– Сели оба, – серьёзно говорит Робин. – Оба!

Стив, который пытался подойти к ней, опускается обратно на кровать. Робин смотрит на Харрингтона, потом на Мансона и обратно. Тяжело вздыхает.

– Теперь спокойно, говоря по одному, а не хором, объясните мне, что происходит, – медленно, обращаясь как к первоклассникам, произносит Робин. – Почему из вас двоих, как мертвец выглядит Стив, а не тот, кто так должен выглядеть? Без обид, Эдди. И почему никто до сих пор не в курсе, что Мансон живой и здоровый гуляет по Хоукинсу, где каждый второй житель хочет его казни? Без обид, Эдди.

Мансон оба раза хмыкает. Никаких обид. Вопросы, хоть и жестковато заданы, но, по сути, по существу. Только взгляд косит вправо, чтобы посмотреть, действительно ли Стив выглядит, как мертвец. Харрингтон и правда бледноват, а на вороте медленно ширится пятно крови. Робин это тоже замечает.

– Сделайте с этим что-нибудь, пока он тоже не умер, – просит она, смягчаясь.

Эдди чуть не подпрыгивает с места, снимает кофту со Стива, максимально аккуратно обходясь с местом укусов. Только самообладание подводит. Вместо того чтобы дойти до ванной и притащить дурацкую аптечку, Эдди слизывает выступившую кровь языком. Стив прикрывает глаза, шумно выдыхая. Ладонями сжимает собственные колени, чтобы не схватиться за Эдди. Руки чешутся, запустить пальцы в чужие волосы, прижать покрепче. Стив качает головой, пытаясь избавиться от этих мыслей. Выходит так себе.

– Гадость, – не сдерживается Робин.

Эдди вздрагивает и отсаживается на полу подальше от Стива, стирая кровь с губ тыльной стороной запястья. Харрингтон заторможено моргает, приходя в себя. Робин делает пару шагов вперёд, обходя Мансона по небольшой окружности, и присматривается к шее.

– Куда ты опять влип, Стив? – спрашивает Бакли.

– Лучше спроси у Мансона, как он умудрился стать вампиром, – устало отвечает Стив.

Робин поворачивается к Эдди, не разгибаясь, брови взлетают под чёлку.

– Серьёзно? Мне стоит бояться? – спрашивает она.

– Тебе, нет, – закатывает глаза Эдди, будто это очевидно. Он поднимается с пола и садится на кровать рядом со Стивом, со стороны укуса. – Давай, ты не будешь его трогать хотя бы немного.

– Я и не собирался, – вздыхает Стив.

Оба парня смотрят на Робин, ожидая вопросов.

– Значит, ты умер и воскрес вампиром? – спрашивает она первое, что приходит в голову.

– Мы ещё не пришли к единому мнению, – качает головой Стив.

– Да, мы не уверены, умер ли я, – кивает согласно Эдди.

Стив складывает руки на груди, удерживая их от очередной попытки нащупать пульс Мансона после этих слов.

– Вообще, мы думаем, что умер, – говорит Стив. – Ну, временно, да. Потому что Хендерсон вряд ли бы ушёл, если бы не был уверен.

– Да, – снова кивает Эдди.

Робин вздыхает.

– И почему вы никому не сказали? – спрашивает она, когда переваривает предыдущую информацию.

– Не все так легко принимают информацию, как ты, – отвечает Стив сразу же. Он был готов к этому вопросу. – Подумай сама. Эдди умер в Изнанке. Получил множественные укусы от неизвестных науке существ. А теперь является вампиром, кусает меня. Может тебе это и не кажется достаточно подозрительным…

– Поняла, я поняла, – обрывает его Робин. – Я доверчивая.

– Ты? Ха-ха, черта с два, – говорит Эдди. – Потому мы тебе и рассказываем правду, потому что в нашу ложь ты бы никогда не поверила.

– Так у вас просто выбора нет? – брови Робин снова улетают под чёлку.

– Я тебе просто доверяю, окей? – отвечает Стив. – Просто доверие. Ну и да, отчасти выбора ты нам не дала.

Эдди вздыхает несчастно и осторожно кладёт голову на плечо Стива. Харрингтон, не задумываясь, запускает пальцы в его волосы на затылке и слегка массирует. Еле успевает остановить себя от того, чтобы поцеловать Эдди в макушку. Пока разум задаётся вопросами, что можно, как стоит, тело действует так, как хочется. Стив решает уже не дёргаться, раз уже сделал, что сделал. Тем более, Робин смотрит в упор, уголки губ подёргиваются в сдерживаемой улыбке. Эдди абсолютно ничего не замечает, только издаёт какой-то непередаваемый для человека, но довольный звук.

– Думаете, остальные плохо отреагируют? – спрашивает Робин.

– Сложно сказать, – вздыхает Стив. – Возможно.

– Эдди, а у тебя нет… Ну, знаешь, – Бакли не может подобрать слов и отворачивается к окну.

– Приступов бешенства? Неконтролируемой жажды крови? – совершенно спокойно переспрашивает Эдди. У Робин чуть краснеют щёки. – Нет. Это почти я, только чуть меньше эмоций, чуть меньше мыслей.

– Чуть меньше любых эмоций? – тут же спрашивает Стив, пытаясь заглянуть Эдди в лицо. Мансон отлипает от плеча, чтобы широко улыбнуться Харрингтону.

– Некоторые остаются. Просто ощущаются иначе, – отвечает он и подмигивает.

Стив, который смотрит на Эдди, замечает, что Робин перестаёт сдерживать улыбку.

– Например? – интересуется она, присаживаясь на краешек заваленного вещами стула.

– Ну, чувствуешь голод, но от пиццы скорее стошнит. А вот царапины, синяки и кровь выглядят вкусно, – пожимает плечами Эдди. Он прекрасно понимает, что оба они, и Стив, и Робин, спрашивают про другое, но обходит этот вопрос стороной. Не хочется проверять, может ли он краснеть в новом облике.

Робин разочарованно морщится. Стив толкает Эдди в плечо, качая головой. Эдди смеётся. Они оба смотрят всё так же выжидающе.

– Ладно, – Эдди закатывает глаза. – Мне всё ещё нравится Стив, когда я…ээ… вампир. Просто это больше похоже на…

Эдди замолкает. Стив бодает его лбом в плечо. Робин не выдерживает.

– На что похоже? – тихо переспрашивает она.

– Собственничество, – нехотя признаётся Эдди. – Что-то вроде, «он мой, и пусть даже не пытается спорить».

Эдди в новом облике краснеет совсем немного, зато Стив умудряется покраснеть очень сильно, даже несмотря на общую бледность. Слова Эдди ударяют Стиву в голову, стекают горячим в живот. И лёгкой болью отдаются в руке, на которой пышно расцветает огромный синяк от пальцев Мансона. Робин тактично молчит.

– Значит, ты только Стива есть будешь? А он не помрёт? – спрашивает она через какое-то время.

– Мы с этим разберёмся, – говорит Стив. – Просто нужно немного времени. Спросить не у кого особо. Я других вампиров не знаю.

– Как тебе жутко не становится от того, что ты это вслух произносишь? Мне и то становится, – ворчит Эдди, ложась головой на бедро Стива.

– Ничего жуткого. Это же ты. Ты мне уже розочкой у горла угрожал, – отвечает Харрингтон и путается пальцами в волосах Эдди.

– А ты пытался забить меня веслом, – говорит Эдди. – Мы квиты?

– Не хочу портить вам веселье, но рассказать кому-то всё же стоит. Это ещё принесёт вам проблем, – встревает Робин. – Мы действительно ничего не знаем о том, что с тобой такое, Эдди. Весь город, к тому же, уверен, что ты убийца, одержимый демонами. И теперь они смогут найти доказательства.

– А люди, которые начали всё это с вратами и Эл, будут рады запереть тебя до кона твоих, возможно бесконечных, лет в лаборатории, – добавляет Стив с лёгкой паникой в голосе.

Он думал, что друзья могут не принять Эдди таким, что могут воспринять его враждебно, но не боялся их. Они не были угрозой для Эдди. А правительство было. Мансон притягивает ладонь Стива к лицу, переплетая их пальцы, и целует выступающие косточки.

– Мы всегда можем уехать? – тихо говорит Эдди, как будто больше спрашивая, чем утверждая.

– Только когда мир перестанет разваливаться, – качает головой Стив. – Я не хочу остаток своих дней провести в страхе, что зло покинет пределы Хоукинса и догонит меня. И не хочу всю жизнь думать, что бросил близких людей в сражении с этим злом.

Эдди кивает, чуть сильнее сжимая пальцы Стива в своих. Стив понимает без слов. Он вспоминает самого себя при первой встрече с Изнанкой. Он собирался сбежать, но не смог. Они с Мансоном были в этом до жути похожи. Оба подписали себе приговор, когда не сбежали. Стало просто невозможно игнорировать происходящее, невозможно отвернуться от всего этого, хоть и хотелось иногда.

– Ну, сбежать я всегда успею, – смеётся Эдди, пытаясь свести все эти ощущения в шутку.

– Тогда нужно понять, как это всё преподносить, – говорит Робин. – Стиву нужно немного прийти в себя, а тебе научиться брать себя в руки.

– Я держу себя в руках, – возмущается Эдди.

– Облизывать шею Стива у меня на глазах – это не держать себя в руках, – усмехается Робин. – Пару дней я вам выкрою. Потом проведём общий сбор. Постараемся всё решить мирно, спокойно. Ну, и бросать вас одних я не стану. Ждите звонков с проверками и меня самолично в гости сто раз за эти два дня.

– Спасибо, Робин, – настолько эмоционально, насколько это возможно, говорит Стив.

– Не за что, Стиви, – отвечает Робин. – Будешь мне по гроб жизни обязан.

– Гроб, ха-ха, – закатывает глаза Эдди. Когда Робин встаёт со стула, он встаёт тоже. – Очень смешно, Бакли. Я провожу. Стив, сиди на месте.

Стив садится обратно. Эдди под руку выводит Робин из комнаты. У двери он тормозит девушку за локоть, едва-едва касаясь.

– Хочешь оставить нас наедине? Ты не думаешь, что я могу ему навредить? – спрашивает Эдди шёпотом. – Он потерял сознание тогда, а я чуть было не сломал ему руку. Надо что-то делать со мной.

– Он доверяет тебе, – отвечает Робин. – Он вряд ли будет рад моему бесконечному присутствию.

– Да, доверяет, но он влюблённый придурок, – шумно вздыхает Эдди.

– Ты тоже влюблённый придурок, Эдди, – хмыкает Робин. – Будь чуть больше уверенным в себе. Ты справишься. Ты прекрасно справляешься.

– А что, если перестану справляться? – спрашивает Эдди.

– Ты боишься того, что ранишь его, или просто оставаться с ним наедине, потому что у вас у обоих гей паника? – Робин улыбается, Эдди медленно открывает и закрывает рот.

– С чего ты взяла? – сдаётся Мансон, потому что Робин почти угадала.

– У Стива весь мыслительный процесс на лице написан. Он был натуральным натуралом всю свою жизнь. А ты, очевидно, этого боишься, – Робин улыбается теперь чуть сочувствующе. – И, если Стив что-то не делает при мне, это можно легко списать на смущение. А, если я уйду, и это продолжится, это станет причиной переживать, не так ли?

Эдди кивает с поражённым видом.

– У меня тоже всё на лице написано? – спрашивает он.

– Не так плохо, как у Стива, но да, – смеётся Робин. – Не переживай так. Просто не давай ему повода сомневаться в своих чувствах. Тогда у него не будет повода сомневаться в его.

– Ты чертовски умная, Бакли, – вздыхает Эдди. – Звони по чаще.

– Буду, обязательно, – обещает Робин и приобнимает Эдди. – Держись.

Мансон замирает, удивляясь тому, что его обняли. Ему казалось, когда он только осознал то, чем является, что все отнесутся к этому с отвращением. Но ни Стив, ни Робин так не поступили. И его это трогает почти до слёз. Робин отпускает его, не дождавшись ответных действий.

– Пока, Мансон, – прощается девушка и выходит.

Эдди делает глубокий вдох и поднимается к Стиву.

– Я справлюсь? – спрашивает Мансон совершенно несчастно.

– Ты справишься, – кивает Стив и улыбается, неуверенно протягивая руки вперёд

Эдди забирается с ногами на кровать и заваливает Стива, подминая под себя.

– Ой, – неловко выдыхает Стив. – Не ешь меня.

Он пытается пошутить, но выходит с натяжкой. Поэтому смех звучит ещё более глупо. Стив тяжело вздыхает. Эдди поднимается на локтях, заглядывая Харрингтону в глаза.

– Тебе не нравится, да? Что я так близко? – спрашивает он.

– Ты никогда не будешь достаточно близко, чтобы я успокоился, – признаётся Стив, обнимая Эдди за шею, чтобы прижать обратно к себе. – Просто я немного не привык. К тому, что ты парень. К тому, что ты здесь. И к тому, что ты мне нравишься так сильно.

– И тебе не противно? – глухо спрашивает вжатый в плечо Стива Эдди.

– От того, что ты парень? Нет. Я удивительно спокойно принял то, что мне могут нравиться парни. Наверное, то, что я переживал твою смерть помогло смириться с собственным гейством, – признаётся Стив. – Нет времени на гомофобию, когда умираешь внутри.

Эдди замолкает, вжимаясь в Стива сильнее, теперь понимая в полной мере, что имел в виду Харрингтон до этого. Недостаточно близко, чтобы успокоиться.

– Вообще-то, я имел в виду то, что я вампир. И вроде как, чудовище из ужастиков, – тихонько говорит Мансон. – Хотя, твои слова и это объясняют, кажется.

Стив молчит, только поглаживает Эдди по голове, периодически приподнимая голову, чтобы уткнуться носом в его волосы. Мансону это надоедает, и он пихает под голову Стива лежащую рядом кофту. Харрингтон хмыкает и целует парня в макушку, как давно хотел. Эдди решает, что ответа он уже не дождётся, но Стив начинает говорить.

– Ты не показался мне таким уж чудовищем, – неуверенно произносит он. – Ты был голодным и немного растерянным. И самую малость диким, но это можно понять. В любом случае, ты меня напугал, но не настолько, чтобы я боялся тебя теперь, или испытывал отвращение.

Эдди садится и тянет за собой Стива. Разговор, как будто слишком серьёзный, чтобы вести его лёжа и не видя чужого лица.

– Ты не можешь это серьёзно говорить, – не верит Эдди. – Я причинил тебе боль, не отпускал тебя. Это… собственничество просто отвратительно.

– Эдди, ты умер, – обрывает Стив. Ему приходится отвернуться, потому что в глазах становится слишком влажно. – Будь ты вампиром, оборотнем, зомби или самим приспешником Векны, я был бы рад этому, если бы это значило, что ты вернёшься. Прекрати.

Голос под конец немного срывается, а Стиву приходится вырвать руку из руки Эдди, чтобы одну дурацкую слезу смахнуть. Мансон осторожно касается плеча Стива.

– Прости, – извиняется он. – Конечно, я понимаю. Я бы чувствовал тоже самое.

– Придурок, Мансон, – шмыгает носом Стив.

– Прости, – повторяет Эдди и осторожно целует в плечо, а потом упирается в место поцелуя лбом. – Мне больше не поднимать эту тему?

– Придётся ещё обсуждать все эти вампирские… штуки, но никогда не называй себя чудовищем, – говорит Стив, поворачиваясь к Эдди.

– Хорошо, – нежно улыбается Мансон и целует Стива в кончик носа прежде, чем прижать к себе в крепких объятиях.

– Знаешь, это прозвучит ужасно, но мне вроде как очень понравилось, когда ты облизывал укусы, – внезапно признаётся Харрингтон. – Это не так больно, чтобы перебить то, как аккуратно ты это делаешь.

Эдди отсаживается и недоверчиво смотрит на Стива.

– Сексуальные предпочтения хочешь обсудить? – спрашивает он.

– Что? – переспрашивает Стив, широко открыв глаза от удивления.

– Показалось, – бормочет Мансон. И добавляет уже громче. – Ничего.

– Что ты имеешь в виду? Укусы до крови могут быть предпочтением? – с лёгким отвращением спрашивает Харрингтон. – У обычных людей. Не вампиров. Людей.

– Я люблю кусаться, – виновато говорит Эдди. – Мне нравится это чувство. И теперь, наверняка, до крови кусать будет ещё приятнее.

– Но раньше? Тебе нравились такие кровавые игры раньше? – допытывается Стив.

– Не кровавые, нет. Никакой крови. Но была определённая игра с болью. На грани чего-то действительно болезненного. Укусы очень хорошо для этого подходят, – объясняет Эдди. – Конечно, только с людьми, которым это тоже нравилось.

– Тебе нравится делать больно? Я не понимаю, – Стив хмурит брови, всем собой выражая внутренний мыслительный процесс.

– Мне нравится, когда мой партнёр получает удовольствие, и нравится кусаться. Если это можно совместить, я только за, – улыбается Мансон. – Я подумал, что то, что ты сказал про укусы, подходит в эту категорию, поэтому и спросил. Но ты, очевидно, имел в виду другое.

Стив кивает, находясь будто в другом месте, настолько задумчиво он выглядит. Он думает долго, Эдди молчит и не мешает. Ждёт приговора и проклинает себя за не вовремя вырвавшиеся слова. Стив бросает несколько косых взглядов на Эдди, но молчит. Только на пятый поворачивается всем телом и хмурится.

– Возможно, оно подходит, – говорит Стив. – Подходит под эту категорию. Но я не помню самого укуса. Наверное, это было достаточно больно.

– Я не знаю, – отвечает Эдди. – Ты ничего не сказал.

– Но, когда ты не кусал, было приятно, – неуверенно заканчивает Стив.

Взгляд приклеился к губам Мансона, выражая непроизнесённое желание, и Эдди понимает без слов. Он приоткрывает рот. Стив сосредоточенно смотрит на зубы.

– Обычные, – говорит он.

А потом на лице у него появляется какое-то особо сложное выражение, и Стив пододвигается ближе, наклоняя голову в сторону. Шея обнажается, глаза Эдди темнеют за полсекунды до полностью чёрного.

– Ты меня провоцируешь? – шёпотом спрашивает Мансон.

Он тоже движется навстречу. Стив вытягивает руку, утыкаясь ей в грудь Эдди, останавливая. Мансон недовольно ворчит, наклоняясь вперёд, не обращая внимания на руку.

– Это так глупо, Стив, – так же шёпотом говорит Эдди. – Нам не стоит этого делать.

Стив кладёт ладонь на его челюсть, и Эдди снова открывает рот. Крайние резцы и клыки сверху стали раза в два длиннее и заострились. Снизу изменились только клыки. Стив с трудом сглатывает большое количество слюны.

– Кажется, у меня есть определённый фетиш, – шепчет он.

Стив протягивает руку, потрогать кончик одного из клыков на остроту. Эдди щёлкает челюстями в миллиметре от пальцев. Стив нервно смеётся.

– Ты ещё со мной? – спрашивает Харрингтон.

– Несмотря на твои старания, да, – отвечает Эдди. Кажется, увеличившиеся вдвое зубы совсем не мешают ему говорить. – Это всё ещё целиком и полностью я.

– Будем считать это проверкой на прочность.

– Будем считать, что у тебя нет чувства самосохранения, Стив, – хмыкает Эдди. – Насмотрелся?

– Нет, – честно признаётся Стив. – Это… горячо.

– У тебя определённо есть фетиш, – довольно произносит Эдди. – И это не может не радовать.

– Да, это очень выгодно для тебя, – соглашается Стив.

И сдаётся, подаваясь вперёд, чтобы поцеловать Мансона в губы. Эдди не заставляет себя долго ждать. Он обнимает Стива за талию так крепко, будто пытается сломать пополам, но при этом достаточно аккуратно, чтобы не было больно. И целует в ответ. А Стив только и ждёт, когда Эдди приоткроет рот, чтобы попробовать эти потрясающие клыки языком. И да, его точно потряхивает именно от этого, именно от этого и слабость в теле появляется. Эдди рычит прямо в поцелуй, размягчая Стива ещё больше. Терпения хватает прикусить губу ровно так, чтобы Стив замычал, но не пошла кровь. Однако, сумасшедший язык Стива, лезущий к клыкам, всё же страдает. Эдди неловко двигает головой, лезвие клыка вспарывает самый кончик языка. Стив шипит болезненно, но не отодвигается. Наоборот, вцепляется пальцами в волосы Эдди, притягивая ближе. А Эдди только стонет, потому что поцелуй со Стивом это, в принципе, верх его мечтаний уже некоторое время, а с привкусом крови, от которого кружит голову ещё больше, это совершенно прекрасно.

К счастью, Стив не настолько сходит с ума от происходящего, как Эдди. Он кладёт ладонь Мансону на грудь, напротив сердца, и отодвигает его от себя. Дыхание у Стива совсем сбитое, а вот сердце Эдди бьётся под рукой всё так же ровно. Стив улыбается немного пьяно. Эдди зеркалит улыбку, притягивая парня обратно в объятия. Харрингтон только замечает, что глаза у Мансона тёплые карие, а зубы снова самые человеческие.