— Ху Тао! Милая, тебе стоит вставать намного раньше, потому что сейчас ты живешь далеко от школы! — эти слова Чжун Ли заставили девочку разлепить тяжелые веки. Единственная мысль, что вновь беспокоила её с утра: "почему я снова проснулась". Давно темноволосая не слышала копошения утренней суеты за дверью, что так мотивировала пробуждаться. Сквозь приоткрытую дверцу доносился громкий запах теплых и сладких блинчиков. Это было самое прекрасное утро в жизни девочки, не считая дней рождения. Осмотрев комнату Чжун Ли, в которой она проснулась, Ху Тао слезла с мягкой кровати и потянулась вверх, чтобы немного размяться после сна. Девушка выглянула за дверь и сразу же увидела на небольшой кухне мужчину в милой домашней одежде: большая футболка белого цвета, полосаты штаны и пушистые тапочки. Это больше вызывало недопонимание у школьницы, потому что это буквально её учитель, что сейчас готовит ей завтрак и просит называть "отцом". В любом случае, она улыбнулась, а в ответ услышала теплое, — доброе утро. 

И это действительно так. Ху Тао еще никогда так сильно не хотела идти умываться, чтобы начать этот солнечный день в разгар золотисто-оранжевой осени. Вода освежала кожу бледного лица как никогда: это то самое незабываемое чувство жизни. Утреннее солнце освещало полупустые улочки, наделяя их жизнью, а также светило в окна таких же панельных домов. Птицы пели громче обычного. По крайней мере, так казалось девочке. 

От одного воспоминания, что ей теперь не придется жить в тех условиях школьного общежития, ей становилось намного лучше, а мир ярче и прекраснее. Помимо неё, там жили и другие дети, которые часто могли темноволосую как-либо задеть. Теперь она будет просыпаться в комфортной кровати просторной комнаты, что находится в небольшой и уютной квартире, а завтрак ей будет вновь готовить отец. Неужели, это и есть среднестатистическая жизнь шестнадцатилетнего подростка? 

Наконец-то завтрак был на столе: ароматные, румяные, горячие блинчики, что были покрыты кленовым сиропом, а также чашка зеленого чая. Чжун Ли, судя по всему, ушел надевать свой строгий костюм, чтобы вскоре отправиться на работу, заодно и отвести Ху Тао в школу. Осталось только придумать, как бы это всё провернуть и не вызвать лишних вопросов у учеников: навряд-ли они будут этому рады, ещё и накрутят себе, что девушке завышают оценки. Темноволосая выполнила все свои утренние процедуры и уже торопливо кушала своё законное блюдо. Этот вкус был просто бесподобен, не передать словами. Так же сложно передать то, насколько сильно девочка соскучилась по домашней еде. В школьной столовой блюда всегда подавались холодными и пресными, часто попадалась всякая грязь на посуде, а тут – всё чисто и очень приятно на вкус, на запах и на ощупь. 

— Милая, почему ты ещё не одета? Нам нужно скоро выходить, — совершенно спокойно подгонял свою дочь Чжун Ли, поправляя рукава белой рубашки на локтях. Мужчина осмотрел её маленькое тело, пытаясь отметить для себя что-то новое: не упустил ли он очередной царапинки на неё тонких руках или ногах. — Ты поздно встала, так что нам придётся вызывать такси. 

"Почему я обвиняю в позднем пробуждении её, а не себя? — подумал темноволосый, отводя голову в сторону. Он продолжил теребить выступающую складку на ткани, не отрывая пустого взгляда от пола. — Может, это я встал на несколько секунд позже обычного? Сколько сейчас времени? Возможно, мне не стоило так торопить её. Семь часов утра четырнадцать минут. Я, что, снова волнуюсь? Мне нужно срочно покурить и успокоиться". Чжун Ли наконец-то услышал зов тоненького голоса, что так обеспокоенно кричал его имя. Он посмотрел на Ху Тао: она по-прежнему сидела на деревянном стуле и чуть качала худенькой ножкой, но уже закончила с завтраком и выглядела весьма довольной. Совершенно не хотелось идти сейчас куда-то, а просто лечь и немного подумать о наболевшем. Собственно, этого всегда хотелось мужчине. 

В 7:52 Ху Тао и Чжун Ли вышли из заказанного такси прямо у ворот школы. Мужчину уже совершенно не волновало то, кто их увидит и будут ли тыкать пальцами – он не покурил и не выпил кофе утром. Девочка робко сжимала руку учителя, не желая отпускать её ни на секунду, но, всё-таки, они находятся в официальных отношениях и это строго запрещено. Ученица поспешила уйти вперед, чтобы смешаться с толпой таких же школьников, что спешили в школу. Темноволосая не стала прощаться с отцом, ведь все равно они увидятся на уроках. Она лишь улыбнулась ему, когда решила посмотреть на него последний раз перед долгой разлукой. 

Чжун Ли заметил эту милую улыбку и она значительно подняла ему настроение. "Давно я не испытывал такого возбуждения от одной лишь улыбки. Надо же.." — мысленно удивлялся Чжун Ли, не заходя на территорию школы, что от улицы их отделял забор. Дрожащая рука потянулась к карману, чтобы взять пачку и наконец закурить эту чёртову сигарету, что сейчас была ему нужнее кислорода. Повернувшись в сторону, он увидел, как к нему на встречу идёт ещё один учитель: рыжеволосый Чайлд. Выглядел мужчина, как всегда, радостно и непринуждённо, как будто он идёт работать в самую лучшую школу этой страны. С сигаретой у рта, Чжун Ли улыбнулся ему в ответ, ведь его рассмешил тот факт, что они встретились второй раз подряд , когда темноволосый курил. 

— Доброе утро, мистер Чжун Ли. Надеюсь, я не доставил Вам вчера проблем своим состоянием, ха-ха? — посмеялся Тарталья, доставая, на удивление, тоже сигареты. Сунув один из свертков себе в зубы, Чайлд подкурил кончик с табаком. — Можно ведь, обращаться на "ты"? 

— Доброе утро, — с тихим смешком поздоровался Чжун Ли, осмотрев своего друга. Он был одет в тот же костюм, что и вчера, но это было не слишком критично: выглядел рыжеволосый все равно опрятно. — Не помешал, а даже позабавил. Видимо, вы с тем мужчиной в отличных отношениях. 

— Не в таких уж. Мы просто сошлись характерами и решили пообщаться, — пожал плечами Тарталья, чья сигарета стремительно укорочалась. — Я слышал, ты удочерил Ху Тао? И как она освоилась? Думаю, с ней у тебя не должно возникнуть проблем. Ну, или у вас, если ты живёшь с девушкой. А, может, и парнем. 

— Я, пока что, не хочу разговаривать об этом и ставить всех на уши по этому поводу, Тарталья. Ху Тао сейчас очень нервничает из-за столь странного переезда, а я стараюсь строить с ней доверительные отношения. Нам троим, включая тебя, будет лучше, если мы будем молчать об этом всём, хорошо? — вздохнул Чжун Ли, стараясь сказать это как можно повежливее и убедительнее. Он прикрыл глаза и хитро улыбнулся, — А моя личная жизнь тебя не должна волновать. Пока что. 

Мужчины снова распрощались на том, что посмеялись. Чжун Ли оставил позади своего друга, а сам ушёл по направлению к школе, чтобы отправиться в нужный класс. По пути он встречал самых разных людей, которых ещё не успел запомнить как-либо: одни были  с родителями, другие одни; кто-то общался с учителями, а кто-то со своими сверстниками. Мужчина мог лишь вздыхать, смотря на счастливые лица детей и их родителей, ведь сам он этого больше никогда не испытает. Хотя, ему этого уже и не нужно. 

***

— Доброе утро, класс. Извините, что я задержался, — в спешке проговорил мужчина, кладя сумку на стол. Чжун Ли осмотрел горизонт классного помещения, а затем вернул взгляд на стол. Сегодня учитель был сам не свой, какой-то рассеянный. Постоянная тряска будто не могла покинуть его тело. Странные люди, что сидели в этом классе, просто не отрывали от него глаз. — Начнём же наш урок. 

С этих слов начался ещё один долгий урок, полный непонятных тем и фактов для многих учащихся. Тем не менее, урок был сорван. Дети просто перестали слушать его, начали переговариваться и всячески мешать Чжун Ли продолжать. Тихо рыкнув, темноволосый зашел за стол и уперся руками о его поверхность. Он поднял голову на класс, а затем с повышенным тоном проговорил: 

— Раз история вам не интересна, то почему бы не заняться творчеством? — выждав небольшую паузу, учитель продолжил, поняв, что большинство его слушает. — Вам предстоит написать сочинение на тему "Я умер. Что скажут мои друзья, мама или папа на моих похоронах". Глубокая тема для рассуждения, не так ли? 

— А если не на чем писать? — раздался грубый тон из глубины класса. Этот вопрос был успешно проигнорирован учителем. 

— Приступайте. Времени у вас осталось.., — Чжун Ли посмотрел на наручные часы, что были подарены ему его покойной невестой на 3-тий год отношений. Учитель не снимал их очень давно и при одном взгляде на них всплывал тот самый день. Отбросив посторонние мысли, мужчина отметил для себя время до конца урока. — тридцать минут. 

Парень, что задал вопрос, бесцеремонно встал и пошел по направлению к учителю. Его взгляд был суровым и очень злым. "Ты, что, оглох!? — прикрикнул темноволосый ученик, чьи пряди иногда отдавали темно-зеленым и бирюзовым цветами, а на плече из под белой футболки виднелась татуировка. Чжун Ли посмотрел на него пустым взглядом, ожидая, что этот неформал что-то вытворит. Мужчина успел чуть приоткрыть рот, чтобы что-то сказать, но ученик его опередил: он взмахом руки скинул несколько вещей со стола, а затем вернул глаза на преподавателя. — Дай мне блядскую бумагу". 

Чжун Ли вздохнул и решил, что если этот молодой человек так общается с ним, то в жизни у него ничего не построится: 

— Знаешь, а ведь это обычные вещи. У них нет чувств: они пустые. А мои чувства ты никак не заденешь, ясно? Я понимаю тебя: зол на жизнь и винишь во всем всех окружающих, но не себя. Но на меня злиться глупо, ведь я один из тех, кто пытается дать тебе шанс на жизнь. Теперь я попрошу тебя сесть и постараться написать эту речь, а я дам тебе бумагу. Договорились? — Тон Чжун Ли был спокойным, почти безэмоциональным. Он действительно хотел донести до этого недоумка то, что это ненормально и что в жизнь сама себя не исправит. Темноволосый потянулся к одной из папок, что содержали в себе чистые листы формата А4, а затем протянул один из них подростку. Грубым жестом лист исчез из ладони преподавателя, а затем издалось такое же жесткое: "И ручку гони". Казалось, что ему очень хотелось оскорбить Чжун Ли за такие слова, особенно перед всем классом, но всё-таки здравый смысл парня заставил сдержаться. — Благодарю. Каждый из вас сдаст мне лично листы в конце урока. Может, философия и литература вас интересуют больше? Всё равно вы не выполняете домашнее задание, так почему бы и не заработать лишнюю оценку?

Весь урок мужчина провел в тишине, лишь изредка слушая мычания раздумий. Он сидел на стуле и лишь изредка поглядывал на учеников; в основном его взгляд был устремлен в окно. Стоял прекрасный полдень, скоро уже должен был начаться обед. "Я не дал Ху Тао денег на обед, и даже не собрал ей его. Я ужасный отец" — мельком пронеслось в голове у мужчины, что разглядывал багровый лист, что медленно падал на землю. Иногда Чжун Ли казалось, что он в точности так же падает вниз, прямиком в бездну небытия и меланхолии, постепенно переставая видеть связь между самим собой и окружающим миром. 

От пожирающих мозг мыслей Чжун Ли спас звонок. Мужчина сразу же поднялся, поправив свой черный жилет, а затем принялся ждать письменные работы своих учеников. Размышления на столь депрессивную тему вызывали у преподавателя необычайный интерес, ведь не каждый день удается заглянуть к таким детям в голову. Хотя навряд ли эти богом забытые подростки воспримут это всерьез. По мере сдачи, темноволосый мог изредка видеть фразы сочинений, где частую роль играл монолог и обращение к читателю, либо же к самому себе. Во взглядах учеников он видел уже здравомыслящих людей, которые смогли порассуждать на важную для каждого человека тему, которая способна помочь пересмотреть текущее положение и отношение к жизни и к окружающим. Грустные и серьезные лица, полные отчаяния, проплывали мимо глаз преподавателя. Может, на этот раз они поймут с кем их связала бренная жизнь? Явно не с каким-то наркоманом, который потерял всё в жизни и пришел к преподаванию. Всё же, что-то у него и осталось: кровь, что не видела запретных препаратов, и здравый смысл осознания. 

"Всем хорошего дня и хорошо пообедайте! — с явной издевкой крикнул Чжун Ли уходящей группе человек, что трудно было назвать школьным классом. Обратив внимание на помещение, он заметил, что только двое девушек остались в нем. Это была Ху Тао и ещё какая-то светловолосая девушка с большими зелеными глазами. Мужчину обрадовала та мысль, что у его дочери есть подруга и ему не придется сидеть вместе с ней закрытом классе и прятаться ото всех, чтобы ей не было столь одиноко. Преподаватель лишь отметил, — Ху Тао, зайди ко мне после уроков, пожалуйста. Это на счёт твоего сочинения". Кого он пытался обмануть? Он даже и глазом не видел, что этот хрупкий человек там написал. Чжун Ли хотел лишь ей сказать о том, что девочке предстоит посидеть дома одной. 

***

Пустой автобус. Место, где можно прочувствовать жизнь иначе: транспорт везет тебя в неизвестном направлении совершенно одного и при случае катастрофы никто не сможет тебе помочь, кроме самого себя. Так и в жизни. Всегда нужно действовать в одиночку, даже если тебя окружают толпы надежных людей. 

Чжун Ли сидел на этом ободранном сидении, что возило на себе не одного человека, и смотрел в окно, где лишь изредка он мог видеть фонари и фары проезжающих машин. Мигающая лампа мешала полному обзору и наслаждению вечерним городом в дождь. Как назло, зонта он с собой не взял. Тяжело вздохнув, темноволосый поднялся и подошел к дверям, чтобы выйти на конечной остановке и пройти к зданию больницы. На нем была лишь рубашка, в которой он был сегодня на работе, а также его верная сумка, что сейчас спасала его и так намокшую голову. По лужам Чжун Ли прошел к зданию больницы. Здесь он был частым гостем, ведь приходил сюда чуть ли не каждый день, а пару раз и вообще ночевал. 

— Сегодня Вы пришли поздно, мистер Чжун Ли. Ваш отец почти лёг спать и у Вас остается крайне мало времени на разговор, — из стойки информации встала миловидная девушка, что работала здесь и дружелюбно улыбнулась промокшему преподавателю. 

— Я не надолго, — мужчина даже не поздоровался с ней, ведь был крайне измотан за сегодняшний день. — Мне достаточно увидеть его. Вчера не смог прийти из-за новой работы. 

— Пройдёмте. Я провожу Вас в палату, — работница прошла вперед, провожая за собой темноволосого, попутно рассказывая ему подробности состояния болеющего родственника. — В последнее время его состояние стабильно, но он всё чаще стал забывать всё и вести почти неподвижный образ жизни. Боюсь, что мистер Чжун вскоре не сможет ходить вовсе. 

Слова этой женщины были для мужчины белым шумом и он совершенно не придавал значения этим фразам. Единственное, что ему сейчас хотелось – посетить отца, а затем отправиться домой. Может, в глубине черной души еще было желание обнять свою приемную дочь и сказать, что он любит её, хоть прошло и не так много времени с их знакомства. всё же, лучше сейчас, чем потом или вообще никогда. 

Перед ним открылась дверь в палату. Отец лежал на кровати и смотрел в стену, изредка бормоча себе под нос странности. Чжун Ли улыбнулся лишь при одном виде своего единственного родного человека, что сейчас находится с ним в этом огромном мире:

— Здравствуй, пап. Как твое самочувствие? — темноволосый сел на стул, что стоял у кровати и нагнулся поближе к отцу. 

— Чжун Ли? Сынок, как давно мы не виделись. Ты давно здесь сидишь? — видимо, этот старик совершенно потерял счёт времени. Уже около года он находится под медицинским присмотром и прикован к больничной койке. Интересно, он помнит, как выглядит мир?

— Я только что пришёл. Мы не виделись один день, всё хорошо. Я постараюсь приходить к тебе и дальше ежедневно. У меня отличные новости: я наконец-то нашёл новую работу, — мужчину переполняли эмоции. Неужели, разлука длиною в один день с отцом его так тронула? — И ещё.. помнишь, ты мечтал о том, что у тебя будет внук или внучка? Дело в том, что по счастливой случайности я удочерил одну замечательную девочку. И я уверен, что она тебе понравится. Именно поэтому я и не пришёл вчера к тебе. Постарайся простить меня за это. 

— Я всё понимаю, мальчик мой. Ты тоже не менее замечательный человек: обучать детей столько лет и при этом сохранять такое спокойствие! Особенно взять на себя силы усыновить ребёнка в таком раннем возрасте.. Ты постоянно заставляешь меня гордиться тобой, даже на старости лет. 

— Спасибо, отец, — Чжун Ли прикусил губу, лишь бы не пустить слезу при родном человеке. Он положил свою ладонь тому на холодную руку и слегка сжал. Решив, что пора отвлечься, мужчина перевёл взгляд в сторону. — Ты уже не ведёшь дневник? 

— Дневник? Ах, тот чёрный блокнот. Я уже не вижу нужды. Я вел его, чтобы не забыть о каких-то вещах в жизни. Например, что ты мой сын или что я уже поел сегодня, — пожилой мужчина тяжело вздохнул. — Я просто забыл как писать и читать. Странно, что я ещё помню как разговаривать и строить свои мысли. Я скоро умру, Чжун Ли, вот и не веду этот.. как ты его назвал? дневник. 

Эти слова посыпались, как соль на открытую рану в сердце Чжун Ли. Он не готов был потерять ещё одного родного человека так скоро. Это было одно из тех невыносимых чувств грусти и беспомощности, что уже не было сил сдерживать свои слезы и крики. Было сложно и больно, но мужчина оставлял своё обыденное выражение лица. 

Время приёма подошло к концу. И вот вновь автобус, что готов выслушать все твои переживания. Сейчас в мире был только Чжун Ли и пустой салон транспорта, что теперь вез его до дома. Вся эта тряска по неровному асфальту заставляла выпустить все свои эмоции. С каждым скачком слёзы выливались сильнее, а на душе чуть легче. Не каждый день учитель сможет поплакать самому себе в плечи и выплеснуть всё из себя в окружении лишь его мыслей.