— Что теперь? — Себастьян покосился на друга. — Я могу прикрыть тебя и поселить в церкви. Или переправить в Старкхевен.

      — Спасибо за заботу, но я справлюсь сам, — улыбнулся Фенрис, сбегая по пригорку на тропу.

      — Так что ты намерен делать?

      — Ситуация с Хоуком показала, что я засиделся. Я ожидал от него помощи, но этого не случится. Попробую добраться до Вал Шевена.

      — Ты собрался в Орлей? — удивился Себастьян.

      — Подальше от Тевинтера, — пожал плечами Фенрис. — Знаю, любители масок не будут мне рады. Хотя если точнее — им на меня будет плевать. А мне нужно придумать план, как убить хозяина. Для начала было бы неплохо выманить его из столицы, — Фенрис задумчиво потёр пальцем подбородок.

      — До Орлея путь неблизкий.

      — Не так уж он и далеко. Особенно для меня. С Сегерона же я выбрался.

      — У меня есть шанс тебя переубедить?

      — Лучше не стоит. Я должен разобраться с этим сам. Иначе это так тянуться и будет. Но в любом случае, я благодарен тебе за поддержку.

      — Надеюсь, у тебя всё получится, — улыбнулся Себастьян.

      До Киркволла они добрались вдвоём. Никто и не подумал дожидаться Хоука и остальных. Да и зачем? Фенрис не был настроен выслушивать очередную гневную тираду от мага. Мага, который слеп, когда дело касается таких же, как он. Фенрис ни с чем не перепутает магию крови. Лириум всегда отзывался, предупреждал, если кто-то пытался использовать эту мерзкую магию. Но где доказать это Хоуку? Определённо попавшему под влияние Андерса, чей разум под властью духа Справедливости.

      Чего Фенрис никак не мог понять, так это отношение Хоука к Андерсу. Он сам говорил, а второй подтверждал, что одержимость, какой бы ни была, остаётся одержимостью, и несёт опасность не только магу, но и окружающим. Выходило так, что Андерс противоречил самому себе. Но в чём был прав, так в том, что он обаятелен. И это помогало ему во многом. Переманить на свою сторону Хоука, например.

      Фенрис не впервые задумался, что между этими двумя что-то есть. Ну, в какой-то степени смотрелись они вместе даже красиво. Более брутальный широкоплечий Хоук, со своей бородой походящий на варвара, и Андерс, кажущийся рядом с ним более хрупким и утончённым. Хотя Фенрис не был уверен, что подобрал слова правильно.

      И тут Фенрис вдруг подумал, а как бы он сам смотрелся рядом с Хоуком? Хрупким и беззащитным. Ниже на полторы головы. Телосложение раза в три мельче. Да и эльфы всегда казались моложе своих истинных лет. Наверное, поэтому они пользовались популярностью в борделях. Фенрису как-то тоже предлагали провести парочку горячих ночей, обещая щедро заплатить. Обычно пары выбитых зубов хватало, чтобы к нему больше никто не приставал. Что уж говорить, даже Варрик заметил, что мрачные задумчивые личности популярны. Правда говорил он это больше в отношении женщин, нежели мужчин.

      С такими странными думами Фенрис напивался. Ну а что? Вина ещё полным-полно. Лириум давал о себе знать, поэтому всё, чего хотелось в тот момент, надраться и вырубиться. А завтра, как проснётся, сразу и выдвинется в дорогу. Сомнительно, что Хоук придёт повидаться, если только решит высказать всё, что он думает по поводу убийства «невинной» магессы. И как можно быть настолько слепым? Как он не смог увидеть, что с девчонкой всё кончено? Как он не увидел её одержимость?! Андерс гарантировано всё заметил, но он лучше промолчит, чем пойдёт против мага. Но скажи он, Хоук бы прислушался, тут и провидцем не надо быть.

      — Глупые маги, — пьяно пробормотал Фенрис, растекаясь по столу. А спустя ещё несколько минут он уже крепко спал, став лёгкой добычей для посланных за ним наёмников.

      Гаррет задумчиво крутил кружку эля, всматриваясь в его пучины и видя своё отражение. Из головы никак не шло недавнее событие. Как Фенрис мог так поступить? Ведь та девчонка ни в чём не виновата! С ней можно было договориться. Наверняка можно было. К тому же Андерс стоял рядом с ним, он бы наверняка подсказал, если бы что-то почуял. Но он ничего не сказал, а значит, ничего не было, и Фенрис ошибся. Очень страшно ошибся, лишив жизни невинное дитя.

      Тяжко вздохнув, Гаррет сделал два больших глотка, поморщился от не особо приятного вкуса растёкшегося по языку и огляделся. Таверна «Висельник». Отвратительное место. А между тем и романтичное. Это смотря у кого спросить. Наверняка, вон тот наблевавший на себя пьянчуга назовёт это место очень романтичным. Гаррет же ходил сюда не за зрелищами и даже не за выпивкой, а чтобы немного отвлечься от дел. Ну и…

      — Ты мрачнее Мрачного, дружище, — посмеиваясь сказал Варрик, присаживаясь напротив Хоука в общем зале таверны. — Как ты?

      — В смятении, — честно признался Гаррет, потирая глаза пальцами. — До сих пор не понимаю, что произошло.

      — Ты поддался эмоциям, — Варрик пожал плечами. — Ты ведь не хотел его выгонять на самом деле, правда?

      — Это само вырвалось. У нас часто с ним бывали разногласия по поводу магов, но я никогда не думал выгонять его. У нас только начало всё налаживаться. Я учил его читать и писать. Он так забавно ошибался в прочтении и так же забавно просил меня не смеяться. Не зло. И тут это, — тяжело вздохнув, Гаррет отпил эля и махнул кружкой, прося добавки.

      — Так поговори с ним. У тебя это всегда получалось. Знаешь, все так бегают с магами, что даже мне начинает надоедать.

      — Неужели и ты будешь против меня, — прохныкал Гаррет, ложась торсом на стол.

      — Поплачь ещё, — весело рассмеялся Варрик. — Ты уже большой мальчик, Хоук, справишься и без старины Варрика.

      — Без тебя будет не так весело, — подмигнул Гаррет.

      — О, ты меня переоцениваешь! — отмахнулся Варрик, делая важный вид. — Просто поговори с ним. От магов он натерпелся больше, чем кто-то из наших.

      — Думаю, ты прав, — Гаррет улыбнулся официантке, которая наполнила его кружку, и кинул ей на поднос пару медяков. — С ним всегда было сложно найти общий язык, — он медленно отпил и, причмокнув губами, пробормотал: — но как показывает практика, это всё же возможно. Слушай, — чуть плавающим взглядом он уставился на друга, а тот вопросительно изогнул брови, — а ты вообще видел, чтобы Фенрис когда-нибудь улыбался?

      — Оскал зверя в пылу боя подойдёт? — расхохотался Варрик на нелепое выражение лица друга, да так заливисто, что чуть не грохнулся со скамьи.

      — Не подойдёт! — сказал как отрезал Гаррет и задумался: дарил ли Фенрис свои смущённые улыбки кому-то ещё, кроме него? Видел ли его кто-то таким, каким видел он? Гаррет почувствовал себя особенным. Особенным дураком, который упускал из рук что-то важное. Кого-то важного. Всё из-за своей несдержанности и нервов. Он ведь даже слова не дал ему сказать. Его собственный страх перед Лириумным Призраком затмил разум. Ведь если бы захотел, Фенрис мог убить всех. Но он предпочёл уйти. Молча. Напоследок бросив обвиняюще-растерянный взгляд. В котором так и читалось: а я тебе верил. Получалось, что Фенрис, мелкими шажками идущий к лояльному отношению к магам, благодаря Гаррету сделал огромный шаг назад.

      — Не мучайся ты из-за этого, — ободряюще сказал Варрик. — Мрачный всегда был закрытым и шипастым типом. Ему нужно время.

      — Я всё испортил.

      — Что испортил? — полюбопытствовал садящийся рядом Андерс.

      — Да так, — натянуто улыбнувшись, Гаррет пригубил эля.

      — У вас от меня секреты?! — делано ужаснулся Андерс, поблагодарив официантку за поставленную кружку с выпивкой.

      — Я, пожалуй, дам вам поговорить, — кашлянув, Варрик слез со скамьи и ушёл в свои личные апартаменты.

      — Что это с ним? — спросил Андерс, смотря вслед гному. — Какие-то вы оба загадочные, даже страшно, — он прижал кружку к губам, делая неспешные глотки.

      — Андерс, я признаю, что как маг ты опытнее меня, — начал Гаррет, — да и повидал ты в разы больше. С твоим опытом мне, скорее всего, никогда не сравниться, — он не сдержал улыбки от смешка друга, однако сердце внутри сжималось от мыслей о теме, которую он собирался поднять, и в которой сомневался в Андерсе, — скажи, только честно, то, что говорил Фенрис о той девушке — правда?

      За столом повисла тишина. Гаррет всем естеством чувствовал, как напрягается Андерс — нехороший знак. Обычно, когда тому нечего скрывать, он начинал возмущаться, делал определённые жесты, говорил определённые слова, даже определённо сводил брови к переносице. А сейчас смотрел в свою кружку и молчал.

      — Магам и так достаётся, — прошептал Андерс, сжимая кулаки. — От отчаяния мы готовы прибегнуть к любому средству, чтобы спасти себя, спасти друга или любимого, — как наяву он вспомнил, что своими же руками убил Карла, того, кто стал для него первым во всех смыслах, кого треклятые храмовники усмирили, поставив знак церкви на лоб.

      — Ты мог остановить меня, — так же отозвался Гаррет. — Мог не дать сказать те ужасные слова. Он такого не заслуживает.

      — А ты слишком зациклился на этом эльфе, — со злостью отозвался Андерс. — Будто вокруг больше никого нет!

      — Андерс, это что, ревность?! — Гаррет резко повернулся к парню, но тот продолжал смотреть в свою кружку. — Я никому ничего не обещал! И вёл себя предельно вежливо со всеми! Проклятье, Андерс, я думал, что могу тебе доверять! От тебя обмана я ждал в последнюю очередь! Да и честно говоря, не ждал вовсе! Я так полагался на тебя, что с сомнением смотрел на остальных. Проклятье! — подскочив на ноги, Гаррет бегом бросился в имение Фенриса, однако всё, что нашёл — опрокинутую на пол бутылку.