«Всё будет ОК», — гласило сообщение от Феликса, а Джисону хотелось кричать, что это далеко не окей. Это большое, беспросветное о…

      — О, Джисон!

      Парень резко оторвал взгляд от телефона и обернулся себе за спину. Минхо остановился в метре от Джисона и поправил лямку своего светлого рюкзака на плече. Тот же дутый фиолетовый бомбер, трепещущая на холодном ветру карамельная чёлка и непроницаемое лицо.

      — Где твой друг?

      С лупой и в охотничьей шапке носится по всему городу, — хотелось ответить Джисону, но школьное крыльцо, кишащее любопытными ушами — не лучшее место для таких разговоров. Джисон фыркнул успевшим замёрзнуть носом и кивнул на выход.

      — По дороге расскажу, идём.

      Минхо странно проморгался, скривил губы, но незамедлительно двинул следом. Он закинул правую руку Джисону на плечо и расплылся в улыбке, увидев ошарашенные глаза Джисона.

      — Ты чё это? — возмущённо сказал Джисон и попытался вывернуться из хватки.

      — Поклонники на три часа, — Минхо кивнул подбородком в сторону — на стайку перешёптывающихся девчонок возле стоянки для велосипедов. Джисон закатил глаза и под гогот Минхо всё же скинул руку с плеча.

      — Он такой стеснительный, — куда-то в ту же сторону выкрикнул Минхо и запружинил следом за семенящим и прячущим лицо в воротнике куртки Джисоном.

      Минхо весьма странно ощущался, когда рядом вышагивал по привычному Джисону маршруту. С Феликсом они бы уже, наверное, обсудили сто и одну новость, настроили планов на десятилетие вперёд и завалились бы в палатку с токпокки по пятьсот вон и наелись бы от пуза, но за всё это время Джисон Минхо сказал разве что номер автобуса, который они ждут. Минхо, казалось, такого разговора более чем достаточно.

      Он выглядел максимально расслабленным, в то время как в голове Джисона взрывалась мысль за мыслью и осознание того, что он останется с Минхо за уроками, пугала. По большей части — именно момент с геометрией волновал не на шутку. Можно вот без неё как-нибудь обойтись?

      — Феликса не будет, да?

      Джисон отвлёкся от пинания камушка на остановке и поднял голову. Минхо с неким пониманием и насмешкой смотрел на удивлённого Джисона. В глазах — огонёк озорства и принятия ситуации, а на губах — алых, сухих и обветренных — кривоватая ухмылка.

      — Чего так смотришь? Вы с ним всегда вместе таскаетесь. Нетрудно было догадаться.

      — Он на… миссии, — выдал Джисон и нахмурил брови, поняв, какую нелепость выдал. — У него есть теория насчёт того, кто такой Лавмейкер.

      — О, — рот Минхо округлился, а брови взметнулись вверх. — И кто же это?

      — Он мне не сказал пока. Хочет убедиться на сто процентов и потом уже рассказать.

      — А сам что думаешь? Ну, кто этот писака?

      Джисон устремил взгляд куда-то вперёд и принялся жевать молнию на воротнике куртки.

      Он не раз перебирал в голове варианты того, кем же может быть Лавмейкер и под подозрение попадали все, от мала до велика. От учителей до дядюшки-завхоза; от щебечущих по углам младшеклассниц до альтер-эго Джисона, о существовании которого он мог даже не подозревать.

      — Как-то раз я подумал, что это мог быть ты, — наконец, сказал Джисон и повернул голову к Минхо. Тот продолжал стоять с удивлённым лицом и обратился весь во внимание. — Но потом подумал, что тебе это нафиг не сдалось. Думал ещё на Сынмина, но ему это всё сдалось ещё больше. Короче, не знаю.

      — Я думал о Минхёке, ну, моём однокласснике, — сказал Минхо, вставая на носочки и вытягивая шею, чтобы издалека рассмотреть номер приближающегося автобуса. — Но он так ужасно сочинения пишет, что точно бы не осилил написать такой фолиант.

      — А почему Минхёк?

      Джисон, увидев автобус, подался вперёд и приготовил проездную карту. Он внимательно следил за копошащимся в рюкзаке Минхо, который искал свою.

      — Ну, — Минхо закрыл маленький кармашек рюкзака и принялся рыться в другом, — он так любит разговаривать. Обо всех и обо всём. Всегда. На математике может начать рассказывать что-то из географии. Никакой последовательности. Его бессвязную речь слушать невозможно. Блин, я, кажется, просрал свой проездной.

      — В чехле от телефона тоже нет?

      Автобус подъехал, и Джисон ступил в распахнувшиеся двери. Минхо, раздербанив чехол с силуэтами котов на нём, тяжело вздохнул, не найдя ничего внутри.

      — За двоих, пожалуйста, — сказал Джисон водителю и кивнул Минхо, чтобы тот зашёл.

      — Спасибо, — сказал Минхо и криво улыбнулся. — Я в другой раз оплачу.

      Что-то странное и непонятное вспыхнуло у Джисона в голове и спустилось вниз, в горло, от чего Джисон невольно прокашлялся и, выпустив шумный выдох, уселся на сидение возле окна. Минхо тут же рухнул рядом. Болонья зашуршала, рюкзак с крупными бегунками на молниях зазвенел, автобус заурчал, а плечо Джисона странно закололо. Скажи Джисону, что он будет сидеть рядом с Минхо в автобусе и принимать от него жвачку, он ни за что бы не поверил. Да и сейчас ему верилось во всё происходящее с большим трудом.

      — Далеко ехать? — спросил Минхо, наконец, устраиваясь удобно и слегка заваливаясь на Джисона. Его челюсть мерно двигалась, пережевывая. Линия на мгновение становилась более очерченной, раскрасневшийся от холода осени нос шумно вдыхал тёплый воздух в автобусе, ресницы дрожали от частого моргания. Минхо, заметив боковым зрением, что Джисон его разглядывал, повернул голову и дополнил оставшийся без ответа вопрос: — Что такое?

      Джисон прищурился и нервно закусил нижнюю губу. Ему тоже интересно, что.

      — Почему именно ты, а?

      — Я — что? Мы в шарады играем что ли?

      — Почему во всю эту историю я влип именно с… тобой? Не, ну, зная мою удачу, я с лёгкостью мог угодить если не в эту историю, то в другую, но, блин. Почему именно с тобой?

      Выражение лица Минхо изменилось, словно он оскорбился. Или расстроился. Или всё вместе. Он поджал губы и нахмурил брови, отчего на лбу собралась складка, очень портящая его лицо.

      — Я что, настолько плохой вариант?

      Джисон не ожидал такого вопроса и что Минхо поймёт всё именно так. Он быстро замотал головой и замахал руками.

      — Нет же, наоборот! — тут же принялся оправдываться он и обнаружил, что ему самому стало легче, когда лицо Минхо из озабоченного стало вдруг прежним: отрешённо-мягким. — Ты — лучший из вариантов! Так, блин. Это стрёмно прозвучало, погоди, я перефразирую.

      Но Минхо, раззадоренный такой формулировкой, замотал головой и плохо старался скрыть лезущую на лицо улыбку.

      — То есть, я для тебя — отличный вариант?

      — Да! Нет! Погоди, это всё ещё стрёмно звучит. Давай сначала.

      Минхо повернулся корпусом к Джисону, поудобнее устроил рюкзак на коленях и, с широко распахнутыми глазами, принялся слушать копошащегося на месте парня.

      Джисон ощущал себя зажатым в угол. Своей сильной стороной он всегда считал слова и всё, что с ними связано. Найти какой-нибудь контраргумент в очередном споре с Сынмином, выкрутиться перед учителем насчёт невыполненной домашки, отпроситься у матери на ночёвку к Феликсу, где они будут поглощать тонны сахара и забивать мозг сериями аниме, но никак не учиться. Но после истории Лавмейкера, после того, как Джисон встретил Минхо, все его потуги выкрутиться, отпроситься, оправдаться пошли псу под хвост. Слова подбирались плохо. Они липли на подкорку как мухи на паутину. Копошились, стараясь вырваться, но в итоге увязали всё глубже и падали в небытие. С каждым днём Джисону всё труднее было подобрать слова, чтобы описать всё то, что творилось в его голове. И почему-то всё сводилось только к одному: человеку, сидящему рядом с ним и ожидающему ответа.

      — Просто забей, — отмахнулся Джисон, понял, что ничего разумного и связного его рот сейчас не выдаст.

      — Э, ну нет. Так не честно. Говори, — Минхо легонько ткнул его в плечо кулаком и ещё шире распахнул глаза. Джисону невольно стало интересно как сильно они могут округлиться. Хотя, казалось бы, куда больше.

      — Не хочу, отвали.

      — Ну, Джисо-о-о-н, — Минхо схватился за рукав его куртки и принялся потряхивать парня. Того и так укачивало в автобусах, а Минхо только больше раздражал желудок. Джисон принялся отмахиваться, завязалась перепалка, в которой парни принялись лупить друг друга по рукам и всему, что попадётся.

      Резкий поворот автобуса, и Джисон приложился головой о стекло с глухим звуком.

      — Боже, ты как? Живой?

      Джисон загнулся пополам и почти сразу почувствовал чужие пальцы в волосах, что бережно принялись ощупывать место ушиба. Холод подушечек пальцев успокаивал, убирал тупую боль.

      — Крови нет, — с облегчением в голосе сказал Минхо и ещё раз погладил ушиб. — Ещё минус одна извилина?

      Джисон поднял голову и едва ли не уткнулся носом в чужой. Минхо был близко, настолько, что жар, исходящий от его лица, ударил в Джисона и лизнул щёки и шею. У Минхо были не просто карие глаза: крупицы грязно-золотого возле зрачка, глубокая кофейная радужка с рассыпанными корневищами шоколадного. Свет ноябрьского холодного солнца во сто крат преображал эту плавную линию ресниц, улетающую к аккуратным бровям. У Джисона в голове вертелось только одно слово: «красиво». Красивокрасивокрасиво, как и выглядывающие передние резцы, вздёрнутые уголки губ и высокие скулы с едва заметными шрамами.

      — Наша остановка… — начал Джисон, чтобы хоть что-то сказать и разбавить этот момент.

      — Что? Выходим? Уже? — Минхо заметался на сидении, озирался по сторонам, пока Джисон, пытаясь понять своё минутное замешательство, приглаживал взлохмаченные волосы и приводил дыхание в норму.

      — Не, наша остановка, — Джисон потёр щёки и покусал пересохшие губы, — через четыре. Да, потом выходим.

      Минхо замер, из-за плеча недобро поглядывая на Джисона. Тот же смотрел куда угодно, но не в ответ.

      — Тебя сильно головой приложило что ли?

      Кажется, что так. Потому что у Джисона в голове так и кружило это злосчастное, до ужаса банальное красиво.

      В дом Джисона они завалились как раз в тот момент, когда тучи в очередной раз прорвало, и дождь, казалось, намеревался не заканчиваться примерно до следующего года.

      — Ма, я дома! — закричал Джисон, закрывая дверь. — Я тут с… — он на мгновение замялся, не зная, как представить Минхо. — С другом!

      Слегка продрогшие, в промокших кроссовках, парни стащили верхнюю одежду и оба, шмыгая носами, двинулись вглубь дома.

      — О, Джисон-и, пришёл? — из кухни навстречу вышла невысокая женщина с закатанными по локоть рукавами. Увидев вместо привычного Феликса незнакомое лицо, женщина остановилась, бегло осмотрела незнакомого парня и, вытерев руки о перекинутое через плечо полотенце, широко улыбнулась. — Здравствуй?..

      — О, — опомнился Минхо и резко поклонился. — Меня зовут Минхо. Я друг Джисона.

      — Красивые же у тебя друзья, — сказала женщина. — Ты одинок?

      — Мам!

      — Что? Я не для себя спрашиваю, для подруги.

      — Не слушай эту женщину, — отмахнулся Джисон, подталкивая недоумевающего Минхо в коридор, к своей комнате. — Она перцем надышалась, вот и бредит. Ты снова кимчи маринуешь?

      — Да, мариную, — самодовольно отозвалась женщина и упёрла руки в бока. — Что-то не нравится?

      — Оно у меня уже из ушей лезет! — крикнул Джисон себе за спину, подталкивая Минхо в двери комнаты. — Мы будем геометрию учить! Поедим позже!

      — Что? Геометрию? — крикнула женщина, когда дверь комнаты Джисона уже захлопнулась. — Где мой сын?! Верните мне сына!

      — Не драматизируй! — гаркнул Джисон в закрытую дверь и тут же рухнул на пол. — У меня мама немножко шумная.

      Минхо, который всё ещё стоял посреди комнаты в небольшом шоке, опомнился, отбросил рюкзак в сторону и уселся рядом с Джисоном.

      — Теперь я знаю, в кого ты такой, — сказал он, упираясь руками себе за спину. Минхо принялся вращать головой в попытке уловить всё и сразу. Плакаты с аниме на стенах в хаотичном порядке, куча сваленной одежды на стул и пол возле кровати. Распахнутый шкаф с выглядывающими оттуда носками, прошлогодний учебник физики, подпирающий стол, который был завален кучей бумаг, ручек, фигурок и красок. Джисон следил за каждым поворотом головы Минхо и давал ему время освоиться, разглядеть обитель, в которой Джисон проводил вторую половину своих будней.

      Взгляд Минхо зацепился за обшарпанную, обшитую тряпкой, тумбу на колёсиках, что служила и подставкой для ног, и когтеточкой. В дверь постучали, и после одобрения Джисона, в комнату зашла его мама с подносом в руках.

      — У вас есть кот? — спросил Минхо, подбородком указывая на тумбу.

      Джисон перевернулся на живот, отпихивая валяющиеся спортивки в сторону, и утвердительно мыкнул.

      — Ага, Саймон, — ответила женщина, свободной рукой отпихивая гору мусора на столе в сторону, чтобы поставить поднос. — Но он сюда не заходит. Брезгует.

      Женщина демонстративно зажала кончиками пальцев носок, который только что вынула из-под учебника, и отбросила его в сторону: к переполненной корзине с грязным бельём.

      — Ну мам!

      — А что, я не права? — она лягнула сына и вновь уперла руки в бока. — Мог бы и прибраться, раз гостей привёл.

      — Если он испугается беспорядка в моей комнате, то какой он мне друг? — возразил Джисон, садясь. — Это проверка на вшивость!

      — Кстати о проверке на вшивость: кто мне неделю назад говорил, что постирает одежду? — женщина указала большим пальцем себе за спину и недовольно поджала губы. — Закинуть шмотки, насыпать порошок и нажать две кнопки — это не так сложно, Джисон.

      — Да сделаю я! Мам, всё я сделаю, давай не сейчас.

      — Сделаешь. Сейчас.

      Тон, не сулящий ничего хорошего. Джисону оставалось только покорно вздохнуть и, словно на эшафот, пройти с кучей одежды в ванную комнату.

      — А пока он разбирается с машинкой, пойдём на кухню. Поболтаем, Минхо.

      Тон и улыбка сердцем, отказать которой Минхо просто не мог.

      Пока Джисон подпинывал успевшие выпасть из кучи носки и боксеры, он думал о том, что облажался как только переступил порог дома.

      Ошибкой было назвать Минхо другом. Джисон не знал, кто такой Минхо и кем он ему приходится. Они были знакомы без году неделя, да и та — на отработке. Он не знал ни его вкусов в еде, фильмах, музыке, одежде. Минхо для Джисона оставался загадкой; едва ли тем, кого можно назвать «знакомым». Но в то же время из-за всего, что случилось за последние пару недель, Минхо для Джисона стал кем-то ближе, чем просто «парень из параллельного», больше чем незнакомец. Поначалу у них ничего не вязалось: какие-то странные перепалки, пустые и нелепые обвинения, общее отбывание наказания. Потуги диалогов, мало-мальски переросшие в связные предложения. Дальше — совместные перекусы после уборки классов и пара — в столовой. Скреплённые общей незадачей, два незнакомца теперь вынуждены общаться не потому, что сами этого захотели, а всё по прихоти ноунейма из интернета. Джисону не стоило называть Минхо другом.

      Но и матери не объяснишь всё то, что приключилось с Джисоном за это время. Она бы, может, и поняла. И помогла, если не делом, то словом. Посмеялась бы немного, не со зла, а больше из-за комичности ситуации, но принятие всех решений оставила бы за сыном. Достаточно взрослым, чтобы понять то, что он чувствует.

      Палец Джисона замер у кнопки «старт» на стиральной машине.

      Чувствует — второе слово за день, которое засело в голове Джисона.

      Джисон зашёл на кухню как раз в тот момент, когда мама тыкала пальцем в альбом с детскими фотографиями Джисона и лепетала:

      — А это он испуганный, после комнаты страха. Не понятно, это мороженое у него под носом или сопли…

      — Мам, ну прекрати!

      Джисон в два прыжка подскочил к кухонному столу и захлопнул альбом. Минхо и мама Джисона едва успели убрать руки.

      — Не кричи на мать, — беззлобно сказала женщина и смахнула лезущую на лоб чёлку. — Минхо, точно кушать не хочешь?

      — Нет, госпожа Хан, — как-то даже слишком слащаво, будто пытаясь понравиться, ответил Минхо и встал со стула. — Я пока не голоден. Напитков и фруктов более чем достаточно.

      Джисону так и хотелось прищёлкнуть языком, потому что пару дней назад он едва ли за Минхо не записывал отборные матерные обороты, когда тот уронил себе ведро на ногу. А теперь, поглядите, сама галантность.

      — Дай ему свои сухие носки. Джисон. В ящике у тебя лежала новая нераспечатанная пара, — приказала сыну женщина, собирая на второй поднос нарезанные фрукты.

      — Почему ты добрая со всеми кроме меня? Кто твой сын? О моих сырых носках ты не подумала?

      Джисон схватился за яблоко и принялся громко и с напускным раздражением его жевать.

      — Ой, ой, — поцокала женщина и подпихнула сыну ещё очищенных от кожуры яблок. — Да зная твою лень, ты лучше в мокром спать ляжешь, лишь бы не раздеваться и не делать лишних телодвижений. Носки, сейчас.

      Она щёлкнула пальцами и указала Джисону на его комнату. Тот закатил глаза, но всё же двинулся за носками.

      Он слышал, как мама спрашивала что-то у Минхо, а тот с неподдельной охотой ей отвечал. Джисон фыркнул, понимая, что очаровал он её с порога и теперь так просто ему от неё не отделаться. Парень подошёл к комоду и принялся рыться в ящике с носками. Среди кучи одиночных пёстрых он сумел-таки разыскать новую, нетронутую пару, о существовании которой он доселе не знал. Может, в шкафу завалялась пара новых футболок?

      — Пожалуйста, Минхо, — говорила женщина, идя чуть впереди, в комнату Джисона, — поднатаскай этого балбеса хотя бы до «уд» и я буду снабжать вашу семью кимчи до самой смерти.

      — Это очень плохая сделка, Минхо. Не соглашайся, — вклинился Джисон, вручая Минхо пару носков с узором рождественских леденцов.

      — Так, я не поняла. Тебе моё кимчи не нравится?

      Джисон положил руки на плечи матери и, заглянув ей в глаза, сказал:

      — Твоё кимчи — самое лучшее. Вкуснее не едал.

      — Тогда, может, принести? Перекусите?

      — Ты не отстанешь, да? — обречённо выдохнул Джисон и сдался. — Только немного. Нам надо заниматься.

      — Тогда вам точно нужно хорошенько перекусить. Не каждый день у тебя такая тяга к знаниям. Интересно, с чего это? — Она неопределённо посмотрела на разглядывающего стену Минхо и дополнила: — Я мигом.

      — Носки, — сказал Джисон и кивнул на пару в его руках, когда мама скрылась в кухне.

      Тот, словно опомнившись, уселся на обшарпанную тумбу и переоделся.

      — Куда сырые?

      — В угол брось, потом постираю.

      — Потом — это в следующей жизни?

      — Вот ты только не начинай, а?

      Минхо хохотнул и пристроил свою сырую пару в углу у двери, предварительно расстелив их, чтобы высохли. Джисон тоже переоделся в сухую пару, скинул с плеч школьный пиджак и отшвырнул его на кровать. Минхо сделал так же и остался в белой сорочке. На Джисоне была такая же, но висела она на нём как на вешалке. Ткань рукавов Минхо красиво облепляла бицепсы и плечи. Минхо ловко расстегнул манжеты и принялся закатывать рукава: казалось, ещё один привычный жест, как и поправление волос, вечно лезущих в глаза.

      Джисон заметил маму только тогда, когда она ткнула его локтем в бок и кивком указала на пристроившиеся на подносе закуски.

      — Учись усердно, — сказала она и кивнула на Минхо, который присел и рылся в своём рюкзаке. Неширокая и жилистая спина с перекатывающимися мышцами виднелась из-под едва просвечивающей рубашки.

      — Где мои семнадцать лет, — с придыханием, следя за Минхо, сказала женщина и, ответив на задорную улыбку Минхо своей сердечной, вышла из комнаты и прикрыла за собой дверь.

      — Хочешь, стану твоим отчимом? — невзначай спросил Минхо и осел на пол, скрещивая ноги перед собой.

      — Пошёл ты в задницу, — беззлобно огрызнулся Джисон, пиная в Минхо какую-то футболку. Он присел рядом и принялся вытаскивать свои учебники из рюкзака. — Погоди, откуда про отца в курсе?

      — Твоя мама сказала, — ответил Минхо и пожал плечами.

      — Вот же… И когда успела… — Джисон распластал тетради по полу и принялся рыться на дне рюкзака, чтобы найти мало-мальски пишущую ручку.

      — Третья группа крови, имя дал дедушка в честь своего дедушки. Потерял первый зуб, упав с качели. Не любишь болгарский перец, клоунов и большие группы людей.

      — И это она тебе рассказала? — удивился Джисон и выпучил глаза. — Меня же всего пять минут с вами не было.

      — Нет, — Минхо помотал головой, так и не отрывая взгляда с учебника геометрии, который принёс с собой.

      — Не понял.

      Джисон замер, прекратив попытки найти что-то среди кучи вырванных тетрадных листов и фантиков. Минхо же продолжал сидеть с непринуждённым видом и выискивать нужные задачи, то и дело перелистывая страницы.

      — Откуда ты всё это знаешь тогда?

      — Просто знаю. Мы же друзья.

      У Джисона в голове определённо что-то щёлкнуло. Выключатель ли, таймер, отсчитывающий время до осознания всей ситуации. Джисон не понял. Он уже ничего не понимал. И никого. В особенности себя.

      — Нет, Минхо. Я серьёзно, откуда ты всё это знаешь?

      Сейчас Джисону не хотелось отшучиваться, менять тему или просто игнорировать факт того, что эти мелкие детали жизни Джисона знал Минхо. Второй же, в свою очередь, продолжал молчать и разглядывать что-то в учебнике, и если бы не его поджатые губы и сведённые брови на переносице, Джисон подумал бы, что Минхо оглох и не воспринимал реальность. Он отбросил рюкзак в сторону и захлопнул учебник, в котором так хотел спрятаться Минхо. Эта тишина, повисшая в воздухе, давила на уши. Было слышно только тяжёлое дыхание парней, свист ветра за окном и бренчание посуды на кухне.

      — Минхо? Отвечать не собираешься?

      Джисон не понимал, злится ли он, удивлён ли, раздражён или, наоборот, взволнован? Его спектр эмоций не сходился на чём-то одном; его мысли метались из стороны в сторону, ударяясь о «красиво», «чувствуешь», «я думал, что это ты», «придёшь на матч?». Джисон цеплялся за всё это, надеясь упорядочить, но озабоченный, виноватый взгляд и поджатые губы с ясным и проникновенным взглядом тут же сбили все мысли в голове, и Джисон просто отвёл глаза.

      — Ничего криминального, Джисон, — тише, чем нужно, сказал наконец Минхо и пристроил руки на коленях. Пальцы принялись перебирать швы школьных штанов, а взгляд метался по полу в надежде за что-то зацепиться. — И нет, это не я написал ту историю.

      Джисон с недоверием посмотрел на Минхо и скрестил руки на груди.

      — Да правда, это не я! Клянусь! Не я автор, но да, я кое-что о тебе знаю.

      — Кое-что знать, это, к примеру, что я плох в спорте и не так хорош в учёбе. Что в столовке много ем. Ещё, ну, не знаю, что иногда на велосипеде в школу приезжаю, — Джисон взмахнул руками и помотал головой. — Знаешь, общие школьные факты. Но знать про зуб и то, кто дал мне имя — это уже немного странно, чувак.

      Минхо нервно почесал переносицу и вытянул ноги вперёд. Раздался стук в дверь, и в проёме появилась голова мамы.

      — Джисон, в больнице ЧП. Всех врачей вызывают. Так что буду поздно. Или только завтра.

      Джисон чуть напрягся, но кивнул и поднялся на ноги.

      — Еда в холодильнике, так что разогрейте. И не забудь развесить бельё после стирки, понял?

      — Окей, — Джисон ещё раз кивнул и взял сумку из рук матери, чтобы та спокойно смогла надеть кардиган.

      — И ещё, Минхо, — тот поднял голову и вопросительно вскинул брови, — если останешься с ночёвкой, заставь Джисона достать новое постельное бельё из нижнего ящика в комоде в моей комнате. Или спи в гостиной, если этот свинарник не для тебя.

      — Не думаю, что останусь с ночёвкой, — неуверенно сказал Минхо и тоже встал.

      — На улице ураган, произошла какая-то крупная авария, поэтому меня вызывают. Высовываться на улицу сейчас себе дороже. Как бы электричество не обрубили…

      Все трое посмотрели в окно, по стёклам которого с бешеной силой хлестал дождь.

      — А ты как доберёшься?

      — Ынха заедет за мной по дороге. Мы поедем аккуратно, не переживай.

      — Осторожно там, окей? Напиши, как доедешь.

      — Да, хорошо, — ответила она и погладила сына по голове. — Минхо, предупреди родителей, хорошо?

      Парень, всё ещё неуверенно и с какой-то грустью смотря в окно, всё же рвано кивнул и криво улыбнулся женщине.

      — Тогда я ушла. Покорми Саймона, Джисон. И лоток почисти!

      — Окей! Напиши, как доедешь! — крикнул Джисон в коридор и, когда входная дверь захлопнулась, он понял, что этот вечер предстоит быть интересным.

*

      Когда мама ушла и в доме не осталось никого, кроме них и шатающегося где-то в недрах кота, тишина вновь обрушилась на Джисона, и даже бушующая непогода за окном не отвлекала от роящихся мыслей.

      Парень подпёр дверь комнаты спиной и уставился на Минхо, что стоял в горе тетрадей и учебников, запихнув руки в карманы. Весь его вид говорил о том, что он готов был защищаться: от нападок Джисона, от ветра за окном, завывающего диким зверем. Джисон всё же злился, а Минхо заговорил первым.

      — Это правда не я, Джисон. Не я эту историю написал, клянусь!

      — Допустим, — кивнул Джисон и скрестил руки на груди. — Тогда откуда ты всё это знаешь? Такая инфа на дороге не валяется.

      — Я что, на допросе?

      — А тебе есть что скрывать?

      — Что за идиотская игра, боже! Давай просто займёмся геометрией, а? А когда на улице перестанет лить дождь, я свалю.

      Минхо оборонялся. Всем своим видом, интонацией голоса, словами, жестами. Он не выдавал и половины правды, которую так хотел Джисон. Он плюхнулся на пол и раскрыл учебник. Не видя и слова, он с бешеной скоростью перелистывал страницы. Словно плетьми ветер стучал дождём в окна, размазывая капли в сумбурный узор. Телефон Джисона на полу завибрировал, и экран загорелся входящим сообщением от Феликса с неутешительным «По Лавмейкеру отбой, с этим я ошибся». Джисон взял телефон в руки и намеревался было ответить, что сам его нашёл, как тут же пришло новое сообщение: «Но у меня остался ещё один вариант. Проверю его на днях. Щас погода пипец, еле домой успел. Как у вас там с Минхо?)))))»

      Джисону тоже было интересно как. Минхо был напряжён с головы до пят, раздражённо насиловал страницы тетради, исписывая их какими-то формулами и линиями. Он всем своим видом излучал дискомфорт, который передавался и самому Джисону. Он с лёгкостью мог взять вещи и уйти на кухню, чтобы перебеситься там и передумать всё, что только можно, но какая-то его часть хотела остаться не потому, что было бы свинством бросить Минхо одного, а оттого, что глаза Минхо в момент, когда он говорил, были полны искренности.

      Джисон решил пока повременить с ответом Феликсу и, отбросив телефон на кровать, уселся на прежнее место.

      — Минхо, давай поговорим. Нормально.

      Джисону понадобились все силы и мужество, чтобы начать диалог первым. Крохотная часть Джисона чувствовала вину, мизерная — интерес, но большая — всё то же раздражение и опаску. Минхо замер, но головы от учебника не поднял. Он словно размышлял, взвешивал всё.

      — Я правда не писал ту идиотскую историю, Джисон.

      Минхо показал лицо, и его выражение так и кричало о том, чтобы Джисон поверил ему; что эти слова искренни.

      — Хорошо, — кивнул Джисон и вперился взглядом в Минхо, в надежде, что тот продолжит говорить. Однако Минхо молчал. Но молчал он так громко, что у Джисона уши заложило. Его глаза кричали что-то, что Джисон никак не мог разобрать.

      — Я знаю, что ты что-то знаешь, Минхо, — полушёпотом сказал Джисон и наклонился к Минхо. — Я устал уже от этого всего, мне надо хотя бы немного правды. Расскажи ты уже, объясни мне всё. Пожалуйста.

      Это «пожалуйста» — на выдохе, отчаянное, со всей болью и усталостью, которая скопилась за всё это время.

      — Я… — сказал Минхо и тут же сглотнул тяжёлый ком в горле. — Только, ты не пугайся, хорошо?

      — Вот такие фразы и пугают, вообще-то, — с нервным смешком ответил Джисон, но после пристального взгляда Минхо, неуверенно кивнул.

      — Я… узнавал о тебе. У разных людей. Вот.

      — ?

      — Ну, что нравится там… что не нравится, — Минхо, впечатавшись взглядом в шов на штанине, тараторил себе под нос. — Куда ходишь, с кем общаешься. Сам смотрел, следил, чтобы узнать, кто ты…

      — Так, погоди, — Джисон замахал ладонями перед собой и прервал Минхо. — Узнавал зачем?

      Минхо пожал плечами, так и не смотря на Джисона.

      — Что значит? — и пожал так же плечами. — Зачем-то тебе это было нужно?

      — Просто… Хотел знать.

      — Так, ла-адно. Тогда ещё вопрос. Важный. И я отстану, честно. До или после истории?

      Почему-то Джисону одновременно хотелось и не хотелось знать ответ на столь простой вопрос: до или после. Вне зависимости от ответа дышать Джисону легче не станет. Если Минхо ответил «после», это будет значить, что Минхо после прочтения истории и знакомства с Джисоном захотелось узнать того побольше, выяснить его привычки и всякие мелочи из его жизни. Это могло сулить хорошую дружбу, но и то, что Минхо стало… любопытно в неком другом смысле слова. Ну а если ответ будет…

      — До, — рвано, то ли с отчаянием, то ли с облегчением, сказал Минхо и поднял глаза на Джисона, отчего у того тут же сжалось нутро где-то в районе лёгких и пятого ребра. — До, Джисон. Я узнал это всё задолго до того, как появилась эта дурацкая история.

      — Но… зачем?

      Минхо нервно посмеялся и откинул голову назад, вперяясь глазами в потолок и ища в побелке помощь. Какая-то часть Джисона знала ответ на этот вопрос. Ещё одна часть хотела услышать ответ из уст самого Минхо. Ещё одна — вскочить и умчаться куда-нибудь подальше от правды, принять которую Джисон не был готов. Минхо отвлёкся от лицезрения потолка и, взглянув на ошарашенного Джисона, что сидел в полуметре от него, мягко улыбнулся и сказал:

      — Джисон-и, ты правда не понимаешь?

      Удар грома разнёсся по округе, но сердце Джисона встрепенулось совсем по иной причине.