— Я не пойду! - Алтан выдохнул, Вадик цокнул наигранно и Тома, взобравшаяся на дерево, яростно крестила руки на груди. - Сами идите, а я с этой старухой не разговариваю!

Рядом прошла молодая пара с ребенком, Алтану даже неловко стало от того, как большинство людей в парке оглядывались на одного молодого мужчину с длинными косами, второго вытатуированного бугая и девочку примерно двенадцати лет всю в черном, гордо восседающую на дереве. Дагбаеву пришлось в который раз за день спрятать покрасневшие от стыда уши за волосами, Вадик за его спиной прикусил фруктовый лёд. Справедливости ради, жара стояла невыносимая, повезло ещё, что Тома взобралась на дерево в углу и они могли говорить с ней, стоя в тени, ибо даже Алтан в своих солнцезащитных очках, привыкший к постоянной духоте Китая, готов был расплавиться на месте (Вадика в расчет не берём, он-то и к температурам выше привык)

Но Тома так не считала.

Тома считала, что Юма старая карга, и наотрез отказывалась вообще домой ехать, едва услышала, что дорогая тетя навестит их сегодня.

Алтан не знал в чем причина, но любые попытки достучаться до ребенка проваливались в самом начале - попробуй переспорь сто тридцать пять сантиметров чистой агрессии, тут даже Вадик пожимал плечами. Говори, не говори, она ж даже слушать не хочет, смысла нет воздух переводить. Алтан, конечно, так не считал. Зря он что-ли зачитывался книжками в каждую свободную минуту, консультируясь на ходу с детскими психологами? Это Вадик работал с ней по принципу «кинь в воду - глянь, че будет», а Алтан такой подход совершенно не принимал, для него было верхом безразличия бросать воспитание Томы на самотек.

Только вот на дворе стоял день, они находились в этом парке с часа, Тома как забралась пятнадцать минут назад на дерево, так и отказывалась спускаться вниз.

— Дёрнул же черт за язык… - Зашипел Алтан, отворачиваясь от спокойно листающей ленту дочери и скрещивая руки на груди; она вела себя так, будто никакой ссоры не случилось, без надобности голос не подавала, качала ногами в тяжёлых берцах, надувала жвачку и показательно громко лопала ее.

— Может скажем, что Юма не приедет? - Вполголоса предложил рядом стоящий Вадим, слегка наклонившись.

— Ни за что.

— Да ладно тебе.

Алтан выдохнул: не хватало ещё ребенку врать, какое тогда доверие в семье будет? Он перевел взор на пожавшего плечами Вадика. Пшеничные волосы все так же стояли торчком, загорелая кожа даже в тени блестела от тонкого слоя влаги, футболка с широким вырезом выделяла татуировку. Но самое главное - взгляд. Вадим смотрел так, словно проблемы нет, но в отличие от Томы, он не имитировал, а всерьез не понимал почему эти двое наконец не договорятся. Хрустнул бочком голубого фруктового льда, подмигнул, но промолчал на пристальное наблюдение.

Молчаливый пинг-понг взглядами завершился один-ноль в сторону Вадика, Алтан не выдержал первым:

— Что? - Раздражённо выдохнул он.

Тот усмехнулся так выразительно, похрустывая своим мороженым, что нервы Алтана грозились в поразительно короткие сроки лопнуть, подобно струнам скрипки.

— Да я просто вспоминаю, каким ты был в детстве, - проговорил Дракон тем временем, будто бы не обратив внимания на угрожающую ауру мужа; - Тома точно приемная, да?

— Я не был таким капризным.

— Да что ты…

***

— Я не пойду!

Опять двадцать пять.

— Пойдешь!

— Не пойду! Сам иди к ней!

Вадим устал.

Журчание речки хотя бы немного успокаивало напряжённые нервы. Он гонялся за этим мелким засранцем с самого двора - всю дачу отбегал, во двор к соседям заехал, чуть тетям в урожай не громыхнулся, но зато догнал - в глуши у речки. Алтан забрался на дерево, сел своей позолоченной жопой прям рядом со скворечником, надулся и отказывался спускаться. Вадим шумно втянул воздух, упёрся руками в бока, задрал голову, чтобы мелкотне в глаза посмотреть и строго произнес:

— Я же тебя стащу оттуда - хуже будет, золотко! Падай давай, чего взъелся?

Но вместо хотя бы сколько-нибудь испуганной мордашки - ну ещё бы, Вадик же почти вдвое этой сопли больше, во столько же раз шире, у него одна рука, как весь Алтан целиком - его встретили злобно нахмуренные бровки и угрожающе сжатые кулачки, которыми тот отчаянно хватался за ствол дерева. Хорошо хоть со злости, а не со страху, а то ещё успокаивать бы пришлось молодого господина. У Вадика нервы не те, чтобы пытаться переспорить Дагбаева. Тут одна фамилия чего стоит: Дракон как к этим на голову двинутым на службу поступил, сразу понял если жить хочешь - тряпку в рот и помалкивай. Но ладно ещё старик Баатар с госпожой Дагбаевой, они хотя бы нормальные, с ними говорить можно. Нежелательно, но можно! Но Вадим в свои двадцать три не на это, черт возьми, рассчитывал. Нет, ладно, жаловаться было грешно, работёнка не пыльная, вполне себе приемлемая, Баатар сказал хвостиком за госпожой Дагбаевой идти, Вадим и шел, чё, хозяин барин. Главное платят отлично, остальное дело житейское.

Но то, что вместе с госпожой Дагбаевой, придется ходить хвостиком ещё и за ее двумя отпрысками-

Вот это была подлость уровня Мстителей. Юма и Алтан - пятнадцать и двенадцать соответственно - временами ладили друг с другом и вели себя относительно спокойно, временами грызлись, как кошка с собакой. И как-то так исторически сложилось, что Вадик стал тем самым "столом", которым обычно огорождаются во время догонялок. Только в случае этих индивидуумов всегда Алтан прятался за Драконом от разъяренной сестры, а та в свою очередь, не зная, как подступиться, чтобы схватить его, бежала жаловаться матушке.

То же, собственно, произошло и сейчас.

Госпожа Дагбаева ещё утром наказала ему присматривать за детьми и, хотя у Вадима никогда не было проблем с отстаиванием своих обязанностей и границ - за что, черт возьми, он и был принят на работу - даже у него не получилось и пикнуть против ее голоса. Сказано будешь нянькой, значит будешь, сиди, не отсвечивай.

И, если Вадик правильно помнил, именно в этот день, когда он был гласом бога наречен Мэри Поппинс по скидке, Алтан умудрился сломать расчёску своей сестры. И закономерно схлопотал по шее. А потом выбесился, топнул ногой и выбежал из дома, окончательно выведя вселенную из строя - Вадиму, едва сдержавшись от чертыхания при чилипиздриках, пришлось старшенькую Дагбаеву оставить на совесть служанок, а самому рвануть вследом за той ошибкой аборта. Кто же, блять, знал, что у этой креветки ноги работают лучше, чем лёгкие Вадика! Он гребанный наемник - он не должен был выдохнуться от покатушек по деревне!

Только вот, как итог, Алтан оказался проворнее и чудом успел залезть на высоченное дерево сверкнув пяткой прямо перед носом задолбавшегося Дракона, так ещё и язык показал хвастливо.

Так и стояли, перебрасываясь словами с двух сторон.

— Да что она тебе сделала-то?! - Крикнул он. - Тебе нужно домой! Твоя матушка с меня три шкуры спустит, если не вернёшься!

— Ну и пусть! - Отзывался оттуда Алтан под вадимов разочарованный стон. - Новую отрастишь! А я с ней больше с дружить не буду!

— С матушкой своей что-ли?!

— С Юмой! Она стерва!

А вот это вот это уже.

— Так. - Вадик хлопнул в ладоши, скрестил руки на груди, приняв вид грозного взрослого и со всей возможной серьёзностью, хотя ухмылка упорно лезла на лицо, выдавил: - Ты почему так о своей сестре отзываешься? - Реакции нет, Алтан лишь насупился сильнее, качнул короткими черными волосами, надулся. - Она же не со зла! Кто тебя вообще этим словам научил?

— Ты!

Блять.

А ведь не поспоришь. Вадик и правда имел неосторожность проговориться при нем, но кто ж знал-то, что Таша, как истинный ниндзя, будет тайно следить за ним и, как губка, впитывать все слова? Он даже не имел представления почему вообще мелкий начал за ним слежку, обнаружил это уже заметно позже, только суть оставалась одна. И сейчас, честно, она не имела ни малейшего смысла.

— В любом случае, золотко, - миролюбиво продолжил Дракон, стараясь как можно быстрее вернуть это золотое яйцо обратно домой. - Смотри как это работает. Объясняю на пальцах. Ты сломал вещь своей сестрёнки. Я прав? Кивни, если я прав. - Алтан надулся сильнее, точно спелое красное яблочко, зажался, и Вадим добавил, цокнув: - Сделаем вид, что ты кивнул. Так вот, ты сломал ее вещь… Конечно она разозлилась. И конечно она разозлилась именно на тебя. Верно же?

— Нет, она просто стерва!

— Алтан!

— Что?! Она всегда злится! Я ничего не делал!

— Алт-.. - Вадим прикрикнул, сдулся… с этими детьми даже сложнее, чем с оравой новобранцев в лагере. - Алтан, - внезапно голос зазвучал неожиданно ласково и младший Дагбаев, поведшись на вскинутые авторитетно брови и добрый взгляд серых глаз, слегка вытянулся к нему. - Но! Даже если она разозлилась на тебя, это же не значит, что она права, верно? Она не должна была тебя бить, ты же согласен со мной? - Где-то зачирикали птички и Вадик ухватился за это двумя руками: - Смотри! - Крикнул он, указав куда-то вверх. - Со мной даже природа согласна! Духи леса не врут.

— Духов леса не существует! - Моментально отпарировал Таша.

— Значит ты не согласен? Юма имела право тебя ударять?

Казалось, словно само терпение ребенка держалось на сопельке, Алтан вспыхнул вновь, заныл, показывая несносный характер, вжался всем телом в дерево, оплетая его руками, и одним своим видом ясно дал понять, что никуда не вернётся.

И тогда Вадик выдохся.

В конце-концов, он что, няня? С чего ему вообще возиться с детьми? Можно же просто сесть и подождать, пока метаболизм юного организма не сделает свое дело и Алтану не приспичит поесть. Ну или сходить по большому, тут уж что успеется.

Хотя…

— Ладно, - внезапно произнес он, махнув рукой, Дагбаев насторожился, вызывая едва видную ухмылку на это, покосился в сторону, - если не хочешь - не надо. Я просто уйду. Останешься здесь на ночь, - дойдет ли до мальца или нет, Вадима не волновало, он развернулся, отсалютовал из-за спины и мерно зашагал в сторону дома. - Хотя по ночам, если ты не знаешь, здесь часто бродят волки… А ты ещё и в лесных духов не веришь. Что же будет-то? Только представь… А ведь они помогают только послушным детям, которые себя хорошо веду-у-ут!...

Раздался вскрик.

Попалась рыбка.

Вадим не остановился, медленно, с ленцой двигаясь, все отходил и отходил, пока за спиной ощутимо разрасталась чужая паника.

Детей пугать - плохо. Но этого засранца можно. Вадик даже разулыбался, нутром чуя как шкала страха прорывает край и тычется ввысь в небо соразмерно тому как он все отдаляется и отдаляется, а Алтан, сидящий на дереве, все паникует и паникует…

— Как куда? - Произнес Дракон на громкое «Ты куда-а-а?!», демонстративно широко шагнул. - Домой. Ты же сам отказываешься со мной работать. А раз отказываешься, ну не заставлять же! Придёшь, как будешь готов простить сестрёнку, - Алтан аж запищал, готовый разныться вот-вот, и Вадик продолжил, растягивая ухмылку, подобно чеширскому коту: - Она, конечно, тоже перед тобой извиниться… Но это потом. Завтра. После ночи. Когда ты сможешь не дать волкам съесть себя и героически вернёшься домой! То есть, - добавил он, глянув из-за плеча на Алтана. - Если сможешь.

— Вадим!! - Совсем закричал тот. — Вернись!

— Выживи сегодня!

Секунда.

Вторая.

Шорох листьев под ногами; майка, облегающая крепкое тело, вспотела от беготни и теперь ветер прикольно обдувал влагу; солнечные лучи, как нити, прорывались сквозь плотные ветви деревьев, журчание воды недалеко.

И копошение за спиной. Пыхтение, сопение, звук упавшего тела, заунывный стон боли, тяжёлое дыхание, яростный топот маленьких ножек.

Через пару секунд Вадим остановился и Алтан лицом врезался ему в крестец.

— Ты снова ее защищаешь, - не к месту обиженно глухо протянул он, обхватив Дракона и вжавшись в него так, что тот, даже если бы очень захотел, смог бы увидеть только темную макушку. - Почему ты всегда встаёшь на сторону Юмы? Она вредная… А ты ее защищаешь! Ты любишь ее больше меня?!

Но это совершенно не то, что Вадик собирался услышать. Даже близко не то. С чего вообще у маленького Дагбаева подобные мысли? Они и знакомы-то с грехом пополам месяца полтора. Но он уставился на мелкотню, не рискующую даже лицо показать, и от греха подальше решился лишь усмехнуться:

— Что за глупости, золотко? Одинаково я вас люблю.

— А должен меня больше! - И вновь нечто совершенно неожиданное, как если бы Вадиму обухом по голове дали. Ему бы поинтересоваться что-ли о чем речь, может потребовать сказать что-нибудь ещё, но, едва он успевает сморгнуть, как Алтану удается одновременно пнуть его под коленку...

...и моментельно вырваться вперёд. Убегая в сторону дома.

Так что у сбитого с толку Дракона оставалось лишь глупо смотреть шмакозявке вслед.

***

Дагбаев уставился на Вадима, Вадим хрустнул остатками фруктового льда, Тома на дереве все так же болтала ногой.

— Я не буду этого делать.

Но Вадик не выглядел тем, кто собирался уговаривать. Вновь пожал плечами, окинул цепким взглядом разлегшуюся дочь и неторопливо, прекрасно зная как его "я ни на что не настаиваю"-тон действует на Алтана, протянул:

— Ну, в таком случае, продолжай своими здоровыми путями, папаша, и я уверен… - усмехнулся он, - она точно тебя послушает! Ей ведь уже целых двенадцать лет и она вполне способна не поддаваться детским капризам и принимать взрослые взвешенные решения. - И, о, Алтан знал этот тон и этот тон никогда не предвещал ничего хорошего. На самом деле то, как Вадим расслабленно доедал свое мороженое и время от времени кидал «Все нормально!» мимокрокодилам, интересующимся все ли у них в порядке - два взрослых мужчины, как гребанные хищники, полчаса сторожили одну девочку на дереве - в некотором смысле даже располагало к себе. Просто Алтан так же знал и Вадика. И, что тот не брезговал обходными путями даже в случае воспитания мини-версии себя. Он вскинул голову на дочь и тут же повысил весело голос, привлекая ее внимание: - Я же прав, а, Принцесса? - Тома наконец отвлеклась от телефона, нахмурилась точь-в-точь как ее отец. - Ты же умеешь принимать взрослые решения?

- Чё? - Выдала она, стягивая наушник.

- Через плечо.. - полушепотом выдохнул Вадик. Повернулся наконец к Алтану, кивнул на Тому: - Видишь, нет? Взрослый человек перед тобой, говори давай. Чему там твои книжки учат? Я ведь их тоже читал, золотко, - усмехнулся он тут же и, не дав Алтану рот раскрыть, притянул за талию к себе, слегка наклонившись: - Ну давай подумаем, перед тобой двенадцатилетний ребенок...

Алтан фыркнул:

- Не совсем и ребенок.

- Нет, - прервал неожиданно серьезно Вадим, - ребенок. Двенадцатилетний ребенок, золотко. Тем более девочка. Тем более твоя. И моя. Ты думаешь у нас получится переспорить существо, которое росло, видя перед собой ну... - палочкой от мороженого указал сперва на всего Алтана целиком, а затем, как поставив точку, на себя. Концовка предложения осталась в молчании и Дагбаеву пришлось с выдохом согласится. Да, это правда, Тома видела какие оба ее отца в нужные моменты те еще упертые бараны. И самолично присутствовала на уроках как правильно добиться своего. Неудивительно, что она использовала их же оружие против них самих. И Вадим подчеркнул это: - Так что тут не переспоришь. Тут только переупрямить выйдет.

Но Алтану это все не нравится. Чертовски не нравится такой подход. Его воля, он бы продолжил вести с ней переговоры, только взгляд будто бы сам на Вадима, напряжённый, переходит на Тому, ответнувшуюся от них, затем внезапно Дагбаев вбирает в грудь побольше воздуха и, чтобы дочь точно услышала, строго произносит:

- Раз так, то сиди здесь. А мы с твоим отцом, пожалуй, отойдем, нам ещё Юму встречать. Дорогу домой знаешь - добивает он, отвернувшись, - вернёшься, как закончишь.

Вадик усмехается, разворачивается, свойски кладет ему ладонь на спину и будто бы подталкивает вперёд. Реакция незамедлительная: Тома окликает их, а, не добившись реакции, хохлится. Кажется они слышат даже капризное «О, так, значит, да?! Ну и прекрасно!», на что Алтан, с трудом шагающий вперёд под напором мужа, грозится развернуться и вновь начать концерт уговариваний.

- Просто иди вперёд, - шепчет ему Вадик, едва не утаскивая за собой, - расслабься и иди.

- Я не могу просто расслабиться! - Его глаза все косятся в сторону Томы, с ненавистью листающей ленту, неприятные уколы совести мешают думать о чем-то другом, а Дракон все настаивает: «давай, золотко, топай». Было бы это так легко...

Алтан смотрит на него, на тропу под ногами, смелее отдаляется, не уверенный, что сработает и уже жалеющий, что подался уговорам Вадика, но, едва они доходят до конца парка, что достаточно, черт возьми, далеко, как до ушей долетают шорохи и уже через пару мгновений Алтан видит, как Тома во всю обгоняет их и на своих двоих добегает до парковки едва пятки сверкают. Она взбирается нагло на капот, смотрит на них разозленной ящеркой, вся взвившись, и, словно вишенкой на торте, добивает высунутым фиолетовым от жвачки языком.

Удивлённого Алтана Вадику приходится тянуть за руку. В такие моменты он сперва выразительно пялится на нее, потом на Дагбаева и так бровями играет, что хочется съездить ему стулом по лицу.

- Видишь, - урчит он на ухо тихо, пока открывает дверь пассажирского, - я же сказал сработает. Всегда работает. Вы как родные, ей-богу...

Дар речи не совсем пропадает, но к моменту, когда у Алтана удается выдавить помимо мычания, Тома уже вальяжно валяется рядом - все в своем телефоне, - дверь закрыта и Вадик уже заводит машину.

И Алтан даже не понимает толком почему удивлен.

Осталось только выяснить, что у его дочери случилось с Юмой.

Хотя зная характер Юмы...