День был солнечным, безоблачным. В школе Савада тоже показал себя: ему удачно передали мяч, а ловкие руки без проблем забросили его в корзину на уроке физкультуры. Вот только юноша не выглядел радостным, скорее даже наоборот. Савада пребывал в сильной депрессии. Он потратил уйму времени на тренировки Кёи, но безрезультатно. Кёя никак не желал вникать в суть использования пламени, продолжая рьяно атаковать грубой примитивной силой. Савада уже отчаялся что-либо втолковать в эту упрямую черноволосую голову настолько, что перестал говорить о пламени, которое если и возникало в пылу битвы, то лишь на мгновение, да и то только Облака. Добиться нужного эффекта Саваде не удавалось. Был, конечно же, и другой вариант — проводники-усилители. Вопрос был в том, где их найти. Имелись в наличии эти специфические побрякушки только у мафии, с которой Савада больше дел иметь не желал.

А вот Кёя со своей задачей репетитора справлялся безупречно, ставя при этом в своё удовольствие синяки и шишки учителю и в то же время ученику. Учителем, правда, Кёя Саваду не признавал, называя его упрямой, но вкусной добычей, которую так и хочется загрызть… до смерти.

Дома Саваде тоже не дали спокойно предаваться унынию: Нана много говорила про жизнь и про будущее, да ещё и в такой эмоциональной форме, что Савада места себе не находил. Он был искренне благодарен этой женщине за заботу, но иногда она вела себя слишком уж странно.

— Тсу-кун, я не просто так начала разговор, — Нана проследовала за Савадой по всему дому, пока они не остановились в его комнате. — Мне звонили из школы. Я вижу, ты стараешься, но память не так просто вернуть, зато можно выучить всё заново…

— Чем я и занимаюсь, — прервал Нану Савада, демонстрируя книгу о самураях, которую взял ради доклада по истории.

— Теперь понятно, почему ты пишешь порой на старом японском, — покачала головой женщина. — В одиночку ты можешь выучить что-то неправильно. Переучиваться потом будет гораздо сложнее, — сделав максимально серьёзный вид, Нана подняла указательный палец вверх, уперев другую руку в бок, и утвердительно кивнула. — Поэтому я наняла тебе репетитора, — умилившись сама себе, улыбнулась женщина, прижав скреплённые в замок руки к груди.

— У меня уже есть репетитор, — дотронувшись до свежих шишек на затылке, возразил Савада.

Нана его не услышала. Или проигнорировала. Сложно было сказать, что находилось на уме этой женщины. Порой казалось, что она знает всё до мелочей, что невозможно утаить от неё ни один секрет, но, специально или нет, Нана в одно мгновение умудрялась сводить это ощущение на нет.

— Он не справляется, — отмахнулась она, выдав тем самым себя, попутно вытаскивая листовку. — Так удачно нашла сегодня в почтовом ящике это, — потрясла она листом перед носом Савады-младшего. — «Сделаем из вашего ребёнка лидера нового поколения. Возраст и таланты не имеют значения», — с выражением зачитала.

— Я не хочу быть лидером! — возмутился Савада. Сказать милой и доброй женщине, что это явное надувательство, указав на её наивность, у «ребёнка» язык не повернулся.

— Наверняка это преподаватель из профессиональной школы бизнеса! — продолжала настаивать на необходимости занятий Нана, мечтательно добавив: — Я всегда хотела себе такого учителя!

— Мне не нужен репетитор, — устало повторил Савада, потерев переносицу. Пререкаться он не любил. — Мне это не интересно. Я…

— Чаоссу!

Увлёкшись спором, пара не заметила, как кто-то вошёл. Это был младенец, одетый в чёрный костюм-двойку, со шляпой, украшенной жёлтой лентой и чучелом хамелеона. На шее висела круглая жёлтая пустышка. Ребёнок явно не желал долго оставаться незамеченным, потому привлёк к себе внимание необычным полуитальянским-полуяпонским приветствием. Выглядел малыш на удивление уверенно, стоял на ногах и двигался совсем не по годам. Маленький чемоданчик в его руках хранил много тайн.

— Только не говори мне… — невольно произнёс Савада вслух, пока Нана стояла позади него, от удивления прикрывая рот обеими ладошками.

— Я — Реборн, репетитор, — ничуть не смущаясь своего вида, произнёс младенец, вызвав тем самым сочувствующую кривую улыбку на лице Савады. Слишком тяжело было отнестись к услышанному серьёзно, но и посмеяться в открытую казалось грубостью.

— Я так и думал, — дотронувшись губ рукой, сжатой в кулак, сказал Савада, пытаясь понять, сошёл ли он с ума из-за переселения души, или же мир действительно катится в бездну. Однако нельзя было игнорировать тот факт, что гость был явно не обычным младенцем. — И что же ты хочешь, малыш?

— Сделать из тебя босса мафии.

Словно заядлый ловелас, Реборн хитро улыбнулся и немножко натянул шляпу на глаза, поправляя, держа тремя маленькими пальчиками довольно широкие для них поля.

— Я пас, — без тени улыбки отказался Савада. Одно только упоминание мафии заставляло кровь закипать в жилах. А то, что о ней говорил маленький ребёнок, делало ощущение ещё отвратительней.

— Тебя никто не спрашивал. — Реборн достал из чемоданчика детали и собрал из них в мгновение ока снайперскую винтовку, размером под стать младенцу. Несмотря на размер винтовки и абсурдность происходящего, Савада был уверен, что оружие настоящее. — Меня кое-кто нанял, чтобы выдрессировать тебя и сделать выдающимся боссом. Метод остаётся на моё усмотрение.

— Мне всё равно. Я даже в шутку не собираюсь играть в мафию, — плохо сдерживая чувства, с ненавистью проговорил Савада.

То, что ребёнок не простой, было понятно без всяких слов. Савада готов был поверить в то, что новоявленный репетитор являлся продуктом эксперимента: немало читал о подвигах современной науки. Относиться к Реборну, как к обычному младенцу, было нельзя, но и как к взрослому не получалось. Тем не менее Савада крепко сжимал в кармане мастихин, готовый в любую минуту пустить его в ход.

Напряжённое молчание прервал звук, исходящий из желудка Реборна.

— Я бы тебя пристрелил разок, для порядка, но не сейчас.

Самодовольный малыш откланялся и покинул комнату, оставляя разозлённого Саваду с задумавшейся Наной, которая вскоре, как ни в чём не бывало, ушла на кухню готовить.

«Похоже, я успел забыть, что живу в реальном мире…» — синонимом реальности для Савады являлась жестокость. Ему было до боли печально, что кто-то такой маленький так самоотверженно восхвалял столь ненавистную мафию.

Успокоившись, Савада сел за уроки. Делая упражнения, решая уравнения, он раз за разом ловил себя на мысли о тёмном прошлом, которое так хотел позабыть навсегда. Какое-то время удавалось сохранять душевный покой, который был нарушен лишь однажды, во время нападения хулиганов в школе и битве с Кёей. Теперь же мысли не давали покоя, не думая униматься в ближайшее время.

«Стать боссом мафии? — отвлекла в очередной раз мысль. — Если бы я правда стал боссом, смог бы я уничтожить мафию изнутри раз и навсегда? Всю до единого?»

От внезапной боли Савада схватился за голову. Образы из прошлого, словно насмехаясь, показали усыпанный трупами коридор, залитый кровью. И мальчика двенадцати лет, держащего в руках пистолет. Боль, ненависть, слёзы. Тот мальчик, часть мафии, от которой Савада избавиться не мог и не сможет, хоть трижды попытайся он выжечь заразу изнутри. Получив второй шанс, он больше всего на свете хотел прожить спокойную мирную жизнь, всячески помогая Нане. Вновь марать руки кровью, даже если то будет кровь мафии — меньшее, чего он желал. Запачкать руки ребёнка, чьё тело он отнял… Нет, этого он позволить не мог.

— Тсу-кун, ужин готов! — вывел из мрачного забытья голос Наны.

— Иду! — отложив тетрадь в сторону, Савада вышел из-за стола. — Нужно меньше думать, — выдохнул он. Но меньше думать не получилось: придя на кухню, Савада застал Нану, накладывающую еду в тарелку Реборна.

— В контракте сказано, что Реборн-кун будет жить у нас, пока твои оценки не улучшатся, — ответила женщина на немой вопрос.

— Обойдусь без ужина, — угрюмо произнёс Савада, разворачиваясь и уходя обратно в свою комнату.

Оставалось только надеяться, что завтра всё пройдёт как страшный сон. Савада отказывался верить, что Нана ввязалась в эту авантюру, позволив бесхозному ребёнку остаться дома.

* * *

На следующий день кошмар не закончился. Умыться, собраться, позавтракать удалось без компании, а вот в школу Савада пошёл уже не один.

— Возможно, я что-то не понимаю в устройстве этого мира, но разве ты не в ясли ходить должен?

— Наёмники не ходят в ясли, — уверенно заявил малыш.

«Да что он такое?..»

— Не знаю, кто тебя этому научил, но это плохая игра. В мафии нет ничего хорошего.

Если Реборн всё же был ребёнком, человеком, оставалась надежда, что его удастся перевоспитать. Вот только был он уж слишком необычным, что снижало шансы.

«Может, он робот? Андроид. Но какой-то он слишком компактный».

— Всё зависит от того, кто стоит во главе, — на удивление умно ответил Реборн, — поэтому я и должен сделать из тебя достойного босса.

— Мне это неинтересно, — сощурился в неприязни Савада.

Даже если не уничтожать мафию, а изменить устоявшуюся систему, ей образованную, необходимо было изменить образ мыслей целого поколения, а то и не одного. Но ошибки прошлого уже ничто не исправит. Они останутся в памяти пострадавших от насилия и беззакония, а упивавшиеся властью не смогут так просто забыть её вкус.

— Ах! Какой миленький! — неожиданно воскликнула светловолосая одноклассница Савады, присев на корточки напротив малыша. Они нередко пересекались по пути, но Савада никогда не обращал на неё внимания.

— Чаоссу, — отсалютовал Реборн.

— А почему ты в костюме? — с интересом разглядывая ребёнка, поинтересовалась она.

— Потому что я мафиози, — вновь вызвал он головную боль у Савады одним только словом. Ещё больше настроение усугубила реакция девушки:

— Ух ты! Как здорово!

— Довольно, — подхватив ребёнка на руки, Савада спрятал его от взора излишне восхищённой одноклассницы. — Не потакай ему.

— Почему? — искренне удивилась она. — Это ведь всего лишь игра.

— Ты слишком легкомысленна! — отчитал девушку Савада. Раньше так безответственно не относились к мафии. Если кто и отпускал шутки, то в закрытом помещении в узком кругу. — Ты же будущая мать.

Девушка хотела что-то сказать, но раздосадованный Савада уже уходил быстрым шагом, оставляя её позади.

— Зря ты так. Она миленькая, — не вырываясь из рук, удобно устроившись, заметил Реборн.

— Она бесхарактерная. В ней нет ничего интересного.

— А что ты считаешь интересным? Какой, по-твоему, должна быть девушка?

— Не желаю обсуждать подобные вопросы с годовалым младенцем.

Савада попытался уйти от ответа. У него совсем не было желания что-либо объяснять настырному малышу, пускаться в долгие разглагольствования о сомнительности идеалов и превратностях судьбы. Савада мог бы описать наиболее любимые качества жены, дочери и любовницы, скомбинировать их и создать тот самый невообразимый образ идеальной женщины, но нудных рассуждений хватало с лихвой в школе.

— Мне ещё нет года.

— Тем более! — повысил голос Савада. Этот настырный ребёнок был одновременно глупым и умным.

Всю дорогу Реборн мучил Саваду вопросами, касающимися самых разных аспектов жизни, изучая ученика. Савада либо игнорировал, либо отвечал односложно. Так и дошли до школьных ворот в «непринуждённой» беседе.

— Всё, дальше тебе нельзя.

Савада остановился, опуская Реборна на тротуар. У ворот дежурили члены дисциплинарного комитета, которым строго-настрого было запрещено впускать посторонних. Младенец задумчиво оглядел защитников школы. Он не собирался спорить, но ему необходимо было посмотреть на что был похож обычный будний день будущего босса непревзойдённой мафиозной семьи. С другой стороны, даже лучше, если ученик не будет знать, что репетитор околачивается рядом.

— Хорошо. Я понял. Не буду создавать проблем.

— Отлично! — обрадовался Савада. Он и не думал, что ребёнок окажется таким сговорчивым, особенно учитывая его навязчивость. — Я позвоню Нане, попрошу её тебя забрать, — вытаскивая телефон, сообщил Савада, желая удостовериться, что Реборн не надумает остаться. Словно подтверждая предчувствие неладного, мобильный тут же был выхвачен из рук быстрым ловким движением. Савада даже не успел понять, как его телефон оказался у малыша.

— Не стоит отвлекать маман по пустякам. Я добрался до твоего дома из самого сердца Италии. Мне не составит труда найти обратный путь. Память меня ещё никогда не подводила, — ухмыльнулся Реборн, преисполненный чрезмерной гордости.

— Ладно, — неуверенно согласился Савада, убеждённый, что домой Реборн точно не пойдёт, но спорить времени не было. — Горевать не буду, если заблудишься, — забрав телефон, предупредил он в надежде.

Саваде нравилась школа, её атмосфера, знания, которыми она одаривала учеников, скромная мастерская, где художник пропадал часами… верный друг, о котором Савада даже не мечтал. Распрощавшись с Реборном, он почувствовал, что полюбил школу ещё сильнее, тихую и спокойную.