Чонгук сладко потянулся. Утомлённость как рукой сняло за несколько часов сна в родной тёплой постельке с Сокджином рядом, и, хотя будильник ещё не прозвенел, Куки уже чувствовал запах свежесваренного кофе. Юноша пребывал в сладкой дрёме до тех самых пор, пока не почувствовал, что кровать рядом прогнулась; за пару дней на Майорке он успел привыкнуть к тому, что Джин рядом, но чувствовать его рядом в своей квартире было необычно и восхитительно.

— Доброе утро, карамелька, — послышался шёпот рядом. Чонгук дёрнул ноздрями, не открывая глаз, и повернул голову на звук. Сокджин лёг рядом, обнимая его через одеяло и покрывая уши и щёки лёгкими поцелуями.

— Сладко спишь.

— Сокджини, — Чонгук попытался нашарить рукой своего возлюбленного, но тот со смехом увернулся и откинул одеяло, заставляя поёжиться.

— Маленькому сладкому мальчику пора вставать.

— Нет, — прохныкал Чон. — Ещё пять минуточек…

— Кофе остынет, солнце.

— Две…

Сокджин устроился рядом с ним, оборачивая руки вокруг его талии и поглаживая живот.

— Выспался? — шепнул он на ухо, и Куки хихикнул от щекотки, кивая. — Я знаю, как тебя разбудить.

Чонгук податливо выгнулся, позволяя Джину целовать свою шею, и снова замычал, чувствуя, как одна ладонь от живота спускается ниже, заставляя утреннее напряжение проявиться.

— М… Сокджини-хён, — Чон нахмурился, поджимая колени, но расслабился, так как движения ладони ощущались очень хорошо. Джин перевернул его на спину, нависнув сверху и рассматривая лицо, на котором отпечаталась подушка.

— Такой сладенький, так и хочется целовать, — проговорил он, поглаживая Чонгука через его пижамные штаны. — Вот прямо сейчас и начну.

Он задрал футболку и начал касаться губами груди и живота Куки, вызывая у него сонное хихиканье и лёгкую дрожь, парень начал вертеться, ему было приятно и немного щекотно, но Джин прижал его за бедро к постели, чтобы Чон не брыкался.

— Просыпаешься? — весело спросил Джин. — Кажется, кто-то уже проснулся.

— Да-а-а, ах, о-о-о… — Чонгук часто задышал и выгнулся, когда Сокджин приспустил с него штаны и взял напрягшийся член в рот. — Ах, Сокджини-хён, что — что ты делаешь?

— Не знаю, ты мне скажи, — промурлыкал тот, утыкаясь носом ему в пах и проводя по влажному от слюны стволу ладонью. — Ты стал колючим, мило. Такой сладкий.

— Хён, ты уже сто раз сказал, что я сладкий, но, ох… у нас кофе?..

— Дай папочке облизать твой сладкий член и получай удовольствие, — мягко промурлыкал Сокджин. — Я хочу целовать тебя на много дней вперёд. Я вылижу тебя, малыш.

Тон Джина заставил Чонгука растаять и задрожать от наслаждения. Это были обычные интонации для их переписки, но, когда Сокджин произносил это вслух своим голосом, Чон просто утопал в нежности, словно его сердце, его душа и всё тело следом проваливались в мягкую пелену удовольствия.

— Прелесть, мне нравится, как ты двигаешься, — шепнул Сокджин, пальцами обхватывая его бёдра и чуть приподнимая. — Двигайся, как тебе будет лучше, детка. Ты такой красивый, Чонгуки.

Чон послушно двинул бёдрами, снова погружаясь во влажную тесноту его рта, и застонал.

— Ах, боже… хён, кофе…

Джин с хлюпаньем выпустил член изо рта.

— Тогда тебе лучше поторопиться и дать мне вылизать тебя.

Ноги Чонгука ещё больше раздвинулись, позволяя языку Джина проскользить по ложбинке меж ягодиц, потереться о сжатое колечко мышц; и Чон запрокинул голову, тяжело дыша, когда Сокджин своими губами начал мягко посасывать местечко позади яичек, а затем взял их в рот, старательно лаская, пока его пальцы неторопливо, нежно растирали требующую внимания головку. Джин отвлёкся только на несколько лёгких укусов, оставленных на внутренней стороне бёдер Чонгука, и снова взял в рот, кладя на свою голову ладонь парня и призывая его управлять движением.

— Джини-хён, — внизу живота Чонгука что-то потянуло, свернулось приятным узлом ещё сильнее, когда он осмелился опустить взгляд на мелькавшую между ног светлую макушку. Бёдра дёргались, помогая Куки толкаться до самого горла, скользить по мокрому, горячему языку, и да, от сна не осталось ни малейшего следа, потому что Чонгук просто задыхался от наслаждения. Сокджин заглатывал его член без особого труда, и постанывал, когда головка упиралась особенно глубоко внутрь; Чонгук не выдержал и быстро кончил, не сдерживая себя.

— Па-а-апочка?.. — его глаза поблёскивали, и он часто дышал, продолжая дрожать.

— Вот так, сладкая киска, — Сокджин приподнял голову, большим пальцем вытирая губу. — Идём пить кофе. Думаю, он ещё даже не остыл.

— Ах… — Чонгук сердито, но мягко пихнул его, уперевшись пяткой в плечо, но Сокджин перехватил его лодыжку и чмокнул выступающую косточку.

— Давай, поднимайся, крольчонок, чисти зубы и приползай на кухню. Выпьем кофе и позавтракаем по пути на работу, у тебя действительно пусто в холодильнике, — он пощекотал ступню парня и окончательно стянул одеяло, поднимаясь с постели.

После утреннего омовения Чонгук подобрался к Джину, хозяйничающему на его кухне, и уткнулся носом в затылок, поднимаясь на цыпочки, а затем обнял, забираясь руками под одежду.

— Спасибо, — выдохнул он, целуя Сокджина в ухо. — За утро и кофе.

— Хорошо, — ответил тот. — Моя детка действительно такая сладкая. Мне следовало начать будить тебя так раньше.

— Мы не опаздываем?

— Пока нет, но нам нужно поторопиться, если мы хотим успеть перекусить.

— Мне нужно много кушать, — Чонгук потрогал свой живот. — Но я пропустил одну тренировку, пока был на Майорке.

— Хочешь сходить со мной в бассейн? — спросил Джин.

— В бассейн? Куда?

— У меня дома. Я живу в жилом комплексе, так что у меня есть салон, тренажёрка, сауна и бассейн. Такие штуки, — ответил Джин. — Бассейн можно посещать даже ночью, потому что там автоматическая система очистки, но, как правило, там никого уже после двенадцати, так что можем заглянуть, если ты решишь нагрянуть ко мне с визитом.

— Сегодня, пожалуй, и тебе и мне следует разобрать вещи, но на днях буду рассчитывать на это, — улыбнулся Чонгук, обхватывая свою чашку обеими руками. Джин улыбнулся ему в ответ, и некоторое время Чон просто наблюдал за его безмятежным лицом. На его коже были заметны морщинки, но его черты были очень красивыми, а выражение — спокойным, и сейчас весь облик Сокджина казался светлым, словно он сиял изнутри, и Чонгук с запоздалым удивлением понял, что Джин выглядит так, потому что он был счастлив. Куки всё ещё беспокоился из-за мелочей, но Джин помогал ему, давая столько времени, сколько нужно, и ожидая парня на своей стороне — той стороне, которая не желала никакой драмы, несмотря на то, что жизнь повернулась к нему не в самом своём удачном виде.

— Хорошо, мы раньше всех, — улыбнулся Чонгук, когда они приехали. Парковка была пустая. — Не забудь, что я должен подвезти тебя до дома сегодня, хорошо?

— Не забуду, — Джин быстро поцеловал его в щёку. — Спасибо, что позвал переночевать. Было очень уютно.

— Оставайся, когда захочешь, — Чонгук повернулся к нему, игриво подёргивая за рукав. — Только на работе не демонстрируй свою симпатию, иначе про тебя и про меня начнут гулять кошмарные слухи. Это ничем хорошим не кончится, поэтому лучше так не делай.

— Тебе повезло, что у меня есть свой собственный кабинет, — заметил Сокджин. — Я понял тебя, Куки. В конце концов, это Корея, а не Америка.

— Ты не обижаешься? — спросил Чонгук.

— Нет, — улыбнулся Джин. — Я рад, что ты такой разумный молодой человек.

— Старикашка заговорил, — проворчал Чон, отстёгивая его ремень безопасности. — Пойдём.

Они зашли в офис, и Джин получил приветствия от коллег из других отделов; Чонгук поднялся отдельно и проскользнул на своё рабочее место незамеченным. Это был один из немногих дней, когда он не встретился с Хосоком в кафе перед работой, когда они оба трещали обо всём, покупая себе смузи или латте из матча. Хосока пока не было, и Чонгук просто сел разгребать накопившуюся за несколько дней командировки почту. Чувствовать Джина своим парнем было… здорово? Отчасти это было уже давно, просто теперь он был рядом, и Чонгуку нравилось. Он не был уверен, как чувствовал бы себя, будь Джин женщиной или, например, его ровесником — или с иными изменёнными качествами или характеристиками, но так, как сейчас, его полностью устраивало. Хотя он был мужчиной, ему казалось уютным чувствовать рядом старшего, заботливого Сокджина.

— Привет, — раздался сухой голос Хосока — он опустил свой рюкзак на стол и принялся разбирать его.

— Привет, — глухо откликнулся Чонгук. Он прекрасно помнил, как ругался с ним на Майорке, и сейчас возобновлять разговор не хотелось.

— У вас с Сокджином всё… нормально?..

— Да.

На этом их разговор завершился; Хосок, наверное, хотел сказать что-то ещё, снова напомнить, что Чонгуку хорошо, а ему плохо, или нечто подобное, но вовремя заткнулся, и они оба занялись накопившейся почтой.

Мало-помалу офис заполнился сотрудниками, отдохнувшими после перелёта и жалующимися на большое количество корреспонденции, и Джин прошёл мимо них всех, желая доброго утра. Чонгук проводил его взглядом, и Джин, усевшись за свой стол, подал ему уже привычный знак: «Работай», посмеиваясь. Чонгук прыснул и жестом показал ему на компьютер, чтобы он заглянул в почту, и закатил глаза, проводя пальцем по шее и демонстрируя таким образом, что писем по горло. Джин кивнул, одаривая его мягким и ласковым взглядом.

— Ох, наши голубки уже разработали свой язык жестов, — промурлыкал Сынхун, и Чонгук спохватился, тут же пряча лицо и утыкаясь в монитор, как будто ничего и не было.

— Тебе это не поможет, глупышок, — проговорила Джухён, показываясь из-за перегородки и покачивая стаканчиком с кофе. — О тебе заботятся, потому что ты младший, не задирай нос.

— Тебе лучше прекратить, пока ты не начал раздражать саджанима, — добавил Ынхёк. — Он добр и заботится о тебе, но не думай, что это твой лучший друг.

Чонгук вспыхнул, чувствуя, как краска стыда и гнева приливает к щекам.

— Эй, оставьте его в покое, — прошипел Хосок зло, заставляя смех прекратиться. — Вас это вообще не касается.

— Воу, остынь, окей? Не надо так кипятиться, — Джухён закатила глаза и снова скрылась за перегородкой.

Чонгук покосился на стеклянную стену кабинета Сокджина, но она уже была закрыта.

— Серьёзно, вы слишком заводитесь на эту тему, — заметила Кюнмин. — Вы ставите хубэ в неловкое положение. Думаете, это смешно? Один или два раза — может быть, но Чонгуку уже неловко. Достаточно вам насмехаться.

— Ладно, ладно. Только не будем ссориться. Извини, Чонгук.

— Да ничего.

Сокджин вышел из кабинета и встал перед отделом.

— Сегодня у нас на повестке дня несколько пунктов, и я сейчас по очереди всё перечислю. В письменном виде всё придёт на вашу почту в форме презентации, поэтому подождите, пока я закончу, — он поднял планшет и начал перечислять: — В первую очередь, поздравляю с успешным завершением гала-дефиле. Всё прошло замечательно, результаты я вам предоставлю в качестве своего триместрового отчёта. Касательно ваших отчётов о мероприятии, я хочу их видеть в конце недели, когда мы будем подводить итоги триместра, вместе с вашими индивидуальными отчётами. В четверг у нас просмотр презентации по актуальным трендам и наш собственный прогноз на период с сентября по февраль, так как начинается разработка нового сезона. Я жду ваших предложений к следующему вторнику. Все модели, которые мы создали, включая экстра-разработку, сейчас находятся в шоуруме. Новый календарь я вышлю вам по почте, когда утвержу сроки с другими отделами…

Он продолжал говорить, а Чонгук пялился на него, впитывая каждое слово. Всё-таки это дар — любить свою работу.

— … и все дедлайны по нынешним делам и презентациям я вышлю тоже в дополнительном письме, чтобы вы ничего не потеряли, — подвёл итог Сокджин. — Распределяйте своё время сами, стоять над каждым не буду, но ни один срок мы переносить не станем, так как на нас уже давит новый производственный календарь. Чонгук, зайди ко мне, пожалуйста.

— А?..

— На пару секунд.

Чонгук посеменил за ним следом, и они скрылись за дверью кабинета.

— Что такое?..

Вместо ответа Джин деликатно привлёк его к себе и нежно поцеловал. Чонгук вспыхнул, цепляясь пальцами за его рубашку.

— Что ты творишь, мы же так не договаривались… — смущённо, но довольно пробормотал он.

— Это просто пожелание на добрый день, потому что утром я не улучил возможность поцеловать тебя, как следует, и, — Джин показал на свой кабинет. — Я позаботился о том, чтобы никто ничего не увидел. Вот и всё, — он улыбнулся. — Иди работать, малыш.

— Угу, — Чонгук улыбнулся и выпорхнул из кабинета, возвращаясь к своим делам, приободрённый.