Серж приехал быстрее, чем предполагал Арсений. У него и свеча до середины не прогорела, а в стопку они откладывали четыре, с расчетом на то, что Серж мог направляться как со своего имения, так и из столицы. Одна свеча правда была чуть оплавившейся, а значит можно было судить о том, что Серж про него не забыл и даже в какой-то момент навещал его. Не очень часто, судя по всему, но все же. В конце концов, едва ли он был самым интересным собеседником все это время. Но все остальное было практически в неизменном виде, и Арсений просто решил, что прошло не так много времени, и судьба была к нему благосклонна.

Однако на улице, на которую он выбрался, когда мысли в голове снова начали поедать изнутри, все стало выглядеть совершенно иначе. С усадьбы, которая хоть и все так же была вся покрыта копотью, осыпалась штукатурка, деревянные постройки заметно обветшали и некоторые вовсе обвалились, все стены поросли мхом, и даже прудик успел заболотиться. Арсений озирался по сторонам и с трудом мог признать место, которое много лет являлось для него домом.

На негнущихся ногах он дошел до каменной скамейки, которая заросла настолько, что он бы ее и не заметил, не знай Арсений, что она стояла там. Когда он соглашался на эту авантюру, в голове были только Антип и надежда на скорую встречу с ним, но мысль о том, что мог пройти не один десяток лет, была для него не первостепенной. Хотя вернее было сказать, он вообще об этом не думал. И вроде тогда было хорошо, что Арсений согласился и не провел все эти годы в долгом ожидании, сходя с ума от одиночества, а вроде как ему было от этого как-то не по себе. Ведь даже невзирая на то, что Арсений давно стал человеком вне времени, он успел привязаться к этому имению. А сейчас получалось, что у него не осталось ни только любимого человека, но и своего дома.

Оставалось надеяться, что хотя бы любимого он еще сможет вернуть.

До приезда Сережи он так и просидел, погруженный в раздумья. Вокруг было непривычно тихо, но, когда у ворот раздался какой-то рев, Арсению стало совсем страшно. Но пока он пытался определиться, прятаться ему или пойти разбираться, в его поле зрения попалась знакомая фигура друга. Ну или точнее что-то похожее на то, что должно было быть Сержем. Он был того же роста и комплекции, все еще носил бороду на лице, пусть она и была заметно короче и не такой уложенной как раньше. Но то, во что он был одет, окончательно привело Арсения в замешательство. Он даже двинуться в его сторону не мог, растерянно глядя на его какое-то подобие фрака без фалд из кожи, широченные штаны без единой стрелки и защипов и что-то совершенно непонятное и цветастое на ногах. Еще и на голове у него творилось непонятно что. Ни шляпы, ни цилиндра, вообще никакого головного убора, а волосы и вовсе были налысо сбриты на висках и собраны как у японской делегации, которую он когда-то имел честь встречать.

И если бы Арсений не успел догадаться, что прошло не менее пары десятков лет, то уж наряд и выражение лица Сержа точно бы указали ему на это. Но Арсений по-доброму позавидовал его переменам. Когда он видел Сержа в последний раз, у него были вечно нахмуренные брови и чуть поджаты губы, двигался он резко, да и держался весьма напряженно. Теперь же Серж плавной походкой чуть ли не летел ему навстречу, широко улыбаясь и размахивая ему правой рукой. Арсений даже немного растерялся и не знал, как себя вести. А уж когда Серж без предупреждения кинулся на него с объятиями, и вовсе застыл на месте и неуверенно опустил на него взгляд.

— Ты очнулся! — воскликнул Серж ему в грудь, и Арсений не сразу смог прийти в себя от его энтузиазма, прежде чем ответить.

— И вам добрый день, милый друг.

— Как мне тебя не хватало, — искренне выпалил Серж и, ещё пару раз хлопнув его по спине, отстранился. — Я как почувствовал, что чары спадать начали, сразу помчал сюда. Хотя всю дорогу не верил, что ты реально в себя придешь.

— А мы снова на «ты» можем общаться? — ухватился Арсений за эту маленькую деталь, как только понял, что в их разговоре казалось ему странным.

На протяжении почти ста лет Антип был единственным, к кому он мог так обращаться. И то лишь оставшись наедине. Хотя Серж в принципе тоже мог бы, но тому слишком нравились все эти европейские веяния и дань моде. Ну и как Арсений всегда подозревал, скорее он испытывал искреннее удовольствие в подтрунивании над ним. Но видимо это было больше не так, поскольку в ответ Серж махнул на него рукой и с ухмылкой в голосе ответил.

— Да мы вообще, как угодно, теперь разговаривать можем.

— Тогда буду рад, — кивнул Арсений и задумчиво огляделся по сторонам, оттягивая момент перед вопросом, который его сейчас волновал больше всего. — А сколько лет я пропустил?

— Сто шестьдесят пять, — признался Серж через пару секунд, внимательно наблюдая за его реакцией, несмотря на явную усмешку в голосе. И когда Арсений смог только медленно моргнуть, пытаясь понять розыгрыш это или нет, тот уже гораздо осторожнее добавил. — И, если вкратце, ты проспал две мировые войны, революцию, рождение и падение страны, созданной после империи, ну и пару мировых эпидемий.

— Ты время ускорил, что ли, из-за меня? — с горем пополам выдавил Арсений, пытаясь держать себя в руках и не опуститься на землю из-за подкашивающихся от удивления ног. Впервые со дня об известии о пожаре мысли в голове стали заняты другим.

— Я из-за тебя практически не мог колдовать, — отмахнулся Серж и не удержавшись обнял его еще раз. — Все на тебя тратил, и чтобы вас с этим местом скрытными поддерживать.

Арсений поджал губы. Он знал, насколько тот полагался в жизни на чары, и к повисшему в воздухе изумлению добавилось еще и чувство вины.

— Прими мои извинения.

— Ой, да хватит тебе. Я сам тебе это предложил. К тому же, здесь у вас неплохое было место для отдыха, когда я уставал от всех, — признался Серж, и Арсению даже показалось, что он искренне не был озабочен этим. — Ты, кстати говоря, нормально чувствуешь себя? Голова не кружится, с сердцем в порядке все? Я побочные эффекты не знаю такого сна, а ты что-то бледный такой.

— Я в полном здравии, — выдавил Арсений.

Однако желание дойти до могилы Антипы все же пока кануло в лету. К виду таких изменений он пока не был готов.

┉┉∘┉┉

Но на этом перемены в мире не закончились. Стоило им выйти за пределы имения, и тотчас выяснилось, что за время его отсутствия, как Арсений решил называть в голове свою полуторавековую спячку, многовековые поездки на лошадях и каретах успели потерять свою значимость, а потому нынче ими уже никто не пользовался. И Арсений приветствовал прогресс, но непонятная двухколесная конструкция, которую Серж назвал мотоциклом, большого доверия ему не внушала. Живые лошади и экипаж, несмотря на все свои недостатки, были ему все же гораздо предпочтительнее. Там он хотя бы знал, чего от них можно было ожидать.

А если бы Арсений знал, что представляла собой езда на этом самом мотоцикле, он бы никогда в жизни на него не сел. Будь на нем даже десять шлемов, вроде тех, что водрузил на него Серж. Всю дорогу Арсений цеплялся за него как в последний раз и боялся умереть от ужаса. Глаза было до чертиков страшно и открывать, и держать закрытыми, каждый вздох казался последним, а сердце колотилось настолько часто, что грудная клетка нестерпимо болела. И хоть дорога на этих новомодных изобретениях пронеслась так же быстро, как вся его жизнь перед глазами, такая скорость показалась Арсению губительной. Поэтому, как только Серж остановился у своих ворот, он соскочил с места и на трясущихся ногах забежал за ближайший куст и опорожнил и без того пустой кишечник. Серж невозмутимо дожидался его у непонятно как открывшихся ворот, ведь ни одного батрака возле них Арсений так и не увидел, однако садиться обратно на это дьявольское отродье Арсений больше не собирался, и, сообщив об этом другу, он неторопливым шагом вошел вслед за въехавшим во двор Сержем и принялся оглядываться по сторонам.

Усадьба, судя по всему, была той же самой, в которой он жил и раньше. Она все так же гордо возвышалась на два этажа, а колонны по-прежнему поддерживали большой балкон-террасу, с которой открывался чудесный вид. И нарастающая паника, что все изменилось слишком сильно, чуть спала. Конечно, Серж перекрасил усадьбу в алый цвет и перекрыл крышу, а еще в корне преобразил весь двор, но это было объяснимо. Они с Антипом тоже раз в пару десятилетий обновляли интерьеры. Больше Арсения смущало отсутствие какой-либо прислуги и живности в видимом окружении. Никто не суетился во дворе, из овчарни не раздавался лай и вообще до него не доносилось ни одного звериного звука.

Пока Арсений обходил весь передний двор, выглядывая перемены, Серж успел поставить свой мотоцикл в то, что раньше являлось каретным сараем, и поманил его за собой ко входу. Арсений ждал, что им наконец-то предстанет управляющий и отворит дверь, однако Серж достал из собственного кармана связку ключей и самостоятельно отворил ее, приглашая его внутрь.

— Это ты когда так колдовать научился, если я всю твою силу забирал? — растерянно поинтересовался Арсений, как только холл озарил непривычно яркий свет, в тот же миг позабыв о желании разузнать о прислуге. Даже лучшие газовые фонари никогда не давали такого освещения.

— Это человеческий прогресс, Арсений, — фыркнул Серж, снимая свои ботинки на шнурках и взглядом попросил его сделать то же самое. — Такое сейчас во всех домах имеется. Ты же читал про электричество, так вот это оно и есть.

Он действительно знакомился с трудами Фарадея и Вольта, а с последним даже вел короткую переписку. Однако Арсений тогда и предположить не мог столь масштабные возможности их направления. А потому эта полоска на потолке, освещающая комнату ярче, чем десяток свечей, изумляла его до глубины души. Хотя глаза от нее все же ощутимо побаливали.

— И давно оно так?

— Да прилично уже. Ты лет тридцать вроде всего не дождался. Ну, плюс-минус.

— А еще что у вас здесь нового? — задумался вслух Арсений, пристально приглядываясь к незнакомым деталям. То, что изменился внутренний интерьер его нисколько не удивляло, но вот многие предметы, предназначение которых было ему непонятно, выглядели весьма интригующе.

Серж не стал скромничать и устроил ему обход по всем этажам, попутно объясняя принцип работы всего вокруг. Было видно, что он уже давно привык к такой жизни, а потому не всегда мог сходу подобрать понятный Арсению аналог. И если та же каменная кладка в некоторых комнатах, которую Серж назвал новым модным изыском, еще как-то укладывалась голове, то приспособления для уборки, готовки и стирки в ряд пока остались уму непостижимыми. А некоторые элементы еще и без какой-либо привязки работали. Арсений может и был против крепостного труда, но и их труд, и труд наемных работников он очень уважал. И что теперь делали все люди, дело которых переняли на себя машинерия, он не совсем понял.

— И что, теперь получается и прислуга не нужна? Раз за людей все техника делает, — задался вслух этим вопросом Арсений, когда Серж завел его в столовую и усадил за барный стол, переехавший, судя по всему, из столовой.

— Ну, техника делает пока далеко не все, к сожалению, — Серж заглянул в холодильник, заменявший теперь, как он понял, круглый год ледник, достал оттуда каких-то две коробочки и сразу же положил их в светящийся ящик, название которого Арсений успел забыть. — И сейчас тоже есть люди, которые согласны за плату помогать с бытом. Эта часть как раз не особо изменилась. Ко мне вот пару раз в месяц на уборку женщина приходит. И еще одна раз в неделю мне еду готовит.

— Но здесь они не живут?

— Нет, конечно. Это почасовая работа. Сословий же нет больше, поэтому у нее своя жизнь, у меня своя. А так тут давно уже кроме меня только друзья, да пара девушек бывших жили.

Арсений рассеянно кивнул в ответ. Серж никогда не любил надолго привязываться к своим спутницам и менял их быстрее, чем они успевали заметить его нетленность. И в былые времена он не понимал, как его устраивала такая жизнь, и почему не хотелось найти кого-то на долгие годы. Но после того, как он лишился Антипа, Арсений все же начал его немного понимать. Та боль, которая с той самой минуты разрывала его на части, была невыносимой. Но в то же время она стоила каждого дня, проведенного вместе с Антипом. Они прожили почти двести сорок лет вместе, а Арсению все равно было мало.

— А про него ты ничего не узнавал?

Серж вздохнул и достал из шкафа две тарелки. Светящийся ящик в это время неприятно запищал, и друг вместо ответа Арсения переключился на него, доставая оттуда исходящую паром горячую еду. И он бы удивился и расспросил, как это работало, если бы мысли вновь не вернулись в прежнее русло. Причем Арсению одновременно хотелось и поторопить Сержа, и как можно дольше не слышать его ответ. Он не был уверен, что сможет пережить еще одну плохое известие о его самой дорогой его сердцу душе.

— Раз ты, наконец, очнулся, то он должен находиться где-то неподалеку, — наконец, расплывчато ответил Серж и поставил перед ним тарелку с куриной ногой и двумя отварными картофелинами. Живот при виде еды неприлично заскулил. Однако как человек, который в последний раз ел не пойми сколько недель или, вернее было сказать, даже веков назад, он был немного этому рад и с трудом дождался протянутой вилки. Все-таки встряска другого века работала на благо. А то он уже и не помнил, когда в последний раз испытывал голод.

— Но где именно он в настоящий момент неизвестно?

— Я точно не знаю, — замялся Серж и перевел тему. — Но есть новости и похуже. Например, ваше воронежское имение давно полностью разрушено. Да и подмосковное тоже, там сейчас Москва. А в Петербурге из вашего дома сделали…

— Серж… — перебил его Арсений, понимая, что все их владения его ничуть не волновали.

— Серж, сто лет меня так никто не звал, — хмыкнул тот, проглотив кусок во рту, и, подняв взгляд на лицо Арсения, увидел на нем что-то такое, что не сдержался и тяжело вздохнул. — Я все еще не знаю, как его искать. В писании, если сократить было сказано лишь то, что ваши тропы вновь пересекутся. Я сто раз это перепроверил уже. Так что, может, есть смысл просто подождать.

— А если до телеграфа или почты сходить и спросить о нем? — не сдавался Арсений, чувствуя, что цель найти его была единственным, что не давало вернуться ему в пучину отчаяния. — И в библиотеки еще зайти поспрашивать?

— Сколько же тебя открытий ждет, — пробормотал Серж себе под нос и достал из кармана какую-то маленькую коробочку, похожую на зеркальце, и проведя по ней пальцем, повернул к нему лицом. Но понятнее Арсению ничего не стало, и он вопросительно приподнял бровь. — Это телефон. Можно сказать телеграф, почта и библиотека в одном месте. И сейчас такие есть у всех, но его найти мне пока не удалось. Но, кстати, у меня для тебя есть кое-что…

Серж встрепенулся и поднялся из-за стола, махнув ему рукой в знак того, что он мигом вернется, направился из комнаты быстрым шагом. Арсений остался сидеть в одиночестве и с уже гораздо меньшим энтузиазмом положил кусок картофеля в рот. Мыслей, что ему делать дальше, не было. Но сидеть на месте и ждать у моря погоды он больше точно не собирался. И если будет нужно, он пройдется по всем метрическим книгам страны и обойдет все уезды, но за шанс вновь обрести с Антипом совместное будущее он будет бороться до последнего.

— Я когда с усадьбой разбирался — нашел его кольцо рядом с… ну неважно, — раздался голос друга прямо за спиной, и Арсений, чуть вздрогнув от неожиданности, поднялся со своего места и чинно встал напротив него, стараясь скрыть дрожь в теле. — Но я его почистил после всего, так что держи, оно теперь как новенькое.

Кольцо с голубым топазом, сделанное у лучшего ювелира на заказ в Москве после церемонии связи душ, он знал до мельчайших черточек. И пусть они чуть потерлись со временем, оттого это кольцо становилось лишь ценнее. У него самого было похожее, разве что с изумрудом, и оно до сих пор висело на цепочке от его медальона, на которую Арсений его повесил после похорон, не в силах ходить с кольцом в одиночку. Хотя легче так и не стало, и без кольца на пальце было все еще непривычно, поскольку они с Антипом повсюду ходили в них, практически не снимая, разве что прятали под перчатками от любопытных глаз. Настолько прямо заявлять о своих отношениях они так и не возжелали, опасаясь лишнего внимания к своим персонам.

Дав себе мгновение привести свои чувства в относительный порядок, Арсений почти не подрагивающими пальцами взял кольцо в свои руки, сразу же замечая, что выглядело то даже немного лучше, чем он помнил. Кольцо блестело на свету, завитушки вокруг камня и гравировка стали чуть рельефнее, но главное, по нему было совершенно незаметно, через что прошел его владелец. В последний раз Арсений видел его еще на живом Антипе, и когда не обнаружил на нем кольца в то злополучное утро, решил, что тот снял его из-за ссоры, и не находил себе из-за этого покоя, снова и снова обвиняя себя в случившемся. Но если Серж нашел его не в шкатулке, значит, кольцо пробыло с Антипом до самого конца. И Арсений не знал, плакать или улыбаться ему от этого известия.

Медальоны на шее, которые он носил с того момента, как снял второй с Антипа, вдруг стали тянуть невыносимым грузом. Арсений аккуратно опустил кольцо перед собой и быстро потянулся к застежкам, трясущимися руками расстегивая их. Серж никак не реагировал на его реакцию и с деланным равнодушием доедал свою трапезу, за что Арсений был ему благодарен. Потому что если кольца тот видел сотни раз, то вот медальоны всегда были скрыты от посторонних глаз и считались им с Антипом слишком личными и сокровенными.

Хотя в самих медальонах не было ничего особенного. Они купили их у первого же ювелирного мастера, который попался им по пути. Ценность представляло лишь то, что хранилось внутри. А хранились в них единственные фотографии, которые они с Антипом успели сделать. Ради них даже им пришлось записываться в салон за несколько месяцев. И пусть на портрете Антип был не совсем похож на себя; и ему не хватало той искренней улыбки и мягкости, с которыми он привык его видеть, Арсений все равно был благодарен богам за то, что тогда Антип все-таки согласился на эту затею.

— Получается у нас вообще никаких зацепок нет? — тихо спросил Арсений через пару минут, все это время, не сводя взгляда с совсем крошечного портрета.

— Не сдавайся раньше времени — это не в твоем стиле. Все найдем, и будете вместе снова, — утешил его Серж, похлопав по спине, и, нарушив все правила этикета, сходил до дальнего шкафчика на кухне, возвращаясь со знакомой Арсению бутылкой их любимого ирландского виски. — И давай, пока лучше отметим твое возвращение. Я специально пару бутылочек сберег, а то сейчас выпивка совсем не той стала.

Арсений кивнул и пока друг искал стаканы, продел оба кольца, скрепив цепочки медальонов, и надел их обратно на шею. Тяжесть двух колец морально давила чуть меньше, чем одного, однако вместе с этим он лишь сильнее начал ощущать нехватку игры ногами украдкой под столом и шуток и замечаний на фразы Сержа, произнесенных шепотом ему на ухо. Арсений принял наполненный бокал и сделал большой глоток, даже не дожидаясь друга.

Он просто хотел, чтобы все стало как раньше.

┉┉∘┉┉

Они втроем сидели за круглым столом, в центре которого стояла новомодная керосиновая лампа, в стороне от нее лежала не менее новомодная настольная игра, занимающая их компанию уже который вечер подряд. Недаром вечера были любимым временем суток Арсения. Когда все дела были сделаны, в доме зажигали свечи или лампы, а к столу приносили чай и сладости. Неторопливые беседы с самыми близкими людьми в легком полумраке комнат всегда по-особенному грели ему сердце.

В доме Сержа было всегда почти так же уютно как в своем. И, может, именно поэтому они с Антипом гостили у него третий день, хоть и изначально ехали на вечер. Но они не виделись почти полгода из-за его поездки в Константинополь, и у них накопилось немало новостей, которыми хотелось поделиться и выслушать. Еще и новая игра, которую Серж привез оттуда с собой, оказалась на редкость увлекательной.

За ней они и проводили все вечера подряд, сидя в гостиной. Серж отдал им в распоряжение диван, а сам по-хозяйски развалился на кресле, закинув ноги на пуфик. Напротив, в камине уютно похрустывали поленья, Антип прижимался к нему бедром и незаметно под скатертью водил ногой по его лодыжке. Кудрявая прядь под вечер выбилась со своего места, обрамляя его лицо, и Арсений против своей воли постоянно засматривался на нее и периодически ловил в ответ довольные взгляды, от которых становилось теплее, чем от печи, камина и горячего чая вместе взятых.

— Твой ход, — мягко подтолкнул его в бок Антип и опустил кубики в протянутую ладонь.

Сутью игры было бросать кубики и двигать фишки по полю на выпавшее значение, стараясь не попадать в клетки, которые отбросят тебя назад. Казалось бы, все зависело от везения, но Арсений по какой-то неведомой причине уже в который раз шел последним. В то время как Серж второй раз подряд шел первым, и только Антипу удавалось временами его хоть изредка обгонять. И все бы ничего, но почему-то именно в этот раунд они поспорили с условием, что проигравший утром с первыми петухами выйдет на балкон и будет пять минут повторять вслед за ними. А потому и принимать свое вероятное поражение ему никак не хотелось. И вот Арсений, сжимая кубики в кулаке, сосредоточился и представил, как выпадали так нужные ему сейчас восемь очков, и кинул кубики на стол. Но те, к сожалению, указали лишь пятерку, загнавшую его прямиком в лабиринт, из-за которого, насколько Арсений помнил правила, он теперь был вынужден пропустить два хода.

— Ха, я уже вижу чье кукареканье будет будить всю округу с утра, — радостно воскликнул Серж, потирая руки.

— Это мы еще посмотрим, — грозно возразил Арсений для приличия, но через мгновение не удержался и с ухмылкой добавил. — И мы всегда в отместку можем куражиться до самого утра и просто не давать никому спать.

— Поберегите нервы моей прислуги, — закатил глаза Серж и поднял со стола кубики. — Это ваши ко всему привыкли.

— Не знаю, о чем вы, Серж, но мы с Арсением сама благовоспитанность, — вставил свое слово Антип, пряча ухмылку за чашкой чая. Все прекрасно понимали, на что намекал Арсений, и хоть в их мыслях не было вовсе ничего такого, но Антип просто не мог не поддержать эту шпильку. — Просто иногда у нас возникает любовь к музицированию, и мы часами проводим в музыкальной зале.

Арсений переглянулся с Антипом, с трудом сдерживая смех. В последнее время они действительно вновь полюбили музыкальную комнату за ее прекрасную акустику и проводили в ней дома немало вечеров. Серж покачал головой и решил им не отвечать. Кубики в этот раз его, наконец, подвели, и расстояние между ним и Антипом почти не увеличилось. Недовольно поджав нос, он передал ход Антипу и явно с трудом сдержал ликование, когда тот смог продвинуться лишь на три клетки вперед. Однако, его горлик явно успел настроиться на победу, и, если Арсению повезет увидеть сражение лучшего друга и партнера всей жизни за первенство, ему будет нисколько не жалко прокукарекать. Впрочем, когда Антип сделал ход, ему стало ясно, что у того явно были другие планы.

— Если перед следующим ходом отвлечешь Сержа, я сброшу его в темницу, и тогда до самого завтрака ты вероятно будешь обременен лишь моей компанией, — прошептал Антип ему в ухо и быстро поцеловал в щеку, скрывая причину их перешептываний, и опустил кубики ему в ладонь.

Арсений нащупал его колено свободной рукой и сжал его в знак согласия. И в этот момент он был абсолютно счастлив.