День начался относительно спокойно. В частности благодаря тому, что Ламбо с Реборном чудом не пересеклись. Возможно, Реборн всё же внемлил просьбам хотя бы Нане не создавать проблем, в чём Савада сильно сомневался.

Позавтракав не торопясь, Савада посмотрел на «телёнка». Он был таким неестественно маленьким для своего возраста. Савада много читал разной литературы, исправляя язык, и совсем недавно дошёл до энциклопедии о витаминах и минералах. Решив, что малышу не хватает кальция, он достал из холодильника молоко, налил в стакан и дал ребёнку.

— Вот, чтобы был большим и сильным, — улыбнулся Савада. — Веди себя хорошо, ладно? — он хотел потрепать Ламбо по волосам, но успел нащупать целых три ручных гранаты, только прикоснувшись к кудрявой шевелюре. — А это я, пожалуй, конфискую: никаких взрывов в моём доме, — строго произнёс Савада.

— Эй! Отдай! — завозмущался Ламбо.

— Выбирай: либо гранаты, либо виноград.

Малыш задумался. Ему хотелось и того, и другого. Что ещё оставалось маленькому ребёнку, кроме как пойти на обман? Вначале съесть обещанный виноград, а потом вернуть себе лимонки — что могло быть гениальнее?

— Виноград… — немного отвернувшись, как бы обиженно, поглядывая краем глаза на Саваду, он протянул одну руку, будто ему прямо сейчас лакомство должны были дать. Как же он был разочарован, услышав:

— После школы куплю, — пообещал Савада, глядя на время и думая, куда бы спрятать лимонки.

Прятать что-либо от детей в доме — бесполезное дело, познал он это на собственном опыте. Взять с собой — тоже не лучший вариант: дисциплинарный комитет периодически проводил проверки, да и ученики не всегда отличались уважительным отношением друг к другу и к чужим вещам: у Савады хватало ненавистников. Всё же он взял с собой, молясь, чтобы пронесло.

 «Может, стоит где-нибудь закопать?» — думал Савада, приближаясь к школьным вратам, у которых дежурили члены дисциплинарного комитета. Одним из них был сам глава.

Кёя был явно не в настроении и наверняка спустился, дабы избить какого-нибудь несчастного бедолагу-нарушителя. Чувствуя недобрый настрой, ученики, словно солдаты, молча маршем шли в школу, глядя только прямо, выпрямившись стрункой. Сейчас Савада понимал их как никогда. И ему бы повернуть назад, избавиться от взрывоопасных «игрушек», но Кёя его уже увидел и пристально следил, как будто видел насквозь. Такой пронзительный был взгляд… Савада почувствовал, как от напряжения запульсировало в висках. Он и подумать не мог, что мог так испугаться какого-то мальчишку.

«Я слишком расслабился», — укорил себя Савада, стараясь не пересекаться взглядом с Кёей. Мирная жизнь, забота матери… друзья — всё это сильно расслабляло. Савада даже сам не замечал, насколько изменился. Мысли о прошлом отошли на второй план, только одна навязчивая идея осталась как напоминание. Тренировки Реборна не представлялись действительно серьёзными. Жестокими и изнуряющими — да, но не столь опасными, как выглядели. А мафия — Реборн о ней благоразумно лишний раз не упоминал. Он знал меру, видел ту тонкую грань, которую нельзя было пересекать.

Тихо поздоровавшись кивком головы, Савада прошёл мимо Кёи. Колкое ощущение недовольного взгляда сопровождало его до самых спасительных дверей. Только у шкафчиков со сменкой по Саваде разрядом тока прокатило осознание собственной глупости.

«Слишком очевидно!»

Савада настолько размяк от повседневной жизни, что ему даже в голову не пришло скрыть свои эмоции — они более чем явственно читались на его лице, а значит, можно было смело ожидать прихода Кёи с обыском или чем похуже. У него теперь была причина заставить Саваду сразиться с ним и тем самым нарушить запрет Реборна со всеми вытекающими последствиями. И вовсе не усиленные тренировки страшили Саваду, а отсутствие времени на рисование — его страсть, граничащую с одержимостью. Конечно же, можно было просто унизить Кёю бегством, что явно являлось не лучшей перспективой.

Мысли проносились с невероятной скоростью, но ни одной толковой среди них не было. Острое желание развернуться и уйти пресекалось голосом разума: выход перекрыли и было некуда бежать. Спрятать гранаты в каком-нибудь тайнике Реборна — тоже не вариант: «взрослый» младенец обязательно найдёт и в самый неподходящий момент в руку Саваде незаметно сунет. Зарыть на школьном дворе — ещё «лучше» идея. Оставалось только положиться на авось: держать лимонки при себе выходило наиболее безопасным вариантом для всех при сложившихся обстоятельствах.

«Скоро звонок. Думаю, один урок я точно могу не беспокоиться. Не будет же он занятия срывать, в самом-то деле? — думал Савада. — А там придумаю что-нибудь: буду прятаться или сбегу, пока не пришёл».

Савада не хотел прогуливать, ему нравилось учиться, узнавать что-то новое, несмотря на всю нудность процесса. В прошлой жизни он был лишён образования, читать понемногу учили мать и брат. Остальные знания были подчерпнуты из книг, украденных у целей или принесённых другом. Одним-единственным, остававшимся с ним до самого конца. Японцем, научившим его столь мудрёному языку. У друга была мечта — вернуться в родную страну. После свершения мести Савада хотел уехать с ним, начать жизнь с чистого листа. Оставалось только надеяться, что хотя бы друг сумел исполнить свою мечту.

В итоге Савада ничего путного придумать не успел: почти в начале первого же урока дверь в класс распахнулась, и вошёл Кёя. На лицах всех присутствующих, в том числе и учителя, читался немой ужас, кого-то пробило на дрожь, на кого-то напала икота. Одним взглядом, даже не кивком, Кёя поздоровался с учителем и уверенным шагом направился к жертве.

— Шутишь? — еле слышно, скорее для себя, произнёс Савада, глядя в глаза вставшему перед ним главе дисциплинарного комитета.

— Что ты прячешь? — строго спросил Кёя. Внешне он выглядел спокойным, но Савада буквально чувствовал, как билось в предвкушении сердце Кёи, как за маской угрозы, скрывался оскал улыбки.

— Может, сначала выйдем и там поговорим?

Один на один Савада ещё как-то смог бы объяснить Кёе что к чему, было бы проще пережить последующие побои. Кёя, конечно же, остался бы неудовлетворённым, зато не пришлось бы панику подымать.

Проигнорировав предложение «друга», не дождавшись от него ответа, Кёя поднял портфель вытряхнул содержимое. У Савады замерло сердце, когда гранаты соприкоснулись с полом. Некоторые удалось поймать, какие-то пришлось собирать наскоро, но одна всё же оказалась у любопытного одноклассника, который незамедлительно взял её в руку.

— Ого, совсем как настоящая! — удивился парень.

Ума у него было «много», потому ученик поспешил выдернуть чеку, благо Савада успел зажать его палец на спусковом рычаге, но вот неприметное колечко упало куда-то.

— Где чека? — грозно произнёс Савада, пугая всех своим голосом, делясь своим плохо скрываемым ужасом. — Кто-нибудь найдите эту грёбаную чеку! — с трудом сдерживаясь, крикнул он.

— Господи, она настоящая, — пискнула одна из девочек, пряча незакрывающийся от страха рот руками.

Как и ожидалось, поднялась суматоха. В панике ученики выбегали из класса, и учитель не мог ничего сделать, дабы успокоить их или себя.

— Я не хочу умирать, не хочу умирать… — со слезами на глазах в полуобморочном состоянии причитал бедолага-парень с гранатой в руке. Если бы Савада крепко не держал её, давно бы прогремел взрыв.

Как ни в чём не бывало, абсолютно спокойно, стоя за спиной Савады, Кёя протянул руку, пальцами держа чеку за кольцо. Савада не видел его, но чувствовал, что настроение у главы дисциплинарного комитета заметно поубавилось. Если раньше он хотел просто подраться-размяться, то теперь же он на самом деле хотел «загрызть» нарушителя до смерти.

Аккуратно вставив чеку обратно, Савада облегчённо выдохнул, но расслабляться не спешил. Наскоро собрав вещи и беспорядочно побросав в портфель, он посмотрел на Кёю, не в силах что-либо сказать. Да и не видно было, чтобы Кёя был готов к разговору «по душам».

— Следуй за мной, — холодно приказал он.

В обнимку с портфелем Савада пошёл за Кёей, виновато опустив голову.

Пришлось сделать небольшую паузу, когда Кёя встал у открытого окна и громогласно крикнул собравшимся во дворе ученикам и учителям: «Продолжайте занятия!» Никто спорить не стал: злой глава дисциплинарного комитета был страшнее любой бомбы.

То, что они шли не в кабинет Кёи для взыскания дисциплинарного наказания, было очевидно сразу, но стало ещё более давяще очевидно, когда они прошли мимо соответствующей двери. И они бы дошли до крыши, не подай Савада невовремя голос:

— Ты хотя бы дашь мне шанс объясниться?

Ответом ему послужил сильнейший удар тонфа по лицу. Не удержав равновесие, Савада преклонил колено. В глазах на мгновение помутнело, а после изображение какое-то время прыгало. И всё же Савада нашёл в себе силы и смелости встать. Лишь для того, чтобы упасть обратно от очередного удара. Он не сопротивлялся: знал, что заслуженно. И Савада бы позволил себя избить, а потом отлёживался бы в больнице, если бы не увидел за Кёей дрожащего маленького мальчика. Он даже не поверил вначале своим глазам. Думал — галлюцинация от удара.

— Тсуна, — протяжно заговорил ребёнок, шмыгая носом, — Ламбо-сан хочет пи-пи.

Услышав его, Кёя обернулся и сделал шаг вперёд, но Савада ухватился за его ногу, не успевая встать.

— Стой! Он же ещё совсем ребёнок.

— Он посторонний, — смерил презрительным взглядом Саваду, не отрицая своей жестокости, но и не утверждая, что действительно собирался бить Ламбо. — Его надо выпроводить.

— Я позвоню Нане. Она его заберёт.

Не дожидаясь ответа, Савада набрал номер Наны и приложил трубку к уху, задев побитую челюсть. Сдержанно застонав, он стал ждать, когда гудки сменятся на знакомый голос. Не хотелось ни вставать, ни встречаться с Кёей взглядом, поэтому Савада продолжал сидеть, опустив голову, пока не глянул на дрожащего перед ним мальчика, держащегося ручками за причинное место.

— Вот же ж! — словно очнулся Савада.

Забыв про боль и чувство вины, он подхватил ребёнка одной рукой и, не выключая телефона, бросился к туалету.

«По-большому? По-маленькому? — запамятовал он. — "Пи-пи" — по-маленькому!»

Зажав телефон между ухом и плечом, он наскоро раздел Ламбо и с облегчением выдохнул:

— Успел.

— Алло? — в то же время раздался голос в трубке.

— О, Нана! Ламбо в школу пришёл. Его нужно забрать: в школе нельзя находиться посторонним.

— Ох, а я думала, он наверху с Реборном играет. Хорошо, я скоро подойду.

Савада мыл маленькие ручки, после того как дело было сделано, — приучал ребёнка.

— Ламбо, зачем ты пришёл?

Ответ был очевиден, но Савада хотел его услышать, хотел убедиться. Через зеркало Ламбо смотрел на него поразительно невинными глазами, Савада же не отводил от них строго взгляда.

— Ламбо-сан хотел поиграть, — стеснительно произнёс ребёнок. — С Реборном, — добавил он. — Но ты забрал все игрушки.

Савада тяжело выдохнул, закрыв глаза. Опустив ребёнка на пол, встал на колено, чтобы быть ближе.

— Во-первых, гранаты — не игрушки. Во-вторых, забудь о Реборне. В-третьих, что случилось с виноградом?

— Я его съел.

— То есть?

— Мама принесла.

Не было сомнений, что Ламбо сам уговорил Нану. Впрочем, её и уговаривать не надо было, такой уж она была женщиной.

— Ламбо… — Савада понимал, что разговор предстоит долгий и нудный, и по-своему бесполезный, учитывая, как Ламбо воспринимал информацию. Ещё раз вздохнув, Савада встал и пошёл к выходу. — Дома поговорим.

У двери остановился, вспомнив, кто за ней ждёт. Тот разговор тоже был не окончен, толком даже не начат. Щёку болезненно жгло, но выбора не было. Собравшись с духом, Савада повернул ручку.

— Реборн! — одновременно воскликнули Ламбо и Савада.

Мгновенно сорвавшись с места, Ламбо бросился на младенца, сидевшего на подоконнике подле Кёи. Савада еле успел предотвратить катастрофу, поймав ребёнка в охапку.

— Ты-то что здесь опять забыл? — крепко прижимая к себе брыкающегося Ламбо, спросил Савада.

— Он всё объяснил, — за Реборна ответил успокоившийся Кёя.

«Что объяснил? Как объяснил? — последний вопрос был особенно волнующим. — От него действительно бывает польза, однако. Помимо Солнечного чая», — пришёл в итоге Савада к выводу. И неважно что и как, он был уверен, что не хочет знать подробностей. Главное — сейчас всё было в порядке. Кроме настроя Ламбо.

Вдруг в голову закралась мысль, которую Савада незамедлительно озвучил:

— А разве Реборн не посторонний? — вопросительно глянул он на Кёю. Тот фыркнул и горделиво поднял голову.

— Моя школа — мои правила.

«И всё-таки он ещё ребёнок», — вымученно улыбнулся Савада, насколько боль позволяла.

— Ты сходи в медпункт, сделай что-нибудь со щекой, а мы пока ещё поговорим. Есть о чём, — вежливо попросил Реборн своего ученика удалиться и не мешать.

Союз Реборна и Кёи не радовал. Савада был уверен, что он будет направлен против него — очередная зверская тренировка. Но в то же время это могло значить, что Реборн считал Саваду готовым к обещанной схватке с Кёей. Если, конечно же, младенец-репетитор не задумал нечто другое, и об этом другом определённо точно знать не хотелось.

Держа Ламбо на руках, Савада послушно ушёл. Ему и правда стоило привести себя в порядок перед встречей с Наной.

Ламбо обиженно ворчал, но больше не вырывался. И только Савада подумал, что на сегодняшний день неудач выпало достаточно — одна, но зато какая! — как пред ним предстал тот, о ком он вовсе позабыть успел.

— Сегодня в клубе! — воскликнул Рёхей.

— Ась? — недопонял его Савадаа.

— Ты обещал прийти! Мужчины всегда выполняют свои обещания, во имя экстрима!

На Саваду снизошло внезапное озарение. Случайная вчерашняя встреча вновь пронеслась перед глазами, потому он с уверенностью ответил:

— Я не обещал, это ты решил. Я же утверждал обратное.

Непохоже было, чтобы Рёхей слушал. Его мозг словно по-особенному фильтровал информацию, потому воспринимал только то, что хотел Рёхей. Ещё до того, как он продолжил, Савада понял, что крупно влип: от него вовек не отстанут. Причём никто!

— Жду после уроков! — весомо похлопал Рёхей будущего товарища по плечу и, широко улыбаясь, пошёл в своём направлении.

«Возможно, проще будет согласиться? Реборн уж точно не будет против дополнительной тренировки. Вот только что же с этим мальчиком не так? Помимо его настроя…» — размышлял Савада по пути в медпункт.

Опухоль снять полностью не удалось, но Савада не беспокоился ни о повреждении, ни о реакции Наны: женщина словно в другом мире жила. Он уважал её и был безмерно благодарен, но понять не мог.

У школьных ворот Савада благополучно передал сорванца в костюме телёнка Нане, стараясь лишний раз не светиться опухшей щекой. Нана, конечно же, всё равно заметила, но вместо выражения материнского негодования и беспокойства с улыбкой попросила:

— Пожалуйста, постарайся завести больше друзей, чтобы больше не драться.

«Друзья тоже неплохо дерутся», — мысленно опроверг, соглашаясь вслух. Когда Нана с ребёнком ушла, Савада тихо прошептал про себя:

— Ещё одной проблемой меньше.

«Теперь что мне делать с тем мальчиком? Ну, у меня есть несколько уроков на подумать».

В классе повисла напряжённая тишина, стоило Саваде ступить внутрь. На него старались не смотреть, но, якобы незаметно, всё же искоса поглядывали. Никто не ожидал, что он так скоро вернётся, пропустив всего один урок, который едва не сорвал. По всем законам логики средней школы Намимори Савада должен был либо в больнице отлёживаться, либо, если совсем счастливчик, возвращаться домой на полусогнутых двоих, отстранённый от уроков. Только учитель мало-мальски оставался равнодушным, не будучи свидетелем пугающего происшествия.

Савада привык быть незаметным что в прошлой жизни, что, относительно, в этой, потому чувствовал себя особенно неуютно, находясь в центре внимания: пробуждало неприятные ассоциации. Впервые в этой жизни время тянулось настолько долго. Звонок на перемену звучал как благословение небес, но быстро ретироваться и отдохнуть от сверлящих взглядов не позволил заботливый девичий голос:

— Ты в порядке, Тсунаёши-кун?

Сасагава Кёко. Савада хорошо запомнил её в тот же день, когда она вывела его из себя своим отношением к мафии.

 «Сасагава. Разве у того мальчика, Рёхей-куна, не такая же фамилия?»

— У тебя есть брат? — вместо ответа на вопрос Кёко, Савада задал свой.

— А? Да.

— Капитан боксёрского клуба?

Кёко кивнула.

— Ты хочешь вступить? — поинтересовалась она, мягко улыбаясь.

— Как раз таки наоборот. Как мне переубедить его, — Савада ненадолго замолчал, вспоминая слово, — агитировать меня на вступление в клуб?

— А зачем? Братик не выбирает никого просто так. Да и, насколько знаю, никто и не отказывался.

«То есть никому избежать этой участи не удалось».

Даже как-то захотелось стать первым. Савада мог бы игнорировать Рёхея вечность, но хотелось, чтобы он именно отстал.

— Хотя, постой-ка, — вспомнила что-то Кёко, — был один.

— Кто?

— Хибари Кёя, — спокойно назвала она имя устрашающего главы дисциплинарного комитета.

Савада напрягся. Вроде и здорово было, что секрет, как отделаться от капитана боксёрского клуба, знал его друг, но вот лишний раз встречаться с Кёей так скоро не хотелось: щека до сих пор ныла, напоминая о провинности. Выбор был скуден: либо Савада выведает информацию у Кёи, либо вступит «добровольно» в клуб. Вариант, что Рёхея просто загрызли до смерти, не рассматривался.

«Надеюсь, Реборн закончил свой разговор и его поблизости не будет».

Кёя никогда не отличался разговорчивостью, даже когда обучал Саваду. Узнать у него что-либо? Мягко говоря, было проблематично. Уж вот кому точно шпионом положено было быть. Оставалось только уповать на благосклонность судьбы: только от неё зависело, посчитает ли Кёя Саваду достойным услышать его историю. Перемена только началась, а найти выход из положения стоило до окончания уроков, дабы не затягивать, поэтому Савада уверенно направился к знакомому кабинету. Постучав три раза, дождавшись ответа, он вошёл внутрь.

— Что случилось? — выразил лёгкое удивление Кёя. — Я думал, мы всё уже уладили.

— С тобой — да. Я хотел спросить совет по другому поводу. Могу я? — Савада был предельно осторожен в словах, не зная, насколько Кёя успокоился и простил его. Дождавшись, пока тот кивнёт, он продолжил: — Я слышал, тебе коим-то образом удалось отклонить прошение Рёхей-куна о вступлении в его клуб. Не поведаешь ли, как тебе кое удалось?

Кёя недовольно прищурился, глядя на Саваду прямо.

— Я хочу, чтобы он раз и навсегда дал мне покой.

— Значит, ты стал его новой целью, — расслабившись, улыбнулся Кёя.

— Так я смогу узнать, как быть мне?

— Никак. Сасагава Рёхей — человек слова. Я сделал ему одолжение, а он, как и обещал, прекратил меня преследовать.

«Вот как? Впрочем, я и не думал, что простой дракой дело обошлось».

— Ясно. Понимаю. Мне вряд ли выдастся шанс сделать для него что-либо стоящее его слова, — задумался Савада. — Но, быть может, мне удастся что-нибудь придумать. Спасибо за помощь.

Кивком головы попрощавшись, Савада вышел. Ему ничего не оставалось, кроме как дожидаться окончания уроков, дабы предстать перед Рёхеем. У него возникла одна идея в голове, но он не мог знать наверняка, сработает ли она. А жить надеждой…

«…так странно для меня», — печально улыбнулся Савада.

Урок, другой. Звонок. Переодевшись в спортивную форму, Савада пошёл на встречу. Он мало что знал о боксе, он не изучал какие-либо боевые искусства, он просто сражался за свою жизнь, за свою веру, за свою месть. Его вели инстинкты и жажда разрушения, когда нарушали его покой. Он испытал столько боли и ненависти, что в какой-то момент выгорели все чувства. Потребовалось время, чтобы вернуться в норму, но шрамы на душе остались навсегда. Обыденная жизнь излечивала его разум. Рёхей с таким энтузиазмом приглашал в свой клуб, что не было сомнения, что он любил этот вид борьбы. Сражаться ради удовольствия? Савада не знал такого. Ради силы, из ненависти — лишь способ выплеснуть свои эмоции.

— Я знал, что ты придёшь, — стоя на ринге, Рёхей в боксёрских трусах, перчатках и шлеме довольно улыбнулся.

— Я хочу заключить сделку, — твёрдо произнёс Савада.

— А?

— Я не хочу вступать в клуб. — Рёхей было возмутился, но Савада прервал его: — Мы сразимся, и если я одержу победу, то ты забудешь обо мне и своём желании заполучить меня в клуб.

— Значит, если победа будет за мной, ты станешь членом, верно?

— Верно.

— Экстремально мужские условия! — прямо воспылал Рёхей. — Я согласен. Победи меня на ринге, и мы посмотрим, кому улыбнётся богиня удачи!

Рёхей, без сомнений, был уверен в собственных силах. Савада же не очень: драться приходилось на территории противника и по его правилам. У него не было времени на подготовку. Наскоро расспросив других членов клуба о правилах, он забрался на ринг.

— Ты будешь драться в таком виде?

— Эм, я тоже должен раздеться до трусов?

Саваду не привлекала необходимость сражаться почти голым с другим таким же голым человеком. Но то была не единственная проблема: не было ни перчаток, ни защитного шлема. О себе Савада не беспокоился, но Рёхей подобного допустить не мог.

— Эй, парни, экстремально одолжите ему!

Рёхей был на взводе, но даже из-за заминки не собирался терять пыл. Запасные перчатки и шлем быстро нашлись. Надеть их помогли члены клуба. Трусы Саваде тоже одолжили, как утверждали, свежие, пока не ношеные.

— Вот теперь порядок! — довольно кивнул Рёхей.

Внимательно изучив стойку противника, Савада встал в такую же. Рассчитывать, что они как самураи будут долго выгадывать время для нападения, не приходилось: Рёхей был слишком горяч. И то было верное предположение, как только был дан сигнал к бою, Рёхей сразу же напал. Удар был столь мощным, что, не уклонись, Савада оказался бы тот час на полу и встал бы не сразу. Рёхей нападал быстро и сильно — у Савады не было шанса на контратаку. Рёхей открылся всего на мгновение, но Савада по привычке атаковал ногой, так как рукам мешали перчатки.

— Эй! В боксе ногами не бьют! Руки! Только руки! — напомнил Рёхей. Он не злился, скорее был удивлён.

— Прошу прощения. Тело само среагировало.

Теперь приходилось думать не только о защите и возможности для атаки, но и сдерживать себя. Тяжело было не сражаться привычным для себя образом, но Савада быстро вникал. Битва была напряжённая, из-за ограничений и напора Рёхея давалась даже тяжелее, чем последнее сражение с Кёей. Выносливости Рёхею тоже было не занимать, потому на свою уповать было бесполезно. Здесь сомнений не было — в этом плане Савада проигрывал. Сила и скорость тоже не были его преимуществом. Оставалась только меткость. Выждать подходящий момент и чётко ударить так, чтобы противник отключился — проще было сказать, чем сделать.

Савада едва не пропустил удар, почувствовав нечто до боли знакомое. Взгляд. Острый, как у настоящего убийцы. И этот убийца собирался выстрелить! Савада быстро отскочил в сторону, чтобы Рёхея не задело, но просчитался. Убийца целился не в него, а в Рёхея. Громкий шум — и боксёр упал замертво на пол. Всего на мгновение, но его хватило, чтобы сердце Савады кольнула ужасающая боль. Восстановить душевное равновесие не удалось, даже когда Рёхей встал как ни в чём не бывало. На лбу его горело пламя Солнца, но сам он смотрел на Саваду осмысленным взглядом.

— Неплохой удар, но этого мало, чтобы победить меня!

Рёхей вновь перешёл в наступление. Его атаки ничуть не изменились, но Савада реагировал на них тяжелее, ещё не полностью отойдя от мгновения смерти ребёнка. Не было для него ничего страшнее, чем смерть детей, и детьми его мозг воспринимал всех до определённого возраста. Савада не мог ничего с этим поделать: его восприятие было сильно искалечено в прошлой жизни.

— Экстремально не зевай! — последнее, что услышал Савада. Пропустив сразу несколько ударов, теперь лежал оглушённый. Тело не слушалось. Савада видел, как члены клуба что-то кричали, но не слышал их, а вскоре и видеть перестал, когда мир закрутился и померк.

* * *

Опять белый потолок и характерный запах лекарств. Из открытого окна медкабинета доносились голоса играющих школьников и пение птиц, а лёгкое дуновение ветра колыхало занавеску — покой и умиротворение.

— О, ты очнулся! — словно гром среди ясного неба прозвучал голос Рёхея. — Прости, я перестарался, экстремально хотел победить! Поздравляю, теперь ты полноправный член клуба, я всё устроил! Жду завтра!

Довольный Рёхей, как всегда не дожидаясь ответа, пошёл домой. Он своего добился, большего ему и не надо было.

«Хотел победить? — мысленно переспросил Савада, глядя на свои руки. — Будто я не хотел…»

— А ты нашёл интересную личность, — внезапно появился Реборн.

Савада молчал. Он понимал, что от Реборна невозможно было ничего утаить, но всё же предпочёл бы, чтобы он узнал о Рёхее не столь скоро.

— Мне не показалось? — заговорил Савада.

— Нет.

— Но как такое возможно — всё время находиться в режиме предсмертной воли?

— Это не самое странное, что можно встретить в этой жизни. Тебе ли не знать?

— Верно.

Вставать не хотелось: слишком спокойно было в лазарете. Но мысль заснуть прямо на месте Савада решительно отмёл. Лениво сев, он потянулся к одежде, аккуратно сложенной на стуле.

Домой. К суете и проблемам.