Робин определённо задаётся целью звонить каждый раз, когда Стив и Эдди собирают достаточно смелости в себе, чтобы неловко заигрывать. Стив волнуется с непривычки, Эдди боится сделать больно или поранить. И, даже если обоим одновременно удастся преодолеть все сомнения и приблизиться достаточно близко, звонит телефон, который Стив из соседней комнаты дотянул в свою.

– Она издевается, – рычит Эдди, падая спиной на кровать, когда Стив слезает с его бёдер, чтобы добраться до телефона.

Стив улыбается. Эдди теперь рычит, вот так не по-человечески, постоянно. От раздражения или удовольствия, просто чтобы заполнить тишину, и чтобы вызвать мурашки у Стива. Первый день после ухода Робин Стив потратил на то, чтобы доказать Эдди, что его всё полностью устраивает в его новом облике. А второй день проходит в ответных действиях Эдди, который, кажется, не против свести Стива с ума. Робин приходит вечером и долго критически изучает Стива, а потом качает головой.

– Ты всё ещё слишком бледный, – утверждает она.

Стив пожимает плечами, кидая взгляд на Эдди. Они оба не откажутся от ещё одного дня передышки.

Стив берёт телефон.

– Алло, – отвечает он, не особо пытаясь сбавить градус радости в голосе.

– Очередной день в раю? – хмыкает Робин.

– Да, – отвечает Стив и тянет телефон за провод, чтобы упасть на Эдди сверху, продолжая разговор с Робин. – Мансон, скажи привет.

– Привет, – здоровается Эдди, поднимаясь поближе к трубке.

– Привет-привет, – смеётся Бакли. – Значит, всё хорошо?

– Всё хорошо. Увидимся завтра? – спрашивает Стив.

– Ага, вытащу вас на свет божий так, чтобы никто лишний не заметил Эдди, – отвечает Робин. – Иначе, вы это провалите.

– Ага, – соглашается Харрингтон.

Так как Робин действительно звонит по сто раз в день, обсуждать им уже особенно нечего. Поэтому разговор прекращается резко, но это уже не вызывает дискомфорта. Стив по пояс свисает с кровати на пол, чтобы убрать под неё телефон. Эдди втягивает его обратно тут же.

– Если нас опять кто-нибудь остановит, я его сожру, – совершенно серьёзно говорит Эдди.

Стив смущённо улыбается.

– От тебя это звучит реальной угрозой, – так же серьёзно отвечает он. – Можешь только спросить у меня, прежде чем есть?

Эдди делает вид, что задумывается над вопросом.

– Можно, если ты покормишь меня вперёд, чтобы я не был голодный и злой, – в конце Мансон тихонько хихикает, чтобы Стив понял, что это шутка.

Харрингтон садится на чужих бёдрах, притягивая Эдди вверх за ворот рубашки.

– Давай, – соглашается Стив, выглядя так, будто обдумывал это действие не один час.

Эдди замирает, в груди спирает дыхание аж до боли. В первую очередь он чувствует восхищение и благодарность. Конечно, у Стива есть определённые сомнения, он, наверняка, думал об этом дольше, чем Эдди может себе представить. Потому что сам Мансон всячески подобных мыслей избегал, после того поцелуя с привкусом крови, когда Стив спровоцировал его вампирскую натуру. Эдди держал себя в руках слишком хорошо даже внутри собственной головы. Он не хотел даже отдалённо думать о голоде, малодушно избегая мыслей о том, что они будут делать, когда голод всё-таки настигнет его. Эдди позволял себе только парочку вещей, которые Стив находил, по его словам, очаровательными. Или горячими. Например, рычать по поводу и без и оставлять на коже Стива безболезненные полукружья следов от человеческих зубов.

Харрингтон же к делу подошёл максимально ответственно и нашёл время подумать обо всём. И по тому, как уверенно он двигается сейчас, как ровно звучит его голос, когда он разрешает, Эдди понимает, что Стив в своих решениях абсолютно уверен. И эта забота, это доверие заставляют что-то в груди слегка болезненно ныть.

– Стив, мы вроде как пытаемся тебя привести в чувство, чтобы никто не думал, что я себя не контролирую, – неуверенно произносит Эдди, однако общая смесь всех эмоций внутри сбивает самоконтроль, над которым он так упорно работал. Эдди проводит кончиком пальца по ранкам от первого укуса.

– Я, конечно, не эксперт, но они слишком быстро заживают на мой взгляд, – осторожно говорит Мансон.

– Хорошо. Возможно, мне не придётся ходить с миллионом шрамов, – улыбается Стив. – И я считаю, что лучше, чтобы ты контролировал себя при остальных на сто процентов. Всякое случается. А сытый ты будешь справляться лучше. Ты только что сам это сказал.

– Поймал на слове, – смеётся Эдди.

Он наклоняется, чтобы потереться носом о шею Стива. Каких-то особенных суперспособностей он в себе пока не обнаружил, но запах Харрингтона сможет различить среди сотен и тысяч похожих. Запах, голос, манеру двигаться, вкус крови и пота, и, Эдди почти уверен, слёз. Стив для Эдди настолько неповторим, что перепутать его с кем-то было бы невозможно.

Харрингтон мычит тихо, открывая шею ещё больше, открывая для Эдди максимально доступа. Мансон прихватывает кожу на шее губами, проводит языком.

– Ты вкусный, Харрингтон, – сообщает Эдди низким голосом, полным наслаждения. – Теперь я понимаю тех летучих мышей. Уверен, я бы мог откусить от тебя кусочек, и мне бы понравилось.

Стив покрывается мурашками. Казалось бы, ничего приятного в том, что тебя на самом деле хотят съесть, но Стив в словах и голосе Эдди тонет.

– Напомни мне расследовать твою вампирскую магию, – просит Стив.

– Никакой магии, – отвечает Эдди. – Только врождённая харизма.

Эдди целует каждый миллиметр шеи Стива, одновременно забираясь руками под его футболку. Харрингтон вздрагивает, Мансон снова достаточно прохладный, особенно, для разгорячённого Стива, чтобы контраст казался головокружительным.

– Что ж, не могу не согласиться, – шепчет Стив. – Ты мне понравился ещё до того, как стал вампиром. Но эта твоя часть как-то особенно сводит меня у ума.

Эдди внимательно слушает эту фразу до конца, а потом прикусывает кожу на плече Стива. Харрингтон вцепляется пальцами одной руки в волосы Эдди, а второй цепляется за плечо.

– Эдди, – в голосе Стива причудливо переплетаются страх и возбуждение.

– Тише, – бормочет Эдди, направляя лицо Стива прямо на себя. – Я ещё ничего не делаю.

Харрингтон снова сомневается в отсутствии у Мансона каких-то магических способностей, когда они встречаются взглядами. Глаза Эдди омуты, от них веет безумием, жаждой и такой сильной привязанностью, что у Стива перехватывает дыхание. Мансон снова пахнет Изнанкой, но Стива это больше совсем не пугает, потому что он чувствует, что это всё ещё Эдди. Харрингтон поднимает ладонь и прижимает к груди на уровне сердца. Глаза закрывает, потому что чувств так много, что зрение даёт перегрузку. Стук медленный, нерасторопный, прямо в ладонь, успокаивает дыхание Стива тоже.

– Ты уверен? – на всякий случай переспрашивает Эдди.

– Ага, – кивает Стив, придавая своему тону легкомысленный оттенок, чтобы успокоить и себя, и Мансона. – Ты, наверное, не торопись, когда будешь делать это.

– Стив… – шепчет Эдди, ощущая, что Харрингтон всё же слегка дрожит.

– Не нужно меня отговаривать, хорошо? – Стив улыбается, когда поднимает взгляд на Эдди. Он коротко целует Мансона в щёку и кивает. – Почему это я тебя ещё и уговаривать должен?

Эдди хмыкает и склоняется над Стивом, крепко сжимая его талию. Харрингтон с потрясающей готовностью наклоняет голову в бок.

– Плечо, – тихо говорит он. – Не шея.

– Конечно, – так же тихо соглашается Эдди. Шея выглядит жутко заманчиво, но в ней столько всего, что можно повредить, что Мансон никогда не полез бы туда. – Я не глубоко.

Острые клыки действительно лишь царапают верхний слой кожи, вырывая из Стива тихий стон сквозь зубы. Эдди слизывает крохотные капельки, появившиеся из царапин.

– Нормально? – спрашивает Эдди, жмурясь, изо всех сил удерживая человеческую часть себя в большей части рассудка.

– Всё хорошо, – отвечает Стив. Он говорит шёпотом, волнуясь, что голос выдаст какие-то неправильные эмоции. – Можешь сильнее.

Эдди больше не просит лишних уговоров, кусая вглубь, а не царапая поверхность, считая, что круглые шрамы заживать будут проще, чем длинные вспоротые раны. Стив стонет чуть громче, не сдержавшись. Это больно, конечно, больно. Но что-то заставляет Стива чувствовать… эйфорию. Счастье какое-то несколько извращённое, но такое сильное, что боль отходит на второй план. Стив расслабленно кладёт голову на плечо Эдди. Язык Мансона широко проскальзывает по всем следам укусов, собирая кровь. Харрингтон закрывает глаза, обнимая одной рукой Эдди за шею, чтобы не отстранился.

Короткий вскрик не тревожит Стива, достаточно сильно ушедшего в свои чувства. Точнее, не сразу тревожит. Как только Эдди перестаёт касаться его и поднимает голову от плеча, Стив осознаёт, что в комнате они не одни. Он сидит к двери спиной, поэтому приходится повернуться. Боль от плеча отдаёт в шею слегка при повороте.

В дверях спальни застыла Нэнси. Огромные глаза, приоткрытый рот, рука замерла где-то на полпути к лицу. Что она хотела сделать, уже не поймёшь. Но ужас на лице намекает Стиву на то, что нужно приходить в себя быстрее и сделать хоть что-нибудь, пока Нэнси не достала из-под юбки пистолет.

– Нэнс, – начинает Стив.

Он хочет встать и подойти к девушке, но Эдди обхватывает его поперёк живота и садит обратно на кровать, притягивая к себе так резко, что буквально весь воздух из лёгких Стива выбивает.

– Эдди, тише, – просит Стив. – Надо всё объяснить сейчас.

Эдди рычит, вжимая Стива в себя сильнее. Он не сводит взгляда чёрных глаз с девушки и отталкивает Харрингтона себе за спину. Стив чуть не сваливается с кровати.

– Нэнси, всё хорошо, правда, – говорит Стив сдавленно, из-за спины Эдди он видит, как девушка пятится к выходу. – Он сейчас успокоится, и мы нормально поговорим.

Нэнси быстро оглядывается, при этом удерживая Мансона в поле зрения. Стив знает этот взгляд. Он видел такой у каждого из них, даже в отражении заметил у самого себя. Уиллер ищет что-то, что можно применить в качестве оружия. Харрингтон порывается встать и загородить собой Эдди, но Мансон прижимает его одной рукой к кровати. Он становится таким невероятно сильным, когда за главного в нём вампирская половина. Нэнси делает шаг вперёд, Эдди рычит снова. Его рот всё ещё в крови, и Уиллер неизвестно сколько успела увидеть из того, что он делал со Стивом.

– Нэнс, пожалуйста, послушай меня, – просит Стив неожиданно громко. Девушка застывает на месте и смотрит на Стива, впервые оторвав взгляд от Эдди. – Всё хорошо, правда. Пожалуйста, выйди из комнаты, ты его пугаешь.

Нэнси всё ещё ничего не говорит, но её лицо явно выражает удивление.

«Это я его пугаю?» будто спрашивает она.

Стив кивает. Нэнси медленно, спиной вперёд, выходит из комнаты. Эдди дёргается следом, но Харрингтон придерживает его за руку, которой Мансон прижимает его к кровати. Поглаживает мягко, успокаивающе.

– Эдди, тише, – просит Стив. В отсутствие угрозы, Эдди не давит на грудь так сильно, поэтому Стив может сесть и обнять лицо Мансона своими ладонями. – Всё хорошо, она наша подруга. Она не будет вредить ни тебе, ни мне.

Эдди подаётся вперёд, вылезая из захвата рук. Тычется в плечо носом, потом слизывает кровавые подтёки. Обнимает за талию очень бережно. И ворчит своим вампирским ворчанием. Недовольно.

– Ну да, – шепчет Стив, собирая в кучу мысли, которые от языка Эдди разбегаются. – Подруга…

Эдди снова ворчит ещё более недовольно, прикусывая кожу рядом с предыдущими ранками.

– Ты ревнуешь что ли? – Стив нежно улыбается. Эдди подозрительно притихает, подтверждая догадку Харрингтона. – У тебя нет поводов для ревности, правда.

Мансон вздыхает тяжело, сжимая Стива так, что ему становится трудновато дышать.

– Эдди, придурок, я люблю тебя, – тихо говорит Харрингтон. Это всё, на что ему хватает дыхания.

– Ты… что? – спрашивает Эдди очень-очень хрипло. Он поднимает голову от плеча, одновременно с этим и хватка ослабляется. Стив снова может дышать.

– Я люблю тебя, придурок, – повторяет Харрингтон. – Неужели, не ясно?

– Конечно, не ясно. Я же придурок, – отвечает Эдди.

Стив смеётся тихо, притягивая своего придурка в объятия. Мансон снова тёплый, мягкий, с бешено бьющимся сердцем прямо напротив сердца Стива.

– Постарайся, пожалуйста, не убивать людей за то, что они на меня смотрят, хорошо? – мягко просит Харрингтон.

– Я постараюсь, – обещает Эдди.

– Ты в порядке? – спрашивает Стив, отодвигая Мансона за плечи, чтобы заглянуть в лицо. Эдди кивает.

– А ты? – Стив тоже кивает. – Прости, что так вышло. Говорил же, эта штука жуткий собственник.

Эдди кладёт руку себе на грудь, намекая на вампира внутри себя. Стив не морщится лишь усилием воли. «Эта штука» для него тоже Эдди.

– Идём, – говорит Стив, поднимаясь с кровати. – Нам ещё всё это Нэнси объяснять.

Эдди встаёт и останавливает Стива.

– Я тебя люблю, – говорит Эдди тихо. – Я не успел ответить. Я тоже тебя люблю.

Стив расплывается в улыбке и притягивает Эдди к себе, чтобы поцеловать. Нэнси может подождать ещё минутку. У Мансона на губах кровь, и Стив старательно её слизывает, чтобы полюбоваться чистым лицом Эдди, отстранившись. У Эдди шальные глаза, тёплые карие, и выглядит он абсолютно нормально.

– Идём, – зовёт Стив и тянет Эдди за собой за руку.

Нэнси сидит на полу в коридоре, нервно теребя нитку, торчащую из длинного рукава платья. Стив садится напротив и заставляет сесть Эдди рядом. Уиллер поднимает на них взгляд, отрывая нить от рукава, вместе с этим, будто совсем переставая нервничать. Стив невольно восхищается тем, какой сильной и уверенной она выглядит. Они с Эдди скорее смотрятся, как провинившиеся школьники с высоким чувством ответственности, сидящие в кабинете директора.

– Позволишь объяснить всё и сразу? – спрашивает Стив. Нэнси показывает жестом, что, мол, давай, я только этого и жду. – Тогда не перебивай.

Он не впервые проясняет ситуацию, поэтому слова идут легче. Эдди помалкивает, позволяя Стиву дойти до момента, где ему стоит вступить.

– Я никогда не причиню Стиву вреда, – говорит он в паузе, когда Харрингтон переводит дыхание. – И никогда не сделаю того, чего он не хочет, чтобы я делал.

– Не похоже, что это был ты, когда ты рычал и брызгал слюной на меня, – впервые заговаривает Нэнси.

– Ты застала мне врасплох, – отвечает Эдди с готовностью.

– Плохо у тебя всё с контролем, если тебя выводит из себя один лишний человек, – Нэнси прищуривает глаза с лёгкой злостью. Нет, она не злится конкретно на Эдди, просто видит шею и плечо Стива, покрытые укусами, и шрамы от демонических летучих мышей ниже на груди и животе. И это откликается внутри не очень хорошо.

– Не просто один лишний человек, а один лишний человек, который, по совместительству, бывшая девушка Стива, – с вызовом говорит Эдди.

– О, – только и выдаёт Нэнси в ответ. Она слышала обрывки их фраз из комнаты, пока ждала, так что ей не нужно быть гением, чтобы сообразить, что имеет в виду Эдди.

– Ага, – говорит Эдди и притягивает Стива к себе, заставляя головой лечь на колени.

Харрингтон мгновенно расслабляется под осторожными пальцами, которые поглаживают лицо, забираются в волосы и чуть царапают кожу.

– Есть проблемы? – спрашивает Эдди у Нэнси.

– Есть, – говорит девушка серьёзно. – Если ты его обидишь, если причинишь ему вред, я найду самый острый в мире осиновый кол и воткну его тебе в сердце, прежде чем сжечь тебя так, чтобы ничего кроме пепла не осталось.

– Нэнс, – вздыхает Стив, подбираясь, чтобы сесть. Эдди укладывает обратно.

– Я никогда этого не сделаю, – обещает он, глядя Уиллер прямо в глаза. – Иначе, делай со мной, что хочешь.

– Вот и договорились, – улыбается Нэнси, поднимаясь с пола. – Я, вроде как, рада, что ты жив. Но мне действительно стыдно за то, сколько времени у меня ушло, чтобы понять, почему Стив так сильно переживает.

Нэнси протягивает руку Стиву, а затем Эдди, больше из дружеского жеста, чем действительно помогая встать.

– Я подумал, может нам так и продолжать всех по одному звать и всё? – говорит Стив. – Просто так ведь действительно проще.

– Тебя, вроде как, все ждут завтра, – сочувствующе произносит Нэнси. – Так что, не отвертитесь уже. Либо приходите завтра, либо все придут сюда.

– Прости, что я на тебя рычал, – извиняется Эдди неловко. – И что тебе пришлось на всё это вот смотреть.

– Не самое плохое, что я видела, – невесело улыбается Нэнси. – Постараюсь реже об этом думать.

– Я тоже, – честно признаётся Стив. – Нет желания думать, как вы собирались друг друга поубивать.

Эдди и Стив провожают Нэнси до выхода. У дверей Стив очень остро ощущает, как давно не выходил из дома. Они обнимаются на прощание.

– Приходи завтра с Робин, – зовёт Стив, когда Нэнси делает шаг назад, разжимая объятия. Девушка краснеет.

– Нет, я завтра не приду, – неловко говорит она. – Поэтому я и пришла сегодня.

– Оу, ладно, – кивает Стив.

Нэнси выходит, Стив закрывает за ней дверь, а потом лбом в неё упирается, тяжело вздыхая. Эдди обнимает со спины, так же лбом утыкаясь Стиву в шею сзади.

– Тяжело, – шепчет Стив.

А потом выскальзывает из рук Эдди вниз, обмякая всем телом. Мансон замирает на секунду, а затем выбегает в дверь.

– Нэнси, – кричит он, забывая, где здесь выход со двора, и чуть не проваливаясь в пустой бассейн. – Нэнси!

Когда он находит выход, девушка уже бежит ему навстречу.

– Что случилось? – она испугана ещё сильнее, чем была до этого.

– Он просто упал, – едва не рыдая говорит Эдди. – Я не знаю… он просто упал.

Нэнси бежит обратно, не дожидаясь Мансона. Эдди догоняет её только тогда, когда она уже сидит на коленях, приложив ухо к груди Стива.

– Он дышит, – уже спокойнее произносит Уиллер. – Помоги мне донести его до машины. Ему нужно в больницу.

Эдди кивает и поднимает Стива на руки очень осторожно.

– Подожди, но как ты будешь объяснять...? – спрашивает Эдди по пути.

– Летучие мыши, – отвечает Нэнси. – Вы пропустили то, что они лезут через порталы. Так что, никто в больнице не удивится.

Они добираются до машины быстро, Эдди кладёт Стива на заднее сидение, Нэнси садится за руль.

– Тебе с нами нельзя, – извиняющимся тоном говорит она. – Побудь здесь. Только позвони Робин. Тебе нельзя быть одному, понял?

– Потому что я чудовище? – дрожащим голосом спрашивает Эдди.

– Потому что ты слишком много на себя берёшь, – говорит Нэнси. – Я позвоню, как только смогу.

С этими словами Уиллер отъезжает, ударяя педаль газа в пол. Эдди оседает на землю, обнимая себя за плечи.

– Тяжело, – шепчет он, понимая, что вампиризм не избавил его от слёз.

Он всё-таки поднимается, когда слышит шум машины в дали, и возвращается в дом. Робин обещает добраться до него через полчаса. Нэнси не звонит.