***

Первые несколько секунд всё, что только слышал и чувствовал Шинсо — это непрекращавшийся, оглушительный шум ветра в ушах. Ветряной шквал, со всей силы ударивший в лицо, выжал слёзы из глаз, заставив непроизвольно зажмуриться. Мысли в голове не просто спутались — казалось, они лихорадочным набатом стучали по вискам, не смолкая ни на миг, били тревогу — и тщетно пытались найти решение — объяснение — тому, что, мать его, сейчас происходит.

И как, будучи в сознании, Шинсо умудрился за считанные секунды в этой ситуации оказаться.

— Ну, как тебе? — не переставая по-мальчишески радостно улыбаться, весело крикнул на ходу Каминари, стараясь перекричать ветер, — Правда, классно?

Шинсо, для которого этот крик оказался сродни ведру холодной воды, кое-как приведшей его в чувство, распахнул глаза, тут же сощурившись от ветряного порыва.

Чужие руки в перчатках, не переставая крепко держать, стремительно несли его куда-то сквозь тёмные ряды домов, что на подобной скорости было даже не рассмотреть. Где-то внизу, мешаясь с ветром, слышался потрескивающий и уже знакомый звук ярко-жёлтых искр, бывших в непроглядной темноте едва ли не единственным источником света.

Предприняв ещё одну слабую ошалелую попытку вырваться, Шинсо, оставив тщетные усилия разглядеть проносившиеся мимо улицы, запрокинул голову и широко распахнутыми глазами упёрся в сияющее лицо хмыря. «Какого чёрта, какого чёрта, какого чёрта» — не переставая бесполезно (и беспомощно) вертелось в голове. Помимо ветра и искр, шумевших в ушах, по булыжнику мостовой гулко раздавался топот каблуков — настолько нечеловечески быстрый, что больше напоминал треск.

Луна едва освещала им дорогу, и ночной воздух, проносясь мимо стремительными потоками, казалось, почти не достигал лёгких, заставляя голову слегка кружиться — и дышать частыми урывками в тщетных попытках ухватить хоть немного. Не отдавая себе отчёта, Шинсо вцепился пальцами в чужую руку, словно та и без того держала его недостаточно крепко. Руки в перчатках сразу же как будто обхватили его чуть сильнее — будто ободряя?.. Шинсо пару раз моргнул, переведя одурелый взгляд с улицы впереди на лицо хмыря. Он совершенно точно начал бредить.

Дух у него перехватило ещё в тот миг, когда его ноги против воли оторвались от земли. Но теперь сердцу и подавно не было покоя. «Так не бывает — так быть не может…» — беспрестанно вертелось в голове, пока Шинсо безуспешно пытался зацепиться взглядом хоть за одно из зданий, распознать хотя бы одну из знакомых ему таверн. Двигаться настолько быстро — невозможно… Даже падение теперь, в сравнении с этой безумной гонкой, по скорости казалось лишь едва быстрее полёта пера. Сердце теперь гремело не в груди — во всём теле, отдаваясь в ушах и заставляя пальцы — лишь слегка — подрагивать, замирая каждый раз, когда вампир резко менял курс движения, а из-под его ног вырывался новый сноп ярких искр.

И — шутка ли — замирало сердце теперь не от страха. В груди — безотчётно, бесконтрольно для него самого — вздымался, трепеща, немыслимый, пламенный восторг. В горле пересохло, а слёзы, выступившие на глаза от ветра, уже текли по щекам, но на это было настолько плевать здесь и сейчас.

Он летел. Летел — так быстро, как никогда, так, как не мог летать и в самых безумных мечтах. Так, как не мог никто.

На одном из крутых поворотов Шинсо, зажмурившись, рывком вынырнул — выдернул себя из гипнотического азарта.

«Очнись, идиот!».

И, схватив ртом воздух, Шинсо собрал всю мощь в лёгких — и, чеканя каждое слово, хрипло гаркнул:

— Спусти. Меня. На землю!

До сего момента он и не подозревал, что его голос был способен на такую громкость.

Вопреки силе, которую он вложил (или попытался вложить) в свои слова, уверенная хватка чужих рук ничуть не ослабла, и вместо этого сверху донёсся озорной смешок:

— Не бойся — мы уже почти на месте!

— Я не бою… — попытался осадить его Шинсо, когда Каминари вдруг совершил резкий поворот — и — Шинсо был готов клясться чем и кем угодно — едва не впечатался на полной скорости в стену какого-то дома. В закружившуюся на миг голову закралось шальное подозрение, что он только что — по меньшей мере, прядью — поседел. Над головой послышался то ли извиняющийся, то ли проказливый короткий смех, и движение продолжилось.

В данную конкретную секунду Шинсо не был уверен, что не боялся за собственную жизнь.

Но тут он обнаружил, что с трудом, но уже мог различать отдельные дома, которые теперь не сливались в один тёмный поток.

Хмырь мало-помалу замедлял бег.

Искры под ногами понемногу меркли, больше не вихрясь с той же силой неугасимым снопом и лишь то и дело вспыхивая во тьме. Шум ветра поутих, и теперь гулкие шаги по ломаному камню, постепенно становясь реже, были отчётливо слышны. Не прошло и нескольких секунд, как вампир перешёл на лёгкий бег, а следом — на поспешный шаг. И вот спустя какое-то время он уже ступал по мостовой ровной и размеренной поступью. Наконец, жёлтые искры совсем погасли, больше не выбиваясь пылью из-под каблуков.

Шинсо, всё ещё не дыша, силясь унять безумно и против воли громыхавшее под рёбрами сердце, моргнул, проясняя затуманенный взгляд — и обнаружил перед собой порог собственного дома.

Небо на востоке едва заметно посветлело, из густо-чёрного став тёмного багряного оттенка. Несколько мелких звёзд тут же погасло, будто бы проглоченных неумолимо разгоравшимся, пусть и пока далёким рассветом.

— Вот мы и на месте, — бодро объявил Каминари и, не дожидаясь каких-либо негодующих реакций со стороны Шинсо, которые бы незамедлительно последовали, быстро и с долей аккуратности поставил его на землю.

Сам вампир, казалось, нисколько не запыхался и даже не устал, лишь улыбчиво блестя янтарными глазами. Глядя на него, никому и в голову не могло бы прийти, что он только что пронёсся несколько миль пешком на полной скорости, неся на руках взрослого мужчину.

Оказавшись на свободе и на твёрдой земле, Шинсо даже не взглянул на него. На подкосившихся ногах пройдя несколько шагов, он опёрся левой рукой о стену дома, и судорожно выдохнул.

— Ну, как тебе пробежка? — послышалось у него за спиной.

Кровь ещё стучала в ушах, разносясь остаточной дрожью по всему телу — и оседая лёгкой мутью в голове. Пару раз зажмурив и раскрыв глаза, Шинсо уставился на каменную кладку стены своего дома. Странное ощущение чужой крепкой — и аккуратной? — хватки под коленями и на талии всё ещё ощущалось невесомым давлением. Сделав ещё несколько глубоких вдохов и выдохов в попытках усмирить колотившееся сердце, Шинсо сглотнул, и прохрипел:

— Ты… — в пустую голову не приходило ни единой дельной мысли, и спустя значительную паузу Шинсо всё же неуклюже докончил голосом, от сухости в горле хрипнувшим почти жалобно, — Не смей никогда больше так делать, кретин.

«…по крайней мере, без предупреждения» — в пустой голове без его на то воли возникло единственное мысленное дополнение, которое он почти с остервенением тут же попытался задавить. Однако из-за той же пустоты, кроме этого ни о чём другом подумать не выходило. «Чёрт бы тебя побрал, Шинсо».

Вернувшись сегодня в постель и закрыв глаза, он никогда, никогда больше не позволит себе вспомнить — о том воодушевлении, восторженном азарте, когда ветряные потоки нещадно хлестали по щекам, а город перед глазами проносился со скоростью стрелы. О том, как неведомые искры вспыхивали где-то у него под ногами подобно пожару, ускоряя каждой вспышкой. Никогда больше.

— Ну, ладно уж, — уступчиво ответил Каминари, тихо хмыкнув. Послышался скрип входной двери — вампир открыл её, выжидающе остановившись. — Домой?

Вздернув голову, Шинсо прожёг его взглядом, полным неопределённых эмоций, но ничего не сказал и, оторвавшись от стены, проследовал в распахнутую дверь. Хмырь с невыносимой, до боли в зубах деланной галантностью пропустил его вперёд. Однако сам он, вместо того, чтобы пройти следом, остался на месте. Шинсо вопросительно повернул голову, и его взгляд зацепился за небо за спиной Каминари, уже расходившееся багрянцем во все стороны.

— Думаю, до кровати ты доберёшься и без моей помощи, — шутливо произнёс вампир, — Ну, а я, пожалуй, пойду.

— Катись, — кивнул ему Шинсо, не до конца понимая, что прямо сейчас чувствовал.

Он до сих пор не был уверен, почему на руках его нёс вампир — а запыхавшимся и с выпрыгивающим из груди духом в итоге оказался он. Хотя, он был бы счастлив, если бы только такие пустяковые вещи и занимали его голову — вместо тех, что, стремительно заполнив пустоту, вихрились там теперь. Воспоминания недавней пробежки, вихрей ветра, крепкой хватки…

Но он задавит их силой воли.

В следующую секунду Шинсо был вынужден вынырнуть из своих раздумчивых метаний, когда у его уха прошелестел шёпот: «Не благодари. Увидимся, Шинсо…»

— Заткнись, — не меняясь в лице, звучно рыкнул в пустоту он.

«И не подумаю благодарить, мать твою».

Естественно, стоило ему отвлечься — как хмыря уже и след простыл. Снова. Ну и пусть.

Уж когда-нибудь он его подловит.

Шинсо остался стоять на пороге ещё некоторое время, смутно вглядываясь в светлеющее небо и пустые улицы, а затем, развернувшись на носках, зашёл в дом, захлопнув за собой скрипучую дверь. Но, едва дойдя до кровати, он замер на месте.

На светлой ткани одеяла, белеющего в полумраке, лежали обитые тёмной кожей ножны с убранным в них клинком.

Моргнув, Шинсо первым делом рефлекторно опустил к поясу левую руку. Нащупал рукоять меча в ножнах, всё так же висевших на ремне. Снова перевёл взгляд на кровать — на второй клинок.

Несомненно — его.

Шинсо кривовато усмехнулся.

«Вот чёрт».

Он почти с бережностью взял в руки второе оружие — то, коего не доставало в паре столько времени. Ножны без промедления заняли своё место на поясе с правой стороны — настолько привычным образом, словно бы никогда его не покидали. В груди что-то приятно сжалось. Пальцы в трепетном чувстве пробежались по рукоятям.

«…Выходит, всё же есть, за что благодарить, чёрт ты напыщенный».

***

— Я здесь, — раздался бодрый голос откуда-то сверху, и Шинсо задрал голову, вглядевшись в сумрак. Солнце ещё не до конца село, но из города разглядеть его было уже невозможно, а свет его практически не освещал улиц, погрузив всё вокруг в густой полумрак. Наступало время тварей.

И не успел Шинсо прийти на обычное место их «тренировок», как с ним уже начали играть в игры. Ну, конечно. И его это всё ещё удивляло?

— Слезай оттуда, — с досадой дёрнув плечом, бросил он, кое-как разглядев в темноте, откуда послышался голос, движение — на крыше одного из ветхих домов. Фигура, сделав пару шагов из стороны в сторону, спускаться по первому зову не спешила.

— Сегодня ты с двумя клинками, — протянул Каминари, балансируя на краю крыши и очевидно пользуясь своим временным преимуществом, — Не хочешь, скажем, размяться сначала?..

Приподняв бровь, Шинсо фыркнул, не сдвинувшись с места и сложив руки на груди. «Здесь, возможно, пригодился бы арбалет». Каминари, видя, что его слова не произвели ровно никакого эффекта, остановился и, подумав пару секунд, тоном умудрённого опытом прибавил (наверняка — в темноте — подняв указательный палец):

— Ты же не хочешь потянуть себе что-нибудь — и пролежать дома ещё неделю?

— За неделю растяжение не вылечить, — сквозь зубы отозвался Шинсо (тем не менее, без особой злости — «Откуда бы вампирам знать так много о человеческих травмах?»). Однако, пожав плечами, он всё же молча принялся неспешно разогревать тело.

Так или иначе, хмырь дело говорил (хоть и звучащее из его уст как трусливая отговорка). А ещё Шинсо не слишком улыбалась перспектива лазать по крышам, пытаясь угнаться за вёртким вампиром, отказывающимся снизойти, наконец, на землю, и сразиться. Несколько минут разминки точно не повредят.

Быстро закончив с руками («В процессе разогреются»), он принялся за нижнюю часть тела. Как ни в чём не бывало свесив ноги с края крыши и теперь бездумно болтая ими взад-вперёд, Каминари заинтересованно наблюдал за ним с высоты.

Шинсо сделал несколько глубоких наклонов и, вскинув голову, стал медленно разводить ноги в стороны, пригибаясь к земле всё ниже — не отрывая пронзительного взгляда от глаз напротив ни на секунду. Отвыкшие от нагрузок за столько времени мышцы ощутимо напряглись. Слегка сдвинув брови, он размеренно выдохнул, привыкая к ощущениям, и продолжил тянуться ниже.

Янтарные глаза сверкнули новым любопытством.

Не собираясь отступать, Шинсо коротко ухмыльнулся, сделал ещё одно усилие — и, неспешно поставив локти, замер лишь тогда, когда бёдра легко коснулись прохладной земли.

Янтарные глаза вспыхнули удивлением и, казалось, чем-то ещё.

В какой-то момент атмосфера странным образом изменилась.

Чем-то ещё.

Шинсо, быстро моргнув, безуспешно попытался отогнать неясное чувство.

Пригибаться ещё ниже и одновременно не разрывать странного зрительного контакта стало почти невозможно, и Шинсо, выбрав второе, упёрся руками в землю, толкая себя наверх. Наконец, выпрямившись, он поочерёдно встряхнул ногами, сбрасывая напряжение и чувствуя, как по всему телу неумолимо принялось разливаться искристое тепло.

— А теперь спускайся, — коротко бросил он, выражая готовность, и Каминари, выйдя из оцепенения, незамедлительно спрыгнул с насиженного места, приземлившись с приглушённым стуком каблуков в паре десятков шагов от него. Скользнув быстрым взглядом по ногам Шинсо, вампир отряхнул брюки от пыли и игриво улыбнулся, издав короткий смешок:

— Ты ведь не надеешься, что сегодня я буду только бегать от тебя, как было в прошлый раз?

— Смотри, на крышу не залезь обратно со страху, — скрыв мимолётное торжество, в тон ему ответил Шинсо, хватаясь за рукояти и с тихим лязгом обнажая оба клинка сразу, — Какие условия сегодня?

Каминари немного подумал, потерев подбородок пальцами, и издал короткое «хм».

— Если заденешь меня, то победишь. Дотронусь до твоей спины — ты проиграл. Идёт?

Шинсо обнажил зубы в оскале, шагнув вперёд, с удовольствием наблюдая, как вампир в ответ еле заметно подобрался.

«Салки, значит?»

Каминари улыбнулся.

Шинсо сжал рукояти поудобнее.

 «Проиграл? Хуже слова и подобрать нельзя».

— Идёт.

За миг до того, как Шинсо сделал стремительный рывок вперёд, взмахнув фламбергами — в голове мимолётом возникла невольная мысль, что до встречи с этим хмырём он никогда прежде не горел таким желанием победить.

«Что ж — кажется, будет чертовски интересно».

***

Прекрасно помня о склонности вампира бесследно исчезать, Шинсо собирался как можно дольше держать его в поле зрения.

Но вместо того, чтобы попытаться опять скрыться в темноте, Каминари лишь блеснул белозубой улыбкой — и вихрем кинулся прямо ему навстречу.

«Искры…» Взгляд Шинсо почти лихорадочно метнулся вниз, выискивая знакомые жёлтые всполохи. «Этот хмырь ведь всегда пользовался своим фокусом…»

Но едва он осознал, что не видит на земле ни одной вспышки, как почувствовал резкий, но несильный толчок в грудь, и неловко попятился, переступив ногами. Чёрный круг широкой шляпы закрыл висевшую высоко луну, и на лицо ему упала тень. У самого уха озорно прошелестел голос, будто смешавшись с ветром:

— Не отставай, Шинсо.

Не тратя время на остановку и бессмысленные развороты, Шинсо, стиснув зубы, тихо зарычал, и взмахнул обоими клинками. Раздался свист разрезаемого воздуха. «Слишком медленно».

Ну уж нет. На этот раз он так просто не уступит — не держа в руках оба своих серебряных меча.

«Быть может, сегодня я даже пробью у него в груди пару отверстий» — пронеслось в голове Шинсо, и тот коротко усмехнулся. Мечты сладки — но расслабляться нельзя было ни на секунду.

Порывисто развернувшись вокруг себя, он приготовил мечи для следующего удара — и ему в глаза, рассыпавшись искрами, ударила ослепительная жёлтая вспышка, лишь на секунду вынудив моргнуть. Всё пространство вокруг, казалось, осветило новым солнцем — и на ту же секунду Шинсо увидел хмыря всего в каком-то шаге от себя. За вспышкой последовал мощный порыв ветра, поспешный топот чужих каблуков по брусчатке, и нервный смешок:

— Ух, почти достал…

Теперь задача становилась одновременно и проще и сложнее. Хмыря, даже с его бешеной скоростью, теперь можно было попытаться отследить взглядом — но и двигаться он стал в разы быстрее. Шинсо сощурился. Зрение, особенно в такой темноте, конечно, могло и подвести.

Но инстинкты не подводили никогда.

Усилием воли выждав секунду, Шинсо снова раскрутился на месте, не останавливаясь и теперь намеренно держа клинки на уровне талии — и не прогадал. Искры, густо сыпавшие по земле и ранее на полной скорости приближавшиеся к нему, казалось, притормозили с долей неуверенности, не зная, с какой стороны лучше подступить.

В конце концов, серебро всё ещё оставалось серебром.

Чувствуя, как голова понемногу начинала кружиться, на развороте Шинсо неожиданно сделал широкий шаг вперёд, вытянув один из клинков перед собой, намереваясь задеть — хотя бы остриём — тёмную фигуру. Но та, качнувшись, вовремя отступила в сторону — и искры понеслись прочь вслед за топотом чужих лёгких ног.

«Чёрт тебя» — ругнулся про себя Шинсо, и перехватил меч покрепче. Он опять надумал его измотать? Контролировать дыхание становилось всё сложнее.

Что, если рана опять подведёт в самый неподходящий момент, как в прошлый раз?

Тряхнув головой, Шинсо было напружинил ноги, готовясь парировать следующий возможный выпад. Но вдруг краем глаза ему удалось ухватить движущуюся фигуру — всего на мгновение — но этого оказалось достаточно.

«Теперь — мой черёд».

Сорвавшись с места, Шинсо метнулся туда, где, как он чувствовал, должен был оказаться вампир — в следующую секунду — сейчас.

Левый клинок взметнулся ввысь и уже рассекал воздух, будто притягиваясь к долгожданной цели, чувствуя вампирскую шею.

Фигура спешно пригнулась.

В тиши послышался глухой звук удара.

Искры на земле беззвучно погасли, погружая весь окружающий мир в темноту.

Шинсо почувствовал чужие пальцы, едва ощутимо коснувшиеся правой лопатки.

Янтарные глаза напротив ярко сверкнули лукавым огнём.

— Поймал.

***

Серебряное волнистое лезвие, почти искусственно блеснувшее при свете луны, не дрогнуло. Прохладный ветер взъерошил волосы. В серебре отразился янтарный взгляд, устремлённый в широко раскрытые глаза Шинсо.

— Почти достал, а? — с тихим смешком выдавил Каминари, однако, не посмев шевельнуться.

Шинсо замер, задержав вдох, и стиснул рукоять сильнее, не говоря ни слова.

Лезвие меча на три дюйма вошло в поля угольно-чёрной шляпы, остановившись перед бледным лицом вампира. Рука в чёрной перчатке мягко, но точно касалась чужой спины пальцами.

На губах растянулись две обращённые друг к другу ухмылки.

Я победил?

***