Шерлок был в бегах и одновременно шел к следующей точке назначения. Уже, наверное, больше недели, может, две, точнее он не мог бы сказать, даже если бы от этого зависела его жизнь. Это был первый раз, когда он прокололся и вынужден был заметать следы, что само по себе было достаточно унизительно. С начала его миссии по уничтожению сети криминального паука такое случилось впервые. Один из приспешников Мориарти перед смертью подсунул ему фальшивую информацию, а Шерлок к тому времени уже был сильно вымотан и по какой-то ему самому неизвестной причине не стал ее перепроверять. А теперь он вынужден скрываться по всей Северной Африке. В Турции ему удалось пробраться на следующий до Египта сухогруз и спрятаться в трюме среди тюков и деревянных ящиков. Несмотря на удушающую жару (очевидно, владельцы не заморачивались предписанным температурным режимом хранением груза), забивающий нос запах специй и еле слышимый аромат кофе в зернах, а также небольшое количество воды — маленькая бутылочка, стянута с открытого прилавка еще в Турции, — он попытался свернуться как можно компактнее, укрыться понадежнее подобранным на полу трюма брезентом, оставив маленькую щелочку для дыхания, и провалился в небытие. Сознание он, к счастью, не потерял, просто невероятная усталость и напряжение последних дней взяли свое.

Периодически, Шерлок приходил в себя, глотал теплой воды и прислушивался к происходящему. Наверху, на палубе, гортанно переговаривалась разношерстная команда, работал двигатель, скрежетал металл, а рядом слышался плеск разбивающихся о железный корпус судна волн. Так прошла пара дней, Средиземное море баловало хорошей погодой, но капитан, похоже, никуда не спешил. Когда наверху забегали и засуетились матросы, Шерлок понял, что они почти на месте и нужно срочно придумать, как выбраться из трюма, оставшись при этом незамеченным. Вода закончилась сутки назад, во рту пересохло и от жары кружилась голова, его мутило, ноги подрагивали. Как выяснилось, к конечной точке назначения корабль подошел поздно вечером, и никто не торопился проводить разгрузку в сгущающейся темноте. Когда наверху все затихло, не веря своей удаче, Шерлок крадучись, замирая на каждой ступеньке, пробрался к выходу на палубу. На последней он, скрючившись, замер, пытаясь уловить хоть какой-то звук, дающий понять, что на корабле остались люди. Все, что он услышал — скрип древесины и потрескивание остывающего металла. Просидев так около десяти минут, он все же рискнул высунуть голову. Корабль стоял у берегов Египта, мирно покачиваясь на воде. Задумавшись на мгновение, Шерлок оторвал полосу от низа просторной рубахи и повязал тряпицу на голову, пытаясь соорудить из длинной ленты что-то похожее на бандану. Он давно уже обрезал кудри и, по возможности, пытался поддерживать короткую длину волос, то тут, то там подрезая отрастающие пряди ножом. Он надеялся, что, скрыв лоб и часть волос под импровизированной повязкой, он еще меньше будет походить на бледнокожего англичанина. Проведенное вдали от дома время позолотило загаром открытые участки кожи, а Турция превратила золотистый оттенок в бронзовый с едва заметным багряным — все же обгорел. Внезапно вокруг опустилась непроглядная темнота, будто одновременно выключили лампочку и накрыли мир толстым пуховым одеялом — так же темно и так же душно. На берегу неподалеку виднелись огни, осталось лишь покинуть корабль незамеченным и не навернуться при спуске.

Приняв независимый вид, будто он имеет полное право находиться на судне, слегка расставив ноги на ширину плеч и копируя походку моряков, привыкших к качке, Шерлок пошел к тому месту, где, как он помнил, находился трап. Он был напряжен, готов выпрыгнуть за борт при малейшем шорохе или подозрении на опасность, но ему везло. Без приключений дойдя до трапа, а потом и спустившись на берег, он постарался исчезнуть с открытого пространства как можно скорее.

Забираясь вглубь, уходя все дальше от воды, он пробирался по узким темным улочкам, стараясь не шуметь. В густой темноте выделялись дома, чем дальше от берега, тем более респектабельными они выглядели. Для Египта, конечно. Задумавшись, Шерлок вернулся на пару улиц назад, где он заприметил сушившуюся в одном из дворов одежду, и сдернул с веревки простые полотняные штаны и рубаху. Скомкав и сунув их под мышку, он прошел еще несколько кварталов, а после, забившись в темный угол, переоделся. Самодельную косынку, а также старую одежду, пропитанную потом и грязью, постарался смять как можно сильнее и подсунул под черепицу забора одного из богатеньких на вид домов.

Теперь надо было убираться отсюда поскорее. И плевать, что ноги не держат, нужно найти воду. С отсутствием еды желудок уже смирился, но вода по такой жаре была необходима как воздух, если не больше. Да и пока вокруг темнота и нет людей, нужно пройти как можно больше и при этом не попасть в центр города. «Судя по всему, я в порту Думьята, — подумал Шерлок. — Александрийский порт на картах выглядел по-другому».

Стараясь держаться поближе к домам, — вдруг у кого-то бессоница и захочется выглянуть в окно, полюбоваться на звезды в относительной тишине и прохладе — Шерлок чуть не фыркнул, предположив такое, но всякое могло случиться и не стоило слишком нагло переть посередине улочек, — он пробирался все дальше. Внезапно дома расступились, и он оказался на маленькой площади с фонтаном по центру. Шерлок моментально прижался к нагретой за день стене здания, не веря глазам. Мираж? Да нет, не похоже, он слышал тихий плеск воды, а на лицо внезапно осела водяная взвесь — не иначе как ветерок подул в его сторону. Замерев и для верности оглянувшись вокруг, бросив взгляд на небо и попытавшись определить положение Луны, как скоро она высветит площадь, Шерлок, как можно тише, приблизился к фонтану — глотать получалось с трудом, язык еле ворочался во рту, а губы пересохли. Он сел на бортик чаши и опустил ладонь в прохладную воду. Никогда еще обыкновенная вода не казалась Шерлоку похожей на божественный нектар, только прозрачный. Он попытался зачерпнуть сложенной лодочкой ладонью воду, но от усталости и близости живительной влаги рука задрожала, расплескивая все, что удалось собрать. Шерлоку ничего не оставалось, как провести мокрой ладонью по лицу, освежая, приводя себя в чувства. С усилием облизнув смоченные губы языком, он повторил попытку если не напиться, то хотя бы немного утолить жажду. Получилось лишь с третьей, но он был рад и этому. Вода была необычайно вкусной. Шерлок уже было хотел отбросить осторожность и наклониться внутрь чаши, чтобы черпать воду двумя ладонями, но одна лишь мысль, что в этом случае он окажется в беззащитном положении, заставила отбросить эту идею как несостоятельную.

Проведя у фонтана около пяти минут, не позволив себе задержаться дольше, он тяжело поднялся с бортика чаши, в последний раз ополоснул лицо и оглянулся, обдумывая направление. Посмотрев на расходящиеся в разные стороны улочки, он обошел фонтан и углубился в темноту.

Он шел всю ночь, петляя, но стараясь не сильно отклоняться от первоначального плана — не попасть в центр города. Что делать дальше, он пока не представлял. Все, что сейчас нужно — это затеряться, чтобы его перестали так рьяно искать, а для этого необходимо залечь на дно. Следующим пунктом значилось Марокко, но до этого следовало попытаться остаться в живых. Контактов в этой части мира у него не было, а к Майкрофту он бы ни за что не обратился, хоть они и не враждовали так, как лет десять назад, но Шерлок все же не стремился посвящать его в планы. Пусть самоуверенный братец поволнуется, думая, что это он стал причиной самоубийства младшего.

«Джон!» — тут же вспыхнуло красным в мозгу, по ассоциативной цепочке — Майкрофт, Лондон, Бейкер-стрит, Джон. В груди стало тесно. Шерлок замер, прислонившись к стене дома, тихо и глубоко дыша, тряхнув для верности головой, отгоняя так невовремя нахлынувшие мысли. С тех пор как он покинул Англию, Шерлок старался не вспоминать, кого и что он оставил дома, но это, конечно же, было невозможно. Мысли о Джоне и их гостиной порой придавали ему сил, а иногда выбивали из колеи настолько, что приходилось прятаться и пережидать состояние абсолютного опустошения. И так уж вышло, что именно сейчас он был близок к нему, как никогда. Он чуть не подставился, чуть не погиб, он устал, но у него была цель — защитить дорогих ему людей, без которых он не смог бы существовать.

Шерлок огляделся. Вроде бы темнота стала не такой тяжелой и густой — неужели рассвет?! Он задрал голову вверх, вглядываясь в небо — действительно, начинало светать. Что ж, надо искать укрытие на день, место, где не будут задавать вопросов человеку без документов и без денег, и желательно там, где не будет других людей. Идеально подходящее для дневки место нашлось не сразу. Пришлось поплутать, но в конце концов он увидел покосившееся крохотное строение, стоявшее в отдалении от жилых домов, и осторожно подобрался ближе, постояв некоторое время возле проема окна без стекол, прислушиваясь. Внутри было тихо, и Шерлок рискнул. Обойдя домик и толкнув чудом сохранившуюся дверь, он вошел и замер. По-прежнему ни звука. Что ж, другого места, где можно было бы переждать день, у него не было, потому оставалось лишь положиться на удачу. Стараясь ступать бесшумно, чтобы не скрипнули старые рассохшиеся доски, он прошел в самый отдаленный от оконного проема угол, рассудив, что тут дневной свет до него не доберется, сел на пол и прислонился к стене, прикрывая глаза.

И моментально распахнул их вновь, почувствовав, как изменилась окружающая обстановка. Он больше не находился внутри заброшенного строения, вместо этого он сидел на стуле, закинув ногу на ногу, в одноместной палате, а рядом на койке лежал человек, вокруг ритмично попискивали мониторы, отслеживающие показатели пациента. Плечи придавило вниз, и, почувствовав некую скованность, он с удивлением обнаружил, что одет в темный костюм из тонкой шерсти, серую рубашку, а на плечах знакомой тяжестью ощущается любимый Белстафф. В голове с бешеной скоростью завертелись вопросы и возможные варианты событий. Он заснул, и ему снится странный сон? Он отключился, а не заснул, и мозг решил сыграть в странные игры, одев его в оставленную в прошлой жизни одежду? Или… его нашли и убили, а это место — последнее желание умирающего мозга? Сравнивать было не с чем, такого с ним раньше не случалось. Кажется.

Шерлок проморгался, возвращаясь в настоящее, оценивая свои физические показатели: легкие работают, сердце бьется, веки опускаются и поднимаются, тело слушается, во рту сухо. Что ж, все указывает на то, что он жив, но каким-то образом оказался в этом странном месте. Кстати, о месте… Он обвел взглядом палату, избегая смотреть пока на лежащего на койке человека, пытаясь понять, где это он, в каком госпитале. Окружающая обстановка была смутно знакома, будто мошка жужжала в самой дальней комнате его Чертогов… Он напряг память, пробежался по этажам, быстро распахивая двери и заглядывая внутрь, но нет, звук не усилился и не отдалился. Все так же на грани слышимости, еле-еле. Он оказался перед единственной дверью, больше похожей на какой-то несгораемый банковский сейф, закрытой на замок повышенной сложности, не решаясь даже подойти к ней ближе. Эта дверь, а вероятно, и комната за ней, в его Чертогах появилась давно. Самопроизвольно. Он явно ее не создавал, иначе бы помнил, что в ней и почему она так надежно укреплена. Оберегала ли эта дверь от того, что находилось внутри, или наоборот — то, что находилось внутри, от него?

Первое время, когда он только ее обнаружил практически на самом верхнем этаже Чертогов, он пытался подобраться к ней поближе, хотя бы послушать, что там — но не смог. Стоило только приблизиться, как ему становилось не по себе, очень сильно не по себе, надо сказать, он начинал дрожать и Чертоги выкидывали его в реальный мир. Это было необычно. Это пугало. Заставляло задуматься.

И вот он вновь стоял перед этой дверью, которая явно содержала ответы на то, как и почему он вдруг оказался здесь, но получить их было невозможно. Что ж, Шерлок выяснит это и без Чертогов, гений он или кто?

Вернувшись в реальность, Шерлок еще раз огляделся — в палате ничего не изменилось. Пришло время обратить внимание на лежащего на койке человека. По непонятным причинам он оттягивал это, прекрасно понимая, что рано или поздно ему все равно придется обратиться к единственному оставшемуся неизученным объекту. Он абсолютно ничего не понимал, и это его совсем не радовало. Да еще и дедукция с Чертогами подвели, чего вообще никогда не происходило. Шерлок отругал себя за детское желание оттянуть неприятный момент — и откуда он только знал, что момент обязательно окажется неприятным, — и резко, не давая себе ни малейшей возможности передумать, повернул голову к койке.

И подавился воздухом…

Шерлок увидел юношу, на вид около двадцати, судя по овалу лица и полноватым щёчкам. Пухлая нижняя губа, медного цвета тонкая полоса по краю верхней, совсем как у него лет десять назад, слегка вздернутый нос, веки опущены, но даже так видно, что разрез глаз очень напоминает его… Густые темные брови, короткая стрижка, волосы слегка вьются… Он будто смотрел на самого себя в этом возрасте… Вот только в памяти не сохранился тот период, длиной примерно в год, когда он мог бы выглядеть так же. Он помнил себя в девятнадцать, а потом сразу скачок в двадцать один. И как Шерлок ни старался, Чертоги отказывались являть ему пропущенный год. Это было странно. Это пугало и завораживало одновременно.

С бешеной скоростью Шерлок сканировал взглядом лежащего подростка, — да-да, самого себя, — выводы стремительно проносились в голове, рисуя вероятную картину. Горькие складки у рта и на лбу — очевидно, что-то произошло, настолько эмоционально потрясшее его, что даже в расслабленном состоянии они не исчезли; кожа даже не бледная, а слегка сероватая — потеря крови? — возможно. Горе? — с большой вероятностью, но и не только это. Есть что-то еще. Далее… Укрыт простыней по самые подмышки — видно выступающие ключичные кости, горло и кадык… Родинка! Такая же и у него самого — на горле с правой стороны… Господи… Как много совпадений…

Шерлок судорожно вздохнул, не веря тому, что видел, не веря выводам, которые очень скоро превратились в простую констатацию фактов и сравнение. Черт возьми! Как так получилось, что сейчас он смотрел на самого себя, — да, уже не было никаких сомнений, — в тот потерянный период? Почему именно сейчас? Почему именно этот период? Возможно, когда Шерлок очнется — и молодой, и уже взрослый человек в реальной жизни — то ответы будут предоставлены? Остается лишь ждать, а вот это как раз Шерлок ненавидел больше всего.

Он опустил взгляд ниже, на руки. Все внимание приковала левая — забинтованная. Шерлок почувствовал, как заныл старый, еле видимый тончайший шрам на собственной левой, проходящий от локтя до кисти с внутренней стороны, и как тут же дрогнули пальцы на правой. Кинув быстрый взгляд на правую руку юноши, Шерлок убедился, что она не повреждена. Учитывая, что он понятия не имел, откуда у него этот шрам, а когда решился спросить Майкрофта — тот просто отвел глаза и отмолчался, выглядя печальным — то происходящее все меньше казалось бредом, все больше походя на потерянный кусок жизни.

Сердце быстрее застучало в груди, стало вдруг тяжело дышать. Проанализировав ощущения, Шерлок понял, что он страшится момента, когда все прояснится. Как бы он ни стремился все запомнить, но мозг, видимо, не зря запер воспоминания о целом годе в недоступном для него месте. Шерлоку вдруг иррационально стало страшно. Рядом все так же мирно попискивали приборы, его юная версия все так же спала на койке, а он внезапно поддался эмоциям. Что будет с ним в реальном мире, когда то, что происходит сейчас, закончится? Сможет ли он закончить миссию, или будет так опустошен и превратится в жалкий скулящий комок, как случилось с ним однажды. Он не был бесчувственным человеком, эмоции всегда присутствовали в его жизни — Майкрофт очень любил попрекать его этим, — он просто не давал им проявиться настолько, чтобы это стало заметно.

Отчего же так хочется бежать как можно дальше отсюда, по-детски спрятаться и притвориться, что ничего этого не было?

Шерлок, гребаный Холмс! Возьми себя в руки! С большой вероятностью, тебе выпала уникальная возможность вскрыть эту чертову дверь, так перестань вести себя как ребенок!

Заметив краем глаза, как дрогнули пальцы на перебинтованной руке, Шерлок вскинул взгляд на лицо и успел уловить легкую гримасу боли. Рана глубокая и достаточно болезненная, раз морщится, находясь даже под обезболивающими. Ресницы задрожали, и проснувшийся начал медленно открывать глаза. Льдисто-голубые, будто выцветшие, слегка мутные от вводимых лекарств. Из Шерлока будто разом выбили воздух — дышать стало тяжело, да и нечем. Юноша поморгал и распахнул глаза шире. И тут Шерлоку совсем стало не по себе: внутренняя часть глаза зеленая с золотистым — центральная гетерохромия, а в правом — секторальная, коричневого цвета. Все как у него. Мамулино наследство. Что за?..

Некоторое время они молча рассматривали друг друга. Вероятно, парень был поражен и озадачен не менее самого Шерлока. Если это и правда он, но молодой, то явно пребывает сейчас в шоке. Однако, тот оказался смелее Шерлока, заговорив первым:

— Как?.. — прохрипел он и повернул голову к тумбочке, на которой нетронутым стоял стакан с водой и трубочкой внутри.

— Что «как»? — спросил Шерлок, протягивая руку за стаканом, чтобы поднести больному.

— Как вы тут все оказываетесь?

— Все? — тут же ухватился Шерлок за самое главное. — Кто все?

— Да так, — не стал вдаваться в подробности его двойник. — Кто вы? И как тут очутились?

Шерлок откинулся на спинку стула, прищурившись и поднеся соединенные ладони к подбородку, наблюдая, как юноша вновь распахнул глаза, увидев любимый жест.

— Что ж… Вопросы есть у нас обоих, задавая и не получая ответа, мы вряд ли что-то узнаем.

— И что вы предлагаете?

— Вопрос — ответ. По очереди.

Собеседник задумался, правда, ненадолго.

— Хорошо. Отвечайте на мой вопрос, мистер…

Шерлок проглотил реакцию «почему спрашиваешь ты?» — ответ был очевиден. Глубоко вздохнув, готовясь непонятно к чему, он постарался взять себя в руки:

— Если я правильно помню, твой первый вопрос звучал — «как?». Понятия не имею. Я собирался дать отдых своему «транспорту», — развернуто ответил Шерлок, хотя мог и ограничиться самым коротким ответом. Однако, он прекрасно понимал, что это ни к чему не приведет. — И, предвосхищая один из твоих вопросов, скажу сразу — мое имя Шерлок Холмс.

— Этого не может быть! — потрясенно прошептал юноша, вновь распахивая глаза. Шерлок впился в него взглядом, считывая реакции, делая мысленные пометки о возможной вариативности развития событий, а также отмечая вопросы на будущее, а пока…

— Я ответил на твой вопрос? — уточнил старший Шерлок. Младший кивнул. — Что ж, теперь моя очередь… — Шерлок задумчиво побарабанил пальцами друг об друга, размышляя о формулировке следующего, который нужно было задать так, чтобы не осталось возможности для короткого ответа. Что ж, воспользуемся его же направлением мысли:

— По твоему ранее заданному вопросу стало понятно, что я не первый, кто приходит к тебе. — Шерлок не ожидал ответа или подтверждения своим словам, но слушатель не удержался от кивка. Шерлок прищурился, становилось интереснее. — Я хочу знать, кто приходил ранее?

Юноша закатил глаза. Этого странного посетителя, так сильно похожего на него самого, но гораздо старше, совсем не интересовало его имя. Что ж, возможно, у него было время разузнать все это, пока он валялся в отключке.

— Некто по имени Джон Ватсон.

Шерлок мог лишь распахнуть от удивления глаза, но если бы он позволил себе проявить больше эмоций, даже Джон, знавший его лучше всех, оказался бы очень сильно удивлен. Чертоги взвыли, словно живые, по этажам пронесся ураган, сметая все на своем пути, захлопывая распахнутые ранее двери. Шерлока затрясло, но он очень надеялся, что надежный шерстяной щит не подведет и в этот раз, скрыв предательство транспорта. «Джон! — завывал ветер в Чертогах. — Как ты здесь оказался? Почему? Что ты здесь делал? Ты жив?»

Столько вопросов и нет ответов… Стоп! Как это нет ответов? Вот же, перед тобой сидит тот, кто может хоть что-то прояснить!

Шерлок уже открыл было рот, но наткнулся взглядом на вопросительно поднятую бровь. Боже, даже мимика была такой же. Да, не его очередь задавать вопросы. Он постарался взять себя в руки, и так уже открылся перед… перед собой больше, чем хотелось бы, но получалось не очень. Шерлок кивнул, давая понять, что готов.

— Считаю, что будет правильным назвать вам свое имя, ради экономии времени, — Шерлок Холмс, — представился юноша, ожидая увидеть на своем повзрослевшем лице напротив хоть какую-то эмоцию. Что ж, он просчитался. Ладно. — Похоже, вы и так это выяснили, просто понаблюдав за мной, пока я тут… — он неопределенно взмахнул правой рукой, — назовем это «спал», и не особо удивлены. Получается, что вы — это я через, скажем, лет пятнадцать… — продолжил размышлять юный Шерлок. — Интересно… Значит, прав был Джон, и я все-таки выжил, — задумчиво протянул он, с удовольствием наблюдая, как более взрослая версия пытается сдержаться и не засыпать его вопросами. — Вижу, вам до смерти интересно узнать про Джона. Давайте уже оставим эту детскую игру, я и так все вам расскажу, попрошу лишь взамен одно — вернитесь к нему. Я все же надеюсь, что вы, как и Джон ранее, живы там, у себя, и через некоторое время возвратитесь обратно. Так вот, просто вернитесь к нему, он оплакивал вас, но теперь ждет.

Примерно посередине монолога Шерлок-старший перестал удивляться. Все сомнения, что это он, но моложе, пропали после того, как он услышал имя из уст напротив. Да, юный Шерлок угадал, ему до дрожи в кончиках пальцев хотелось узнать хоть что-то о Джоне. Получить ответы, по возможности, немного успокоить колотящееся сердце и набраться сил для того, чтобы завершить начатое и вернуться, как Джон и просил. А еще ему было интересно, как он тут оказался, на больничной койке, он ведь этого совершенно не помнит.

Какой же он тут еще открытый, доверчивый, хоть и застыла в глазах боль и… тоска. Да, это была именно тоска. Что с ним, вернее, со мной произошло?.. Но упускать такую возможность никак нельзя. Итак, Шерлок выделил для себя два главных пункта: Джон и что произошло с ним, Шерлоком, в юности.

Он кивнул, давая понять, что согласен с мудрым предложением прежнего себя. Во время краткого, но достаточно подробного рассказа, прерываемого кашлем от пересыхающего горла, Шерлок не смел даже дышать. Как выяснилось, им не нужно было проговаривать все детально — оба схватывали на лету. Младший выдавал факты, а старший дополнял имеющиеся данные. Известие о том, что Джон не понял его намеков и оплакивал его смерть, тяжким камнем легло на совесть и сердце Шерлока. Он ведь пытался дать понять самому близкому человеку о том, что собирается делать, но Джон… Его захлестнули эмоции. Вправе ли он винить его? Конечно, нет. Он на секунду представил себя на месте Джона, и… сердце пропустило удар, в глазах потемнело. Черт побери, Холмс, ну ты и скотина! — сам с собой Шерлок всегда был откровенен.

Во время рассказа, младший не отводил от него взгляд, очевидно, считывал реакции и добавлял недостающие пазлы в собственную картину. Что уж теперь, пусть смотрит — скрывать что-то от себя самого... странно. Когда Шерлок услышал, что тот все разложил Джону по полочкам, доведя до сознания доктора, что он жив, то не на шутку испугался.

— Боже, что ты наделал! — простонал Шерлок, утыкаясь лицом в ладони. — Теперь он в еще большей опасности! Из него очень плохой актер!

— Правда? Уж не из-за вас ли? — огрызнулся второй, но потом чуть виновато произнес, — откуда я мог это знать? Видели бы вы его…

— Видимо, придется поставить в известность братца, чтобы присмотрел за ним, ну, и заодно сообщить, что я жив. Черт, я планировал подольше держать его в неведении! — в сердцах воскликнул Шерлок.

— Вы имеете в виду Майкрофта? — младший удивленно вскинул брови, услышав, как Шерлок упомянул брата.

— Кого же еще? По счастью, лишь он один сует свой длинный нос куда не следует.

— Значит, вы общаетесь… Хотя Джон упоминал его тоже, — мрачно уточнил визави.

— Я бы не стал использовать именно такое определение, — задумчиво протянул Шерлок. — Но он, скажем так, изменил точку зрения и свое отношение ко мне. Внезапно. Оглядываясь назад, не могу сказать, что сильно этому рад.

Шерлок задумался, как расспросить младшего о том, что произошло. Почему он оказался здесь, совершенно очевидно — забинтованная левая рука, шрам на руке у старшего, но вот из-за чего он пошел на такие крайние меры — остается загадкой. И ведь совершенно очевидно, что Майкрофт тоже сыграл не последнюю роль. Уж не потому ли тот отводил глаза вместо того, чтобы просто ответить на заданные в упор вопросы. Шерлоку не свойственно было беречь чувства окружающих, когда нужно было что-то узнать, обычно он напрямую спрашивал все, что хотел, но с самим собой он так поступить не мог. Шерлок прекрасно понимал, что в противном случае младший просто замкнется в себе и он никогда ничего не узнает.

— Майкрофт… Он… Изменился, — аккуратно подбирая слова, начал Шерлок. — Если я правильно понимаю, то прошлое у нас одно, и я также прекрасно помню, каким он вернулся на каникулы из университета, — младший кивнул поморщившись, подтверждая слова Шерлока. — Но… Я не знаю, что заставило его стать немного другим: да, навязчивым, сующим свой длинный нос везде, куда не следует, но все же другим. Полагаю, вот это, — кивнул он в сторону забинтованной руки. — Видишь ли, я не помню примерно год своей жизни. — Шерлок решил быть откровенным до конца. — Не помню себя в этой палате. Но, с того времени появился длинный шрам на левой. И Майкрофт так и не рассказал причину его появления. Может, ты сможешь приоткрыть завесу?

— С чего бы мне это делать? — огрызнулся младший Шерлок. — Вы не помните, значит, и я забуду. Все хорошо.

— Возможно. Но тогда существует вероятность, что, повзрослев, ты вот так же будешь сидеть с младшей версией себя, пытаясь узнать, что привело к этому, и долгие десять лет бояться подойти к самопроизвольно появившейся комнате в Чертогах. А ведь ты, как и я, ненавидим не знать.

— С чего вы взяли, что события обязательно должны повториться?

— Ни с чего. Просто предположение. В мистику я не верю, но мы-то здесь, где бы оно ни было.

Младший Шерлок закусил нижнюю губу и отвел взгляд. Еле уловимо дрогнули пальцы на левой и тут же на правой, уже более заметно. Он поморщился.

— Что вы помните? — наконец решился он.

— Бабулино завещание. Лестрейд. Бартс, — ключевыми моментами перечислил Шерлок.

— Все так, — кивнул младший и задумался, собираясь с мыслями. — Мамуле становилось все хуже. Майкрофт уже не жил с нами. — Шерлок кивнул. — Отец… Ну, был самим собой. — Шерлок вновь кивнул, прекрасно понимая, что он имеет в виду. — Через три дня после смерти мамули он… превзошел самого себя, и… я сорвался, — скомкано закончил младший, кивнув на левую руку.

— Скальпель из набора, что я стащил в Бартсе, — проговорил Шерлок, даже не сомневаясь в этом. Младший кивнул, подтверждая вывод. — Поэтому шрам такой тонкий… — задумчиво добавил он.

И тут случилось невероятное. На верхнем этаже в Чертогах послышался металлический грохот. Шерлок моментально переместился к ранее запертой двери и с удивлением наблюдал за самопроизвольно открывающимися замками. Когда последний штырь встал на место, дверь со скрипом приоткрылась. Шерлок прислушался к себе, к ощущениям. Пусто. Ни дверь, ни находящееся за ней больше не внушали страха. Она стала обыкновенной дверью, каких множество в его Чертогах. И тут, словно подслушав его мысли, металл стал превращаться в дерево, замки отскакивали и растворялись прямо у него на глазах. Да. Именно обыкновенная дверь. Теперь он всегда мог зайти внутрь и посмотреть воспоминания за потерянный период. В том, что за ней именно они, он не сомневался. Но, пока не время.

— Тонкий? Невозможно. Я постарался, чтобы этого не случилось, — будто издали донесся до Шерлока голос парня. Он мысленно встряхнулся и покинул Чертоги.

Шерлок прекрасно понял, что значат эти слова, помнил царившее в доме напряжение и все, что происходило до. Не раздумывая, Шерлок встал, скинул пальто, пиджак и расстегнул пуговицы на рубашке, закатав рукав до локтя.

— Вот, убедись, — продемонстрировал он внутреннюю сторону руки младшему.

— Невероятно! Его почти не видно. Очевидно, так будет не сразу.

— Да, ты прав. Именно поэтому я стал носить рубашки с длинным рукавом. Даже летом, — отметил Шерлок, опуская рукав и застегивая манжету, надевая пиджак и усаживаясь обратно на стул. — Похоже, Майкрофт винил и до сих пор винит в произошедшем себя. Иначе как объяснить его нежелание отвечать на вопросы о случившемся и длинный нос, который он сует повсюду.

— А… Что было потом? — спросил младший Шерлок.

— Не уверен, что стоит отвечать, не потому что я не хочу, — быстро добавил старший, видя, что его собираются прервать, — а потому, что твое будущее может стать другим. Черт, я не знаю, как это все работает, потому буду краток. Следующее, что я помню — пансионат в горах. Рядом Майкрофт, да-да, я тоже так же отреагировал поначалу. Отца я больше не видел, как и не был в нашем доме с тех пор. Брат был предупредителен и носился со мной, как с хрустальной вазой. — Шерлок поморщился. — По возвращении в Лондон, он отвез меня к себе, на время, пока я не найду жилье. Больше, наверное, я не имею права тебе сказать, но добавлю, не забывай про Лестрейда и помни о Бартсе. Как выяснилось, первый в итоге станет другом и тем, кто не даст мозгу сойти с ума от скуки, — младший лишь усмехнулся, прекрасно понимая, о чем речь, — а Бартс… С ним очень многое связано, ты узнаешь со временем.

— Можно вопрос? — поинтересовался младший.

— Попробуй.

— Я уже знаю, что вы спрыгнули с крыши Бартса, спасая жизнь Джона…

— Не только, но его в основном, — прервал его Шерлок.

— Миссис Хадсон? Лестрейд? Молли?

— О, ты и про них знаешь?! Ах, да, Джон. Это он все тебе рассказал.

— Не все. Но Молли упомянули вы сами, как и миссис Хадсон и Лестрейда, когда звонили Джону с крыши.

— Он и про звонок тебе рассказал? — распахнул глаза от удивления Шерлок.

— Слово в слово, — кивнул младший.

— Боже… Что я натворил… Но, по крайне мере, они все живы. Нет, Молли я не спасал, она мне помогла все организовать. На нее можно положиться.

— Вы могли бы взять Джона с собой…

— Исключено! Это мало похоже на защиту!

— Вы. Его. Не видели! Уверен, бывший солдат смог бы постоять не только за себя, — отрезал младший Шерлок.

Старший прищурился.

— Ты ничего не знаешь…

— Да, не знаю, но узнаю. И надеюсь, когда я буду планировать все то, что сделали вы, я включу в свои планы Джона. Потому, что знать, что он умирает, будучи живым, я не намерен.

— Что значит умирает? Что с ним? Он болен?

— Болен, да. Вами. А умирает от того, что потерял вас. Еще немного, и от него останется лишь кожа да кости. Очнитесь! Он любит вас. Он вас похоронил. Как, вы думаете, он должен себя вести? Жить дальше? Я вот не хотел, после смерти мамули, — выходя из себя, почти закричал младший Шерлок.

— Не может быть, — потрясенно откинулся на спинку стула Шерлок. — Он… Он всегда твердил свое «янегей»…

Младший лишь горько усмехнулся, вся злость улетучилась.

— Вернитесь и поговорите. Вы удивитесь. А Джон —я попросил его, если он запомнит наш разговор, ни словом, ни вздохом не выдать вас.

— Он никудышный актер.

— Он обещал сделать все возможное.

Они уставились друг на друга и замолчали. Старший Шерлок не выдержал первым и усмехнулся. Младший лишь вскинул вопросительно бровь.

— А ты ведь так и не задал свой вопрос, — с легкой улыбкой на губах, произнес Шерлок.

— Вопрос? — недоуменно спросил младший. — Ах, да. Где вы сейчас? Ну, в вашей реальности…

— Египет, — с удивлением ответил старший Шерлок. — Зачем тебе?

— Просто. Стало интересно. Вы там тоже в этом вот ходите?

— Нет. Это осталось в Лондоне. Было бы невозможно… выполнять задуманное, облачившись в столь узнаваемую одежду. — Шерлок чуть приподнял уголок рта в намеке на улыбку.

— А-а-а… — протянул младший. Его начало клонить в сон, веки отяжелели. — Похоже, наше время подходит к концу… С Джоном тоже так было — неумолимо потянуло в сон. Знаете, мистер Холмс, я ни о чем не жалею. Если бы я не решился вскрыть себе вены, я бы не познакомился с Джоном и не встретился бы с вами. Я постараюсь не забыть и не принять за галлюцинации от лекарств, — сонно усмехнулся он. — Возвращайтесь. Вам есть к кому. Вас ждут… — последние слова он прошептал уже на грани слышимости.

— Обязательно вернусь. Сделаю все возможное. Поверь, теперь все будет хорошо.

— Верю… — еле слышно прошептал младший и закрыл глаза, проваливаясь в темноту.