Несколько роботов медленно ползли по газону у высокого шпиля «Подиума» под тщательным присмотром лысого бородатого мужчины в синем рабочем костюме, отчаянно требующем чистки.

      Неподалеку стояли голубокожие девушки с острыми чертами лица и абсолютно черными белками глаз, в которых не возможно было различить зрачки. Энди отметила, что они были одеты в вещи из последних коллекций «Tech Klain» и «Selvik». Наверняка кто-то из очередных моделей.

      Сакс довольно редко пересекалась с другими сотрудниками с первых этажей, потому как информацию можно передать и электронно, а в остальном ей лишь иногда требовалось забрать какие-нибудь вещи оттуда.

      Пройдя мимо высокого и худого кварианца с модно украшенным фильтром на лице, она уже собиралась направиться к лифтам, когда её остановил охранник. На самом деле, Энди несколько испугалась, потому что обычно такого не происходило.

— Андреа Сакс, да? Вам снова прислали букет, — заявил мужчина и указал на курьера, который стоял у стойки и смотрел прямо на них.

— О, ладно, — немного растерянно согласилась Энди, облегчённо вздохнув. Её не вышвырнут с работы. Пусть подозревать подобное у неё не было причин, но предательский червячок страха немного подъедал её время от времени.

— Распишитесь здесь, пожалуйста, — вежливо выговорил паренёк, а затем тем же спокойным голосом с ней попрощался.

      Помощница беспомощно разглядывала наишикарнейший букет в своей жизни. Боже, да тут половина цветов с других планет, это точно. Кристиан собирается сообщить ей какую-то шикарную новость?

      Дрожащими от волнения руками, Энди обследовала цветы на предмет записки, но ничего не обнаружила. Взяв букет как можно нежнее и осторожнее, она зашла в лифт и связалась с журналистом.

— Хэй, это ужасно приятно, но зачем? — весело и смущённо спросила Андреа.

— Привет. Я не совсем понял, но пожалуйста, — тем же тоном ответили ей.

      Энди вдруг подумала, что было бы глупо дарить два настолько разных букета. В принципе было бы довольно глупо дарить несколько.

— Ох, прости, я… я немного ошиблась, — обескураженно пробормотала брюнетка, глядя на цветы, как на бомбу в своих руках. Если это не от Кристиана, то от кого?

— Эх, а я так надеялся, что благодарность предназначается мне, — нарочито печально заявил писатель. — Прости, Энди, но мне нужно сейчас кое-что закончить, я тебе потом перезвоню, окей?

— Да, хорошо.

      Сакс размышляла над личностью человека, который мог бы прислать ей такие цветы и совершенно не находила ответа. Точно не друзья, не Томпсон, но кто ещё? Возможно Найджел? Он, конечно, был довольно эксцентричным порой, но даже для него было бы странно дарить букет без повода или хотя бы записки.

Разместив букет на дальнем углу стола, девушка поняла, что он привлекает крайне много внимания. Подарок Кристиана больше вписывался в обстановку.

— Ты увольняешься, и кто-то решил тебя поздравить? — псевдобезразлично поинтересовалась Чарлтон, когда её коллега вышла из офиса, подготовив кабинет к рабочему дню.

— Если бы я знала, — пожала плечами Энди и подвинулась ближе к своему экрану.

— То есть, ты не знаешь, кто подарил тебе это? — спустя несколько минут молчания вымолвила рыжая ассистентка.

— Не имею и малейшего понятия.

***

      Небо над Новой Прагой в очередной раз заволокло тучами, что в это время года совершенно не было удивительно. Как никак, приближался конец осени.

      Холодные и несколько соленые капли моросили с неба, напоминая всем и каждому, что столица Земли расположилась в самом сердце Тихого океана. Что ж, хорошо, что барьеры и специальные установки защищали жителей от штормов.

      Сакс наслаждалась комфортной температурой в коптере, пока летела над небоскрёбами вместе с Мирандой. Хорошо, что ей не нужно постоянно слоняться по улице, выполняя всё новые и новые поручения.

      В очередной раз взглянув на босса, подчинённая начала беспокойно перебирать собственные пальцы. Пристли выглядела довольно страшной, будто темная вуаль накрыла её лицо. Пустой взгляд не был устремлён в окно, а остановился где-то впереди и снизу, ясно показывая «понимающим» людям, что седовласая леди расстроена и задумчива. В такие моменты её лучше не трогать лишний раз.

— Андреа, вы снова ёрзаете, словно я принимаю вас на работу. Прекратите, это раздражает, — резко и мрачно приказала главный редактор, не потрудившись взглянуть на сотрудницу.

— Я… вы в порядке?

      Энди тут же мысленно дала себе подзатыльник. Что за идиотский вопрос? По её начальнице и так видно, что она совсем не в порядке.

      Хлесткие голубые глаза тут же пронзили девушку, но брюнетка не хотела от него прятаться под воздействием страха. Может, она сумеет чем-то помочь? Видеть Миранду такой оказалось просто невыносимо. Ситуация усугублялась тем, что такое настроение появлялось у сиятельной Пристли все чаще. Серебро будто чернело от времени.

— Какое вам дело?

— Моя работа — делать вашу жизнь проще, — вдруг вымолвила она с мягкой улыбкой. Ассистентка сама не знала почему сказала именно это, но, казалось, эта фраза немного смягчила женщину рядом с ней.

      Несколько тоскливых минут прошли в молчании. Напряжённом со стороны подчинённой и задумчивом со стороны Миранды. Андреа искоса наблюдала за собеседницей, но та лишь смотрела в сторону от неё. Только крепко сжатые кулаки, лежащие на коленях, выдавали, что она совсем не чувствует себя хотя бы комфортно.

— Когда вы сопровождали девочек на прогулку, как они вели себя с вами?

      Энди удивилась этому вопросу, но постаралась детально вспомнить. Тогда ей пришлось побыть с детьми Грозы «Подиума» пару часов из-за чрезвычайной ситуации у няни. Она не в первый раз общалась с Кэссиди и Кэролайн, так что довольно часто умудрялась отличать их друг от друга.

— Они были довольно милыми, мы болтали музыке, фильмах, Кэссиди сказала, что её очень хвалят в школе, кажется, она лучшая ученица в группе. И класс её обожает, хотя с виду не скажешь. Я предположила, что она похожа серого кардинала, и ей очень понравилась идея. Кэролайн много говорила о спортивной секции, в общем-то ничего необычного.

      Обратив внимание на главного редактора, Энди поняла, что той стало явно хуже. Привыкнув контролировать свою речь при боссе, Сакс совершенно не могла понять, почему та так расстроилась.

— Ясно, — несмотря на этот ужасающий взгляд и плотно сжатые губы, голос звучал вполне спокойно. — Похоже, вы им нравитесь.

      Сакс уже совершенно утеряла связь между их разговором и эмоциональным состоянием женщины рядом с ней. С девочками что-то случилось? Может, какие-то проблемы с их отцом, бывшим мужем Миранды?

— Ну, да, думаю, что так, — осторожно ответила брюнетка, внимательно следя за изменениями в собеседнице. Пусть Пристли и не смотрела на неё, но уж язык тела можно расшифровать, если очень постараться.

— И как вы это сделали? Почему вы им нравитесь?

— Э-эм, — неловко протянула Андреа, хотя прекрасно знала, что такие вот звуки раздражают её начальницу, но в этой ситуации не смогла сдержаться. — Я не думаю, что есть какая-то причина. С ними не так уж трудно наладить контакт.

— Нет, трудно. Достаточно трудно, — возразила седовласая леди и сцепила руки в замок. Побелевшие от напряжения пальцы заставили Энди нахмуриться. Господь, что у Миранды случилось, если она ведёт себя так?

— Миранда, если я могу чем-то помочь…

— Похоже, вы нравитесь им больше, чем я, — выпалила Пристли, а затем издала дрожащий вздох. Этот звук немного вернул её в чувства, так что челюсти тут же сжались, будто закрыв на замок все слова, которые крутились на языке.

— Это невозможно.

— Я знаю о чём говорю.

      Наконец седовласая леди отвернулась к окну, демонстрируя, что больше не вымолвит ни слова. Что за глупости, как Кэролайн и Кэссиди могут симпатизировать какой-то почти незнакомке больше, чем собственной матери? Будто Андреа не знает, как главный редактор дорожит своими драгоценными девочками. Стоит ей заговорить о своих детях, даже просто приказывая что-то помощницам, её глаза тут же теплеют.

— Не думаю, что это так. Возможно, они просто обижаются, что вы много времени проводите на работе, — рискнула предположить ассистентка. Сейчас рядом с ней сидела не Ледяная Королева, перед которой трепетали миллионы и миллионы. Это была мать, которая до ужаса любила своих близняшек.

— Жалкая отговорка, чтобы обмануть себя, — процедила Миранда, всё ещё уставившись в окно.

      Энди казалось, что её собственное сердце сейчас разорвётся от сочувствия и желания помочь. Она так много раз жалела тех, кто плакал на её плече, но видеть эту гордую и прямую женщину, душа которой явно приоткрылась перед чужим взором, оказалось довольно мучительно.

      Если даже ассистентка чувствовала эту боль, то что тогда приходилось испытывать самой начальнице? При этом ни одна слеза не коснулась её глаз, голос оставался ровным, пусть и не таким равнодушным. Восхищение этим человеком наполнило девушку до самого горла, от чего слова без лишних сожалений полились с языка:

— Девочки просто хотят иметь общие воспоминания с вами. Что-то, что вы могли бы делать вместе раз в пару дней или в неделю. Нечто такое, о чем они смогут вспоминать с теплотой через десять, двадцать, тридцать лет.

      Миранда наконец повернулась к ней, но ничего не сказала. Журналистка ещё никогда не видела такого взгляда у любого другого человека на свете. В голубых глазах снова засияла искорка жизни, которая начала медленно тухнуть, но оказалась воспламененной словами обычной глупой помощницы. Это сразу же вдохновило её на продолжение монолога:

— Возможно, они хотят, чтобы их чаще обнимали, больше разговаривали, вроде, какая им нравится музыка, почему они любят такие книги, какие сны им снятся. Или, например, они точно были бы рады обсуждать какие-то глупости, которые не имеют смысла. Иметь шутки, которые понятны только им и вам, и всякое такое… Думаю, вы и без меня знаете об этом, — мягким, но уверенным и убеждаюшим тоном заявила брюнетка, ободренная хоть какой-то реакцией.

— Нет, не знаю.

      Недоуменно моргнув, девушка нахмурилась, не в силах понять почему прозвучал именно такой ответ. Миранда из всей тирады услышала лишь последние слова?

— Я не росла в любящей семье, Андреа, — по-своему истолковав реакцию, вымолвила Пристли совершенно странным тоном. Но это определенно было лучше, чем дрожащий от злости и печали голос. — Мне незнакомы те вещи, о которых вы говорите.

— Ну, возможно, вы могли бы вспомнить, чего вам хотелось, когда вам было столько же, — аккуратно предположила подчинённая.

— Я не помню. Абсолютно. Моя мать отнюдь не была умной или богатой. Что уж говорить о любви к трем детям… Мне казалось, что я даю девочкам не так мало. Очевидно, я — не самая хорошая мать, которая могла бы у них быть.

      В голове сотрудницы крутились все те моменты из детства, когда она сама была оказывалась в похожей ситуации. Только с другой стороны баррикады. Ей бы очень хотелось, чтобы её мама заботилась об их отношениях так же, как это делает женщина, которую считают бессердечной.

— Это неправда. Никогда не поздно наладить отношения, пока вы любите их, а они любят вас. Мне кажется, что они не знают как себя вести с вами.

      Ощущая, как нервы сливаются в тугой узел из скользких змей в животе, Энди наклонилась вперёд и оперлась рукой на мягкое сидение, желая убедить начальницу в обратном. Она собиралась использовать все инструменты, которые помогли бы сделать эти глаза радостными.

— Вы действительно так думаете? — спросила главный редактор тихим, но гораздо более живым тоном. Сакс почувствовала, что её рука ненарочно скользнула по гладкой коже дивана и наткнулась на кончики пальцев женщины. Она даже не заметила, как та убрала ладонь с колен, перестав сжимать её в попытке успокоиться.

      Это прикосновение поразило брюнетку до самого дна души. Но ещё больше восхитил тот факт, что Миранда не убрала руку, будто её совсем не смущало, что кончики их пальцев касались друг друга.

— Да. И если вы вместе сделаете что-нибудь бессмысленное и бесполезное, но веселое, то они оттаят, — яркая белозубая улыбка расцвела на губах помощницы, хотя где-то на краю подсознания ей чудилось, что она начинает дрожать от переполняющих её эмоций.

— Слабо верится. Это очень глупая затея, Андреа, — даже после этих довольно нехарактерных слов в свою сторону Пристли продолжала смотреть на собеседницу полным надежды взглядом. Каменная печаль превращалась в нечто такое ради чего стоило пытаться.

— Я уверена. Вы для них невероятно много значите. Да и, Миранда, разве есть что-то, с чем вы не смогли бы справиться?

      Вот оно. Выверенные до миллиметра слова легко стали ключём, который превратил подавленную мать в того самого Белоснежного Дьявола, которого боялись и которым восхищались. Брюнетка ощутила на себе всю силу ауры, которую теперь излучала Миранда, и ей самой хотелось петь от облегчения и радости. Это мгновение казалось невероятно прекрасным.

— Пожалуй, нет, — уголки тонких губ приподнялись в намеке на улыбку, и сердце бедной журналистки тут же счастливо стукнулось о рёбра. Не желая испортить эффект лишними словами, девушка снова улыбнулась и молча откинулась на свое сидение, возвращая привычную дистанцию между ними

      Кажется, они обе встали на ступеньку выше. По крайней мере сегодня.