Очень жаль, что ты тогда

Мне поверить не смогла

В то, что новый твой приятель

Не такой, как все!

Нилу снится его самое первое воспоминание. Сначала что-то теплое, нежное, мягкое обволакивает все его тело, принося спокойствие, однако затем в его сознание врывается беспощадная холодная реальность, заставляющая издать нечленораздельный звук, который должен был стать просьбой вернуть его обратно, но вряд ли был кем-то понят. Тело привыкает к суровому, пронизывающему до костей ветру, и Нил внезапно вновь ощущает тепло — кажется, мама, отошедшая на минутку, вернулась и вновь накрывает сына своим телом, спасая от мороза.

Нил впервые в своей жизни открывает глаза — впервые в своей жизни начинает видеть, и первым, на чем останавливается его взгляд, становятся глаза матери. Синие-синие, большие, они смотрят на Нила в ответ с любовью и страхом, а он глядит в них испытующе и с надеждой. Он не помнит, находится ли она в образе лисы и человека, он не помнит, в каком обличие он находится сам — важны лишь синие глаза, тепло и уверенность, что с ними все будет хорошо.

— Мы выберемся отсюда, камелина, — говорит мама, покрепче прижимая его к себе. — Я не дам им забрать тебя. Мы обязательно спасемся, как только ты немного подрастешь, убежим так далеко, что нас нигде не найдут, обещаю тебе.

Нил не понимает, зачем куда-то бежать, но почему-то верит во все, сказанное мамой. Он отчего-то счастлив. Тут хорошо и спокойно. Он совсем не знает, что ждет его впереди…

От резкого толчка Нил просыпается и, дернувшись, ударяется головой о какой-то потолок. Сознание мгновенно приходит в норму; Джостену требуется секунда, чтобы понять — он находится в быстро передвигающейся машине, окна затонированы, но явно не пуленепробиваемые, действовать нужно быстро, потому что своим пробуждением он мог привлечь внимание похитителей, значит, когти ему как обычно помогут…

Эндрю перехватывает его руку быстрее, чем он разбивает стекло. Секундный шок — Нил смотрит на парня, пока до него доходит все, что произошло вчера в лесу.

— Ты-ы-ы-ы?!

— Я. — Миньярд пытается говорить спокойно, но попытки поймать запястья Нила и остановить когти уже у своего лица этому явно мешают. — Идиот! Не прекратишь барахтаться, достану нож!

— Я убью тебя! — Взревев, Нил снова кидается на парня, не видя перед собой ничего, кроме его отвратительного лица. Руки смыкаются на шее Эндрю и дергаются, чтобы приложить его затылком об окно машины несколько раз; Джостен бы не остановился, если бы не почувствовал, как в живот угрожающе медленно входит лезвие ножа.

Эндрю смотрит на него без каких-либо эмоций, и Нилу хочется прямо сейчас вонзить когти ему в глотку — может, Миньярд не успеет его убить или поранить слишком сильно, когда будет трепыхаться в предсмертных конвульсиях, — но шестое чувство почему-то подсказывает это не делать. Испепелив спокойного парня взглядом, он шипит:

— Машину останови. Живо.

Эндрю фыркает и так насмешливо глядит на Нила, что тут чувствует себя так, будто ляпнул нечто донельзя глупое, однако потом Миньярд дважды стучит ногой по переднему креслу.

— Уильямс, сделай остановку.

Нож из Нила он так и не вынимает. Молчаливый водитель сворачивает с шоссе на обочину, и машина, тряхнувшись, останавливается. Щелкают замки от дверей, оповещая о том, что путь к свободе открыт, и Нил, не раздумывая, буквально вываливается наружу через правую дверь, перекатившись по земле.

Кругом — лишь поле и одно единственное шоссе, с которого они сейчас свернули. Нила начинает мутить, и он прижимает ладонь к зудящей ране в животе, оставленной ножом Эндрю — это движение отдается болью во всем теле, однако Джостен с облегчением понимает, что рана неглубокая и много крови до полного восстановления он не потеряет. Сильно легче ему от этого не становится, потому что другие проблемы в лице Миньярда, водителя и пустой непонятной трассы никуда не исчезают.

Нил пошатывается, чувствуя, как земля вот-вот снова уйдет из-под ног. Как он мог так глупо попасться? В той воде явно что-то было. Эндрю напоил его снотворным, увез куда-то за город, но при этом не связал, не засунул в рот кляп, а просто оставил спать на заднем сидении машины…

— Тебе лучше успокоиться, лис, — раздается предупреждающий голос Эндрю. Нил гневно разворачивается к нему, и тот сразу отмахивается от его нападения ножом. — Я не хочу снова тебя пырнуть, но мне придется, если ты еще раз попробуешь меня удушить.

— Пошел на хуй! — орет Нил, мечась между желанием свернуть Эндрю шею и попыткой проигнорировать его и уйти прочь. Первое все же побеждает, и он выставляет вперед когти, готовясь к прыжку. — Доверие, значит?! Ты просишь довериться тебе, а потом травишь меня неизвестной дурью?!

— Тебе надо было нормально поспать, а мне нужно было, чтобы никто не мешал готовиться к отправлению из дома и не задавал лишних вопросов, замедляющих процесс, — ровно протягивает Эндрю, с долей насмешки глядя на когти Нила. — Я просто упростил задачу нам обоим.

— Ага, конечно. Ты ждешь, что я теперь в это поверю? — фыркает Джостен, сжимая зубы от злости до противного скрипа. — В тебе нет ничего настоящего!

— Ой, кто бы говорил, — тот делает вид, что обижается и жутко оскорбляется фразой Нила, — да, бегунок, которому я пытаюсь помочь?

— У тебя очень странные представления о помощи, — Нил сплевывает ему под ноги, — так что повторяю: иди на хуй!

Сам Джостен разворачивается и начинает быстрым шагом двигаться в том направлении, откуда ехала машина, но через пару мгновений снижает темп. Он не знает, где находится, как часто тут ездят машины и как скоро он найдет какую-нибудь деревушку, если будет идти по прямой под этим палящим солнцем. Так имеет ли смысл хотя бы пытаться?

— Далеко собрался? — Эндрю вновь уворачивается от когтей после того, как произносит этот вопрос прямо на ухо Нила. — Тебе все равно в итоге придется поехать со мной. Или же мне придется топать десятки километров вслед за тобой. Я ведь пообещал тебя защищать, мало ли, в какие неприятности ты можешь влипнуть по дороге в никуда.

— Отвали от меня, — огрызается Нил. — Я не просил тебя мне помогать и тем более защищать меня.

— Мы вчера заключили сделку, — напоминает Эндрю. «Вчера», отпечатывается в голове Нила. Значит, они не слишком далеко от Монтгомери и все еще находятся в том же штате. — Ты согласился с тем, что я помогу тебе добраться, куда нужно, а взамен попрошу оказать услугу.

— Ты опоил меня! — рявкает Джостен, резко остановившись. — Подсунул какую-то дурь и вынудил меня дать согласие! По-твоему, оно легитимно? Я бы в жизни не согласился на такое, будучи в нормальном состоянии!

— Думаю, согласился бы. — Эндрю уворачивается от кулака. — Но ладно, раз уж тебе это пришлось не по вкусу, обещаю больше тебе ничего не подмешивать. Честное слово. Больше не буду.

— Я тебе не верю. Мудак.

— Мудак, который все еще тебе помогает, — закатывает глаза Миньярд, задумчиво почесав голову. — И который расскажет все, что тебе интересно, если ты сядешь обратно в машину.

«Ну конечно, так и сяду», фыркает про себя Нил до тех пор, пока чувствует свою неуверенность в этом вопросе. «Но как же… нет, я не буду это делать. О чем ты вообще думаешь? Этот оборотень тебя обманул уже миллион раз… наверняка это новая ловушка».

— И где гарантии, что ты не едешь, чтобы сдать меня охотникам? Или сразу Морияма? Где гарантии, что ты не лжешь мне в очередной раз, а?

— Если вдруг окажется, что твоя паранойя оказалась права и я самый ужасный и отвратительный предатель из всех, что тебе попадались, то можешь делать со мной, что хочешь, или сразу убить, — просто отвечает Эндрю, пожав плечами.

Нил отворачивается, скрывая свои эмоции. Ему противно от того, что он хочет поехать с Миньярдом и вверить свою жизнь в его лживые руки, он не понимает, отчего шестое чувство внутри подсказывает правильную дорогу в сторону Эндрю и говорит, что так будет лучше…

— На что мне твоя жизнь? Ты явно ей не дорожишь, — презрительно говорит он вслух.

— Если это значит «да, я сяду обратно в машину», то в моем тревожном чемоданчике припасена аптечка для твоей раны, — игнорируя попытку Нила задеть его, произносит Эндрю.

Когда Джостен неуверенно оборачивается, тот уже забирается обратно в автомобиль. Нил выжидает пару мгновений, словно ждет какого-то чуда или знака с небес, однако затем плюет на все и следует за Эндрю.

Он точно об этом пожалеет. Сто миллионов раз.

Эндрю удовлетворенно поднимает уголки губ вверх, когда дверь автомобиля автоматически закрывается за Нилом, и вновь два раза пинает ногой переднее сидение. Только сейчас у Нила появляется возможность как следует разглядеть внутреннее убранство машины, тронувшейся с места: зоркий глаз подмечает, что задние сидения отгорожены от передних черной стеной, и только крохотное окошечко посередине связывает водителя с пассажирами. «Интересно, это личный водитель Эндрю или кто-то вроде таксиста?» думает Нил, съежившись. Он не чувствует себя комфортно в этой машине — паника хватает его за горло и возмущенно спрашивает, какого черта он добровольно сел в тачку к оборотню, который намеренно его напоил. Чтобы успокоиться, Нил переводит взгляд в сторону и натыкается на спокойного Эндрю.

Впервые ему удается получше рассмотреть оборотня — не при ночном свете луны или камина, не тогда, когда их обоих покрывала чужая кровь, а в обычное время, и Нил сразу находит слишком много деталей, к которым невольно придирается его взгляд. Вьющиеся волосы слишком белые — даже чересчур, будто на них вылили лунное молоко, как и на слишком светлую кожу. Лицо какое-то угловатое, острое, резкое. Тело маленькое и худое, особенно эти руки с безвкусными повязками — и как Эндрю только может давать Нилу отпор не хуже двухметровых охотников, с которыми тот сталкивался в Техасе? Да и глаза жутко стеклянные, темные, как ночь, такие выделяющиеся на всем лице своей безразличностью…

Нилу абсолютно ничего не нравится в Эндрю.

— Насмотрелся? Теперь держи, — слегка иронично произносит Миньярд, передавая Нилу небольшой тюбик и пластырь. — Мазь остановит действие черного золота и нейтрализует его вред. Заживет все, как на собаке.

— И стоило меня вообще протыкать этим ножом? — Нил моргает, отчего-то смутившись, отводит взгляд, но медикаменты принимает.

— А стоило меня душить, а? — парирует Эндрю, наблюдая, как тот возится с лекарствами. — Так много не мажь, а то тюбик быстро закончится, и тебе самому придется пополнять мой тревожный чемоданчик.

— Тревожный чемоданчик?

— Почти то же самое, что и твой рюкзак. С документами, лекарствами, парочкой вещей на все случаи жизни. Твои вещи в багажнике, — предвосхищая вопрос Джостена, сразу добавляет он, — все взял с собой. Отдам в конце нашего маленького путешествия или если они уж очень сильно понадобятся.

«Надо отыскать их и отобрать», решает про себя Нил, пытаясь наклеить пластырь на кожу, покрытую смесью мази и крови. «Идиот решил, что может просто так забрать мои вещи и шантажировать меня? Ничего у него не выйдет…»

— Ты обещал, что ответишь на все мои вопросы, — напоминает Нил. — Куда мы сейчас направляемся?

— К восточному побережью. — Эндрю наблюдает за его попытками, а потом, нетерпеливо вздохнув, пододвигается ближе и одним движением ладони закрепляет пластыри поверх раны Джостена. Тот аж вздрагивает при прикосновении холодных пальцев и отшатывается, сжимаясь в стену машины. — Не кипятись, а? Я уже дал понять, что мне можно доверять.

— Это когда?

— Когда убил тех охотников и помог сжечь их тела, например.

— А потом подмешал мне что-то в воду? — уточняет Нил, рассеянно глядя на дыру в футболке, через которую просвечиваются пластыри.

— Мы так и будем ходить кругами, обсуждая эту тему, или все-таки двинемся дальше? — скучающе осведомляется Эндрю. — Признаться, меня уже утомляет этот разговор.

— Зачем мы едем к восточному побережью? — сердито продолжает Нил спустя небольшую паузу, во время которой он мысленно материт Миньярда всеми возможными словами.

— Туда ты все это время направлялся, верно? Я предполагал, что твоей целью является полет из Америки куда-нибудь в Европу, и, судя по твоим записям в блокноте, оказался прав. Зачем тебе нужна Венгрия?

— Не твое дело.

— Теперь мое, — невозмутимо возражает Эндрю. — Я пообещал защищать тебя от людей Морияма и других преследователей. Может, в Венгрии они как раз-таки и живут, а ты просто идешь на верную смерть?

— Даже если и так — то что?

— Да ничего, — он жмет плечами, — тогда не надо было брать с меня обещание тебе помогать.

— Я и не брал!

— Мы заключили сделку, и я не намерен ее нарушать.

— Ты заключил эту ебаную сделку! — Нил уже не может скрывать своего раздражения. — И меня заставил согласиться! Это нихуя не честно! Я хочу ее расторгнуть!

— Ты, конечно, можешь это сделать, но все равно от меня не отвяжешься, — со скукой в голосе произносит Эндрю, — потому что ты мне должен. Если не за мою ответную помощь, то за то, что мне пришлось оставить мой дом.

— Что еще я должен?

— Пока не придумал. Скажу попозже.

— Я для тебя ничего не делать не буду, — отрезает Нил, отвернувшись к окну. Миньярд бесцеремонно хватает его за плечи и разворачивает к себе обратно.

— Тогда я сдам тебя федералам.

— Шантажист ебаный! — выплевывает ему в лицо Нил, осознавая, что оказался в полнейшем дерьме.

— Я предлагал тебе построить доверительные отношения со взаимопомощью, но по-хорошему ты не захотел. — Голос Эндрю вдруг становится ледяным, из-за чего по телу Нила невольно пробегают мурашки. — Буду относиться к тебе так же, как ты ко мне. Плохо — значит, плохо. Око за око, как говорится. Мой любимый принцип. Это не помешает мне тебя защитить, если потребуется.

— Дурацкий принцип, — не придумав ничего лучше, заявляет Нил. Миньярд криво усмехается.

— Он не раз спас мне жизнь.

Отпустив Нила, он откидывается на спинку сидения и прикрывает глаза. Тяжело дыша и все еще не приходя в себя от такого разговора, Джостен с опаской глядит на оборотня. Что-то в его внешности все еще не так. Не то глаза, не то эти волосы на его затылке, слегка более темные, чем все остальные пряди…

В тишине они проводят минут двадцать — все это время Нил пытается убедить самого себя в том, что поступает правильно, хотя какая-то его часть прекрасно знает, что это не так. Хочется вернуться на день назад и никогда не приходить к тому зловещему дому посреди леса. Убежать от охотников, продолжить передвигаться по стране, следуя своему плану, не спеша добраться до Атланты…

— Куда мы едем? — не сдержавшись, осведомляется он.

— Я уже отвечал на этот вопрос, — замечает Эндрю, не открывая глаз.

— Я не об этом. Где мы сейчас находимся? Куда мы должны доехать сегодня? Мне необходимо знать наш план.

— Название шоссе тебе вряд ли что-то скажет, но сейчас мы двигаемся от Монтгомери до городка Валли, где чуть отдохнем в лесу и сделаем пересадку на туристический автобус.

— Валли?

— Как в одноименном мультике. — Спустя характерную паузу Эндрю открывает глаза и глядит на Нила. — Никогда его не смотрел?

— Делать мне больше нечего, — бурчит тот, стараясь не выдавать своих эмоций. У него было очень мало времени, чтобы ознакомиться с человеческой культурой с целью не выделяться среди людей. Какой-то мультик явно не входил в список того, чего необходимо знать о цивилизации.

— Ну и зря. Как-нибудь его посмотрим вместе.

— Не буду я ничего с тобой смотреть. — Нил выжидает мгновение, чтобы унять свою злость. — А из Валли мы направимся куда?

— В Атланту. Там переночуем, отправимся дальше.

— Какое твое настоящее имя?

Эндрю открывает рот, намереваясь что-то сказать, но потом хмыкает и не произносит ни слова. Нил неуверенно повторяет вопрос, после чего парень все-таки говорит:

— Я честно отвечаю только на те вопросы, которые касаются нашей поездки. За остальную информацию обо мне понадобится небольшая плата.

— Какая?

— Правда в ответе уже на мой вопрос. — Эндрю вновь смотрит на Нила с неким любопытством. — Если хочешь узнать что-то обо мне, будь готовым рассказать что-то о себе. Все довольно честно.

— Опять твой дурацкий принцип «око за око»? — Нил закатывает глаза. — Ладно, один разок попробую. Я «покупаю» у тебя правду. У тебя есть ко мне вопросы?

— Зачем тебе нужно поехать в Венгрию?

Джостен хмурится — вот об этом явно не хочется говорить кому попало. Мозг усиленно работает, пытаясь придумать какую-нибудь правдоподобную ложь, но на ум ничего не приходит.

— Мне… мне там могут помочь. Там есть мамины знакомые, — все-таки выдавливает он, с трудом подбирая правильные слова. — Я и сам не уверен, что конкретно там найду, но по крайней мере, там будут ответы на часть моих вопросов и убежище. Лисов в Венгрии почитают, особенно оборотней.

— То есть весь твой план состоит в том, чтобы наобум припереться в незнакомую страну, ничего о ней не зная, только потому что так тебе давным-давно повелела мамочка? — Эндрю усмехается. — М-да уж, думал, что ты каждую деталь своего плана проработал, а ты даже приблизительно не представляешь, с чем можешь столкнуться. Только бежишь, и бежишь, и бежишь…

— Моя очередь задавать вопросы, — с успехом игнорирует его критику Нил. — Какое твое настоящее имя?

Эндрю немного молчит.

— У меня его нет. Только номер и цветное клеймо.

— Что? — Нил фыркает. — Так нечестно. Какой еще номер? Какое еще клеймо?

— В месте, где я появился на свет тридцать лет назад, имена нам не давали. Только номер — три — и цвет — огненно-рыжий. Думаю, у тебя тоже нет настоящего имени, так что ты меня должен понять.

Нил понимает. Он вспоминает Сибирь и метку на ухе, которую всем оборотням сразу после рождения делали в виде татуировки. Спустя некоторое время уже в Америке мать нашла мастера, который свел эту цифру — десять с точкой — и теперь на правом ухе красуется небольшой едва заметный шрамик.

— Мама звала меня камелина, — отчего-то выговаривает Нил, — «рыжик» по-венгерски.

Эндрю небрежным движением руки убирает упавшие на лоб волосы и усмехается.

— Зря ты это рассказал. Теперь у меня появилось еще одно прозвище для тебя, лисенок.

Нил надувается, но, видя хитрющие черные глаза, понимает, что Миньярд именно этого и добивается — хочет разозлить его побольше — поэтому дает себе обещание не вестись на подобные провокации. «Надо потерпеть его только до восточного побережья, да? Потом наши пути все равно разминутся…»

— Ты был хоть когда-нибудь Предателем? — осторожно уточняет Нил. — Думаю, был, раз говоришь, что у тебя есть связи с правительством, и имеешь при себе ружье с золотыми патронами и кинжалы.

— Это вопрос или утверждение? В первом случае придется заплатить сам знаешь чем.

— А во втором?

— Я проигнорирую тебя.

— Тогда я покупаю твой ответ, — спустя пару секунд раздумий, нехотя соглашается Нил.

— Нет, Предателем или охотником я не был. Делать мне больше нечего. — Эндрю произносит это с укоризной в голосе, явно желая пристыдить Джостена за такое предположение.

— Тогда для чего тебе все это оружие?

— Это второй вопрос, — безмятежно подмечает Эндрю. — Я еще не успел взять первую плату, а ты уже хочешь выдать мне новые секреты? Хорошенько подумай, стоит ли так рисковать. Мои вопросы, в отличие от твоих, более меткие.

— Это нечестно. — Нил старается не дуться и отворачивается к окну. Однотипный пейзаж постепенно сменяется на небольшие домики, когда они сворачивают с главного шоссе на другую улицу. — Ладно, какой у тебя вопрос?

— Почему ты отрицаешь тот факт, что являешься кицунэ?

— Потому что я им не являюсь, — отрезает Нил, допустив лишь секундную заминку.

— Нет, являешься, — с готовностью возражает Эндрю. — Поверь, я разбираюсь в оборотнях и в особенности в лисах. Ты упоминал, что навел иллюзии на тех охотников, а так могут делать лишь кицунэ или их разновидности из Китая или Кореи. Но, судя по тому, что ты так нужен Морияма, корни у тебя все же японские.

— Это вопрос или утверждение? — холодно шипит Джостен, продолжая глядеть в одну точку за окном. Главное, не распаляться, не злиться слишком сильно, иначе даже линзы не спасут его от того, как глаза загорятся янтарным светом, и тогда Эндрю точно не поверит, что его ответ был правдивым. — В первом случае придется заплатить сам знаешь чем.

Повисает зловещая тишина. Потом Эндрю хмыкает.

— Быстро учишься, рыжик.

Вскоре машина останавливается у леса. Водитель стучится в стенку, отделяющую передние сиденья от задних, и бодро говорит:

— Приехали, мистер Миньярд. Даже не задержались почти, все как по вашему плану!

— Отлично, Уильямс, — бесстрастно отзывается Эндрю, — сейчас мы выйдем.

— Куда мы приехали? Мы уже в этом твоем… Валли? — Нил вертит головой, пытаясь высмотреть, что происходит снаружи.

— Почти. Мы высадились чуть пораньше, чтобы быть поближе к реке. — Эндрю вылезает из машины, и Нилу приходится последовать за ним, чтобы дослушать его ответ. — Там слегка отдохнешь, придешь в себя, можешь у речки даже поспать, без разницы.

— Только я? — уточняет Нил, зорко наблюдая, как Эндрю достает из багажника свой чемоданчик и рюкзак Джостена.

— Я не фанат подобных развлечений, — со странной апатией в голосе произносит тот, вручая Нилу его вещи. — Но за тобой прослежу. Мало ли, ты влипнешь в какие-то неприятности, а я ведь пообещал тебя защищать. — Когда Джостен порывается тут же пуститься в бега, он преспокойно добавляет: — Твой паспорт, дневник и сборище бумаг о русских и Морияма я забрал себе как гарантию, что ты никуда не денешься. Теперь можешь бежать, — милостиво разрешает он, — все равно далеко не убежишь.

Нил отворачивается от Эндрю, обматерив его всеми слова в своих мыслях, и уставляется на свой рюкзак. Зачем он теперь нужен, если все важнейшие вещи по-прежнему у Миньярда? «Значит, украду его тревожный чемоданчик», просто решает Нил, хмуро топая в сторону леса. «Делов-то. Вот он заснет, так я сразу…»

— Мистер Миньярд, вы к нам еще заглядывайте, сразу поможем, с чем можем! — слышится сзади добрый голос водителя.

— Вряд ли окажусь здесь снова после всего произошедшего, но спасибо, — сухо выдавливает Эндрю, — и за то, что подвезли, и за то, что помогли получше замаскировать трупы.

По спине Нила пробегает неприятный холодок, и он ускоряет шаг. «Сколько еще людей в курсе всей ситуации? Сколько у него еще знакомых в правительстве?» размышляет он, гадая, кем же все-таки на самом деле является Эндрю Миньярд. Шелест листьев, будто деревья приглашают его войти в чащу, действует успокаивающе; Нил прикрывает глаза и глубоко дышит свежим воздухом, на секунду оставляя все свои проблемы позади. Вдали слышится едва уловимое журчание воды — наверное, до реки идти нужно около двух километров.

— В этом лесу точно безопасно? — не оборачиваясь, спрашивает Нил, услышав вкрадчивые шаги Эндрю.

— Привез бы я тебя в небезопасное место? — отвечает вопросом на вопрос Миньярд.

— Судя по всему, мы понимаем слово «опасность» по-разному, как и фразу «доверительные отношения», — едко замечает Нил. — Я бы не хотел наткнуться здесь на каких-нибудь волков или воронов.

— Что ты имеешь против волков? — почему-то искренне удивляется Эндрю.

Нил неопределенно ведет плечом, ускоряясь. Настоящих волков он видел лишь раз в Сибири — и то это был волчонок едва побольше самого Нила. Мать тогда здорово его отругала и снова принялась рассказывать о давней вражде лисов и волков из-за какой-то там древней легенды — он уже толком не помнит, о чем она, но сих пор ощущает свое прошлое негодование. В детстве ему казалось, что ругаться из-за древних сказаний, которые вообще могут быть полностью вымышленными, глупо. Повзрослев, Нил понял, что волки и правда не особо приятные создания — Предателями чаще всего являются именно они, причем работают чуть ли не в людской армии, — а может, ему просто хорошо усвоился урок, который мать преподала и словами, и кулаками, выбивая из Нила всякое желание пересекаться с этими зверями.

Хорошо, что Эндрю хотя бы про воронов глупых вопросов не задает. Всем известно, как они связаны с семьей Морияма, так что каждый из птиц может оказаться их шпионом. Мало ли.

Нил пытается отвлечься от нерадостных мыслей и сосредоточиться на окружающем его мире, однако Эндрю, мрачной тенью следующий за ним, постоянно отвлекает его и вызывает раздражение. «Как я отниму у него свои бумаги? Он точно чувствует, что я хочу это сделать, и будет за ними хорошо следить… Быть может, навести на него иллюзию? С тем Предателем среди охотников это помогло. Удалось его обмануть. Даже странно. Видимо, если хорошенько попытаться и почаще тренироваться, то я наконец-то смогу обманывать и всех оборотней, и даже воронов…»

Обрадовавшись из-за своих мыслей, Нил почти долетает до реки, чувствуя себя превосходно. Мама бы им не гордилась — эта мысль чуть омрачает его веселье, но не позволяет сбить позитивный настрой, когда Джостен вдыхает влажный воздух и прикрывает глаза. Как же здорово, что он здесь оказался. Раньше, когда он кое-как передвигался между западными штатами, ему едва ли удавалось найти какой-нибудь приличный лес с рекой, где не будет слишком много людей, чтобы можно было свободно перевоплотиться в лиса, поэтому трансформировался он крайне редко и ненадолго, а сейчас ему выпал шанс вновь стать лисом уже второй день подряд!

Бросив рюкзак на траву, Нил нетерпеливо снимает с себя ботинки и принимается за одежду, но, когда он остается только в штанах, только тогда вспоминает, что находится здесь не один. Вскинув голову, он бросает молниеносный взгляд на Эндрю — тот просто плюхнулся на траву рядом с рюкзаком Нила и теперь безучастно глядит на парня.

— Может, отвернешься? — Не то что бы Джостен испытывал стыд за свою наготу хоть когда-нибудь — у оборотней с этим было попроще — однако перед глазами невольно всплывают все шрамы, которыми покрыто его собственное тело, и осознание, что Миньярд видел их все, вызывает злость и досаду.

— Чего я там не видел? — будто прочитав его мысли, флегматично отзывается Эндрю, однако голову все-таки немного поворачивает в сторону и рассматривает деревья. — А в одежде ты превращаться не умеешь?

— Нет, — бурчит Нил и, убедившись, что Эндрю не смотрит, снимает и штаны. — А ты? Не собираешься превращаться?

— Такие развлечения уже давно не для меня, — невнятно отвечает тот.

Нил жмет плечами и сосредотачивается. В этот раз процесс происходит быстрее и менее болезненно — уже через пять секунд лис стоит на всех лапах и сладко потягивается, разминая мышцы. Передние лапы опускаются в холодную воду, что приносит долгожданное удовлетворение и чувство уюта. Джостен пытается забыться и насладиться короткими мгновениями спокойствия и свободы, предаваясь воспоминаниям. Когда-то в детстве он мечтал о том, что будет бегать по бескрайним лесам вместе с мамой и ни о чем не заботиться, однако эта мечта очень быстро утонула за бесконечной беготней от русских. Остается лишь надеяться, что до попадания в Россию у мамы была свободная и счастливая жизнь и что у нее был шанс побыть в безопасности хоть немного.

Нил с самого рождения не знает, что такое «безопасность».

Нил немного топчется на месте, потом бродит туда-сюда по берегу и останавливается. Окончательно расслабиться из-за Эндрю не получится. Но может, он сумеет сделать кое-что другое?

Миньярд незаинтересованно рассматривает свои ногти, так и не сменив позу, когда лис подкрадывается к нему и осторожно пригибается к земле.

— Чего тебе? — осведомляется Эндрю, не удостоив его взглядом. «Ну и зря», думает Нил, глядя на его чемоданчик рядом со своим рюкзаком. — Уже наигрался? Знай, потом остановок в лесах долго не будет.

«У меня будет столько остановок, сколько пожелаю», думает Нил, обойдя вокруг Эндрю и как бы невзначай задевая его хвостом. Тот морщится и отмахивается от огненно-рыжей шерсти, чем заслуживает хриплое рычание со стороны лиса.

— Не тявкай мне тут, рыжик. Дай покурить спокойно. — Миньярд действительно лезет в карман черных джинсов за пачкой сигарет, и Нил понимает — вот сейчас пора действовать. Когда в воздухе чиркает зажигалка, а ее крохотный огонек отражается в глазах лиса, он снова торопливо обходит вокруг Эндрю, заслоняет себя от него хвостом и, едва парень прикуривает, на секунду задействуя обе руки, прыгает.

Зубы клацают по ручке и сильно ее сжимают, волоча чемоданчик Эндрю за собой, пока Нил, не думая оглядываться, вкладывает все силы в свой бег. Главное, не запнуться, не зацепиться за какой-нибудь корень или камень, а лапы сделают за него всю остальную работу — унесут его далеко-далеко вместе с чемоданом Миньярда и нужными документами. Да, у него станет на одного преследователя больше, и этот, пожалуй, будет опаснее остальных, так как будет знать о Ниле слишком много подробностей, но Джостен и не такие передряги переживал. Он просто убежит от всех своих проблем — и в этом ему поможет способность ненавистного кицунэ мгновенно преодолевать огромные расстояния за считанные секунды.

Нил бежит вдоль реки, потом чуть углубляется в лес и несется вперед еще какое-то время. Челюсть болезненно сводит из-за плотно сжатых зубов, которые удерживают чемодан Эндрю, казавшийся гораздо меньше в человеческом обличие, и Джостен решает сделать секундный перерыв, чтобы перехватить его поудобнее. Лапы осторожно начинают тормозить, и тело теряет равновесие; кувырнувшись, Нил почти проезжает белой грудкой по земле, но быстро вскакивает на ноги и отряхивается.

«Все равно Эндрю не сможет догнать меня, значит, еще есть время…»

— Сбежать вздумал? — слышится голос Миньярда прямо над ухом. От неожиданности Нил аж подскакивает и хочет метнуться в сторону, но Эндрю ловко хватает его за шкирку и без труда поднимает в воздух. Голова начинает кружиться, а лапы безвольно болтаются туда-сюда, когда Джостен, с ненавистью глядя в черные глаза, пытается выбраться из стальной хватки, и тогда Миньярд просто встряхивает его несколько раз. — Плохой лис, плохой, ай-ай-ай, плохой лис!

Осознав, что в таком положении он точно ничего не сможет сделать, Нил сосредотачивается и начинает обратный переход, но и это не приводит к положительному результату — теперь Эндрю просто сильно сжимает его волосы в своем кулаке, не давая малейшего шанса на новый побег.

— Какого хрена? — шипит Нил от боли.

— Аналогичный вопрос, — невозмутимо говорит Миньярд. — Нормально же общались, а ты вдруг решил спиздить мой чемодан. — На этих словах он еще сильнее тянет волосы Нила, вынуждая его сморщиться.

— Как ты догнал меня? Ты не должен был… — Он умолкает. — Ты что, тоже кицунэ?

— Что значит «тоже»? Ты же говорил, что им не являешься, — с усмешкой напоминает тот, наконец отпихнув Джостена от себя и тут же подхватив свой чемодан.

Нил не отвечает, продолжая пораженно глядеть на Эндрю. Никто не может развить такую скорость, кроме кицунэ, да и то не все из них могут угнаться за Джостеном. Еще в детстве, когда его первый раз пробовали в Бегах, все оценили высокую скорость маленького лисенка и пророчили ему успешное будущее в Японии — именно из-за этого его мать окончательно решилась на побег. А сейчас… сейчас Эндрю почти беспрепятственно догнал его без особых усилий. Еще и в человеческом обличие.

— Еще раз посмеешь так поступить — я тебя зарежу, — тем временем говорит Эндрю, без тени усмешки доставая нож из повязок на предплечьях. — Никто не может трогать, а тем более забирать мои вещи. Тебе понятно?

Нил кривится и смотрит в сторону. Принять свое поражение он просто не в состоянии — прирожденная гордость мешается с все еще не исчезнувшим изумлением, поэтому он просто молчит. Эндрю и не требуется какой-то ответ — он кивает сам себе и бросает что-то на землю.

— Забери. Это твои вещи. Одежда лежит в рюкзаке, но судя по всему, придется купить для тебя еще пару шмоток, иначе ты их всех растеряешь.

Нил через силу подбирает и вещи, и свою уязвленную гордость. Вновь превращаться в лису уже нет никакого желания, поэтому он просто накидывает на себя одежду и сухо осведомляется:

— Мы все еще собираемся поехать на автобусе в Атланту?

— Не знаю, собираешься ли ты, — как-то злобно замечает Эндрю. — Потому что ты почти добежал до границы с Джорджией, и от Валли мы уже далеко. Придется брать автобус уже в другом городе, и лучше, если мы на него не опоздаем, бегунок.

— Ну, судя по тому, как быстро ты бегаешь, ты-то точно успеешь, куда захочешь, — с досадой огрызается Нил. «Еще и убежать от него не смогу. Ну пиздец! И как мне сделать так, чтобы он от меня отвязался?» раздумывает он, ощущая сильную неприязнь к Миньярду, наверное, из-за осознания, что тот лучше него во всем.

Эндрю поднимает левую бровь, с непроницаемым взглядом смотря на Нила, но ничего не говорит и отворачивается.

— Пойдем вдоль реки, она приведет нас к Ланнету.

Нил смотрит в его удаляющийся затылок и нехотя поднимает свой рюкзак с земли. Когда он догоняет Эндрю, тот уже снова достает сигарету и неторопливо затягивается.

— В курсе, что в лесу нельзя курить? — вяло поддевает его Нил, не зная, как лучше начать диалог. По-хорошему, наверное, стоило бы извиниться за свое поведение, но этому слишком упорно препятствует гордость.

— Плевать, — равнодушно отзывается тот и намеренно выпускает дым прямо в лицо Джостена.

Тот отмахивается, разгоняя сизые облачка в воздухе, и завороженно уставляется на тлеющий огонек на кончике сигареты. Пламя напоминает ему о стольких событиях, и болезненных, и радостных, но неизменно возвращает к матери и ее огненно-рыжей шубке. Кажется, что после смерти она обитает в каждом костре, каждом огоньке, каждом горящем язычке и неотступно следит за Нилом, проверяя, смог ли он достигнуть цели…

Вряд ли бы она сейчас им гордилась.

— Будешь? — лениво осведомляется Миньярд, протягивая ему недокуренную сигарету.

— Нет, — слишком поспешно отрицает Нил.

— А что так?

— Не особо приятные воспоминания, о которых не хочется сейчас думать. А ты? С какой целью куришь? Привычка или осознанное желание медленно убивать себя?

Краешки губ Эндрю поддергиваются в улыбке.

— Скорее, особо приятные воспоминания, о которых не хочется забывать.