёл по комнате медленно, оглядываясь по сторонам и разглядывая всевозможные растения, которыми была полна комната, большая часть из них ему были незнакомы. В комнате своей старшей племянницы он был всего один раз, в день когда она получила дар. Этот день хорошо ему запомнился не только из-за торжества, но и из-за цветов, которые он потом пол ночи аккуратно доставал из своих волос: те, что удалось извлечь и не сильно повредить он сложил в какую-то книгу, на память. Книга эта, вместе с лежащими внутри цветами, пережила и полное засыпание его комнаты песком, и разрушение Каситы, а сейчас занимала свое почётное место на полке, где Бруно хранил другие памятные вещи. Но оставшиеся бутоны он после праздника находил в своих волосах ещё с дней семь. Вот так, зашёл один раз, а цветы вылавливал неделю.

— Что ты сказал? — поинтересовалась Исабелла.

Бруно к этому моменту уже дошёл до кровати и положил на неё книгу, а теперь с интересом рассматривал целый ряд фэнтезийных на вид растений.

— Цветы, говорю, интересные, — растерянно, как человек которого застали врасплох, пробормотал Бруно. Он не помнил чтобы хоть что-то говорил за все это время.

— Дорсера ротундифолия, — проговорила девушка указывая на цветы, которые рассматривал дядя, — росянка круглолистная, если по простому. Это хищное растение. Кстати, она может расти и в песчаниках. Но ты же не это сказал, ты сказал что-то, где были слова «один раз», «неделю» и «вылавливал».

— А, я это в слух обронил? — удивился мужчина. — Просто вспомнил, что до сегодня был у тебя в комнате только один раз — когда ты получила дар. Это же было первое такое официальное торжество, появление наших дверей и даров для всех было неожиданностью, а тут мы уже наготове были. В общем, дверь открылась, все прошло на ура, и я вошёл со всеми, хотя были те, кто шептался, что я тут не к добру… — Бруно нахмурился и последнюю фразу проговорил как-то обиженно. — Будто мне нельзя быть на празднике собственной племянницы! — провидец резко повысил голос полный возмущения, а потом, поймав взгляд Исабеллы, смутился — Прости… В общем, ты с большим энтузиазмом пробовала свои силы, и в какой-то момент начала скакать вокруг своих родителей и осыпать их цветами, а я почти как в комнату вошёл, то старался быть ближе к Джульете, мне так было спокойнее, ну и тоже под тот «цветочный дождь» попал. Я пол ночи эти цветочки из волос доставал, и всю последующую неделю тоже. Через месяц ситуация повторилась.

После последних слов Исабелла изумлённо изогнула бровь. Бруно, слегка усмехнувшись, пояснил:

— Ты тогда захотела научиться делать венки, но не руками, а с помощью дара. То, что его нужно представить сначала у себя в голове, ты как-то дошла сама, а вот тренироваться тебе было не на ком. Почти все взрослые заняты, Долорес их не любила и потому тебе на себе учится не давала, а на друзьях тебе тренироваться запретили.

— А почему?

— Ну, ты при первой попытке так сильно запустила в одного мальчика цветами, что он упал и ушибся. И хоть Джулия сразу к вам подбежала, успокоила и дала печенья, мать того малыша ещё долго препиралась с Пепой. Не смотри на меня так, ты прекрасно знаешь её характер! Они разошлись только когда вмешался я. Ну, точнее, я сказал той сеньоре, что тоже могу наговорить ей гадостей про семью, если она не прекратит, и она тут же ушла, забрав сына. В общем, из вариантов на ком учиться у тебя был только я. Тот месяц я постоянно был во всевозможных цветах.

— Зато теперь у меня это получается великолепно! — рассмеялась девушка и махнула рукой.

Бруно ощутил венок на своей голове и снял его, чтобы внимательно рассмотреть.

— Правда, я толком не помню всего того, что ты рассказал… — с лёгкой грустью проговорила Исабелла, садясь на кровать. — Хотя я помню как училась на тебе плести косички!

— Я это тоже помню. Я был самым красивым парнем в Энканто благодаря тебе!

Дядя с племянницей дружно рассмеялись. Отсмеявшись, Бруно попрощался, сказав, что Исабелла в любой момент может позвать его, если ей потребуется помощь, и вышел из комнаты. Девушка облегчённо выдохнула.

Нет, общество дяди её нисколько не обременяло, просто в подарок маме она уже выращивала Венерину Мухоловку, хотя эти цветы ей самой не очень нравились, но мама стала часто жаловаться на вездесущих мух, для тёти она уже сшила две маленькие подушечки с лавандой и мятой, а вот для дяди у неё не было ничего. Но она хотя бы знала в каком направлении искать! Бруно несколько раз, как бы невзначай, интересовался какие растения, которые не являются кактусами, могут более-менее существовать в условиях его комнаты, то есть в условиях большого количества песка. Именно поэтому Исабелла сейчас окунулась в изучение энциклопедий по пустынным растениям и растениям, что растут в необычных условиях.

***

Луиза сегодня пришла раньше обычного. Хоть девушка и сделала меньше запланированного, она очень устала, а мышцы рук сильно побаливали. И нет, силачка не отступила от своего нового принципа «не перетруждаться», просто немного не рассчитала своих сил во время помощи в ремонте старого моста. Ей было немного неловко сообщать другим людям, которым она обещала сегодня помочь, что поможет им завтра, но все относились с этим с пониманием. Месяцы без магии семейства Мадригаль очень хорошо сказались на самостоятельности граждан.

Сейчас же Луиза лежала в своём гамаке на первом этаже, закинув руки за голову и прикрыв глаза. Несмотря на попытку расслабиться, у девушки это не получалось. Она усердно думала над подарками для мамы и своих тиос* на их день рождения. На ум приходило только что-то из одежды, вроде платья, фартука и руаны, но такое, или нечто подобное, уже собирался подарить Камило, да и ему легче не ошибиться в размерах. Мирабель вроде тоже что-то шьет и вяжет именинникам, да и бабулита тоже что-то вышивала своим детям в подарок, навряд ли это было что-то из одежды, но все же.

Эх, с выбором подарка на день рождения у девушки всегда были проблемы, и если насчёт мамы и тёти Пепы можно было с кем-то посоветоваться, то насчёт появившегося спустя десять лет дяди советчиков не было. Как и не было даже общих с ним воспоминаний, от которых можно было оттолкнуться.

Точнее, память Луизы сохранила только два, но оба они были в данном случае бесполезны. Первое было связано с тем, как дядя, видимо имея исполинское терпение, вместе с её отцом учил тогда только получившую силы Луизу открывать двери, не вырывая ручек. Девушка была ребёнком, который все делал резво и импульсивно, и который не осознавал толком своих сил. Дядя, кажется, радовался даже больше нее самой, когда у неё таки стало получаться открывать двери без последствий. Второе относилось уже к тому времени, когда ей было лет семь. Она была выше своих сверстников на пол головы и очень широка в плечах, от чего мальчики с радостью её дразнили, сея в ней семя комплексов. А дядя, видимо, решил её подбодрить и однажды вечером зашёл к ней держа в руках предсказание. В его видении она была взрослой, очень высокой девушкой, способной поднять дом. Бруно показывал племяннице её саму лет через десять и приговаривал какой красавицей она вырастет, а Луизе тогда казалось, что уродливее человека и придумать сложно. На тот момент эталоном женской красоты, на который она равнялась, для неё была мама и старшая сестра Исабелла, а то, что показал ей дядя, было полной противоположностью этого образа. От злости девочка разбила табличку с предсказанием и горько заревела. Как дядя её успокаивал она не помнила, зато помнит, что после этого у Бруно и мамы состоялся разговор на кухне. У дяди во время этого разговора было такое лицо, которое ясно давало понять, что он только что осознал, насколько к своим почти сорока годам он не разбирается в понятиях красоты. Со временем Луиза поняла, что дядя оказался прав, она и правда выросла довольно красивой.

Да, воспоминания определённо не помогали.

— Я тут это, перекусить принёс, будешь? — чей-то голос вывел девушку из раздумий.

Повернув голову и открыв глаза, Луиза увидела своего дядю Бруно, который стоял на некотором расстоянии, держа в руках тарелки с печеньем и арепами, а так же стакан сока. Судя по виду дяди, он ждал разрешения чтобы подойти ближе, будто боялся нарушить личное пространство племянницы. Бруно в принципе очень трепетно относился к понятию личного пространства. Он бесчисленное количество раз извинился перед семьёй за то, что живя в стенах слышал, а иной раз видел то, что было не предназначено для его ушей и глаз. Так же, он часто извинялся, когда ненароком касался кого-то во время постройки дома.

— А, да, конечно. Я с утра не ела, — девушка искренне улыбнулась.

Касита услужливо пододвинула небольшой столик, на который Бруно поставил все что нёс в руках.

— Арепы с сыром, а сок из папайи. Я не знаю, пьёшь ты его или нет, но Касита настаивала на нем, хотя я настаивал на луладо*. — проговорил мужчина, когда все расставил.

— Спасибо — кратко ответила Луиза.

Некоторое время они ели молча. В какой-то момент под пончо Бруно началось непонятное движение и он, приговаривая «нет-нет», отпрыгнул куда-то в сторону, на ходу прихватив одно печенье. Присмотревшись, Луиза поняла, что из-под пончо дяди вылазят его крысы, видимо зверьки почуяли еду. Бруно посмотрел на племянницу с неловкой улыбкой, всем своим видом как бы извиняясь — он прекрасно знал как девушка боится крыс. Луиза лишь понимающе улыбнулась, она осознавала, что значат для дяди его питомцы, все же последние десять лет они были единственными, с кем он общался. Вдруг, слегка задумавшись, девушка отломила небольшой кусочек арепы и обратилась к дяде:

— А можно я… — девушка замялась, почему-то такая простая просьба о том, чтобы покормить дядиных крыс не хотела превращается в нормальное предложение.

Бруно внимательно смотрел на племяшку, потом на крыс, что сидели у него на руках, повторил так пару раз, а потом до него дошло что хотела сказать Луиза.

— Ах, да, конечно.

Мужчина не стал подходить сильно близко, остановился на расстоянии вытянутой руки и быстренько перекинул горсть соли через плечо. Луиза с благодарностью посмотрела на своего дядю и протянула его крыскам угощение, руки её слегка тряслись. Один из грызунов ловко выхватил угощение чутка коснувшись чужой руки от чего девушка взвизгнула, а потом рассмеялась. Бруно посмеялся с племянницей за компанию.

— Послушай, а о чем ты так усердно думала? — спросил он, когда они отсмеялись.

— Что?

— Ну, ты просто с таким задумчивым лицом лежала. Что-то случилось? Тебя что-то тревожит?

— Да нет, ничего меня не тревожит. Просто, скоро же ваш с мамой и Пепой день рождения, я о подарках думала. Что не придумаю, то уже кто-то да дарит — сказала девушка, сама удивляюсь с какой лёгкостью слова слетали с языка: ей до сих пор было как-то стыдно признавать, что она чего-то не может, даже если это никак не касалось её сил.

— Хм… — Бруно слегка призадумался, сощурив глаза и поглаживая рукой подбородок. — Знаешь, Мирабель как-то говорила, что в книжной лавке появились наборы почтовых открыток. В свое время Джульетта и Пепа хотели начать их коллекционировать.

— А почему не стали? — с детским любопытством поинтересовалась Луиза.

— Ну, когда мы были маленькие, они стоили дорого, наверное слишком дорого для почтовых открыток. Их вручную рисовала жена лавочника, о печатных станках тогда у нас и не мечтали, — Бруно развёл руки в стороны, — а потом они вообще куда-то пропали из продажи. Я один раз две недели полы в книжной лавке мыл, чтобы сёстрам их на день рождения подарить. Правда, изначально уговор был на месяц, но мне сказали, что я старался больше чем от меня ожидали. Мне лет десять тогда было.

— А какие открытки ты им подарил? — полюбопытствовала Луиза, мысленно делая пометки о том, что в ближайшее время надо зайти в книжный.

— Пепе с каким-то пейзажем, там была река, горы и очень красивое небо, а твоей маме с очень красивым пейзажем какого города, вроде на открытке было написано «Рио-де-Жанейро», не помню точно. Они мне тоже открытку подарили, на ней было написано «Ирландия» и было изображено много четырёхлистных клеверов. Как позже я выяснил — это символ, приносящий удачу. Жалко только он у нас не водится. — помолчав с минуту, Бруно добавил. — Я потом так же отработал открытку, которую подарил маме, ну, абуэле. Потом выяснилось, что на открытке была изображена площадь её родного города, на которой они с отцом познакомились.

После этих слов Луиза и Бруно синхронно повернули головы в сторону портрета Педро Мадригаль. Портрет хоть и пострадал во время обрушения дома, сейчас был отреставрирован и висел на своём прежнем месте. Вся семья негласно считала его своим ангелом-хранителем, все-таки его самопожертвование во имя семьи и пробудили магию.

— А почему ты им сам не подаришь эти наборы? — нарушила тишину Луиза

— Ну, ты же знаешь как у меня с выходом в город, — Бруно издал нервный смешок, — а просить кого-то купить то, что потом буду дарить я мне неловко.

— Ясно. Спасибо. — поймав удивлённый взгляд дяди Луиза пояснила — Ну, за перекус и за рассказ. Я теперь точно не ошибусь с подарком! Я потом сама уберу. — закончила девушка, видя как дядя взглядом спрашивает, можно ли убрать тарелки.

— Хорошо, отдыхай. Хорошего дня.

Когда Бруно ушёл, Луиза быстро допила сок, убрала посуду и направилась в комнату к Исабелле. Девушка была уверена, что старшая сестра не откажет помочь ей в реализации идеи, которая только что родилась у неё в голове.

***

Мирабель сидела у себя и очень сосредоточенно вязала подарок для своей мамы — небольшую сумку в так любимых Джульеттой голубых тонах. Иногда девушка дергалась и машинально пыталась спрятать подарок под подушку, когда слышала чьи-то шаги около своей комнаты. Да, слух у неё, конечно, был не таким как у Долорес, но совершено обычная деревянная дверь в её комнату не была звуконепроницаемой и через неё, хоть и приглушенно, было слышно все что происходит рядом с ней. Мира очень боялась, что мама увидит подарок раньше времени и, хоть старшая из детей Альмы не имела привычки входить в чужую комнату без стука, перестраховка не помешает.

Девушка подпрыгнула на кровати от неожиданности, когда в дверь кто-то резко постучал.

— Мирабель, извини, если отвлекаю, можно я войду? — раздался за дверью голос Бруно.

Мира облегчённо выдохнула.

— А, да, конечно. Проходи.

Зайдя в комнату Бруно аккуратно прикрыл за собой дверь. Где-то с пол минуты мужчина топтался у самой двери с каким-то неловко-извиняющимся выражением лица и без конца теребя края своего пончо.

— Я, в общем… — мужчина резко выдохнул, потом несколько раз постучал по деревянному шкафу, один раз ударил по своей голове, приговаривая свое извечное «тук-тук-тук-тук, стучу по дереву», и только потом продолжил, — Я хотел с тобой посоветоваться. Скоро же день рождения твоей мамы и Пепы…

— И твой, — машинально перебила его Мирабель возвращаясь к своему занятию.

— Да, и мой, — Бруно издал нервный смешок. — Так вот, я совсем не знаю, что им подарить. Думал устроить что-то вроде маленького домашнего театрального представления, но не знал что показывать, а сейчас я тупо не успею все подготовить! — провидец нервно жестикулировал и размахивал руками, ходя из угла в угол. Каждый раз, когда он подходил слишком близко к подоконнику, Мирабель едва заметно начинала нервничать.

Девушка ненадолго задумалась, а потом медленно проговорила:

— Папа и Феликс хотели сделать какой-то общий подарок, можешь пойти к ним…

— Но я не хочу навязываться! — на этот раз уже была очередь Бруно перебивать свою племянницу. — Не хочу чтобы казалось, что я настолько бестолковый, что не могу сделать подарок родным сёстрам!

Пока дядя выплескивал свои переживания, Мирабель встала с кровати, подошла к нему и взяла за руки.

— Ты не бестолковый. Ты замечательный человек, который всегда выслушает и поддержит… — девушка замешкалась подбирая слова, но тут дядя резко её обнял.

Хотя с того момента, как Бруно вернулся в семью, ему старались часто говорить слова поддержки и любви, он до сих пор на них реагировал так, будто кто-то такое говорит ему впервые.

— Эй, все хорошо. Но к папе и Феликсу все-же сходи, они-то уж точно смогут что-нибудь подсказать.

***

Выйдя из комнаты племянницы, Бруно сразу же отправился на поиски своих зятьев. Он точно знал, что оба мужчины где-то в доме: когда он шёл к Мирабель, он видел как они зачем-то искали ящик со столярными инструментами. Только вот куда они с ними могли пойди провидец все никак не мог предположить. Размышляя где могут быть мужья его сестёр, Бруно почти столкнулся с такой же задумчивой Долорес.

— Ой, прости, — только когда Бруно начал извиняться, девушка наконец подняла на него удивленный взгляд. — Долорес… Ты же Долорес? — мужчина подозрительно прищурился.

Он прекрасно знал, что его племянник Камило очень любит прикидываться своей старшей сестрой. Чаще всего он это делал чтобы получить дополнительную порцию за обедом, но иногда просто забавы ради (Бруно решил не вдаваться в тонкости юмора парня). Единственное, что Камило прекрасно мог повторить внешность, мимику и жесты, но голос повторить у него получалось не очень. Особенно плохо дела обстояли с женскими голосами.

— Дядя, ну конечно же это я, — сказала девушка своим голосом чуть посмеиваясь. Было что-то забавное в том, что Бруно предположил, будто Камило в её образе будет просто ходить по дому, а не воровать арепы Джульетты с кухни.

— Что-то случилось? Ты какая-то задумчивая.

— Нет, все в порядке. Я просто размышляла о Мариано.

Бруно понимающие кивнул. Несколько дней назад за обедом Долорес рассказала, что молодой Гузман спрашивал, можно ли ему присутствовать на предстоящем дне рождения. Он хотел сблизиться с Мадригалями, так как в ближайшем будущем видел себя мужем Долорес, а значит и частью этой семьи. Правда, к самому парню в семье отношение было неоднозначное, особенно у Пепы. Иногда видя Мариано в Касите, и особенно рядом с Долорес, над её головой образовывалась тёмная грозовая туча. После неудавшейся помолвки Гузмана с Исабеллой и его быстрого переключения на Долорес, парень ей казался ужасно ветреным, ненадёжным и точно недостойным её дочери. И хотя молодой человек клятвенно заверял, что встречался с Исабеллой из-за того, что его жаждущая романтики натура прогнулась под авторитет его бабушки (а эта женщина имела в семье Гузманов такую же власть, как и Альма у Мадригалей), которая твердила ему что лучшей партии для её внука нет и во всем Энканто. Сейчас же он испытывал самые светлые и серьёзные чувства к Долорес. Мариано ещё долго извинялся перед семьёй Мадригаль и перед Исабеллой отдельно за такой, отчасти, неосознанный обман. Плюсом ко всему кто-то из домочадцев припомнил предсказание Бруно о том, что возлюбленный Долорес будет обещан другой. На это провидец заявил, что он предсказания не всегда видит прям полностью, да и под помолвку возлюбленного Долорес с другой подходила несостоявшиеся помолвка Исы. В общем, наличие Мариано на празднике вызывало бурные дискуссии.

— Я не знаю будет Мариано на празднике или нет, но могу сказать что я не против. А если ты волнуешься что то моё предсказание сбудется, то я, только не злись, прошу тебя, недавно ещё раз заглядывал в твоё будущее. Что я там увидел я говорить не хочу и показывать тоже, это предсказание будем моим подарком вам на одно очень важное для тебя и Мариано событие, — заговорщическим шепотом и с очень довольным видом проговорил Бруно.

Долорес лишь издала свое фирменное писклявое «хм», явно ещё не до конца переварив сказанное дядей. Смотря на явно ошарашенную племянницу, Бруно машинально постучал несколько раз по деревянным перилам и один раз по своей голове, приговаривая свою заученную до автомата присказку.

— А ещё, ты не знаешь где сейчас Агустин и твой отец? — спросил мужчина, наклонив голову набок.

— Да, они… — девушка прислушалась, слегка вставая на носочки, — да, они сейчас на заднем дворе о чем-то спорят.

— Спасибо.

Долорес попрощалась с дядей и направилась в свою комнату. Бруно смотрел племяннице в след с лёгкой улыбкой на лице, потом он перекинул соль, которую всегда носил с собой в нагрудном кармане своей рубашки, через плечо, развернулся и пошёл на задний двор Каситы.

***

— Ты можешь быть аккуратнее?! У нас уже вся джульеттина выпечка закончилась, что она нам давала, а если я приведу тебя покалеченным на обед, я даже не знаю что твоя жена со мной сделает!

— Не волнуйся, Пепа тебя защитит!

— Если ты себе ненароком отрежешь тут палец, то Джульетта меня убьёт, а Пепа поможет ей спрятать мой труп!

Бруно испуганно наблюдал за перебранкой своих зятьев. Увлеченные спором, они его даже не замечали.

— О, Бруно, привет! — наконец заметил его присутствие Феликс. — Не бойся, у нас тут просто небольшая ссора. Видишь ли, нам для подарка нужны доски определённой длины, а ты же знаешь какой у нас Агустин «аккуратный».

— Да иди ты… — обиженно проговорил муж Джульетты, скрестив руки на груди и демонстративно отвернув голову в противоположную от Феликса сторону.

— Иди ты сам… За красками, они вроде в кладовке были, а мы с Бруно пока доски напилим. Бро, ты же нам поможешь? — муж Пепы выжидающе посмотрел на шурина.

— Д-да, — провидец кивнул, но все продолжал стоять на месте в панике ища глазами что-то деревянное по близости.

Напряжение между его зятьями чувствовалось почти на физическом уровне, и казалось что любое неверное движение вызовет новую волну споров. Ничего деревянного Бруно рядом с собой так и не нашёл (даже до ближайшего дерева дотянуться он не мог), а потому стоял скрестив пальцы на удачу. Агустин на слова Феликса лишь недовольно цокнул и закатил глаза, но все же пошёл за красками. Когда он проходил мимо Бруно тот схватил его за руку:

— Прости… — начал было провидец, но Агустин его перебил.

— За что ты извиняешься? Тут уж явно не ты должен это делать! — мужчина раздражённо махнул рукой в сторону Феликса, на что тот лишь закатил глаза. — Главное аккуратнее будь, мы и правда уже съели всю Джульеттину выпечку, а идти к ней и объяснять, как и где мы поранились будет трудновато, — мужчина немного посмеялся.

Бруно рассмеялся в ответ, только смех у него вышел слегка нервный.

— Иди ты уже, у нас всего три дня осталось! — раздражённо прикрикнул Феликс.

 — Да иду я! — крикнул в ответ Агустин, а потом пробормотал себе под нос несколько крепких ругательств.

— Вот, пока он ходит мы с тобой доски допилим, — сказал Феликс, возвращаясь к работе. Его голос звучал так, будто он и не ругался ни с кем несколько секунд назад.

***

Агустина слегка потряхивало. Он с детства ненавидел, когда ему тыкали в его неуклюжесть, и уж тем более когда ему говорили что-то не делать аргументируя это ею. Он сам все прекрасно понимал, но если он не будет делать все то, что ему может навредить и покалечить, то ему можно сразу ложится в гроб и помирать. Раздражения добавляло ещё и то, что в кладовке красок не было, и Касита сейчас вела его на второй этаж: видимо краски утащили в детскую, как и другие инструменты для ремонта. Когда Каситу отстраивали вся семья пришла к выводу, что Мирабель заслуживает собственную комнату, а детскую для «нового поколения мадригальчиков», как любила выражаться Абуэла, они сделают отдельно.

Проходя мимо комнаты Антонио Агустин услышал возглас племянника и, испугавшись за него, без стука открыл дверь. Войдя в комнату он увидел перед входом банку карандашей и несколько листов бумаги, а также малыша, бегающего за крысой, утащившей карандаш, с требованием вернуть украденное. Когда грызун пробежал мимо Агустина, мужчина наступил ему на хвост. Неудавшийся вор выронил добычу и издал пронзительный писк.

— Эй, ему больно! — крикнул Антонио, подходя ближе к дяде.

— Прости, Тонио. Я просто хотел тебе помочь, — виновато сказал Агустин поднимая карандаш, который выронил успевший куда-то убежать грызун. — Ты что, рисуешь?

— Да. Я тебе могу показать, если только ты никому не расскажешь — шёпотом сказал мальчик.

— Хорошо, клянусь, что это останется нашим секретом.

Антонио радостно поднял один листок и продемонстрировал дяде не до конца раскрашенный рисунок. На бумаге был нарисован Бруно в образе крысы.