В кои-то веки Реборн выделил выходной для уставшего от каждодневных военных действий и беспощадных тренировок художника. Ступив на порог любимого клуба искусств, Савада буквально светился от счастья, а девушка, которую он постоянно рисовал, танцевала волшебный танец на полотнах, то покрытых разномастными цветами, то на берегу у динамичных волн, на которых бликами играло солнце. Окрылённый вдохновением, так долго сдерживаемым в узкой клетке, Савада рисовал картины сразу красками, толком не прорисовывая детали, уделяя должное внимание только девушке. Хотелось успеть воплотить как можно больше образов. Внешние проблемы временно отошли на второй план. Даже возвращение Хаято не пугало так, как пару дней назад. Иногда мысль о том, что Реборн задумал что-то нехорошее, пробивалась к затуманенному радостью разуму, но её нещадно прогоняла обратно эйфория.

Совершая плановый обход, Кёя заглянул в клуб Савады, услышав, как кто-то что-то напевает. Заметив сохнущие картины, расставленные вдоль стены, он невольно улыбнулся: как в старые добрые времена. Девушка выглядела такой живой и настоящей, что приковывала к себе взгляд любого, хотя бы мельком увидевшего её. Без сомнения, она была очаровательна.

— А, Хибари-кун? — заметил друга Савада, закончив очередную картину. Он провёл в мастерской весь день, проигнорировав скучные уроки, но усталости не чувствовал ни грамма. — Давно стоишь?

— Нет, — осуждающе глянул он на Саваду. Станет он ещё долго задерживаться в столь бесполезном месте? — Ты стал сильнее?

— Не знаю, — улыбнулся Савада. Давно он не чувствовал умиротворяющей свободы. Суровый вид Кёи опасения не внушал, только приносил ностальгию. Всё было как раньше. На мгновение можно было представить, что Реборн никогда не омрачал этот маленький мирок своим появлением. — Я давно с тобой не сражался, — честно признался он, словно Кёя был своеобразным критерием определения его силы.

— Это всегда можно исправить.

— Верно, — согласился Савада. — И я даже не против. Позволишь нарисовать ещё одну картину? — поинтересовался он, собираясь вот-вот испачкать краской полотно, нежно сжимая в руке кисть. Почувствовав зловещую ауру за спиной, был вынужден отложить инструмент обратно. — Хорошо, я иду.

После долгой и упорной монотонной, но любимой работы необходимо было размяться, а драка с Кёей ещё и была хорошим шансом наладить подорванные когда-то отношения. За школой пара остановилась. Стоя друг напротив друга, приготовили оружие и стали выжидать, кто же сделает первый шаг.

— У меня терпения больше, — с ироничной улыбкой на лице произнёс Савада.

— А у меня ещё есть дела помимо развлечения.

Кёя напал первым, атакуя обычными сильными ударами тонфа. Польза от тренировок Реборна поражала: Савада легко и непринуждённо уклонялся, не прибегая к помощи пламени. Он видел каждое движение, предугадывал будущие атаки, всего лишь наблюдая за противником и подмечая детали. Кёю подобная односторонняя игра начинала злить, потому он позволил воспользоваться одним из своих самых нелюбимых трюков — цепью. О ней Савада не знал, потому умудрился оцарапать локоть, удивившись на долю секунды.

— Похоже, пришла моя очередь атаковать, — понимая недовольство друга, сказал он, отбрасывая противника пламенем от одного взмаха мастихина, затем добавляя второй и третий, чтобы сделать «игру» для Кёи веселее.

Справившись с задачей, Кёя вновь попытался перехватить инициативу, атакуя. Не попал ни разу, но Савада тоже не спешил причинять вред, вновь ловя на себе недовольный взгляд. И Савада, быть может, решился бы сразиться более серьёзно, если бы со спортивной площадки, в частности бейсбольного поля, не раздались взрывы. Он отвлёкся и побледнел, за что получил мощный удар в челюсть, после которого преклонил колено.

— Ты не собираешься проверить? — поразился спокойствию друга Савада. Кёя ведь всегда заботился о школе, едва ли пылинки с неё не сдувал, а тут даже не шелохнулся. — Разве наш бой важнее того, что происходит там?

— Всё в порядке, продолжай.

— Нет, не в порядке! Реборн… Что тебе сказал Реборн?! — осенило его внезапно, из-за чего едва не в гневе прокричал, грозясь выплеснуть на Кёю поток пламени Ярости. Сомневаться в источнике звуков не приходилось.

— Что приберёт за собой.

— Не знаю, что он тебе предложил, но ты заключил сделку с дьяволом, — вставая и вытирая свежую кровь с подбородка, предупредил Савада. С размаху ударив коленом в солнечное сплетение, а затем сразу по спине согнувшегося парня, Савада оставил бессознательное тело, не забыв кинуть, уходя: — Ты слишком безответственный, чтобы быть главой дисциплинарного комитета, знаешь ли.

Савада спешил изо всех сил. К недавно прозвучавшим взрывам вскоре присоединились звуки выстрелов. Подобравшись на достаточное расстояние, чтобы рассмотреть, что происходило, Савада только и успел увидеть, как на Такеши летели ракеты, как целился в него Реборн, как Хаято запускал в него динамит. Но больше всего страшило, что Такеши было весело, несмотря на приближающуюся безысходную смерть. У него не было шансов. И Савада ничего не мог с этим поделать. Всего миг — обзор закрыла пелена пыли и дыма, а Савада упал на колени, лишённый всех мыслей и эмоций разом.

«Этого не может быть! Почему он?..»

Несмотря на радикальные методы Реборна и непонятный образ мыслей, Савада всегда был уверен, что тот никогда не перейдёт черту, балансируя на грани. Теперь же эта вера полетела к чертям в тартарары. Всё было так тихо и спокойно: школа, ежедневные тренировки… друзья. Как просто всё разрушить за одно мгновение. И старое желание, похороненное вместе с прошлой жизнью, вновь начинало показывать свой отвратительный лик.

Но всё обошлось! Слегка потрёпанный Такеши как ни в чём не бывало вышел из облака рассеивающейся пыли и улыбнулся.

— Ну, я прошёл?

— Прошёл, — ответил Реборн. — Теперь ты официально числишься в семье.

— Спасибо! — рассмеялся Такеши.

Стиснув зубы, Хаято подошёл к нему и схватил за грудки. Савада наблюдал молча, так и не встав с колен. Всё казалось таким нереальным, словно безумный сон, который вот-вот должен был разрушить противный звон будильника. И правда, кто в такое поверит? Тестирование с помощью специального боевого оружия, и мальчик, обычный школьник, сумевший его пройти без малейших проблем. На нём даже крови не было.

— Может, Реборн-сан тебя и принял, я всё ещё против твоей кандидатуры, — звучал злобный голос Хаято. — Я буду внимательно за тобой следить как Правая Рука Десятого, понял?

— Правая Рука? — всерьёз задумался Такеши. — Решено! Я тоже стану Правой Рукой!

— Балбес! Правой Рукой может быть только один! Ты — максимум Лопатка! — опешил Хаято. Он вроде как и зол был, но вроде как и не злился вовсе.

— Лопатка? Какой ты смешной на самом деле, оказывается-то!

Такеши по-дружески приобнял Хаято за плечи, фактически навалившись своим весом, увлечённый весельем. Для него не имело значения, что всего несколько минут назад его жизни угрожала смертельная опасность. Оптимизм снова лил через край, что больше всего раздражало Хаято.

— Но я не собираюсь так просто снимать свою кандидатуру на право быть Правой Рукой Тсуны, — продолжил Такеши. — Так что ты — Ушная Раковина.

«Что?» — не понял Савада, всё ещё наивно мечтающий проснуться.

— Что за?! — вторил его мыслям Хаято. — А ты — Волосы в Носу!

— Что?! — не ожидал такого поворота Такеши. — Хех, а ты тогда Сопля!

Саваде ничего не оставалось, кроме как болезненно прикрыть рукой лицо. Эти парни стоили друг друга. Полномасштабные боевые действия перерасли в какой-то абсурдный детсадовский спор. Определённо дети, коим не место было в мафии. И как он мог такое допустить, будучи так близко? Холод прошёлся по телу, чувствовалось, как волоски вставали дыбом.

— О, Тсуна, — первым заметил друга Такеши. — Ты всё это время был здесь? Здорово было, правда?

— Не думаю, — еле вымолвил Савада, но Такеши его не слушал.

— Ну, мне пора, — кивнул он и повернулся к Реборну. — Увидимся, малыш. Но эти бомбы и игрушки были прямо как настоящие! — ошарашил он напоследок фразой Саваду.

— Десятый, вы в порядке? — подбежал к Саваде Хаято, опускаясь перед боссом на колено. — Этот бейсбольнутый на голову даже не обеспокоился о вашем здоровье! Как можно держать такого в семье? Ещё и на моё место претендует, мерзавец.

— Хаято-кун, — прервал его Савада, — пожалуйста, оставь нас с Реборном. Мне нужно с ним серьёзно поговорить.

— Хорошо. Как скажете. Я буду следить за этим Ямамото!

Хаято немного удивился, но спорить не стал. Пусть он был вспыльчивым мальчиком, к своей роли Правой Руки относился более чем серьёзно. Это беспокоило, но прямо сейчас у Савады не о том болела голова. Дождавшись, пока Хаято скроется из поля зрения, он строго и недовольно обратился к Реборну:

— Ты понимаешь, что мог его убить?

— Не мог. У меня всё под контролем, — спокойно ответил Реборн. — Тебе бы стоило хоть чуточку в меня верить. Как Кёя, например.

— Верить? — Савада наконец встал и отряхнулся. — Ни один нормальный человек в таких условиях не выживет! — повысил он голос.

— Ямамото с тобой не согласится.

— Ты в него ракеты запускал!

— Не я, но они были очень кстати.

— Не ты?

Саваде было ещё к чему придраться и без ракет, но кто-то же их запустил. И вопрос «Кто, если не Реборн?» имел большое значение. На заказное убийство не было похоже — слишком изощрённый способ — да и не имел Такеши соответствующих ненавистников. Скорее маньяк. Вот только по какому принципу он выбирал жертву, и будут ли ещё? Или же то был просто псих, которому волей судьбы попало в руки оружие? Может…

Пока теории и предположения молниеносно проносились в голове Савады, он осматривался. Где-то в стороне увидел пятнадцатилетнего Ламбо, всеми проигнорированного и забытого. Вид его был более чем печален и одинок, и даже ракетница не придавала ему грозности. Завидев, что его наконец заметили, Ламбо засиял улыбкой, полной надежды. Недолго. Через секунды он исчез в клубах неестественного дыма, меняясь обратно с маленьким собой.

«Что это было?» — едва вслух не вопросил Савада.

— Теперь, когда мы всё уладили…

— Ничего мы не уладили! — возмутился Савада.

— Тсуна, — Реборн говорил спокойно и поучительно, порой проскальзывали плохо заметные нотки иронии, — ты ведь сам понимаешь, что как бы ты ни сопротивлялся, итог всё равно будет один. Мне дали задание, и я его выполню, чего бы мне это ни стоило. Потому что в отличие от тебя я профессионал.

Савада не мог отвести взгляд, хоть и очень хотел. Реборн был прав: понимал, что младенец бесподобно балансирует на грани. Профессионал! Любителем Саваду тоже было не назвать, но до уровня Реборна ему было далеко. Для Савады заказные убийства были всего лишь способом мести, за счёт жажды которой он держался и кормился. Он сам заковал себя в оковы смерти, отдавшись во власть боли и тьмы. Реборн же был свободен, трезво смотрел на мир и получал от жизни всё. Можно сказать, он познал все её аспекты, прежде чем карма настигла его.

— Я что-нибудь придумаю, — грузно произнёс Савада, без веры в голосе. Он не мог сдаться. Не ради себя, ради детей. — У меня ещё есть время…

— …чтобы смириться, — закончил за него Реборн, таким образом ставя точку в дискуссии.

«Моя судьба, быть может, уже решена, но не их».