Вёльва сказала:

“Мед здесь стоит,

он сварен для Бальдра,

светлый напиток,

накрыт он щитом…”

“Сны Бальдра”, пер. А. И. Корсуна

Ви с сомнением посмотрела на файл с легендой. Через строки смутно просвечивало лицо Декстера ДеШона, и она послала ему полный сомнения взгляд. “Ханна Конуэлл”, серьезно? Да у нее прямо-таки лицо типичной Ханны, точнее, типичной Конуэлл.

— Брось. Почему бы нет. — Сказал ей уже в машине Джеки. — Допустим, ты замужем.

Допустим, подумала Ви. На Валери она тоже не то что б сильно походила. Когда выбирала себе новое имя, нужно было записаться Вайноной, подумала она. В качестве компромисса. Но теперь уже давно было поздно.

По крайней мере, ее не обозвали какой-нибудь Покахонтас Щук-И-Волов-Собирающей. Это было бы оскорбительно.

Но дома, переодевшись в костюм, отваленный ДеШоном от щедрот своих, она подсунула под ленту косы перо орла. То самое, оставшееся у нее по настоянию Джеки. Иногда выглядеть несколько ебанутой по той или иной теме только на пользу операции.

Впрочем, костюм, примерив, Ви тоже отвергла. И рискнула натянуть заполученное на какой-то распродаже бэ-ушное корпоратское платьишко: черно-винный футляр, изрядно облагораживающий то, что казалось безнадежным облагородить.

Она прекрасно знала, как выглядит. В первую очередь — подозрительно. Армейские татуировки немного сглаживали впечатление от ее откровенно бандитской рожи, помогая вообразить прошлое более достойное, нежели у нее на самом деле было, но все-таки помогали не на сто процентов. Так что Ви не отказывалась по случаю разыграть индейскую карту. Как говорил ее дедуля, про белых стоит знать два факта: они любят Керри Евродина и боятся индейских проклятий.

— Вы пытаетесь меня оскорбить? — Вытаращила она глаза на швейцара, только что с сомнением сканировавшего “болт” в кейсе. Ну, понеслась! Но швейцар молниеносно сдал на попятную. Ви даже не ожидала такой быстрой капитуляции, она привыкла к тому, что следующей фразой бывает “а ты хули забыла тут, сука красножопая”, но, видимо, в некоторых заведениях и впрямь по одежке встречают. Там, где ей прежде ходу не было. “Компэки-плаза” — это, что очевидно, не заброшки во власти “Шестой улицы”.

Ви зашагала к стойке регистрации, где Джеки уже разливался соловьем. Ресепшионистка внесла их в базу и вознамерилась звонить их прикрытию — Хадзимэ Таки. Который ни о какой покупке на свое имя не мог знать ни сном, ни духом. Висящая на прямой линии Ти-Баг тотчас всполошилась, да Ви и сама знала, что подобное не по плану.

— Нам нужно немного времени… приготовиться там, то-се, — беспомощно пробормотала она. Когда Джеки начал гнать пургу о восемнадцати часах лета из Новой Барселоны и киберпсихе, задержавшем рейс, Ви мысленно выдохнула, чуть было не застонав в реальности. Облегчение на нее накатило сравнимое с тем, какое она готовилась испытать минут через десять, стащив в номере узкие туфли. ДеШон купил наряды — то есть, оплатил их, но шмот Ви выбирала, кажется, Ти-Баг. И, судя по всему, ходить почти двадцать четыре на семь в нетранненской сбруе плохо влияет на память о том, как обычные люди живут: шпильки терзали Ви и только усиливали ее тревогу. По крайней мере, узкие брюки со стрелками и вдавливающий под ложечку пуговицы жилет остались дома. Драться проще в платье, как ни парадоксально. Особенно, если не боишься засветить белье. Вот этого Ви не боялась. Разве что этого — ни капельки.

Ресепшионистка попросила ее приложить руку к валидатору, и когда Ви сделала это, заметила, что ее некогда выбитый в драке мизинец, обычно дрожащий от прилива адреналина, и сейчас подергивается.

— Джеки, хватит, — ворчала Ти-Баг по связи.

— Что? Я просто импровизирую.

Когда они двинулись прочь по коридору, Ви хлопнула Джеки по заднице.

— Просто поддерживаю твою импровизацию. Надеюсь, это кто-то заметил. 

Он взглянул на нее недоуменно.

— А чего? Разве мы не изображаем любовников?

— Разве изображаете? — Спросила в наушнике Ти-Баг. — Сосредоточьтесь уже.

В лифте Ви вскинула глаза на потолок в поисках камер. Наверняка они там были, и, по идее, это ни в чем не должно было помешать делу. Но веселью? Она едва сдерживалась, чтобы не начать флиртовать еще откровеннее. Адреналин гальванизировал ее, и, как всегда в подобной ситуации, пока не нужно было бежать и отстреливаться, Ви чувствовала, что ее возбуждение ищет хоть какого-то выхода.

Номер оказался выше всяких похвал. Ви в жизни не видела такого роскошества.

Она прыгнула на кровать. Мягкая, пружинистая, но беззвучная, равно удобная для сна и для секса… просто сказка.

— Нам бы с Мисти такой номер, — мечтательно произнес Джеки, поставив кейс на тумбочку у стены. Распахнул, вставил щепку в разъем за ухом — бот приподнялся, покачиваясь на ногах, точно пытался размяться со сна.

Ви нахмурилась, и Джеки улыбнулся.

— Для тебя тут все слишком жеманное.

— Брось, я тоже люблю девчачьи штучки. — Она показала руки. — У меня даже ногти накрашены.

Случилось это дней десять назад, о чем красноречиво говорили жалкие остатки черного лака. Но по факту же она не лгала.

— Тут все включено? А мы можем заказать шампанского в номер? И я бы не отказалась от круассана.

— Сосредоточьтесь, — рыкнула по связи Ти-Баг. — Работы на пятнадцать минут и хоть до конца жизни будете по глаза заливаться любой алкашкой на выбор.

Не то что б это успокаивало. Адреналин, смешанный с возбужденным предвкушением, на деле никак не давали Ви подумать о том, что ей предстоит.

Ви испытала жгучее желание поцеловать Джеки. Сесть сверху, скинуть дорогущее платье, под которым находился ее обычный видавший виды лифак. Взять руки Джеки и положить себе на бедра или на грудь. Почувствовать его не просто рядом, а по-особенному близко, и забить тревогу сексом.

Но они уже один раз сплоховали, и она не собиралась все усложнять, кувыркаясь с ним во второй раз. Тем более, что они были на задании, она сама упрекала Джеки, что у него “недостаточно холка дергается”, хотя ее саму тревога просто кипятила изнутри.

Она не хотела его потерять. Но сближаться не имела права.

Бот застрял, и Ти-Баг попросила Ви встать у руля, раз уж она не стесняется патчить импланты на все эдди, что есть в кошельке. Пришлось поработать. Действительно, упрекнула Ви сама себя, что-то рановато она расслабилась, готовая почивать на (невыносимо манящей кровати) лаврах. Так что когда Баг сказала, что у нее работы на пару часов, Ви не знала, расстраивает это ее или радует.

— Ну так что, все-таки по круассану? — Ви оперлась руками о спинку дивана и откинула голову, как актриса. Но в смутном отражении окна за спиной Джеки выглядело это скорее неуклюже, нежели кокетливо.

Ви не обманывалась на свой счет. Из нее “герлфренд материал” выходил паршивенький. Во всяком случае, Джеки нужна была такая, чтобы умела готовить и не жаждала лезть под пули. Ну насколько Ви полагала.

— Можно и по круассану. На первом этаже знатный бар. Vamonos, mamita.

— Мне нравится, когда ты так говоришь. Как в старых фильмах.

Он подошел к ней, и она намеренно задела его лодыжку носком туфли.

— И ты назови меня как-нибудь. — Джеки стоял так близко, что Ви могла бы коснуться его и коленом, если б (перестала сдерживаться) решилась на это.

— Зачем? Не все ли равно со встроенным-то переводчиком?

— Я просто хочу услышать, как ты скажешь что-нибудь на языке чероки.

Ви выпрямилась, разрывая дистанцию между ними.

— Почему ты хочешь, чтобы у меня был какой-то якорь? — Она отвернулась, чтобы не договаривать: якорь — это слабость. Но Джеки не бежал от якорей. Он собирал их вокруг: мама, девушка, друзья… Ви.

А она избавлялась от всех привязанностей… но не затем ли, чтобы иметь возможность сказать “я ничем не связана”? Она вспомнила, как еще до того, как узнала, что у Джеки есть девушка, после какой-то пьянки схватила его за ширинку и именно это сказала: “я ничем не связана”. Нет, “я ни с кем не связана”, вот что она произнесла в тот раз. Его рука упиралась в стену у ее головы, и она подумала… неверно. Неправильно прочла ситуацию. Он тогда взял ее за запястье и убрал ее руку… не сразу. Но вполне уверенно. Так оно и длилось потом: ни да, ни нет, пока не разрешилось ночью, в которую смешанное с алкоголем обезболивающее дало странный эффект.

Джеки не обещал ей кольца на безымянный палец, он вообще ничего не обещал, но именно в этой неопределенности она и хотела бы замереть с ним навечно.

Ни да, ни нет.

Не верила она ни в какие якоря. Во всяком случае, теперь. Уже. Семья, клан — дерьмо свиное, вот это что. Есть только дороги, иногда они пересекаются, и от того, что их с Джеки пересеклись здесь и сейчас, она собиралась взять все.

Но она уже сама пошла против своих правил.

— Я и так уже сказала тебе кое-что — свое имя.

— А мне всегда мало, как будто ты не знаешь, colibrí.

Что он ждал от нее? “Я тебя люблю”? Вряд ли. Что она могла сказать?

— Dehena, — сказала Ви тихо, взяв Джеки за руку. И переводчик сказал: иди сюда. В конце концов, они были наедине в шикарном номере с бесплатным шампанским. И очень большой, очень мягкой кроватью. — Hawatsa.

Ты не должна, говорил внутренний голос, ты не можешь себе этого позволить.

Но вот же, отвечала другая часть Ви. Темная… но не черная, скорее красная, как страсть. Вот, отвечала она, смотри, я не могу, но позволяю, и не происходит ничего страшного. Никто не умирает, если только не от удовольствия.

По крайней мере, теперь у них были презервативы. И шампанское. И то, и другое унимало тревогу Ви.

— В нашем же номере камеры отключены, правильно? Баг позаботилась об этом? — Ви стрельнула глазами на пустой кейс, раззявленную пасть вентиляции. — Ну, из-за дела, конечно.

— А что такое, ты себя стесняешься?

— Можно подумать, ты нет.

— Да я такой красавчик, что можно хоть по телевизору показывать.

Не поспоришь, подумала Ви.

— Отключены, расслабься. Но можно включить, наверное, ты только скажи.

Ви смущенно хлопнула Джеки по плечу и толкнула на кровать. Она не собиралась до конца раздеваться и раздевать его, но как-то так получилось, что теперь их одежда грудой лежала на полу.

— Очень жаль, что ты без галстука. — С искренним сожалением произнесла Ви. — Я бы оставила его на тебе, только его, больше ничего.

С Ви все было просто: Джеки взялся за край подола и потянул его вверх, но слишком много было ткани, чтобы оставить ее на талии, и Ви скинула платье через голову. С шорохом черно-рубиновая груда атласа легла на пол. А Ви попыталась — пусть безуспешно — превратить раздевание в прелюдию. Прошлась ладонями по груди Джеки, пытаясь запомнить ощущения, потерлась лицом. От поцелуя на ткани осталось влажное пятнышко, и Джеки с заметным сожалением отстранился — только чтобы поторопиться и не прерываться потом на середине. Джеки стянул рубашку через голову, точно футболку, и бросил поверх платья Ви.

— Можешь остаться в туфлях. — Предложил он в ответ.

— Ну нет! Я всю дорогу сюда ждала, когда же их сниму!

Они торопились, поэтому им досталась Mystery Of Pop в динамиках и презерватив в блестках. Потому что при таком широком выборе, какой предлагали автоматы в Компэки-плаза, для скорости нужно было брать первое попавшееся. В другой ситуации Ви непременно изощрялась бы в шутках добрых полчаса, но сейчас у них не было столько времени на болтовню. Оба чувствовали, что нужно опробовать шикарную кровать — несмотря на то, что дело было “верняк”, всегда оставалась доля процента на неудачу. Возможно, им пришлось бы после скрываться, пока шум в городе не уляжется — черт знает, в каких условиях. Возможно, во всем обратных изысканной обстановке “Компэки-плаза”. И порознь.

А сейчас Ви видела себя в зеркальном потолке, раскинутой на кипельно-белых простынях, с ногами, обвившимися вокруг талии Джеки. Его руки с золотистым загаром на фоне бронзовой кожи ее бедер казались неожиданно бледными.

Она видела их обоих: двоих, ставших одной сущностью.

Он стоял на коленях, держа ее за бедра — Ви пришлось встать на цыпочки, согнув ноги, приподняться на лопатках. Для такой позы матрас был мягковат, и она чувствовала себя утопающей, еле задержавшейся в шаткой позиции. Но Джеки держал ее крепко, а двигался мягко, исследуя со всем тщанием, единственным способом, каким еще не изучил: изнутри. Его член, прежде торопливо и жадно врывавшийся в нее, теперь плавно осваивался там, где теперь ему всегда были рады. Впереди у них было два, может, три часа. И все они грозили состоять из волн трепещущего искристого наслаждения. Ви выдохнула, не успев сдержать стон, выгнулась, подставляя голую напряженную грудь отражению над головой.

Она слышала приглушенные шорохи за стеной: кто-то ходил по коридору, разговаривал по телефону. Двое мужчин остановились почти напротив двери их номера и говорили о третьем, не присутствующем. И от этих звуков, долетавших до Ви, точно шум далекого прибоя, накатывающих волнами, от памяти о том, что на деле они с Джеки не в безопасности, они на чужой территории — однако вместе, слившиеся воедино, Ви зажмурилась, и по ее щеке скатилась слеза.

— Эй, chica, ты чего? — Джеки замер, едва сумев выдохнуть это со сбившимся дыханием. Каждое слово Ви чувствовала горячим прикосновением к векам, когда он лег рядом с нею.

— Я… ничего, это от умиления, — сказала она. И не соврала. — Забудь, забей. Трахнемся как в последний раз.

Только рядом с ним растворялась ее память о смерти и таяли мысли о крови. В ее голове это звучало неромантично. Коряво. Даже пугающе. Так что она сказала иначе:

— Я не хочу тебя потерять.

— Не потеряешь. Я весь твой, и еще очень, очень надолго — пока сама не погонишь.

Они лежали обнаженные и не укрытые одеялом, точно в Эдемском саду. Рука в руке. Без одежды они уже больше не могли сойти за Ханну Конуэлл и Рамона Викторино — слишком много шрамов, слишком много партаков. Голь хейвудская, как есть, и не больше.

— Так ты поговорил с Мисти?

Джеки мгновенно нахмурился. Поворочался на кровати, жалея, что уютная расслабленность покинула его тело от неприятных воспоминаний.

Если с Мисти он так и не поговорил, то Ви не могла сделать это за него. Она много неправильных вещей понаделала, в том числе, минут пять назад. Но хотя бы не соваться в объяснения между ними она могла. Что-нибудь будет, как-нибудь решится — так она думала. Для Мисти, скорее всего, все покажется серьезнее, чем для нее. И Джеки. Чем выше шанс словить пулю, тем проще смотришь на такие вещи. Секс на стороне кажется проступком того же порядка, чем опоздание на свидание.

Разумно было встать и снова одеться, Ти-Баг наверняка скоро закончила бы, но Ви никак не могла себя заставить. В сексе днем есть какая-то особенная прелесть, особенно с мужчиной, которого, как ты знаешь, не волнуют ни твои выцветшие партаки, ни шрамы.

Еще думая о шрамах, она провела пальцами по рубцам на груди Джеки — память о “Валентино”, которую уже никакое время не вытравит.

— Когда ты будешь стареньким дедушкой с деменцией, у тебя на груди все еще будут эти следы.

— Это полезно. Неприятная память, но негоже отмахиваться от прошлого.

Ви убрала руку, но Джеки взял ее за запястье и снова положил себе на грудь. Она слышала ладонью, как стучит его сердце.

— Прошлое важно.

Он провел пальцем по ее косичке, пока не дошел до пера, заткнутого за ленту. Чудо, что оно не затерялось где-то в кровати от их любовных упражнений.

— Ты предлагаешь мне хранить в голове мусор, которому я не рада?

— Я просто пытаюсь нащупать, что тебе нравится, — Джеки покатал ее прядь, собранную в косичку, между пальцами. Перо крутилось, щекоча его ладонь. — Ты себе на уме, chica, но кое-что ты еще не пробовала.

— Например?

— Массаж ног. Доверие.

Ви легонько шлепнула Джеки по плечу. Улыбнулась. Но в эту секунду ее нагнало осознание, что он прав.

— Слушай, можно неприличный вопрос? — Джеки воровато стрельнул глазами вниз. — Индеец у тебя на бедре… Это портрет твоего дедушки?

Ви заржала так, что минут пять не могла успокоиться. У нее даже не нашлось дыхания, чтобы выдохнуть “нет”. Когда она, наконец, унялась и вытерла с ресниц слезы изнеможения, у Джеки на уме уже было другое.

— Как думаешь, почему он отказался? — Джеки заметил изумление на лице Ви и пояснил. — Ёринобу Арасака. Он же как сыр в масле катался.

Она подперла голову рукой. 

— Спрашиваешь меня, потому что я такая же?

— Не… не думаю, что у тебя был папаня с уровнем доступа “бог” буквально ко всему.

Она слиняла от семьи, чтобы не оказаться обреченной барыжить дешевой наркотой, работать в казино или разносить тарелки в сраной кафешке. Из армии ее выперли за “проблемы с авторитетами”. Клан развалился — потому что в клане каждый сам за себя, даже если вслух тебе будут долдонить обратное. Во всяком случае, Баккеры оказались сбившимися в кучу ради выживания опоссумами, которые, как только нашла коса на камень, брызнули в разные стороны. В честь между ворами Ви больше не верила. И где она оказалась теперь? Хотела ли она в это светлое богатое будущее с Джеки? По-настоящему?

— Твоя правда… Но я-то, наверное, все равно слиняла бы, даже из дворца. Мне всю жизнь впирается все делать по-своему. Иногда это не на пользу… но уж такая я.

По-хорошему, Ви скорее хотела бы или поспать, хоть недолго, или продолжить обжиматься, а не обсуждать какого-то богатого хера. Но они с Джеки и так слишком сильно расслабились.

— Но он же вернулся. Поджал хвост и метнулся снова под папашино крылышко.

Ви поняла, что залипла в розовых грезах на добрую минуту, взглядом лаская лицо Джеки, а он тем временем продолжал говорить. Его слова долетели до нее, как прибой, и понадобилось несколько мгновений, чтобы понять, что тот снова вернулся мыслями к Ёринобу.

— Ну, значит, у него кишка тонка оказалась. Помыкался бы по клоповникам с мое, может, и закабанел бы.

— Наверное, ему было непросто. — Без сочувствия сказал Джеки. Просто гадая.

— Или он ссыкло ленивое. — Фыркнула Ви.

И тут она поняла, в чем суть. Она не могла сказать: бунтарка она или просто делает то, что приходится. Хочет она денег или выбросов адреналина… Но тут, в посткоитальной истоме, густо замешанной на возбуждении перед опасной операцией, она начала понимать. Нельзя взять все и сразу, и коль уж ей настала пора выбирать, она выбирала бунтовать на хорошенькие денежки.

— Кстати… у меня есть для тебя еще интересное предложение. — ДеШон и Паркер казались ей равно скользкими. Вот только у Паркер вряд ли был опыт столь крупных и специфических для фиксера наебок, так что даже если б она пошла на попятную, ей можно было припомнить ее слова. И… для крутыша, который не торгуется, ДеШон подозрительно быстро расщедрился.

— Могу вообразить, — Джеки потянулся за поцелуем, полагая, что Ви имеет в виду что-то сексуальное. Но на полпути его остановил голос Ти-Баг.

— Кстати о Ёринобу. Одевайтесь.

Ви инстинктивно прикрыла грудь одеялом, как будто напарница могла видеть ее.

— Ты что, все это время была на связи?

Вместо ответа Баг тяжело вздохнула. Это звучало как “да, но за такие деньжищи я и потерплю”.

— Надеюсь, вы не всю энергию потратили.

Ви впрыгнула в туфли, подобрала с пола платье и повернулась к Джеки спиной.

— Застегни.

Он смотрел на беззащитный треугольник смуглой кожи в раме черной ткани платья. Зовущий к поцелую, более голый, чем если бы Ви стояла посреди комнаты в чем мать родила.

Он медленно потянул молнию кверху.

У нас еще будет время, подумали оба одновременно, странным образом чувствуя, что одевание ощутилось обоими как нечто куда более интимное, чем недавнее раздевание.

— Кстати, Баг, насчет того, что я там вскользь сказал…

— Что ты говорил — не худшее, что я слышала за эти два часа. — Отозвалась нетраннерша. — Так что я рассчитываю на надбавку. Потрачусь на психотерапевта.

В лифте Джеки запустил Ви пальцы в волосы, притягивая к себе, точно для поцелуя. Но он просто заглянул ей в глаза и шепнул:

— Запомни этот момент. Я уже запомнил. Еще немного, и все пойдет по-другому. Полчаса, chica, и все будет по-другому — и к прежнему мы не вернемся.