Открыв глаза и всё ещё улыбаясь, Файгель посмотрела прямо в серые глаза озадаченного оборотня. Ещё несколько минут назад он бросился на девушку и призрака, а теперь застыл, поражённый ощущениями спокойствия и глубокого счастья, идущих от раздражённой ранее девушки.

— Кто ты?

Голос был тихим и хриплым, как у человека, который очень долго молчал и отвык говорить. Впрочем, так оно и было. В своей стае оборотни редко когда общаются словами, считая такой способ общения ущербным.

— Файгель. Это мой друг – Тилль Уллен, призрак. А кто ты?

— Авенир.

— Что ты здесь делаешь, Авенир? Почему ты напал на нас?

Оборотень, судя по всему, ещё совсем молодой, дёрнул ухом, будто прогоняя назойливую мошку. Между тремя героями, внимательно глядящими друг на друга, повисла тишина. Новый знакомый явно не хотел отвечать на вопросы. Когда молчание стало затягиваться, Файгель вздохнула – почему всегда ей приходиться искать общий язык с другими? – но всё же ободряюще улыбнулась и сказала:

— Если ты будешь молчать, мы не сможем общаться. Давай знакомиться. Ты расскажешь что хочешь о себе, а потом то же сделаем и мы с Тиллем.

Поиграв в гляделки, оборотень вскоре сдался – ему самому было интересно узнать о девушке и её потустороннем спутнике.

Как Файгель и предполагала, оборотень едва ли мог считаться взрослым. Под восхищённым взглядом Тилля девушка смогла разговорить их нового замкнутого друга. На самом деле ему не хватало общения – старшие в стае не понимали его тяги ко всему загадочному. А он любил сказки и был очень любопытным. За своё любопытство и поплатился – случайно попал в капкан. Выбраться-то он смог, но радость по этому поводу была недолгой – капкан оказался смазан алхимическим раствором, мешающим нормальному заживлению рваной раны. Обычные методы лечения оборотней почти не помогали — оставалось только ждать, пока не выветрится сам раствор.

Освобождённый от своих обязанностей, Авенир быстро заскучал. Скука – страшная вещь. В попытке избавиться от неё, оборотень отыскал в куче старого хлама чью-то старую толстую тетрадь. Начала явно не хватало, это было понятно даже с трудом читающему Авениру, но первую часть найти не удалось. Среди множества незнакомых и просто непонятных слов, он чётко понял только одно – автор где-то спрятал Сокровище. Было совершенно неясно, что это за Сокровище, да и место где оно спрятано, не было указано, но любопытство посылало на поиски этого таинственного Сокровища.

В тетради несколько раз упоминалась степь. Единственной степью, известной молодому оборотню была эта, на которой он и обнаружил Файгель и её спутника. Поначалу приняв девушку за обычного человека и уловив её раздражение, он насторожился. А почувствовав призрака и услышав, что эти непонятные вроде как люди что-то ищут, он решил дело известным ему способом – нападением. А тут ещё внезапная гроза...

В ответ Файгель рассказала, что они ищут картину, изображавшую Сердце мира, о которой тоже узнали из древней неоконченной тетрадки.

— Скорее всего, у нас оказалась первая часть, а у тебя вторая, – подытожила Файгель.

— Видишь, мы оказались в одном месте неслучайно, – она мягко улыбнулась заинтересованному оборотню. – Если хочешь, мы можем искать Сокровище вместе. Я даже знаю, где оно находится.

Узнав, что Сокровище спрятано в пещере, Авенир наотрез отказался от магического перемещения. Воспрявший духом Тилль совершенно растерялся, что же им делать дальше. А Файгель, попросив подождать внезапно исчезла, через мгновение вернувшись с Гаспаром. Её опекун предложил оборотню дойти до Башни и подождать девушку там, пока Файгель принесёт Картину. Растерявшийся перед живой энергией незнакомого мага, Авенир позволил увести себя в гости. Файгель улыбнулась, закрывая глаза и прося мир помочь ей в поисках.

***

На берегу Моря воздух был непривычно влажным и пряным от запаха соли и йода. Над водой летали кругами крикливые чайки. Файгель прикрыла глаза, вспоминая, как была здесь с отцом. Ноги сами понесли её вперёд, к тёмному углублению в рельефной песчаной скале. Три шага внутрь почти незаметной пещеры. Шершавые стены сужались, не желая прощаться со своими тайнами. Пришлось нагибаться, то и дело девушка цеплялась рукавами о выступающие камни.

Наконец, проход немного расширился, заканчиваясь маленькой круглой пещеркой. Откуда-то с потолка лучами лился тусклый белый свет. Посреди пещеры на природном постаменте лежала древняя даже на вид каменная шкатулка. По полу вокруг этого камня кругом были высечены защитные символы. При попытке пересечь их, нарушитель спокойствия натыкался на невидимый барьер. Опустившись на колени, девушка внимательно разглядывала древнюю защиту и вспоминала всё, что рассказывала Нинель, когда они заново строили Башню. Обязательно должен быть ключ. Раз Художник передал своим детям, где укрыл своё Сокровище, значит знал, что рано или поздно его потомки заберут творение. Скорее всего, защита кровная.

Заинтересованно склонив голову вбок, Файгель сначала невесомо провела кончиками пальцев по полустёртым, но всё ещё полным магии символам. Рука спокойно прошла сквозь круг. Улыбнувшись, девушка взглядом нашла острый на вид камень и обхватила его бледной ладонью. Выступающие грани впились в нежную кожу. Лёгкое намеренно неосторожное движение, и на руны стали стекать маленькие бисеринки алой крови. Пещеру на миг осветила серебристо-серая вспышка яркого света – цвет пространственной магии, – показывая, что защита снята.

На самой шкатулке тоже были высечены несколько символов, которые засветились, едва Файгель прикоснулась к ним поцарапанной рукой. Тяжёлая крышка откинулась сама. На истлевшей бархатной ткани лежали свёрнутый холст с картиной и записка, написанная самим Художником. Когда девушка прикоснулась к картине, то ощутила, как вздохнул вокруг сам мир, который всё это время хранил единственное изображение своего Сердца.

В записке было сказано, что Картина не закончена, а закончить её могут только сам Художник, его дети, дети детей и дальше по роду. На холсте были написаны Часы, такие, какими их знала Файгель. Только не хватало маленьких деталей – тонкой гравировки по ободку, слабого золотистого свечения, исходящего от Часов, подписи мастера. Мир тихо нашёптывал своей дочери, что надо делать. Девушка улыбнулась, вспоминая, как мир охранял её в детстве, прокладывая безопасные для маленького ребёнка тропинки и напевал о Песочных Часах. Всю свою жизнь Файгель рисовала Сердце своего мира, даже не подозревая об этом. Пора дать миру гармонию, которую он терпеливо ждал слишком долго – чуть больше пяти столетий.

***

Путь до башни был невероятно коротким с магическим шагом. Взбежав по ступенькам наверх, в гостиной девушка нашла растерянного оборотня, Гаспара и Тилля. Сидящий на мягком диване Авенир во все глаза следил за магом. Оказалось, что энергичный Гаспар, как только узнал о незажившей ране, не слушая возражений, развёл бурную деятельность. Спустя пять минут яд был выведен, края некрасивой раны аккуратно соединены и сплавлены между собой, так что даже шрама не осталось.

Все собрались вокруг девушки, бережно державшей в руках настоящее Сокровище. Тилль и Авенир расстроились, узнав, что картина незакончена, но были ободрены Файгель. Она заверила их, что сможет завершить её.

В маленькой мастерской пахло масляной краской и было очень светло. Разложив мольберт и быстро наводя нужные цвета, Файгель перестала замечать, что происходит вокруг, полностью погружаясь в любимое дело. Изредка она прикрывала глаза, чтобы прочувствовать каждое следующее движение. Смотрящие за девушкой со стороны призрак и оборотень увидели, как вокруг собираются крупинки золотого света, из глубины вспыхивающие фиолетовым, скрывая из вида и Картину, и Художницу. Впрочем, скоро их перестало это волновать – вместе со стремительно оживающим миром они видели дела давних дней.

Тилль сильнее распахнул глаза, вспоминая – нет, узнавая, – своё творение. Как в его голове вспыхнула невероятная идея – создать Сердце нового мира. Как его ладони бережно всыпали магический песок, пропитанный насквозь временем, подчиняющимся Хроносу, как он радовался своему творению, обретшему жизнь. Да. Тилль Уллен был одним с тем самым величайшем магом – Хроносом. Погибший вместе со Старым рухнувшем миром, он родился в Новом – Тиллем. Юный мир в чём-то эгоистично не захотел отпустить своего Творца за Грань смерти, всячески удерживая душу. Хронос не мог умереть. Его душа после смерти Тилля долгие две сотни лет аккуратно собиралась по кусочкам, пока не притянулась к построенной заново Башне на Оси старого мира. Только душа не помнила свою первую жизнь, не могла дать миру гармонию. Потерянная во времени, она сама металась в поисках успокоения.

Оборотень, искавший своё Сокровище, вспоминал, как на самой заре мира выглядели Часы. Как мальчишкой он радовался, когда они с Художником отправились в Скрытую магами таинственную Башню. Как он оказался очарован Сердцем мира и каждый вечер подолгу любовался живым свечением, теряя счёт времени. Как услышал ужасный план похищения дорогого ему Сердца мира и, не раздумывая, бросился прятать Часы, стремясь успеть первым. Как испугался оклика Хроноса и упал прямо на своё Сокровище. Как рухнул мир. Мир не держал на него зла, воплотив душу Мальчика-разбившего-часы в оборотня.

На древний холст лёгкой девичьей рукой оказался нанесён последний штрих. Мир вокруг задрожал, проступили невидимые прежде песчинки, потоки энергии хлынули в разные стороны, обновляя мир. Воздух слабо звенел. В то же мгновение во всей Терра Котте расцвели цветы и разрослась пышнее зелёная трава. Запели птицы, вылезли из своих нор дикие звери, а сотни людей счастливо засмеялись, радуясь вместе со своим миром, обретшим долгожданную Гармонию.

Медленно рассеялось магическое свечение. Файгель опустила кисти и удивлённо выдохнула – законченная картина рассеялась вместе с сиянием. Но на том самом месте в воздухе зависли Песочные Часы. В прозрачное стекло были видны падающие солнечные песчинки. Заворожённо протянув чуть подрагивающую руку вперёд, она благоговейно провела кончиками пальцев по бронзовому навершию. Сердце мира приветственно нагрелось, пульсируя.

***

Над обеденным столом то и дело раздавались весёлый смех и приглушённые голоса, витали ароматные запахи свежей еды и цветов. Свет разноцветных фонариков бросал игривые блики на лица собравшихся вместе людей. Мир вокруг тихонько гудел, принимая участие в праздновании. Прошло чуть больше пяти лет с того самого дня, как Файгель завершила картину своего далёкого предка. Обновлённый мир переполнился силой и вернул своему создателю материальное тело – Тилль снова стал Хроносом, продолжая исследования. Вечерами они с Гаспаром обсуждали свои открытия и расходились поздно ночью довольные своими полуночными беседами.

Авенир вернулся в стаю, часто навещая своих новых друзей. Он подрос, стал уважаемым членом стаи и первым создал семью. Сейчас за общим столом дурачились двое маленьких волчат – брат и сестра.

Файгель раскрыла все свои способности. Она всё с тем же удовольствием гуляла по миру, помогая тем, кому была нужна её помощь. Вместе с Хроносом они приглядывали за мировым равновесием. Все были счастливы.

Мир обрёл свою гармонию.