Ви размышляла, пора ли ей подумать о киберпсихозе? Потому что от новых имплантов все чесалось, как никогда прежде. Организм не радовался, что в него запихивали столько железа разом. Но, прикинув риски, Ви понимала, что ей придется подвинуть свои стандарты. Она могла задирать нос раньше, делая вид, что она дикая и ловкая борцуха, но последние несколько боев показали, что она стремительно сдает. Давно уже, но теперь она чувствовала себя развалиной после каждого боя. После каждой стычки в подворотне — тем более.

А на хищных зверей не ходят с перочинным ножиком.

— Я не знаю, что тут еще править, — Виктор потер бровь. — Все, что я мог сделать, я сделал. Кроме того, чтобы заменить ногу от бедра до пятки на полный механический аналог.

— Сколько я буду должна? — Отозвалась Ви.

— Дело не в деньгах, Ви. Я смогу замаскировать киберкожей, это да, но… Это же еще одна исключительно механическая конечность. У тебя и так руки…

Она подняла ногу, как балерина, и шлепнула ее на кушетку, точно окорок в мясницкой лавке.

— Значит, режь.

Виктор не стал переспрашивать, уверена ли она. Ей нужна была максимальная маневренность, скорость и сила, учитывая, что она собиралась сделать.

Это, конечно, не значило, что он одобрял. Не значило, что Мисти одобряла.

Ви распространяла вокруг себя странную, незнакомую ауру, и мало кому она нравилась. Редкие люди соглашались с нею мириться.

Ви поднялась из операционной Вика, шатаясь, и встала на задворках лавки Мисти, пытаясь отдышаться. Мир плясал перед глазами, искрил, точно надорванный провод. Ви казалось, что ее вот-вот стошнит. И, какие бы глубокие вдохи она ни делала, легче не становилось. Вонь помойки, пронизавшая задний двор, тем паче не помогала. Слишком много наркоза, подумала Ви. И впрямь, слишком много наркоза.

Обычно в такие моменты вылезал на поверхность Джонни. Но не теперь. Ви вошла в салон Мисти одна — самой собой. Она обогнула прилавок и замерла, положив на него локоть.

— Я подожду тут свою машину?

Мисти настороженно кивнула. Она, пожалуй, чувствовала новую ауру Ви чутче других. Но после того разговора в домике, затерянном в Пустошах, между ними с Ви снова переменились отношения. И Мисти, как ни была сбита с толку, предпочитала помалкивать. Хотя бы пока не начнет понимать, что к чему. Пока что даже карты не давали ей ответа.

Мисти только что терзала колоду, но теперь осторожно положила перетасованные карты на прилавок, точно пытаясь отгородиться от Ви. Фиолетовый ореол ее лица вполоборот казался Мисти… незнакомым. И немного зловещим. Но мысленно произнесла это Мисти, когда дверь ее лавки распахнулась, и на пороге оказались… арасаковские прихвостни.

— А вот и моё такси, — сказала Ви.

Мисти дрожала, точно по ее жилам враз распространился вирус. Или подул арктический ветер. Она хотела бы многое сказать, но зубы застучали в волнении, и Мисти потребовался добрый десяток секунд, чтобы взять себя в руки.

Ви взяла карту, лежавшую на колоде сверху. Поднесла к лицу, но зрачки ее остались прикованы к Мисти. Точно прощаясь.

— Ви, это… это неправильно. — Мисти не могла говорить из-за подступивших к горлу слез. — “Арасака”... они же убили Джеки…

Ви посмотрела на карту и бросила ее на стол рядом с остальной колодой.

— Все еще королева жезлов.

И вышла вслед за Такэмурой.

Только теперь рядом появился Джонни. Ви села в автомобиль, и он нагнулся к окну, словно она могла уехать без него.

— Знаешь, Ви… Ты вот психуешь, что в твоей голове живет какая-то мерзкая херотень, и не буду отрицать, так оно и есть. Проблема в том, что это не я, не чип. И как тебе с этим справиться, я не знаю.

Может, Джонни и впрямь в этот момент желал бы, чтобы Ви уехала без него.

— Возможно… — Она помолчала. — Ты не допускал мысли, что мне нравится, кем я становлюсь?

И подарила ему свой олений взгляд.

В Арасака-Тауэр Ви вдруг почувствовала себя куда меньше Оленихой, чем ей бы хотелось.

— Нервничаете, — сказал Такэмура.

— Да, — только и смогла Ви выдохнуть. Она не полагалась на свои скромные актерские способности, тем не менее, никак не могла выкинуть из головы, что она на несущемся во весь опор поезде и нужно точно распознать момент, когда нужно прыгать.

Они с Такэмурой и Хелльманом только что вырвали Ханако из ее заточения. И Ви даже удалось переброситься с Хелльманом парой слов. Черт, этот чумба начинал ей нравиться. За фасадом продажной крысы скрывался несчастный интеллектуал, слишком интеллигентный, чтобы успешно торговать своими принципами. И знаниями. Он пытался, но слишком близко познакомился с совестью тогда, когда некому было объяснить ему, что деньги — это нечто покруче, чем представление о себе не как о конченом человеке. В итоге же Хелльман вполне не имел ничего. Только осколки. И Ви не могла ему предложить ни денег, ни успокоения совести.

Но она соврала, что может.

Хелльман, как только ему удалось бы сбросить с себя слежку “Арасаки”, должен был отправляться по координатам в Пустоши. Там его перехватила бы Панам. И, как минимум, надела бы на голову мешок, прежде, чем везти на базу. Ви надеялась, что это будут не пустые хлопоты. Если она выживет… Чип стрельнул болью, объяв огнем всю голову, но Джонни никак не проявил себя. Совпадение, или же он, подслушав ее мысли, решил напомнить, что они еще делят одно тело. Пока что.

в гараже для ави Такэмура остался собирать людей. Хелльман же, хоть и с плохо скрываемой неохотой, прошел за Ханако дальше: пока, преодолев лестницу, они втроем — Ви с ними — не оказались в лифте. Вниз, вниз, и в черно-красном дизайне “Арасаки” это движение казалось спуском в ад. Хелльман с Ви даже не обменялись заговорщическими взглядами, когда та последовала за Ханако в темную комнату на минусовом этаже.

Что-то вроде бункера, предположила Ви. Нет. Она поняла, где они.

Ханако села в кресло. Ви заняла другое, напротив наследницы.

В комнате было сухо и прохладно — атмосфера практически кричала о том, какая она искусственно бережная. Как в серверной, если встать в отдалении от гудящих серверов. Нет, как в палате человека в коме.

Ханако смотрела перед собой, на неясное зеленоватое свечение за темным стеклом, поджав губы, точно решалась. На слова? На действия?

— Война началась. — Сказала она вполголоса.

— Правда, что ли? — Ответила Ви неуместно весело, хоть и не откровенно саркастично. И поняла, что Ханако обращалась не к ней. Тени и взблески света за стеклом переменились.

Ви подумала, что, возможно, да. Что-то началось. Возможно, нет. Когда Ханако поймет, что перед нею не союзница… и даже не враг, но мишень — будет ли ей до грызни с братцем? Ви слишком хорошо представляла себе, как это бывает. У кочевников, во всяком случае: клан или сплочается против угрозы. Или погибает. Порой в буквальном смысле.

Ханако повернулась, и Ви наткнулась на взгляд корпоратской наследницы. Ханако была уверена, что у нее нет варианта лучше, чем обратиться к Ви. Что не значило, что она стала той доверять. Но в это мгновение она усомнилась и в первом пункте.

Но отступить она опоздала. А Ханако-то не нравится, когда все действительно не по плану, подумала Ви. А потом поняла, что ей тоже. Из глубины, полной неясных теней, к визитершам вышел… полупрозрачный, точно призрак, но вполне узнаваемый Сабуро Арасака.

Ви перевела взгляд на Ханако, просто чтобы насладиться собственным изумлением. На мгновение Ханако показалась ей главной героиней сцены. Ви невольно вспомнила, как смотрела на нее на параде, думая: несчастная обладательница живого сердца! Теперь же Ви казалось, что в Ханако есть что-то змеиное. И очень мало человеческого.

Ви даже склонила голову, задумавшись об этом. Не без удовольствия отмечая, что Ханако хмурится. Ее по-настоящему обидело, что Ви уделила ее отцу меньше внимания, чем тот, по мнению Ханако, заслуживал.

Ви была удивлена, но не шокирована. Что-то такое она и подозревала, учитывая, что знала вот уже о двух конструктах — Джонни, Джеки. Разве что лелеяла надежду, что старый тиран почил в бозе с концами, так было бы лучше для всего мира, по ее разумению.

— Круто. Фантастика. — Ви нагнулась к Ханако, ставя локти на колени. — У нас все равно нет плана, так что я не буду спрашивать, как меняются инструкции, да? Просто… импровизируем.

Это не значило, что у нее самой не было плана. А Ханако уж могла действовать, как знает.

— Еще одно, прежде, чем мы уйдем. Отдайте мне конструкт Джеки Уэллса.

— Зачем Вам этот сгусток хаотичных мыслей? — Ханако снова взглянула на отца. — Из него не удалось сделать ничего приличного. Забудьте. Нас ждут дела.

Наследница отправила Сабуро в переносной проигрыватель и вынула носитель из приборной панели.

— Пожалуйста… Весь этот путь, что я проделала, был ради этого мгновения. — Ви вскочила, рука ее сама собой легла на пистолет. Не угрожая — пока, только в рефлексе напряжения. — Без этого все, что я сделала, перестанет иметь смысл!

Притормози, скомандовал ей внутренний голос. То ли ее собственный, то ли принадлежащий Джонни. Ви колотило от адреналина, и в такие моменты их с Джонни сознания сливались в одно, даже несмотря на таблетки. Заткнись, дура, или Ханако просечет, что ты задумала.

— Я полагала, мы здесь, потому что Вы хотите избавиться от конструкта Джонни Сильверхенда, — Ханако ничуть не смутил всплеск чувств Ви. Она даже позы не переменила. — Или я не права?

— Одно бессмысленно без другого. Если бы я не знала, что у вас осталось что-то от Джеки, я бы… — Ви показала пальцами, точно держит пистолет у подбородка. — Еще неделю назад, как пить дать.

Ханако посмотрела на нее с изумлением вперемешку с презрением.

— Вы точно избалованное дитя. — Ханако прекрасно умела держать лицо, но раздражение так и распирало ее изнутри, так что Ви это почувствовала — точно тонкий запах горелого, стыдливо припорошенный духами и попыткой проветрить. Все равно чуешь, если принюхаешься. — Ну, держите, теперь мы можем идти или у Вас есть еще капризы?

Пальцы наследницы пробежались по приборной панели. Торопливо — от нетерпения и брезгливости. Протягивая Ви крохотную дешевую “щепку”, Ханако утомленно вздохнула. Ее занимали вещи куда более значимые, чем хотелки немытой кочевницы, с которой, волею судеб, приходилось сотрудничать. Ви покорно встала, размышляя, куда надежнее спрятать драгоценный чип: в лифчик или свободный разъем на затылке? Остановилась на последнем.

Загвоздка была в том, что когда они с Ханако вышли в коридор и к ним присоединился Ода, Ви поняла, что упустила свой шанс. Поезд ворвался в тоннель и света в конце она больше не видела.

С другой стороны… не сама ли Ханако призналась, что не полагается на планы? Потому что планы не работают. Ты видишь реку, и чем более бурны ее воды, тем хуже ты представляешь, что ощутят твои ноги, когда ты примешься переходить ее вброд.

Ви шепнула Такэмуре о конструкте, и не без удовольствия отметила обиженные нотки в его ответе. Дай бог, чтобы это ей пригодилось. Он все равно узнал бы через минуту, но Ви металась в отчаянной попытке заручиться хоть чьей-то поддержкой.

Потому что в Микоси они теперь вряд ли бы попали все равно. И они — это Ви и Джонни.

Чертов Сабуро Арасака.

Наверное, именно эти слова пронеслись и в голове Ёринобу. Тот, очевидно, не обрадовался новостям: сыновьи чувства скомандовали ему поднять всю армию по тревоге. Ви успела только задаться вопросом, зачем же в действительности она была нужна на этом спектакле, но ноги уже несли ее по коридору, тело виляло, уворачиваясь от атак, палец жал на спусковой крючок.

Ви не была уверена, что не убила в запале парочку, может, тройку бойцов Ханако. Но ее это и не смущало.

Она выстрелила в ближайшего врага, хмурясь. Если Ханако так умна, как о ней говорят, вот теперь она должна была точно понять, что Ви ведет свою партию. И в подпевке арасаковской принцессы не нуждается.

Но ныне с этим окончательно было поздно что-то делать. Ханако могла обменять свои прозрения только на потерю только что завоеванных рубежей. И, если ей свойствен наивный оптимизм — вряд ли возможно, но шанс оставался — она могла решить, что ситуация как-нибудь вывернется в ее пользу сама собой. Например, Ви размажет по стенке Смэшер.

Не важно, что он служил — формально — Ёринобу. Важно было то, что сейчас он возвышался над Ви всей своей громадой.

— О, какие люди. — Ви приходилось запрокидывать голову, чтобы разговаривать со Смэшером. — Джонни Сильверхенд тебя ненавидит. Наверное, он хотел бы это передать. Но у меня к тебе только интерес, не больше.

Она осторожно порылась свободной рукой в кармане (той, которой не держала пистолет) и, найдя там таблетку Дакоты, положила под язык. Чтобы Джонни точно дотерпел в глубине до момента, когда она решит позвать его на сцену. Сама решит. Таблетка пахла акриловым покрытием куртки, но хоть на вкус осталась такой же приемлемо мерзкой, как прежде.

— И кто ты такая? — Без интереса спросил Смэшер.

— Меня в Найт-сити называют Оленихой.

— Никогда о такой не слышал.

— Хм. — Ви пожала плечами. — Недавно начали.

Она не стала ему обещать, что еще не вечер. Вообще не стала ничего говорить, обнажая катану. Потому что для Адама Смэшера не предполагалось будущего.

Это не значило, что Ви не зазналась. Она переоценила себя, и первый же удар Смэшера сбил ее с ног. Да что там: заставил сделать кувырок назад. Ее шея, то из немного, что осталось в ее теле натуральным, каким-то чудом выдержала это. Заныла, однако выдержала. Но Ви не раздумывала дважды, испытывать ли дальше свою удачу, и юркнула за колонну. Та тотчас сотряслась от удара, и Ви подумала, что не хочет знать, чем в нее выстрелил Смэшер. Осколки мрамора кололи ее плечи, осыпаясь.

Еще удар, еще. Ви считала про себя: три секунды. Значит, у нее три секунды, чтобы юркнуть за другую колонну. Она снова сделала кувырок, на сей раз намеренно — чтобы не вставать в полный рост.

— Только и можешь, что бегать? — Расхохотался Смэшер.

О да. Это она умела. Она бегала всю свою жизнь, так и эдак.

Что ж, по крайней мере, апгрейд всех конечностей у Вика был правильным решением. Ви никогда не ставила на скорость, наученная горьким опытом, что в ее клане, а затем и в Найт-Сити куда больше уважают силу, а не хитрость, но теперь ей было не до того, чтобы зарабатывать очки славы. Нужно было грохнуть Смэшера раньше, чем он доберется до нее. И хорошо бы было взять от него то, что ей требовалось.

Но пока Ви удавалось успешно только бегать. Она отстреливалась — катана осталась где-то на полу у входа, и несколько ответных пуль взрыли ее синтокожу, обнажая механические сочленения имплантов. Смешно, подумала Ви, глядя на свои сияющие металлом ободранные коленки. У них со Смэшером больше общего, чем тот подозревал, пожалуй. Может, они могли бы даже стать друзьями, если б встретились не здесь, а в очереди к риперу, например.

Хотя вряд ли Ви могла в жизни накопить столько, чтобы ходить к тем же мастерам, что и Смэшер.

Они скакали по ярусам, поливая друг друга атаками. То Смэшер был наверху, обрушиваясь на Ви. То она, таясь и пытаясь послать действенный скрипт. Удивительно, но полного железа Смэшера едва ли пронимало. Ти-Баг, наверное, поняла бы, что делать. Но Ти-Баг рядом не было. Давно не было.

Ви распласталась на полу верхнего яруса, надеясь, что Смэшер не увидит снизу, где она в точности прячется. Враг крутил головой, медленно шаря взглядом по второму этажу. Смэшер отпускал напыщенные комментарии, которые казались ему забавными, Ви даже не вслушивалась. Она рискнула приподнять голову, слыша, что дверь открылась и, к счастью, Смэшер тоже взглянул в другую сторону. В зал влетел Такэмура. У него были свои причины прорываться через Смэшера, помимо иллюзии, что Ви играет за их команду. Это не было важно. Важно было, что Ви решила рискнуть и, перемахнув через парапет, прыгнула прямо на Смэшера. Она могла промахнуться.

Но не промахнулась.

Ее живые ноги никогда бы не сомкнулись на шее противника с такой силой и скоростью. Но сейчас она сжала горло Смэшера с неумолимостью заводского пресса. Если б Смэшер дышал, как нормальные люди, он бы начал задыхаться. Но вместо этого он кулаком двинул Ви, куда мог дотянуться, и попал в плечо.

Однако теперь на сцене вместе с Ви выступал и Такэмура. Она не видела, что тот сделал, в то же время пытаясь удержаться на Смэшере, точно в родео, но враг зашатался, перестал ее лупить и упал на одно колено.

Все патроны Ви расстреляла, катана ее все еще валялась вне досягаемости, скрипты не действовали, и рвущийся наружу Джонни не улучшал положение, заволакивая зрение Ви бликующим туманом. Но, по крайней мере, у нее оставался нож. Обычно Ви его метала, но тут, выхватив, и торопясь, пока Смэшер не отвлекся от Такэмуры, в которого тот выстрелил из вшитой в плечо ракетницы. Черт, этот человек действительно был оружием — на сто процентов. Нет, на девяносто девять.

Ви понимала, что ей повезло выжить, возможно, потому, что Смэшер берег ее голову. Там же был имплант! Может, теперь Ёринобу стало на него плевать, но он не потрудился сообщить своему цепному псу новую информацию.

Ви тоже кое-что от Смэшера было нужно. Но не его мозг.

Смэшер дернул ее за ногу, переворачивая, и Ви повисла у него на груди, как обезьянка, но так и не расцепила ног. Железо ее искусственных ляжек царапало железо искусственной шеи Смэшера. Ви улыбнулась. А затем всадила нож Смэшеру в глаз… нет, в глазницу. Высококлассный продукт “Кироси” ее не интересовал. Но то, что за ним — мозг… Ви держала Смэшера за затылок, всаживая лезвие под углом, точно собиралась сделать ему лоботомию.

Он не умер сразу, он вообще не умер, но тело начало на глазах отказывать Смэшеру. И так стоя на коленях — Ви заметила, что ступней у врага больше не было, — Смэшер рухнул навзничь, раскидывая руки. Человеку с живым телом такая поза должна была приносить адскую боль.

Глаз Смэшера брызнул искрами, и Ви отпрянула, ожегшись. Она-то не вся была из железа.

Впрочем, все равно пора была со Смэшером кончать. 

Он уже не был достойным оказать ей сопротивление противником. Просто башка на стальном хребте. Руки, истерзанные атаками Такэмуры, дергались, неисправные и больше непригодные для боя.

Действие таблеток Дакоты кончилось вовремя. Джонни появился, чтобы посмотреть в глаза злейшему врагу. Поверженному. Ну, технически, в один глаз. Второй вывалился из глазницы. Джонни нагнулся, чтобы взглянуть и на него, мысленно усмехаясь: зрительный контакт — это важно.

Ви повернулась, и Джонни оказался в ее поле зрения, хотя только что его там не было. Она так и не привыкла к этой его мультяшной манере врубаться в пространство, и полагала, что не успеет.

— Идемте, — бросил Такэмура Ви, уже направляясь вон из зала, дальше по коридору. Но Ви покачала головой: еще минуту.

Ей было нужно сочленение, там, где в мозг впаивался стальной хребет. Ви вспомнила, как слушала об этом по раскаленной старомодной трубке посреди пустыни. А незнакомка, которую при рождении не могли назвать Тара, терпеливо объясняла Ви, что ей в точности понадобится.

Она, прихрамывая, вернулась за катаной к входной двери. И та показалась измотанной девушке вдвое тяжелее, чем в начале боя. Шутка мозга, потому что железные пальцы, сжимавшие рукоять, не ведали усталости.

— Он не заслуживает пощады, — сказал Такэмура от двери. Ви не слышала, так как не слушала. У нее имелись свои резоны.

Ви подняла глаза на Джонни, взяла Смэшера за затылок и приложила об пол, поворачивая голову набок. Раз, другой. Затем снова подняла голову, убеждаясь, что Джонни все еще смотрит.

Он не мог понять, чего в этом больше: “надеюсь, ты доволен своей местью моими руками” или же “я и тебя бы с удовольствием так отделала, жаль, не могу”.

Пятьдесят на пятьдесят, наверное, подумал он.

Дело было не в китчевых глазных имплантах, конечно. Но теперь Ви, маленькая смуглая девушка, могла смотреть так, чтобы хотелось поежиться.

Вот только это не значило, что Джонни против.

Он был на ее стороне, потому что, наконец, понимал, что ею движет. Он на ее месте поступал бы совершенно так же. Он на своем-то поступал почти так — только время тогда было другое.

А потом Ви отрубила Смэшеру голову, пусть получилось это не с первого раза. И взяла то, что ее просила принести Тара. Крохотное сочленение, где в мозг входил распределитель импульсов по искусственному телу. В памяти Ви еще звучали насмешливые напевные слова Тары. Половины из них Ви не понимала. Может, в этом состояла ее роковая ошибка.

У дверей комнаты, за которой скрывался Ёринобу, Такэмура остановился. Ви с изумлением поняла, что прежде не видела его, обычно хладнокровного, столь взволнованным.

— Я не могу войти туда с Вами. Иначе боюсь не сдержаться и убить Ёринобу, и так ваш договор с Ханако-сама будет нарушен.

— Блин, да, убивать его я не планировала, — Ви улыбнулась этой своей новой улыбкой. Лучезарной и немного дикой. — Но я буду благодарна, если Вы подержите ноги Ёринобу.

— Чего?

Но она уже распахивала двери. Джонни качал ее мир, как в приходе, и Ви невольно подумала, так ли чувствовали себя группи на его концерте, прыгающие по фан-зоне без маек? Может быть. И блевануть хотелось с той же силой, вот только Ви не понадобилось набираться для этого дешманским пойлом.

Ёринобу сидел прямо на полу, расхристанный и грустный в самом театральном смысле. Он посмотрел на Ви, хотел что-то сказать и увидел прямо перед лицом ее ботинок. Хорошо, что я еще могу стоять, подумала Ви, опуская ногу.

Такемура показал ей лифт, и вместе они занесли Ёринобу туда, не особенно деликатничая в процессе (пара шишек ему, впрочем, не сильно навредили бы).

Ви держала Ёринобу под мышки, от усталости сгибаясь под его весом, хотя не так уж много в арасаковском принце нашлось бы мясца. Когда она подняла голову, смущенная тем, что приходится смотреть жертве в лицо, ее взгляд пересекся со взглядом Такэмуры. Он смутно понимал, что происходит, и дышал все еще коротко, нервно. Но у него не имелось причин защищать Ёринобу, а вот Ви Такэмура был должен. Не раз. Ви подумала, что полезно иметь должников. Должников с честью. Разумно было запомнить эту мысль на будущее.

У черного хода их встречала Панам.

— Спасибо, Горо. — Ви улыбнулась, сгружая Ёринобу на мостовую. — Я должна Вас отблагодарить.

И ударила его прикладом бесполезной без патронов винтовки по голове.

Панам озадаченно присвистнула. Они с Митчем пристегнули бессознательного Ёринобу к сиденью ремнями безопасности и связали ему руки. Панам оглянулась на раскинувшегося на ступенях Такэмуру. На лбу у него уже багровел кровоподтек. Через пару часов, надо думать, на том месте вздуется здоровенная шишка.

— Недолго вы дружили с пиджаком.

— Что ты на меня так смотришь? Это правда благодарность. Должно выглядеть так, что Такэмура пытался меня остановить. Просто не смог. Тут уж ему придется самому сочинять, почему. — Ви запрыгнула в машину. — Ну, валим, пока не прижгло.

■ ■ ■

Проснулся Ёринобу от позвякивания. Приходя в себя, он пытался понять, где он, когда он — и не мог. Ничего из того, что он чувствовал, обонял или видел перед собой, не было ему знакомо. Ну, кроме женщины на стуле в метре от него. И та казалась какой-то не такой. Она сидела, закинув ногу на ногу и перекидывая через ладонь, точно нож-бабочку, связку старомодных ключей.

О, я буду ненавидеть этот звук, когда все закончится, прозорливо подумал Ёринобу.

На девушке была майка с надписью “Вэлком ту Найт-Сити” и бежевые шорты. Обуви она по загадочной причине не носила. В первое мгновение Ёринобу даже показалось, что у нее есть рога — огромные, ветвистые. Но, поморгав, он понял, что это просто трещина в рассохшейся шпаклевке стены за спиной девицы.

Что-то в этой дешевке выглядело подозрительно знакомым. И все же, откуда бы Ёринобу знать подобную оборванку? Даже для самой грязной работы он не нанял бы подобную шваль.

Ёринобу прокашлялся, чувствуя, что в горле будто ком стекла.

— Я тебя не знаю… — Прохрипел он.

— Тебе воды бы попросить, а ты потратил первую фразу на это? — Девушка закрутила ключи в пальцах живее. Однако стакан пленнику не предложила. — Мы не знакомы. Но ты обо мне слышал. Меня называют Оленихой. Теперь. Знаменита тем, что грохнула Адама Смэшера. Ах, точно — это новости для тебя.

Ёринобу мрачно молчал. Значит, у него не осталось козырей? Тем не менее, Олениха могла полагать, что козырь — он сам. Плохо, достаточно плохо, но не ужасно.

— Предупреждая вопросы, мистер Арасака. Вы — моя гарантия разговора с Ханако. В зависимости от того, захочет она Вас по частям или целиком, я и буду торговаться. От противного.

— И что ты хочешь?

— Просто вести свой маленький бизнес. Очень маленький. Штучный. — Олениха прищурилась. — Пока что больше двух экземпляров выпустить не планирую.

Ёринобу облизал пересохшие губы. Нижняя отозвалась болью, когда к зубам прижалась ссадина. Ёринобу не помнил, где и когда ее получил.

— Может, мы сможем договориться. Ты, определенно, знаешь, кто я.

— Может, и сможем. Мне не помешают ключи от “Микоси”. И немного данных по конструктам.

— Ты задумываешь что-то поистине черное. — Ёринобу понимал, что надо надавить на эту суку, но не чувствовал в себе сил. Голова раскалывалась. Он с трудом мог сфокусироваться на женщине перед собой. И от назойливого щелканья ключами лучше не становилось.

— Не хуже того, что собиралась провернуть с тобой Ханако. Потому что, — Олениха нагнулась, но когда Ёринобу подался к ней навстречу, насколько позволяли веревки, снова отпрянула. — Хелльман меня немного просветил. Он не такой плохой малый, во всяком случае, в сравнении с кодлой, которая решает, чью тушку пустить на новое тело для мертвого Сабуро.

Ёринобу молчал. Он слышал об этих планах, но по его данным совершенного конструкта отца так и не успели создать. А значит, мечтам было суждено остаться мечтами. Оказалось, что до него просто решили не доводить реальную информацию.

— Я не такая отбитая. Я думаю, зачем искать совместимость конструкта с другим телом? Это дело мучительное, — Олениха постучала себя по виску. — Сама знаю. Уф, врагу не пожелаешь. Так что я планирую что-то типа вашего Смэшера, ну, знаешь: ничего натурального, включая зубы. Только вместо тупого урода с тягой к насилию, впаяю в башку конструкты, которые лично одобрю.

— Дура! Можно создать синтетическое тело. Нельзя создать мозг.

— О, у меня есть знакомая, которая вроде как уже смогла. Просто ждем ее прибытия. — Олениха перестала дребезжать ключами и посмотрела на Ёринобу, точно ждала, что он зааплодирует. Ну, будь у него развязаны руки. Она несколько мгновений искренне ждала, что он ею восхитится.

Он же был в ужасе. А Ёринобу мало что могло заставить похолодеть.

— Ты хочешь… штамповать людей…

— Брось. Это индивидуальный подход. Тонкая работа.

— Корпорации, церковь и правительство будут в ярости.

— Раньше, чем я задам вопрос “а как они узнают” и объясню, что приложу все усилия, чтобы не стать чем-то большим, нежели городская легенда, дай спрошу: я что, похожа на человека, которого ебет мнение тобой перечисленных?

Ёринобу не стал трудиться отвечать. “Нет”.

— Ты думаешь, что я соглашусь тебе подмахивать, чтобы… что? Вернуться на руины, которые твой эрзац-бизнес оставит от “Арасаки”, если ты преуспеешь? Не смеши.

Олениха почесала ключами под ухом.

— Я не Джонни Сильверхенд. И, вопреки предсказаниям, я не прониклась его ненавистью к “Арасаке”. У меня нет врагов. Я не жажду мести. Так что грядущее падение “Арасаки” — просто сопутствующий ущерб.

Она не стала договаривать “как мы стали для вас”. Даже не подумала об этом. Потому что не соврала.

— В глубине души ты хочешь этого больше, чем я, верно, Ёри? Я правильно сокращаю твое имя? Как тебя называют дома? Так? Или “маленький бесполезный урод”?

Олениха нагнулась, опираясь локтями на колени. Ключи зазвенели, качаясь на ее пальце.

— Я не понаслышке знакома с насилием, Ёри. Но мне нравится решать проблемы к всеобщему удовольствию. Подумай, чего бы ты хотел.

Чтобы ты оставила меня в живых, подумал он. Или чтобы убила, если ты действительно так безумна, как кажешься, а твой план — поистине хуже смерти.

— Я не монстр. Пока еще нет. Думай обо мне, как о доброй богине, которой нужно возносить молитву, главное — подобрать правильные слова.

Олениха дико улыбалась. Неуместно весело и радушно. Ёринобу чувствовал, как стекает пот у него по вискам. Я в плену у совершенно безумной тёлки, подумал он. Плен сам по себе — ситуация, в которую он не хотел бы попадать. А уж к настолько ёбнутой…

— И теперь ты перейдешь к неприятной части. — Ему снова пришлось откашляться, горло скрипело, точно засыпанное песком. — Расскажешь, что собралась со мной сделать, если я не буду сотрудничать?

Девушка откинулась на стуле, одной ногой упершись в пол, второй — в стул меж колен пленника.

— О, это самое неприятное. Я еще не решила, как с тобой поступлю.

Она снова улыбнулась и замерла так на несколько секунд, как будто бы пытаясь принять решение прямо сейчас. Но вместо этого нажала ногой сильнее, и Ёринобу — вместе со стулом — упал на пол. Он пытался прижать подбородок к груди, но спинка стула все равно долбанула его по шее, так что тот на несколько мгновений забыл, как дышать, перед глазами вспыхнули звезды. Когда его снова поставили в вертикальное положение мужские руки, Оленихи в комнате уже не было.

■ ■ ■

Ви еще не привыкла к тому, что это ее новый дом. Она странно чувствовала себя в этой затерянной в пустыне развалюхе: слишком хибара напоминала облезлый коттеджик, в котором она росла, прежде чем уйти навсегда. И в то же время, домишко не напоминал ни одну из квартир, к которым Ви привыкла в Найт-Сити. Просто зайдя внутрь, да что там, оказавшись во дворе, Ви уже чувствовала себя точно в искаженном зеркале или во сне: сам воздух казался ей причудливо знакомым, и в то же время чужим.

Пластиковые занавески, пока что разделявшие помещения — за неимением лучшего — не добавляли штаб-квартире обаяния. Но приходилось мириться.

Не самая страшная жертва, подумала Ви, садясь за шершавый грубо сколоченный некрашеный стол. Ее руки, поблескивающие имплантами, там, где синтокожа обнажала металл, смотрелись неуместно на сучковатой столешнице.

Она вставила щепку Винсента Пинсиотти в разъем и погрузилась в его воспоминания о Джеки. Они дружили, несмотря на то, что один впахивал — тогда — на “Арасаку”, а второй оставался в шайке “Валентинос” на вторых ролях. Но Ви с удовольствием смотрела, как они вместе везли какой-то контрабандный груз куда-то через границу. Она не слишком вникала — ловила каждое движение, каждое слово Джеки. Даже не особенно заостряя внимание на том, что было сказано, нежели на том, как… пила тембр его голоса, едва не успевший поблекнуть в ее собственной памяти.

Когда Ви вытащила “щепку”, в глазах у нее стояли слезы.

— Только в трусы рукой не лезь, — разбил ее задумчивость Джонни, материализовавшийся рядом.

— С чего бы… Боже, ты видел то же, что и я. — Ви покачала головой. Что ж, Джонни полагал, что это подобные фразочки — часть его непобедимого обаяния. — Ты что, по себе судишь?

Игнорируя ответный выпад, Джонни обвиняюще ткнул в нее рукой с зажатой меж пальцев тлеющей сигаретой.

— Мы уже в полном дерьме из-за твоей хочухи. Давай, расскажи мне, что похищение Ёринобу входило в план. Ну же. Соври.

Ви игнорировала Джонни изо всех сил. Не назло, но он мешал ей думать. А она, после того, как ее предыдущая идея (снова, не лукавя перед собой) пошла прахом, собиралась предложить план получше предыдущего.

— Тебе нужен вечер памяти. — Ви положила на стол сцепленные замком руки. — Почему бы ему не пройти прямо перед “Арасака-тауэр”, а?

— Ты что задумала? — От Джонни не ускользнуло, что Ви звучит по-другому. Да, блин. Как Олениха. — Ну да, конечно. Ты тут самая умная. А меня зачем слушать. Как ты там говорила? “Может, еще мнением глистов поинтересоваться”?

Ви приложила пальцы ко лбу чуть выше переносицы. Надавила, пытаясь расслабить кожу.

— Ты можешь мне довериться хоть один раз?

— Нет! Прикинь. Потому что ты не можешь довериться мне.

 Ви вспомнила, что это в точности значило. Джонни предлагал ей дикий самоубийственный план, который, учитывая, насколько Ви вообще везло по жизни, закончился бы на первой минуте ее (их!) бесславной смертью. И, самое главное, смертью окончательной.

— Ты в итоге выиграешь не меньше, чем я. Просто ты — не тот, ради кого я это делаю. Вот ты и бесишься.

Это слишком походило на правду, чтобы Джонни сразу нашелся, что ответить, однако он сдержался и выслушал, что Ви в точности ему предлагала.

— Столько хлопот… И что ты в конце концов хочешь получить?

— Просыпаться и знать, что он еще не умер.

Не требовалось уточнять, кто.

Джонни это не нравилось. Но он мог понять. Он тоже хотел бы знать, что Альт не умерла. Просто знать. И одной из причин, отчего он соглашался не мешать этому кривому плану Ви, был шанс поговорить с Альт еще раз. Или тем, чем она стала теперь.

Дело оставалось за малым. Попасть в “Микоси”.