Услышав противно дребезжащий будильник, Сакура как по команде открыла глаза. Тихо застонав, девушка нашарила рукой маленький аппарат и выключила его. Она ещё немного повздыхала, а потом бодро встала с кровати, и, взяв бельё с одеждой, прошла в душ.

Уже через десять минут девушка, что-то тихо напевая, готовила яичницу с беконом. Пока блюдо шкварчало на плите, Сакура помыла вчерашние чашки из-под чая. Харуно была не из тех, кто долго просыпается, приходит в себя, и так же медленно куда-либо собирается. Ниндзя были приучены всё делать быстро и слажено, впрочем, многие из них пренебрегали этим в повседневной жизни, но не Сакура. Однако с завтраком девушка не спешила. Тщательно пережёвывая пищу, она размышляла над вчерашним днём. По делу о состоянии Наруто не было никаких новостей уже достаточно давно, что сильно беспокоило Сакуру. К тому же это очень странный случай амнезии, она никогда не сталкивалась с таким в своей врачебной практике, чтобы с человеком остались все его умения, но при этом все события из жизни были стёрты. Харуно никогда не слышала и о дзюцу, которые бы приводили к такой специфической потери памяти. Им ещё многое предстоит выяснить о свитке и техниках в нём из храма.

Уже с самого утра на работе, её помощница, Юкико Асано, навалила на несчастную Харуно кучу дел. Девушка аж взвыла от безысходности, увидев весь объём бумаг. Благо сегодня не было никаких операций, поэтому она надеялась за день разобраться с обширной документацией, что накопилась за долгое время.

Под пытливым взглядом помощницы, Сакура ощущала себя Тсунаде, которую так же изо дня в день досматривала Шизуне. С тем лишь отличием, что Харуно пыталась удрать не саке выпить, а просто домой, подальше от рутинных дел. Ей была куда как ближе работа с пациентами или на миссиях, а не возня с документами и жалобами. К слову, Асано вообще странным образом была очень похожа на первую ученицу Сенджу, как внешне, так и характером. Такие же короткие тёмно-каштановые волосы и большие карие, почти чёрные, глаза, со спины, да в бесформенном медицинском халате их можно было даже перепутать. Но главной общей чертой девушек была рациональность, так же обеим были присущи практичность и уравновешенность. Частенько слушая нотации помощницы, Сакура всё больше и больше понимала свою учительницу, которая пыталась улизнуть подальше от этих нравоучений и работы. Забавным было также то, что Юкико была старше девятнадцатилетней Харуно на четыре года. Впрочем, и обучение она начала позже, чем Сакура, хотя последняя была действительно гением в медицине. Она довольно быстро приблизилась к уровню Тсунаде и теперь ей не хватало лишь такого же обширного практического опыта.

Однако за разбором кипы бумаг Сакура и не заметила, как рабочий день почти подошёл к своему концу. Медик устало потёрла глаза, отвлекаясь от медкарты пациента. «Моя задница уже каменная от такого длительного сидения», — с унынием подумала девушка. Харуно вскинула глаза на часы, висящие над дверью, и увидела, что до конца смены осталось полчаса.

— Юкико, мне тут надо ещё забежать кое-куда, работу я закончила, так что ухожу уже сейчас. Ты как сама закончишь работу — запри, пожалуйста, кабинет.

Помощница лишь кивнула, не отрываясь от документов. Сакура её поблагодарила и, быстро собравшись, выпорхнула в коридор. Девушка решила зайти в лабораторию, где проводились исследования, связанные с Наруто.

Через полчаса ирьёнин вошла в серое здание на окраине деревни, известное как Исследовательский центр Конохи (ИЦК). Обычные жители обходили его стороной, так как место имело дурную славу. По слухам, что ходили среди населения, в центре были распространены пытки и опыты над людьми. Впрочем, эти шептания недалеко ушли от правды, учитывая, что там в своё время работали Орочимару и Морино Ибики, а последнего видели входящим в здание и сейчас. Однако не всё было так страшно, как полагали обыватели. В этом неуютном месте велись различные исследования и на благо деревни. Здесь трудилось огромное количество людей над созданием лекарств, устройств, призванных улучшить жизнь населения, проводились изыскания в самых разных областях науки.

Харуно шла по коридору, стены которого были выкрашены в мутно-зелёный цвет, ища взглядом нужную дверь. Девушка поёжилась от лёгкого сквозняка, гуляющего тут. «Это место и без того отпугивает людей, так тут ещё и вечная мерзлота. И хоть бы освещение нормальное установили», — Сакура недовольно вскинула глаза на лампы, что обдавали помещение тусклым светом.

Наконец, найдя нужную дверь, она тихонько постучала и толкнула её. Внутри сидело трое учёных, но известен ей был лишь один из них, глава отдела — Кадзу Огата. Когда медик увидела его в первый раз, то ей пришла в голову мысль, что она бы точно его не приметила на улице. У немолодого мужчины была самая заурядная внешность и поразительное умение сливаться с обстановкой. Порой девушке казалось, что он возникал словно из ниоткуда. Однако, при более близком знакомстве, Харуно поняла, что он крайне жесток и расчётлив. Огата не гнушался использовать самые бесчеловечные пытки, чтобы выведать информацию, что она узнала на примере тех двух несчастных адептов культа Эрато. Многие сотрудники боялись этого холодного мужчину, в том числе и из-за слухов, что распространялись вокруг него, мол, он готов кого угодно устранить ради достижения своей цели и не гнушался идти по головам людей. Всё это дополнялось тем, что начальник Кадзу внезапно умер, когда в то время ещё молодой и амбициозный Огата заявил, о том что претендует на его место. Сакура в эти россказни не особо верила, но общение с учёным старалась свести к минимуму. Мужчина вроде и был крайне вежлив, но проскакивало в нём что-то неприятное.

Девушка поздоровалась со всеми и подошла к главе отдела.

— Есть ли какие новости о деле Наруто, Кадзу-сан?

Мужчина сделал ей знак рукой помолчать, занятый записями. Сакура терпеливо ждала, пока он закончит, отойдя чуть в сторону. Наконец Огата отложил бумаги и поднял на девушку свои пустые и холодные серые глаза.

— Добрый вечер, Сакура-сан, — когда он повернулся к ней, его седые волосы сверкнули в свете настольной лампы. — Нам удалось выжать из этих фанатиков кое-что интересное, — куноичи придвинулась ближе, слушая тихий и ровный голос учёного. — Помнится мне, вы утверждали, что словно попали в гендзюцу, будто бы что-то управляло Вашим сознанием, — Харуно кивнула и мужчина продолжил. — В какой-то степени техники этого жреца действительно похожи на гендзюцу. Учитывая, что нам удалось вытащить из воспоминаний этих людей, по всей видимости, их главный проповедник был весьма неплохим манипулятором, а, значит, хорошо знал психологию человека. Впрочем, не составляет никакого труда воздействовать на воспалённый мозг фанатичных последователей какой-либо религии.

— Но как обычная психология связана с техниками?

— Можно с уверенностью сказать, что жрец обладал особым видом Кэккэй гэнкай. Науке неизвестно ни о каких техниках, которые могли бы полностью изменить структуру человеческого тела, как в случае Наруто-куна. Это не обычное дзюцу по изменению внешности или нечто вроде этого, — мужчина достал кое-какие бумаги и, бегло пробежавшись по ним глазами, продолжил. — Наши коллеги из отдела истории и фольклористики более детально изучили этот миф. Его истоки они нашли в древнем городе с потерянным названием. В нём правил клан Эперасто. Созвучно в некоторой степени с Эрато, не правда ли? Впрочем, оставим это нашим лингвистам, как Эперасто стало Эрато (1), они лучше разбираются в древних языках. Так вот, клан умело управлял городом, притом крайне умело. Там был основан культ, в котором будто бы преподавали магию «пения», а жрецами могли стать лишь девушки, хотя сказано, что набирали и мужчин. Главой клана всегда была женщина, матриархат и матрилинейность были не редки в том древнем обществе, ведь род намного проще вести от матери. Хотя обычно с тем уровнем развития матриархат заменялся патриархатом, — учёный подавил ухмылку. — Так как данных мало, а единственного действующего жреца убил тот милый юноша из Корня АНБУ, мы можем лишь предположить, что умение менять пол — передающаяся генетически способность, а пение — гендзюцу, производимое таким образом. К слову, город был разрушен, но по преданию действующей главе клана удалось бежать, а через некоторое время появился схожий культ богини Эрато.

— Таким образом, единственное, что у нас есть — это лишь догадки, с мифами, и словами фанатиков? Нам всё так же неизвестно, как вернуть Наруто его прежнюю форму. Есть ли ещё представители этого клана, и клан ли это с Кэккэй гэнкай, а не просто потерянная техника? Да и может то, что главой клана была женщина — это лишь совпадение? Ну, предпочитали они именно правительниц, так ведь это не проблема, учитывая, что в то время рожали по десять детей, когда-нибудь обязательно родиться девочка, — Сакура была раздражена. И без этих исследований они подумали об особых клановых техниках почти в самом начале, знание истоков легенды им ничего не давало, и этот месяц был потерян зря.

— Не стоит перебивать меня, Сакура-сан, — мужчина кинул на девушку упреждающий взгляд. — У нас ведь был ещё свиток этого культа. В основном там написана сама легенда о Боге-спасителе, о Рае, о правилах культа, но так же он изобиловал заметками о будущей Эрато. Только исключительная девушка походила на эту роль, даже если она в прошлом была мужчиной. В первую очередь «богиня» должна быть добра и сострадательна, а уж Наруто-кун хорошо известен этими своими чертами. Она должна быть готова пожертвовать собой во имя благой цели — это тоже можно сказать о нашем лисе. И ещё множество заметок о том, какая должна быть богиня, но самое главное, против воли никто не может заставить её рожать спасителя. Уж не знаю, как она должна была воспроизвести его на свет, возможно забеременев от этого жреца или посредством «магии», но если будущая кандидатка была влюблена, и это было взаимно, то она могла прожить счастливую смертную жизнь. Следовательно, я могу предположить, что если Наруто-кун взаимно влюбится в кого-то, то «чары» падут. Словно, в сказке, не правда ли? — закончил свой рассказ Огата.

Спустя пару часов Сакура, наконец, шла домой. Она успела также забежать к Хокаге и Тсунаде-сама, и девушке казалось, будто её голова разрывалась от поступивших данных. Совместно они решили всё ещё держать состояние Наруто в тайне, и он должен был всё также оставаться в доме Харуно. Сенджу была недовольна проделанной работой и так же, как и её ученица мало доверяла Кадзу. Однако Хатаке верно заметил, что заменить его всё равно некем, поэтому учёный останется на своём месте и продолжит исследования.

В итоге за всеми этими разговорами и спорами, сначала в ИЦК, а потом в резиденции Хокаге, Сакура и не заметила, как наступил поздний вечер, и возвращаться ей пришлось уже затемно. Во всяком случае Харуно надеялась, что небольшая прогулка поможет ей упорядочить всю полученную информацию.

Прохладный ветер раскачивал ветки на деревьях, дул в спину подгоняя, словно хотел, чтобы девушка быстрее оказалась дома. Сакура же наоборот не спешила, тихо шагая по безлюдной улице. Свет от фонарей, падая на окружающие его вещи, создавал причудливые тени, за которые постоянно цеплялся взгляд, отвлекая медика от мыслей. Очередной виток напомнил ей хищное лицо Кагуи. Харуно часто заморгала, отгоняя неприятные видения. Со времени войны прошло три года, но ей иногда всё ещё снились кошмары, наполненные мёртвыми телами знакомых и близких. Но главным кошмаром было её же пронзённое сердце рукой Саске. В такие ночи она просыпалась с криком и в холодном поту от ужаса, а потом до самого рассвета ворочалась в кровати, пытаясь убедить себя, что последний Учиха пытался таким образом уберечь её от попытки помешать им, а значит, вероятно, пострадать. Сакура всё ещё не могла простить ему этого, какие бы благие намерения он изначально не преследовал.

За этими воспоминаниями куноичи и не заметила, что уже приблизилась к своим хоромам. Невдалеке виднелась дверь с облупившейся синей краской, за которой её ожидал уютный и тёплый дом, а самое главное — впервые за пару лет он не будет пуст. Подходя ближе, Сакура прокрутила в голове ещё раз всё, что она за сегодня узнала. «Так-с, что мы имеем, Харуно? — задала она вопрос сама себе. — Во-первых, древнюю легенду о клане со странным Кэккэй гэнкай, который даёт возможность превращать мужиков в женщин. Это, наверное, самая бесполезная техника, о которой я когда-либо слышала. Куда уж Первому Хокаге с его способностью объединять две стихии и контролировать биджуу. Или хотя бы тому же Хаку с его льдом и копиями», — Сакура передёрнулась от воспоминаний об их первом серьёзном задании, на котором она впервые испытала реальный страх. «Итак, во-вторых, техника, что тогда в храме повлияла на меня — это вид гендзюцу, поэтому я так затормозила. И, по всей видимости, она тоже принадлежит тому клану. Теперь самое интересное: Наруто сможет стать снова парнем, только если взаимно в кого-нибудь влюбится! И всё это не более чем догадки на основе слов каких-то сумасшедших под пытками и древних свитков. Просто отлично!» — девушка тяжело вздохнула, понимая всю нелепость этого.

***

Майа лежала на диване с очередной книжкой из коллекции Харуно. В этот раз её выбор пал на сборник лирической поэзии. Девушка была поражена той чувственностью, что сквозила в каждой строчке, она переживала все эмоции вместе с героями стихотворений. Но больше всего её взволновало одно интересное произведение (2):

Сердце сразу сказало: «Милая!»

Всё тебе — наугад — простила я,

Ничего не знав, — даже имени! —

О, люби меня, о, люби меня!

Вижу я по губам — извилиной,

По надменности их усиленной,

По тяжёлым надбровным выступам:

Это сердце берётся — приступом!

Красота, не увянешь за́ лето!

Не цветок — стебелёк из стали ты,

Злее злого, острее острого

Увезённый — с какого острова?

Опахалом чудишь, иль тросточкой, —

В каждой жилке и в каждой косточке,

В форме каждого злого пальчика, —

Нежность женщины, дерзость мальчика.

Все усмешки стихом парируя,

Открываю тебе и миру я

Всё, что нам в тебе уготовано,

Незнакомка с челом Бетховена!

Узумаки перечитала его ещё несколько раз и с каждым прочтением она всё больше восхищалась тем, как самозабвенно поэтесса восхищался другой девушкой, чувствовалась искренняя любовь к ней. Майа настолько погрузилась в свои ощущения, что не заметила приближения другого человека.

— Привет! Что читаешь? — звонко воскликнули за её спиной. Узумаки вздрогнула от неожиданности, но повернув голову, она увидела приветливую и тёплую улыбку Сакуры.

— Привет, — тихо ответила Майа. — Сборник лирической поэзии, — девушка повернула книгу обложкой, чтобы показать Харуно.

"Как голову мою сжимали Вы,

Лаская каждый завиток,

Как Вашей брошечки эмалевой

Мне губы холодил цветок.

Как я по Вашим узким пальчикам

Водила сонною щекой,

Как Вы меня дразнили мальчиком,

Как я Вам нравилась такой…"

Продекламировала медик (3).

— Хорошее издание. В своё время я увлекалась поэзией и даже пыталась что-то написать сама, но, увы, я не способна поставить слова в рифму, соблюсти ритм и кучу других тонкостей. Но зато заучила много прекрасных стихотворений.

— Прекрасный отрывок! Мне кажется, что я читаю впервые нечто столь восхитительное!

На это замечание Сакура лишь прыснула в ладошку. Наруто точно никогда ничего подобного не читал.

— Ты уже ужинала? — Майа лишь отрицательно покачала головой. — Пойдём тогда поедим, и ты поделишься впечатлениями за день.

Их вечер прошёл почти так же, как и вчерашний, разве что в этот раз, они, усевшись на веранде, обсуждали литературу, а не созвездия. Майа всё никак не могла наговориться, её переполняло множество чувств от узнанного за сегодня. Сакура внимательно слушала её, иногда вставляя комментарии или задавая вопросы. Как оказалось, они почти полностью разделяли вкусы друг друга в поэзии, Харуно посоветовала взять второй девушке ещё несколько сборников, на что та пообещала их обязательно завтра просмотреть.

Чуть позже они решили зачитать стихотворения из другого собрания. Сакура, как назло, взяла сборник любовной лирики, и можно было представить будто они двое влюблённых, что читают друг другу стихи. Девушки настолько увлеклись, что не заметили, как приблизились одна к другой. Узумаки ощущала на лице тёплое дыхание, срывающееся с губ Сакуры. Она настолько экспрессивно читала свой отрывок, что даже несколько запыхалась.

Майа пару раз моргнула прежде, чем поняла, что она слишком долго смотрит на то, как движутся губы сидящей напротив Сакуры.

«Ещё чуть-чуть и мы поцелуемся», — завороженно размышляла Узумаки.

Но Харуно, подумав, что сделала что-то не так, отстранилась, заметив этот странный взгляд, и момент был упущен.

— Может, уже спать пойдём? Мы опять засиделись, хоть и безумно интересный вечер получился, но мою работу никто не отменял, — Сакура ободряюще улыбнулась и встала.

Майа лишь кивнула, заворожённо наблюдая, как Сакура заправила за маленькое ушко прядку волос, открывая вид на тонкую белую шею. Внимательный взгляд голубых глаз приметил, как быстро билась венка на шее девушки, хотелось проследить её пальцем, спуститься к яремной впадине, очертить острые крылья ключиц.

Поглощённая своими желаниями, Узумаки пропустила мимо ушей, что ей сказала хозяйка дома.

— Ага, — слишком нелепо пришлось ответить, и Сакура, кивнув, скрылась в дверном проёме, а Майа осталась стоять на веранде, пытаясь сообразить, что сейчас с ней произошло.

***

1 — Согласно Диодору, получила имя от умения обученных становиться желанными для страсти и любви — эперастой. Вероятно, то что Эрато произошло от эперасто(а), как-то связанно с особенностями произношения древнегреческого языка, на русском оно мне кажется не слишком созвучным. Но кто я такая, чтобы спорить с Диодором? :D

2 — фрагмент из стихотворения Марины Цветаевой "Ты проходишь своей дорогою" из цикла стихов "Подруга", посвящённых её любовнице — поэтессе и переводчице Софие Парнок.

3 — фрагмент из стихотворения "Как весело сиял снежинками" из того же цикла.