Оставалось десять дней до Рождества. После Día de las Velitas традиционно начиналась главная подготовка к праздникам. В обязанности Мирабель входили украшения, которые она либо делала своими руками, либо покупала. В глубине души она корила себя за то, что у неё никак не доходят руки дошить бабочку на юбке, но времени действительно не было.

Антонио вызвался помочь ей с бумажной гирляндой, и Мирабель учила его орудовать ножницами. Первые витки гирлянды из-под его руки выглядели неумело, но главным было то, что вырезал их он сам. Он был в полнейшем восторге от того, что помогает кузине и всей семье готовиться к всеми любимому празднику.

— Криво, — разочарованно заметил Антонио, указав на свою гирлянду.

Мирабель подпёрла рукой подборок и критично осмотрела гирлянду Антонио. Потом её взгляд смягчился и она улыбнулась.

— Посмотри, ближе к середине уже не так криво, — сказала она. — Это твоя первая гирлянда, все посмотрят сначала на кривую часть, а потом увидят, как у тебя всё лучше начало получаться. Чувствую, к концу она будет даже лучше чем у меня! Может мне тебя в подмастерья взять?

Антонио рассмеялся и с ещё бо́льшим энтузиазмом продолжил вырезать.

Вдруг дверь резко отворилась и в комнату залетела tía Пепа, а за ней небольшая тучка.

— Камило! — воскликнула Пепа, выжидающе смотря на Антонио и Мирабель.

Те, в свою очередь непонимающе переглянулись. Каждый пытался увидеть друг в друге хоть один признак, что это не они, а Камило. Не обнаружив ничего, они уставились на Пепу.

Во взгляд Пепы тоже проскользнуло непонимание.

— Hijo? — осторожно обратилась она непонятно к кому.

— Какой из них? — так же спросила Мирабель.

— Камило? — спросила Пепа уже у неё конкретно.

— Мирабель.

— Ты уверена?

— Уже как-то не очень, — нервно отозвалась Мирабель.

Пепа тяжело вздохнула и обессилено села на пол. Туча рядом с ней стала чернеть. Антонио подошёл к ней и погладил её колено.

— Что случилось, mamacita? — ласково спросил он.

— Я со вчерашнего дня не видела Камило. На завтраке его не было. А может и был, но я его не узнала. Он пропал! Мы с Феликсом уже все извелись, попросили Исабелу с Луисой поискать в городе. Такое ощущение, будто он прячется от нас и постоянно оборачивается кем-то другим!

— Вы искали на кухне? — спросила Мирабель, припомнив, как часто она его там встречала.

— Несколько раз уже! Он либо знает, что мы приходим, либо уже всё оттуда забрал. Боюсь, он вообще уйдёт из Энканто, пока мы не видим.

Мирабель задумалась, но ничего подходящего не придумала. Когда Камило перевоплощается в кого-то, его очень сложно отличить от оригинала, разве что они не будут стоять рядом. Город большой и найти его будет весьма трудно.

— А в комнате его искали? — спросила она.

Пепа смерила её недовольным взглядом.

— Ну конечно же! Мы даже попросили Долорес подежурить тем неподалеку, если он туда захочет войти!

— А где tío Феликс?

— Dios mío, — прошептала Пепа, пытаясь избавиться от

тучи. После того, как у неё ничего не получилось, пошёл дождь и только после

этого она ответила. — Он ищет его по всей Касите!

— Так, ладно! Давай я пойду в город — тут явно нужно больше людей, — Мирабель пыталась говорить максимально спокойно, — а Антонио пусть побудет с тобой. Антонио, отведи маму в её комнату.

Антонио кивнул и потянул Пепу за руку, предлагая подняться. Пепа не желала вставать и с отчаянием на лице начала «Но ведь Камило…», пока Мирабель её не прервала:

— Tía, в этой ситуации надо сохранять спокойствие! Если паниковать, то ничего хорошего не выйдет…

Лицо Пепы исказило сильное возмущение, и она закричала:

— Я не собираюсь отсиживаться в своей комнате, пока мой сын бродит неизвестно где! И поверь мне, sobrina, я буду искать его и не устану никогда, даже если весь мир погрузится в пучину урагана!

Над их головами зазвучал сильный гром, и это было единственным звуком в комнате, так как никто ничего не говорил после тирады Пепы. Мирабель от страха и стыда почувствовала себя в сто раз миниатюрнее обычного, а Антонио спрятал лицо за рукой Пепы.

Сама Пепа, увидев, какую реакцию вызвал её взрыв эмоций, вдруг сжалась с напуганным лицом. В комнате Мирабель начался сильный ливень, размочивший все старания Мирабель и Антонио в виде бумажных гирлянд. Когда Пепа увидела и это, её всю затрясло и, как она ни пыталась всё исправить, сила ливня только увеличивалась.

Мирабель что-то крикнула ей, но шум бури в комнате заглушил ее голос. Она помогла Пепе подняться, взяла её за руку и, вместе с Антонио, вывела из комнаты.

— Феликс! — истошно закричала Мирабель в сторону патио, всё еще находясь в эпицентре бури.

Она удостоверилась, что с Антонио всё в порядке и попыталась разглядеть хоть кого-нибудь в округе. Вдруг кто-то аккуратно отвёл её с Антонио от Пепы, и Мирабель смогла разглядеть Феликса. Её горло горело от криков, но она продолжила кричать, чтобы её услышали:

— Tío, я буду искать его с сёстрами в городе! — она остановилась, чтобы прокашляться и продолжила тише, уже обращаясь к Антонио, в ужасе сжимающему её руку. — Антонио, попроси своих друзей нам помочь: чем больше будет кого-то, кто отправится его искать, тем вероятнее мы его найдем!

Антонио кивнул и отпустил её руку. Мирабель сразу же побежала на первый этаж, а Касита её подгоняла. По пути девушка с кем-то столкнулась. Судя по голосу, это была обеспокоенная абуэла. Наспех извинившись, Мирабель продолжила бежать в сторону города.

В городе тоже было беспокойно, а жители, завидев Мирабель, сочувствующе вздыхали. Кто-то даже пытался помочь, но Мирабель благодарила их, отказывалась и продолжала бежать.

В какой-то момент она увидела в отдалении свою сестру Луису, которая беспокойно с кем-то переговаривалась. Мирабель нашла взглядом тяжелый камень и, схватив его обеими руками, потащила в сторону сестры.

Оказавшись примерно в полуметре от Луисы, она подняла камень на уровень груди.

— Луиса! — позвала Мирабель, и, когда сестра повернулась, бросила в неё камень. Луиса тут же его поймала и без проблем подняла над головой с полным непониманием на лице.

— Ты чего кидаешься? — спросила она.

Мирабель вздохнула — то ли от облегчения, то ли от разочарования.

— Луиса, это ты!

— Ну, да, а кто ещё это может… — в этот момент Мирабель крепко обняла сестру, — А-а-а, я поняла. Нет, мы его не нашли пока. Иса пошла вон в ту сторону, звать свою подругу и её семью.

— Это же замечательно! Вместе у нас будет лучше получаться! А где родители?

— Мама с папой ищут в лесу. Надо будет ещё во всех комнатах поискать.

Мирабель прошептала «Долорес говорила об этом» и огляделась в поисках двух одинаковых людей. Но увидела лишь Исабелу и Маргариту, спешащих к ним.

— Стойте! — остановила их Мирабель, — Вы или не вы?

Девушки серьёзно посмотрели друг другу в глаза. Маргарита вдруг прыснула, но сразу же попыталась изобразить серьёзность на лице. Исабела лишь кивнула, вырастила в руках небольшой цветок и протянула его Маргарите, тем самым доказывая, что это она, а не Камило. Маргарита покраснела, тяжело вздохнула и, запинаясь, затараторила:

— Я попросила брата и кузину… своих, да. Я попросила их помочь нам в поисках. Папу я не нашла, наверное… ушёл куда-то. Зацепок про Камило не нашли. Он… Он… Я думаю, у него что-то случилось, он не мог просто так пропасть.

Мирабель кивнула и вдруг поняла, что всю жизнь была уверенна в том, что такой человек как Камило не может себя чувствовать плохо. Он всегда был позитивным и помогал другим, а в особенности — Мирабель. В ту ночь, когда её дверь так и не появилась, она вытирала заплаканные глаза, когда увидела свою копию, которая тут же принялась её обнимать со словами «теперь здесь две Мирабель». И как они всё детство были неразлучны. Камило надеялся, что надёжный и весёлый друг позволит Мирабель забыть о своих проблемах.

Мирабель никогда о них не забывала, как ни старалась. А потом в какой-то момент она внушила себе и всем остальным, что все в полном порядке, и они с кузеном начали отстраняться друг от друга. Но всё это время Камило ей напоминал, что на него всегда можно положиться. Жизнь перевернулась, когда магия пропала. После этого Камило с ней разговаривал очень редко. Мирабель этого просто не заметила.

Глаза и нос начали болеть от подступающих слёз, но никто не обратил на это внимания, потому что сёстры и Маргарита обсуждали, где он ещё может быть.

— Сеньорита Бланко! — послышался грубый голос.

Все повернули головы в сторону звука и увидели отца Маргариты Хуана, явно чем-то недовольного.

— Что-то случилось, papá? — спросила Маргарита.

— Со мной говорил сеньор Эрнандез, он весьма обеспокоен тем, что ты скупила у него весь кофе! — после этого заявления, Хуан вздохнул и продолжил спокойнее: — У нас все шкафы на кухне заняты кофе, я не могу там уже ничего найти, куда нам столько?

Маргарита казалась незаинтересованной.

— Не-е-ет, это была не я, меня уже от кофе тошнит, — спокойно сообщила она, — Я работала, пока меня не позвали искать Камило Мадригаль.

Маргарита опустила взгляд, возвращаясь к раздумьям. Сёстры Мадригаль ошеломленно взглянули сначала на неё, а потом на сеньора Бланко. Тот хмыкнул и посмотрел куда-то мимо них.

— А вот и сеньор Эрнандез! — подметил он. — Сейчас и спросим у него. Эй, Диего!

Мимо них прошёл владелец бакалейной лавки сеньор Эрнандез. Он не заметил их. Потом, когда Хуан ещё раз позвал, тот остановился и уставился на него.

— Диего, ты говорил, что моя дочь, — он указал на Маргариту, — скупила у тебя весь кофе. Она утверждает, что это неправда.

Маргарита и сеньор Эрнандез переглянулись. Маргарита покачала головой.

— Нет, это не сеньор Эрнандез.

Вдруг сеньор Эрнандез подорвался с места и побежал в сторону Каситы. Сёстры Мадригаль тут же побежали за ним. Маргарита поняла, что к чему, самой последней и, бросив быстрое «adiós» отцу, побежала за ними вслед.

— Камило, остановись! — крикнула Мирабель.

Перед ними стояла толпа людей и, поняв, что Камило можно легко потерять, Исабела вырастила на его плечах цветы и попробовала его остановить, создав перед ним куст. Однако, перевоплотившись в кого-то другого, Камило без проблем перепрыгнул куст и, продолжая бежать, попробовал стряхнуть с плеч цветы.

Город наполнился криками, всюду звучало: «подожди, Камило», «стой, Камило», «мы просто хотим поговорить!». Когда они добежали до Каситы, все, кроме Луисы, уже выдохлись, но продолжили бежать.

— Касита! — попросила Мирабель, окончательно сорвав голос.

Но Касита не могла препятствовать Камило, ведь он был членом семьи. Она лишь открыла перед всеми свои двери.

Камило столкнулся с Пепой и Феликсом и, не обратив на них внимания, побежал дальше к своей двери. В Касите начался сильный ливень.

— Камило, hijito, остановись, пожалуйста! — крикнула обеспокоенная Пепа.

Но дверь в комнату Камило захлопнулась перед носом подоспевшей Долорес. Она подошла к двери, постучалась и прислушалась. Ответа не последовало. На втором этаже собралась вся семья Пепы, Мирабель с сёстрами и Маргарита.

— Ох, что же с тобой произошло? — Пепа нежно погладила сияющую дверь Камило.

Вдруг послышался щелчок и дверь приоткрылась. Пепа аккуратно открыла дверь пошире. Мирабель посмотрела на Долорес и вытерла вспотевшие ладони о юбку. Долорес кивнула и они обе обеспокоенно посмотрели на Пепу и Феликса. Пепа тяжело вздохнула и сделала шаг в комнату.

— Стой, tía! — остановила её Мирабель.

Она была в комнате Камило много раз и прекрасно знала, как там все устроено. Эта комната, по её мнению, была самой необычной среди всех, так как она менялась. И это было известно каждому из семейства — в день получения дара комната оказалась очень просторной и освещалась тысячью лампами и свечами. Но уже на следующий день она стала жутким подземельем, хотя у неё всегда оставались узнаваемые черты. А ещё Мирабель навсегда запомнила это помещение в день, когда она не получила свой дар: о ней позаботилась комната, но не вся Касита. Только сейчас девушка поняла, что комната — продолжение Камило.

— Я пойду первой, — сказала Мирабель. — Я знаю, что там может произойти.

— Мирабель, ты не обязана идти с нами, — сказала Пепа.

— Я знаю его, я могу помочь!

Пепа вздохнула и отошла от двери. Феликс её приобнял и кивнул Мирабель. Та, вздохнув, зашла в комнату. За ней последовали Пепа, Феликс и Долорес.

В комнате было холодно, но явно не от магии Пепы. Вся комната была холодной — и стены и пол, и ветер. Они стояли посреди длинного коридора, в конце которого была темнота. Долорес подошла к Мирабель и взяла её за руку.

Насколько помнила Мирабель, коридор не мог быть бесконечным: где-то впереди ждал самый укромный уголок комнаты Камило. По крайней мере, так обычно случалось.

Мирабель повела их вперёд по коридору, ёжась от холода. Они шли в полной тишине несколько минут, но коридор всё не кончался. С каждым пройденным метром становилось всё холоднее и холоднее. Долорес начала нервно что-то шептать, создавая в комнате ещё более зловещую атмосферу. Мирабель повернулась, чтобы посмотреть, не является ли причиной холода Пепа, но вокруг неё не было ни облачка, и выглядела она хоть и напряженной, но сосредоточенной.

Вдруг Мирабель увидела за Пепой и Феликсом странное движение. Она остановилась и пригляделась.

— Стены! — воскликнула она.

Пепа, Феликс и Долорес посмотрели назад и, к своему ужасу, увидели, как стены начали сужаться, подгоняя их вперёд. Эхом по коридору пронёсся гром напуганной Пепы и все четверо пустились бежать дальше.

Был слышен лишь гром, топот ног и гудение стен вокруг. Мирабель по пути успела наступить в непонятно откуда взявшуюся лужу. Ей казалось, что из стен льется вода, но она понадеялась, что это игра зрения и на самом деле никакой воды нет.

Они вбежали в большой круглый зал, наполненный зеркалами. Зеркала стояли на полу, висели на стенах и колоннах и свисали с потолка. Каждое было идеально чистым и отражало всё, как оно есть на самом деле. Мирабель стало не по себе. Она знала практически каждый угол этой комнаты; она знала каждую историю, рассказанную Камило наизусть, она знала, как Камило не любил говорить именно об этом месте.

Родные Пепы не обратили особого внимания на зеркала, и разошлись кто куда. А Мирабель боялась пошевелиться, продолжая смотреть в зеркало прямо перед собой. Боялась, что переведёт взгляд — и увидит тысячу озадаченных копий себя, смотрящих друг на друга со всех сторон. Боялась, что если захочет уйти, то не выберется из лабиринта напуганных лиц. Боялась, что от неё останется лишь множество отражений, в которых не будет и капли воспоминаний о том, кто такая Мирабель на самом деле.

Мирабель тяжело задышала — к горлу подобрался горький комок слёз, и она закрыла глаза, оседая на пол. Казалось, кто-то её звал, но она предпочла сосредоточиться на своём сердцебиении, будто пыталась убедить себя, что ничего в ней не изменилось. Она не была в курсе, сколько так просидела. Она уже не чувствовала никаких эмоций, полностью покоряясь бессилию.

Её опять кто-то позвал, возможно, Пепа, но уже громче и Мирабель открыла глаза. По спине пробежал холодок, когда она снова увидела своё отражение. Где-то сбоку снова вскрикнули: «Мирабель!», и она тут же встала и, не поворачивая головы, пытаясь понять, с какой стороны идёт звук. Примерно определив источник звука, она, продолжая смотреть в глаза своему отражению, попятилась назад. Она делала это медленно, стараясь не смотреть на другие зеркала, постепенно входившие в её поле зрения. Кажется, она даже задержала дыхание.

Краем глаза Мирабель увидела какое-то неестественное движение и замерла, осторожно переведя взгляд к странному зеркалу. Её отражение остановилось, но чуть позже её самой. Мирабель подбежала к отражению, а оно, как и подобает отражениям, тоже побежало, но совсем в другую сторону.

— Стой! — как можно громче прохрипела она. — Не уходи! Пожалуйста, я просто хочу поговорить!

Её отражение скрылось за одной из колонн и больше не двигалось. Мирабель, стараясь не делать резких движений и лишний раз не моргать и не отводить глаз, подошла к колонне. За ней, в отчаянных попытках слиться с окружением, сидела её копия.

— Камило, — как можно нежнее выдавила из больных связок Мирабель. Но звук получился больше похожим на трение наждачной бумаги, от чего, казалось, Камило ещё сильнее сжался. Мирабель опустила ладонь ему на плечо.

Её копия задрожала, точно зеркало во время землетрясения, и Мирабель попыталась пропеть какой-то мотив, что отозвалось резкой болью в горле.

— Не пытайся, — сказал Камило. Непонятно, было ли это связано с пением или попыткой успокоить.

Мирабель опустила взгляд и вздохнула, подбирая слова.

— Камило, что случилось?

— Ничего.

— Как же? Похоже, это началось уже давно. Тебя что-то беспокоит и мы все, твоя семья, хотим тебе помочь.

— Не хотите.

— Ладно, за других не ручаюсь. Но я точно тебя всегда выслушаю, — сказала Мирабель и продолжила уже тише, чтобы облегчить собственную боль, — как ты тогда меня слушал.

Из-под обнимающих ее копию рук показался её же огромный глаз, с удивлением смотревший на неё. Мгновение — и вторая Мирабель снова стала её кузеном. Это был уже шаг вперёд, но на мгновение исчезнувшее напряжение вернулось вновь.

Мирабель приобняла Камило и они несколько минут просто сидели в тишине, ни о чём не думая. Но эти объятия, похоже, были важны как никогда. Мирабель не могла вспомнить, как давно они не обнимались но точно помнила объятия в день, когда она не получила дар. Наивные, детские, крепкие и очень печальные. Они были тогда слишком маленькими, чтобы выражать свои мысли как-то по-другому.

Мирабель плохо видела в полутьме, но, казалось, комната стала более тёплой и благосклонной.

— Мирабель! — послышался голос Феликса.

Мирабель посмотрела на Камило и кивнула в сторону его родителей. Камило, поколебавшись, еле заметно кивнул и встал. Мирабель ободряюще взяла его за руку и медленно повела к дяде с тётей. А он сильнее сжал её руку, боясь сделать лишнее движение. Когда они проходили мимо зеркал, Мирабель тихо попросила Камило не обращать на них внимания. Он не ответил, просто опустил взгляд на пол.

— Ay, mi amor! — воскликнула Пепа, бросившись обнимать сына, когда они встретились, — ¿Qué te pasó?

Камило стоял в оцепенении, избегая визуальных контактов с матерью. Долорес, с сожалением смотря на Камило, стояла в отдалении. Феликс был рядом с сыном и женой.

— No estoy bien, mamá, — неожиданно сказал Камило так, что его никто не услышал бы, не будь в комнате очень тихо. — Я не в порядке. Я не знаю что делать.

— Ты хочешь поговорить об этом в другом месте? — спросила Мирабель.

Мирабель очень хотела помочь кузену, но боялась, что её отторгнут. Будто сейчас все скажут, что это не её дело. Она не хотела такого, она, может быть, наивно верила, что в семье каждый выслушает и каждый друг другу родной. Она хотела верить, что это и её дело тоже, и что она, хоть и немного, но сможет помочь.

Камило вдруг поднял взгляд и посмотрел на Мирабель, с надеждой в глазах. И Мирабель без слов поняла: да, она может помочь, он хочет, чтобы она

тоже ему помогла. И ей стало немного легче.

— Не хочу.

— Не хочешь присесть? Ты хочешь поговорить об этом, — Мирабель помедлила, вспоминая место с зеркалами, — в другом углу комнаты?

Камило в ответ лишь кивнул и Пепа, обнимая его за плечи, повела его в более уютный уголок, который указала им Мирабель. Долорес и Феликс молча последовали за ними.

— Ты и вправду слишком хорошо знаешь мою комнату, — прокомментировал Камило, без прежней весёлости в голосе. Мирабель не ответила.

Возможно, дело было в полутьме и плохом зрении Мирабель, но диван с вязаным пледом будто появился из пустоты. Но все присутствующие так хорошо знали комнату, что никого это не удивило. Пепа и Долорес заботливо помогли Камило присесть, хотя он не был настолько слаб и в этом не нуждался. Сам Камило, вздохнув, жестом попросил сесть своих гостей.

— Что случилось, Камило? — спросил Феликс.

— Даже если это тебе кажется мелочью, — подала голос Долорес, — ты можешь нам довериться.

Они с минуту сидели в тишине, пока Камило обдумывал, что хочет сказать. Мирабель слышала ветер где-то в другом конце комнаты, но не знала, был ли он настоящим.

— Когда магия исчезла, — Камило прервал тишину, — я почувствовал ужасный страх. Я хотел спрятаться, стать кем-то другим, но… но у меня не вышло. Тогда я… тогда я понял, что это навсегда, что магию никак не спасти, и я так и останусь в этом… теле. Мне всегда было приятнее не быть собой, потому что я... В этом же весь мой смысл всегда был? Кто я без этого?

Ему никто не ответил. Все были ошеломлены рассказом Камило — никто не мог поверить в то, что такой жизнерадостный и добрый мальчик может чувствовать себя так плохо и скрывать это так долго.

— Я думаю, — Долорес положила руку на плечо брата, — ты — тот, кто очень любит свою семью. И этого достаточно, чтобы быть кем-то, разве нет?

Камило слабо кивнул.

— Chico, ты лучший из нас, — сказал Феликс с широкой улыбкой на лице. — Ты всегда нам помогаешь. Не только с помощью своего дара. Ты можешь успокоить свою маму. Ты намного более открыт, чем мы все вместе взятые.

— Да, но без дара я просто мальчик. Превращаясь, я могу быть, кем угодно и меня никто не обвинит. Хоть ребёнком, хоть мужчиной, хоть женщиной.

— А ты можешь быть, кем угодно даже без дара, — сказала Мирабель. — Ты мне говорил то же самое очень давно, помнишь?

Камило посмотрел на Мирабель и улыбнулся.

— Помню. Может, я тогда был прав?

— Я уверена в этом, mi amor, — сказала Пепа.

— Знаешь, Камило, каким бы ты ни был, мужчиной или женщиной или чем-то другим, это никак не повлияет на наше к тебе отношение, — сказала Мирабель, — мы всё так же тебя любим.

— Правда? — удивился Камило.

— Правда, — подтвердила Долорес. — И ты всегда можешь обратиться к старшей сестре.

Камило опустил взгляд и издал какой-то тихий звук. Мирабель поняла, что он таким образом улыбнулся. Затем он вздохнул и сказал:

— Gracias, правда, спасибо вам. Думаю, я… справлюсь. Мне просто нужно время.

Мирабель обняла кузена. К ним присоединились Пепа, Феликс и Долорес. Мирабель очень надеялась, что Камило будет чувствовать себя в безопасности вместе со своей семьей. В конце концов, для того и нужна семья — защищать и любить друг друга, какими бы они не были. И Мирабель верила, что каждый родной ей человек будет счастлив, если его выслушать.

Пепа предложила всем немного погулять, и все направились к выходу из комнаты. Семья разговорилась и начала рассказывать весёлые истории. Камило шёл немного позади. В какой-то момент Мирабель заметила, что он отдалился от всех. Оглядев комнату, она заметила его у зеркала. Возможно, это было его страшным кошмаром, но, похоже, он впервые попытался без страха взглянуть в зеркало — на своё лицо. Что-то в нем начало меняться, и хотя этот маленький шаг был лишь началом длинного пути — он всё же был движением. Вскоре Камило догнал родных и смерил Мирабель благодарным взглядом. И этого ей было достаточно.