Джисон всегда был натурой впечатлительной.

      В ночь перед любой поездкой не мог сомкнуть глаз и ворочался в кровати, продумывая всё до мельчайших деталей: что наденет на него мама, с какой стороны машины он будет сидеть, будет ли играть с роботом или же выискивать в мелькающем пейзаже за окном диких животных и птиц. Зачастую такие вот бессонные ночи заканчивались крепким сном на заднем сидении автомобиля и заботливо подпихнутой подушкой под взлохмаченную голову.

      Перед каким-либо важным событием: будь то выступление в начальной школе, где он играл роль грозовой тучи, или же поход классом в зоопарк, Джисон несколько дней ходил сам не свой, ожидая и предвкушая, постоянно говоря об этом и доводя каждого его слушающего едва ли не до истерики. Чаще всего это были мама и Сынмин, иногда тётя — мама Сынмина, а так же сосед по фамилии Чо — старичок-вдовец с маленьким питьевым фонтанчиком во дворе, куда слетались птицы со всей округи и чирикали под восторженные визги Джисона. Старика того уже несколько лет как не стало, а новые хозяева дома фонтанчик выкорчевали как и старое ветвистое дерево с западной стороны дома. Джисон уже много лет не просыпался от постукивания веток в своё окно и иногда по этому очень скучал.

      В средних классах в жизни Джисона появился Феликс: вырос как подснежник прямо посреди семестра холодным зимним утром, расплылся в широченной улыбке и едва ли не сразу стал второй головной болью для Сынмина, мамы Джисона и его тёти. Теперь страдать и переживать Джисону стало не так одиноко: Феликс тоже оказался весьма впечатлительным и эмпатичным парнем, трещал так же без умолку о предстоящих поездках и тащил с собой в чемодане едва ли не половину своей комнаты.

      И даже зная все эти факты о Джисоне, Феликс сделал то, что сделал.

      Предложил Минхо позаниматься вместе в эту пятницу.

      В пятницу, до которой было ещё два с половиной дня. Джисон был готов сойти с ума уже сейчас.

      — Ты снова не спал?

      Сынмин захлопнул дверцу шкафчика, перебросил книгу в левую руку и тут же принялся перелистывать страницы, чтобы найти ту, на которой вчера закончил. Джисон перевёл усталый взгляд на кузена и тяжело вздохнул. Вчерашняя уборка классов после уроков была сущим наказанием.

      Дядечка-завхоз решил побить все немыслимые рекорды и выжать из бесплатной рабочей силы все соки, поэтому всучил парням новёхонькие швабры, средства для очистки и указания размером с пару томов. У Джисона не было сил ни думать, ни говорить, да и Минхо был сосредоточен на том, чтобы стереть с лица земли все пережёванные жвачки. По его же лицу можно было понять, что он хотел из каждой вычленить ДНК, найти всех этих людей и самолично придушить или заколоть шпателем.

      Джисон было порывался завести разговор о предстоящей встрече, но так и не решился. Поэтому решил сублимировать всё своё непонимание и негодование на пыльные плинтусы и подоконники.

      — Ну, спал, — всё же ответил Джисон, пристраивая голову на прохладную дверцу шкафчика. — Часа два.

      — Судя по тому, что ты вчера вечером мне рассказал, сегодня ты должен быть мёртв.

      Феликс пристроил подбородок на плече друга и лопнул пузырь. В нос Джисона ударил запах детского Орбит, а в животе заурчало. Он безбожно проспал и под заунывные вздохи матери помчался в школу даже не позавтракав.

      — Да я до сих пор ног не чувствую, — простонал Джисон и протянул руку. — Жвачку дай.

      — Это последняя была, — ответил Феликс и снова лопнул пузырёк.

      — Только посмей прицепить её потом под парту, я тебя лично придушу. Привет, Джисон.

      Подошедший Минхо, со вселенской усталостью в глазах, убрал указательный палец от лица Феликса и зевнул во весь рот. Джисон, нехотя, поддался и вытер скопившиеся слёзы с уголков глаз. Он кивнул Минхо в знак приветствия и поправил лямку рюкзака. Он кивнул и усмехающемуся Чану, что стоял рядом с Минхо и с интересом наблюдал за разразившимися зевками парнями.

      — Вы двое — это наглядный пример того, что не стоит щеголять с голой задницей по коридорам, — сказал Сынмин и с ухмылкой покачал головой.

      — А ты — это наглядный пример душнилы.

      — Душнилы зато классы не драят.

      — Туше.

      Сынмин победно вздёрнул брови и отлип от шкафчика. Он салютовал Чану и двинул в сторону классов. Феликс, клятвенно пообещав утилизировать жвачку по всем прописанным стандартам, запружинил следом за другом.

      — Увидимся на обеде, — сказал Чан Минхо и хлопнул друга по плечу. — Тебе бы кофе попить, — сказал он уже Джисону и улыбнулся, являя на свет неглубокую ямочку на щеке.

      Тот в ответ пробормотал что-то невнятное и принялся рыться в шкафчике в попытке найти нужный ему учебник. Минхо примостился рядом, упираясь виском в дверцу и скрещивая руки на груди, и прикрыл глаза. Тень от ресниц падала на тёмные круги под глазами, и Джисон невольно завис. Минхо оказался куда более реальным и осязаемым, чем Джисон думал. Недосып, неаккуратно выбритые спросонья щёки и крохотный след от зубной пасты на воротничке рубашки.

      — Как думаешь, — подал голос Минхо так и не разлепляя глаз. Джисон вздрогнул и уронил пенал на пол. — Если мы сегодня не придём на отработку, сколько штрафных дней нам впаяют?

      — Пожизненное? — предположил Джисон, нагибаясь за пеналом. Минхо прыснул смехом, поднимая уголок губы вверх, и посмотрел сверху прямо в глаза Джисону. Вот уже который день и в который раз эти глаза Джисона то пригвождали к месту, то пускали непонятное чувство по всему телу. Парень так до конца и не понял, что он ощущал, когда оказывался под этим пристальным взглядом.

      Джисон подцепил пенал и резко поднялся, тут же врезаясь темечком в низ открытой дверцы. С меткостью у Джисона всегда было хорошо, особенно если впереди маячил дверной косяк или уголок тумбочки. Парень тут же взвыл, хватаясь за ушибленное место, и едва ли не сполз обратно на пол, когда его руки подхватили чужие и поставили в вертикальное положение.

      — Ты живой вообще? Ну вот как…

      В голосе Минхо мелькнули нотки смеха, но какого-то нервного. Чётко прослушивалась обеспокоенность и даже осуждение, но ладонь легла на макушку и наклонила голову Джисона чуть вниз. Из глаз едва ли искры не посыпались, но чужие пальцы, которые зарывались в волосах и ощупывая место ушиба, приятно охлаждали и успокаивали.

      — Да нормально, — отмахнулся Джисон, пытаясь вывернуть шею и голову из захвата цепких рук. — Жить буду. Просто минус одна извилина, всего-то.

      Минхо позволил Джисону разогнуться, но рук с волос не убрал. Всё прощупывал шишку, зарывался пальцами в тёмные пряди и поглаживал. А Джисон не одёргивал голову; стоял прямо и вслушивался в собственные мысли, которые — все до одной — были зациклены на чужой тёплой ладони и распахнутых карих глазах напротив.

      — Давай до автомата дойдём, — сказал Минхо, что-то высматривая в корнях волос, — купим газировку и скотч. Примотаем банку, чтобы голова охлаждалась.

      — Себе примотай, — очнулся Джисон, отбивая руку Минхо и фыркая на его зубастую улыбку. Нос будто становился острее, когда морщинки собирались на переносице, а разрез глаз — плавной линией, что так чудно улетала вверх к широким бровям. — Жить буду. Я пошёл.

      Он уже закрыл шкафчик, вымещая злость на дурацкой дверце, и двинулся было в сторону классов, как его окликнул Минхо:

      — Джисон, стой.

      Парень обернулся, с удивлением поднимая брови и сжимая губы, как Минхо уже в пару шагов преодолел разделяющее их расстояние и резко присел на корточки у ног Джисона.

      — Тебя шнурки учили завязывать? С твоей грацией и недосыпом ты точно сегодня где-нибудь разобьёшься.

      Джисон опустил ошалевшие глаза на каштановую с отблеском меди макушку Минхо, что завязывал шнурки на старых конверсах Джисона каким-то своим способом, через перебрасывание шнурка, а не стандартные две петельки. Минхо завязал на пару узлов и затянул их потуже, подёргивая, чтобы проверить надежность, выпрямился, как ни в чём не бывало помахал Джисону и направился в противоположную сторону.

      Джисона отрезвил резкий удар в плечо.

      Парень ойкнул, переводя взгляд с удаляющегося затылка Минхо на девчонку с намотанной на бигуди чёлкой. Та стояла, пристроив ладошки на щёки и не мигая смотрела на Джисона.

      — Чего? — спросил он, поправляя лямку на плече и молясь, чтобы его щёки не пылали в смущении.

      — Вы такие милые, — пропищала она и, вновь ударив ладошкой по руке Джисона, тут же метнулась вглубь коридора с громогласным Ёнсоль! на устах.

      С такими темпами Джисон до пятницы точно не доживёт.

*

      Не доживёт и Минхо, если не будет держать стремянку ровно.

      — Если я упаду, ты — труп.

      — Просто меняй уже эту лампу, а. Я держу.

      Джисон очень хотел верить в то, что Минхо и правда держал стремянку как держал бы миллион денег над пропастью, но внезапные пошатывания и приглушённые смешки говорили лишь о том, что Минхо просто издевался.

      — Знаешь что, — рявкнул Джисон, размахивая плафоном, — сам лезь сюда и меняй.

      — Э, не, парень, — Минхо энергично замотал головой и вцепился в края стремянки с такой силой, что костяшки побелели. — Я на эту штуку ни под каким предлогом не залезу. Не-а. Ни-за-что.

      — Тогда держи, блин, крепче. Если я упаду, ты упадёшь тоже.

      — Мы и так уже пали ниже некуда, — выдохнул Минхо, тупо вперяясь глазами куда-то в стену.

      — Ты тут не философствуй, а лампу передай. Эту вот на, забери.

      Они махнулись длинными люминесцентными лампами, и Джисон ступил на самую верхнюю ступеньку, чтобы прикинуть пазы и угол, как её лучше вставить. За окном громыхнуло так, что стёкла задрожали, а вместе с ними и встрепенувшийся Джисон. Он покачнулся и едва не выронил лампу из рук.

      — Держу! — Минхо схватил парня за бок, приводя того в равновесие. — Впихивай уже эту штуку и слезай.

      — Да сейчас, — Джисон присобачил лампу на место, взял плафон со ступеньки рядом с ногой и через пару секунд, довольный работой, посмотрел на Минхо сверху вниз. — Глянь, красотища какая.

      — Ты просто лампу поменял, Джисон, — обречённо, на выдохе сказал Минхо и, растопырив руки, принялся следить за тем, чтобы Джисон благополучно ступил обратно на землю.

      — Именно, сам и лампу. А ты даже на стремянку зассал полезть.

      Джисон отряхнул руки и вытер их о штанины. Он забрал из рук лампу и запихнул её в коробку, чтобы позже торжественно передать её и десяток других в руки завхоза.

      — Я в футбол играю, мне травмы не нужны, — ответил Минхо и закатил глаза, переставляя стремянку чуть дальше, чтобы поменять следующую мигающую лампу.

      — Смотря на вашу игру травму можно получить. Психологическую.

      Джисон ловко увернулся от метнувшейся в его сторону ноги Минхо и захохотал. Он взял новую коробку с лампой и двинулся к стремянке.

      — Крепко держи, понял? — Джисон ткнул лампой в нос Минхо и угрожающе посмотрел на него сверху. Тот лишь устало закатил глаза и кивнул. Джисон залез на предпоследнюю ступеньку, наученный опытом предыдущих десяти ламп, ловко подцепил плафон и передал его Минхо. Тот поставил его на одну из ступенек и опёр на плечо. Джисон следом вынул лампу и всучил её следом.

      — Цепляй коробку, — сказал Джисон, не глядя. Минхо потянул за уголок, оставляя в руках Джисона новую лампу. — Вот так.

      Очередная лампа поменяна, очередное довольное выполненной работой лицо Джисона и его протянутая рука с сжимающимися пальцами. Пару секунд ничего не происходило, а потом в ладонь Джисона легла тёплая ладонь Минхо и чуть сжала. Джисон встрепенулся и резко повернул голову к Минхо. Тот стоял внизу и с распахнутыми глазами смотрел на Джисона.

      — Ты чего? — сказал Джисон и посмотрел на руку Минхо в своей, а после снова в глаза Минхо.

      — Что? Слезать не собираешься? — ответил тот, совершенно не понимая озадаченности парня.

      — Плафон дай, — со смешком сказал Джисон и заулыбался шире, когда рот Минхо открылся, а взгляд потупился и тут же метнулся куда-то в сторону.

      — А, да. На.

      Он, не смотря на Джисона, всучил ему плафон, и красные кончики его ушей в мелькнувшем свете молнии за окном явились взору Джисона. Парень закусил губу, чтобы не засмеяться, и присобачил все детали на место.

      — А теперь, если вы позволите, — сказал Джисон и деланно выставил руку прямо перед лицом Минхо. Тот на секунду задержал на протянутой руке нечитаемый взгляд, а затем, задорно фыркнув, взял ладонь Джисона в свою и, поддерживая, помог Джисону спуститься со стремянки.

      — Вы так любезны, — подтрунил Джисон и помотал головой, отбрасывая чёлку с глаз. Минхо легонько ударил парня по голове картонной коробкой из-под лампы и, не сдерживаясь, улыбнулся. Улыбка эта вышла не жеманной, а застенчивой и искренней. Метнувшиеся вниз уголки губ, потупившийся взгляд и вспыхнувшие скулы. На удивление Джисона, Минхо очень просто читался. Все его эмоции были в надломе бровей, морщинках в уголках глаз и интонации голоса.

      В истории, написанной Лавмейкером, настоящий Минхо едва ли проклёвывался. Там он был холодным, не выражающим свои эмоции педантичным человеком, у которого причёска — волосок к волоску, а по стрелкам на брюках можно делать линейки. Каждый шаг того Минхо был просчитанным до мелочей, любой поступок взвешен и передуман десяток раз прежде, чем совершён.

      В то время как в этом — реальном — Минхо если и были эти черты, то были они разбавлены юношеской расторопностью, эмоциональными всплесками и нерациональными поступками, приводящими к не тем результатам, каких хотелось бы. Этот Минхо, что запихивал лампу в коробку, не парился об окружении и о том, что что-то будет выполнено неидеально. Что он неидеален.

      Минхо утрамбовал лампу и поднял голову. Он замер и заморгал, вперяясь в Джисона взглядом. Его верхняя губа была чуть вздёрнута, являя свету белые резцы.

      — У меня что-то на лице? — спросил он и тут же вытер рукавом рубашки щёку. — Всё?

      Джисон помотал головой и отвернулся к парте. Он сгрёб в одну большую охапку все старые лампы и кивнул подбородком на стремянку.

      — Хватай её и пошли сдавать работу, — сказал он и первым двинул в сторону выхода. Он не видел, как брови Минхо сошлись глубоко на переносице, а взгляд упал на ладонь, что недавно держала чужую.

***

      В четверг Джисон, вновь едва ли проспавший три часа, сидел на любимом подоконнике и пригубливал вторую банку холодного кофе из автомата на первом этаже. Рядом валялась полупустая пачка снеков со вкусом то ли краба, то ли лобстера, Джисон не вчитывался. Просто купил себе что-то наобум, выгреб сдачу и понял, что нормальной концентрации на этой неделе ему не видать как своих ушей.

      А всё из-за Минхо. И Феликса. И Сынмина с его этими поигрываниями бровями и комментариями с подтекстом. И Лавмейкера с его писаниной. Джисон надеялся, что для таких вот нарушителей спокойствия и личных границ существует отдельный котёл в аду. Джисону же хватало ада в собственной голове: там и мысли об экзаменах в виде гильотины, о планах на будущее, представавших огромным катком, который давил всё на своём пути. И там были мысли о Минхо, и вырисовывались они чем-то очень тягучим, горячим, залезающим в нутро через каждую пору. Джисон полночи провалялся, размышляя о том, почему он размышлял о Минхо. Мысль в мысли о мысли, многоуровневый пласт с подуровнями и поворотами, не приводящими никуда. А точнее, в начальную точку — к Минхо.

      Джисон опорожнил остатки кофе и отставил пустую жестянку в сторону. Он с ногами залез на подоконник и принялся лениво хрустеть снеками, чтобы хоть как-то заглушить гул в голове. Феликс нашёл его, когда на дне пачки остались лишь солёные крошки.

      — Ты чего на обеде не был? Тут сидел?

      Феликс примостился в ногах друга, на ягодицах подбираясь к основанию подоконника и отпихивая жестянки в сторону. Джисон устало кивнул и смял пачку. Он запихнул её в карман пиджака и приложился затылком о стену.

      — Минхо про тебя спрашивал. Вы чё, поругались?

      Джисон помотал головой с улыбкой, больше похожей на гримасу, и прикрыл глаза. Голова раскалывалась, и выпитая ещё утром таблетка давно перестала действовать.

      — Тогда что с тобой?

      — Хронический недосып? — попробовал Джисон и невесело усмехнулся. Феликса обманывать — это последнее дело, но ответить на поставленный другом вопрос Джисон пытался последние несколько дней и пока это не увенчалось успехом.

      — А помимо него? — с ответной улыбкой продолжил допрос Феликс и положил подбородок на колени друга. Джисон заглянул в эти искренне желающие помочь глаза и подрыгал ногами. Челюсть Феликса задрожала, зубы застучали и оба парня рассмеялись.

      — Пока не знаю. Думаю вот. Как надумаю — расскажу, окей? Но тут, скорее всего, усталость. Не знаю, короче. А с Минхо мы не ссорились. Это так, для протокола.

      — Хм, но лицо у него было обеспокоенное. Будто он натворил чего.

      Феликс пожал плечами за очередное качание головой Джисона и принялся болтать на отвлечённую тему, намереваясь увести мысли Джисона куда-то в сторону.

      — Кстати, — Феликс оттопырил указательный палец и с сияющим лицом уставился на Джисона. — Я узнал про Пак Десока кое-что!

      Джисон тут же весь собрался и выпрямился, свесив ноги с подоконника. Он поближе придвинулся к Феликсу и кивнул, готовый внимать.

      — Чхве Юри и Пак Десок состоят в интеллектуальном клубе. Они всё на олимпиады и соревнования от школы катаются, защищают честь Сэран и далее по списку. Так вот, — он помахал руками над головой, прогоняя неуместные мысли. — Ким Сынри из выпускного в прошлом году состоял в этом клубе и он сказал Мине из нашего класса, что ему сказал Кибом из параллельного, что Десок и Юри были знакомы ещё с детского сада.

      — Так, и? — Джисон жестом показал продолжать, но Феликс покачал головой.

      — Да, я знаю, что у нас тут многие друг друга всю жизнь знают и горшок делили в стародавних, но уверен, что далеко не все из этой школы были помолвлены практически с рождения.

      — Чего?! — Джисон аж ладошкой рот прикрыл и глаза округлил, когда гордый Феликс вздёрнул нос к потолку и деловито кивнул. — Так ещё делают? Ну, молвят? Помал-вливают? Ты понял, короче.

      — Видимо, кто-то так всё ещё делает, — пожал плечами Феликс и потарабанил пятками по стене под окном. — Вы же с Сынмином с ними в один детсад ходили вроде.

      — Эм, возможно. Я пару садиков сменил. Ты-то откуда знаешь?

      — У меня свои источники, — хихикнул Феликс. — В общем, получилось так, что Лавмейкер прознал про то, что они помолвлены и написал историю. Даже не ушёл далеко от правды, оказывается.

      Джисон покивал каким-то своим мыслям и вдруг резко повернул голову к другу.

      — Тогда у меня, блин, вопрос. Какого чёрта мы с Минхо попали под раздачу? Мы с ним точно не помолвлены, — Джисон раздражённо оттопырил палец и уставился в стену напротив. — И не были влюблены друг в друга до сего момента.

      — Прозвучало это весьма, э-э-э, двусмысленно, — хихикнул Феликс и толкнул друга плечом.

      — Да, блин. Ты понял! Короче, — Джисон сделал пальцы пистолетом и ткнул Феликсу в лицо указательным. — Что я упускаю?

      Губы Феликса раскрылись на жалкий миллиметр, но тут же сомкнулись. Джисон принял эту попытку вставить слово за банальное не знание, что сказать, когда как во взгляде Феликса мелькнуло осознание едва ли не всей сущности бытия. Он резко повернулся корпусом к Джисону и, схватив того за плечи, произнёс серьёзным голосом:

      — Брат, друг, братан, дружище. Ты мне доверяешь?

      — Ты чего? — начал было Джисон, но был остановлен Феликсом.

      — Доверяешь? Да?

      — Ну, да?

      — Тогда, — Феликс выдохнул и, собравшись, закончил: — Тогда, завтра после уроков, я не приду к тебе.

      — Чего? Сам меня в это втянул, а теперь сливаешься? — Джисон негодовал и норовил треснуть Феликса чем-нибудь.

      — Ни в коем случае, — отрицал Феликс, прикрывая глаза. — Завтра ты должен остаться с Минхо, когда как я проверю кое-что. Кажется, я знаю, кто наш дражайший писака.

      — Кто? — Джисон аж с подоконника спрыгнул и во все глаза уставился на Феликса.

      — Не скажу, пока не буду уверен. Нужно кое-что проверить. Как только узнаю всё, что нужно, скажу тебе. Окей?

      Джисон посоображал с пару секунд и после уверенно кивнул. Всё же Феликсу он доверял больше, чем себе, и точно знал, что скрывать от него Феликс ничего не станет.

      — Хорошо, — сказал Джисон и похлопал себя по ногам. — А мы с Минхо тогда составим план расплаты на досуге. Все будут чем-то заняты.

      Феликс как-то неопределенно посмотрел на Джисона, снова намереваясь что-то сказать, но просто улыбнулся и кивнул.

      Близился день икс.

      Очередной в его судьбе, решающий, но он ещё сам не знал — насколько.