— Доброе утро, — хрипло пробормотал Сокджин, забираясь в постель к Чонгуку. — Ты не замёрз? Кондиционер очень холодный…

— Не-е-ет… — промурлыкал Чонгук сонно. — А ты как спал? Иди ко мне…

Он заключил Джина в свои объятия. Наверное, из-за того, что тот спал на полу, он немного замёрз, потому что кондиционер был действительно сильным, ведь летние ночи в Пусане были очень жаркими, и окно было нельзя открывать.

— Чем будем заниматься все выходные?.. — спросил Джин, не открывая глаз.

— Я хочу сходить на пляж и поплавать в первую очередь. Ещё я хочу тебя пофотографировать… Вечером мама с папой, наверное, попросят помочь по дому, наверняка за время, когда меня не было, накопилась работа, которую могу сделать только я. Я же сильный, — Чонгук сжал Джина в объятиях, тиская и заставляя его хихикать. — А вечером, наверное, мамуля попросит журналы и будет меня расспрашивать обо всём этом. Повезёт, если она забудет. А ночью… я предлагаю тебе пойти в город. Всё будет в фонарях… усядемся где-нибудь на траве в тихом местечке под деревом и будем кушать холодный сладкий арбуз и целоваться… а завтра утром опять на море пойдём, только рано утром. Купим бинсу! А днём я накормлю тебя в ресторанчике, где самые вкусные морепродукты. А после этого повожу по всем местам, где мы захотим побывать. Здесь, в Пусане, очень красиво. Я думаю, есть ещё шанс, что мой папа захочет показать тебе мои детские фотографии… мне будет неловко, поэтому откажись, хён.

— Почему я должен отказываться? — Джин обвил руками его талию. — Увижу, какой ты был в детстве. Разве это не замечательно? Кажется, я так стану ещё ближе к тебе, я же так тебя люблю.

— Хён, ты старше меня… это всё мне об этом напоминает, — Чонгук зарылся пальцами в его волосы. — Я тоже тебя люблю, но я нервничаю, когда вспоминаю, что у нас с тобой мезальянс.

— Любовь — это дело только двоих, меня и тебя, — проговорил Сокджин, касаясь пальцем его губ. — Если нам с тобой это не мешает, тебе нужно забыть об этом. Не так уж я тебя и старше.

— Ох, но… но хён, — Чонгук хихикнул, когда Джин начал его целовать. — Когда ты так делаешь, я обо всём забываю.

— Прости, что я родился раньше тебя, — Джин потёрся носом о его голую грудь и чмокнул шею.

— Нет, спасибо, что ты родился, вырос таким хорошим и дал мне всё, что нужно, чтобы я пришёл к тебе, и за то, что помог мне преодолеть свои страхи, и за то, что ты со мной, — Чонгук сжал ладонями его щёки и чуть потискал, зацеловывая его. — Ты вовсе не выглядишь старым. Мне не нужно звать тебя аджосси, это уже хорошо. Иногда я волнуюсь, что будет в нашей компании после того, как все узнали… они всё ещё дразнят меня. Это так бесит.

— Такова ваша корейская культура. Подожди ещё пару лет, может, они найдут себе жертву помоложе, — Джин ущипнул его, и Чонгук ахнул.

— Да как ты смеешь! Посмотри, в какой я форме, я могу тебя на руках носить, как принцессу!

— И я от этого в восторге, — шепнул Сокджин, нависая над ним и целуя.

— Хён… хён, хватит, — отфыркиваясь протестовал Чонгук. — Нужно сначала почистить зубы, хён! Если мама увидит, что ты забрался в мою кровать, она тебя отругает! А вдруг твои помыслы нечисты!

— Да-а-а, — протянул Джин, прижимая Куки к постели и покусывая его шею. — Сейчас пойдём чистить зубы, мгм…

Чонгук покраснел, как только почувствовал на своём теле ладони Джина. Да, конечно… ему хотелось продолжить нежиться в постели и ласкать друг друга, но — но это всё ещё была его комната, в которой он провёл детство, и если честно, было немного неловко…

— Джин, хватит, — смущённо пробормотал Чонгук, отстраняя его и шумно дыша. — Тут же мама с папой буквально за стенкой…

— Ладно, я буду послушным, — выдохнул Джин ему на ухо. — Может, ночью? Тихонько, нежно, вот так…

Он прижал к себе бедро Чонгука, гладя пальцами мягкую кожу и слегка потираясь. Чон зажмурился, пыхтя и пытаясь не возбудиться ещё больше.

— Хён… ну хён…

— Ты такой сладенький с утра, сонный малыш, хочу целоваться, — Джин ещё раз стиснул его. — Если мы встанем, а потом почистим зубы, а потом оденемся, а потом пойдём завтракать, это будет уже не то-о-о…

— Хён, ты такой капризный. Почему ты такой?

— Потому что я очень люблю тебя, — Джин боднул его головой в плечо. — И потому что я очень счастлив с тобой. А ты?

— Наверное, это хэппи-энд? Или что? — улыбнулся Чонгук. — Конечно, я с тобой очень счастливый. Иначе бы ты здесь не находился. Думаешь, мы поторопились?

— Я думаю, что всё в самый раз, — Джин приподнялся на локте. — Надеюсь, ты не против, что я продолжу за тобой ухаживать. Буду дарить тебе цветы и закрывать твоё лицо от солнца, покупать для тебя сладости и фрукты, сидеть с тобой, когда ты болеешь, и встречать тебя после тренировок. Я так хочу тебя баловать.

— Мне… я ничего не могу предложить тебе взамен, — вздохнул Чонгук. — Конечно, я тоже хочу делать тебя счастливым, но я не всегда знаю, как…

— Ты делаешь меня счастливым многими иными способами, которые я не могу себе позволить, — Джин поправил запутавшиеся после сна пряди волос Чонгука. — Например, ты познакомил меня со своими родителями и принял в семью. Вы дружные и любите друг друга, разве я мог о подобном мечтать? Ты позаботился о Френсис, подружился с ней, зная, что это важно не только для тебя, но и для меня тоже, потому что она мой друг. Ты заботливый и чуткий парень, который мне очень нравится, и которого я очень люблю, и ты тоже заботишься и ухаживаешь за мной многими способами, которые мне нравятся, и я обожаю, когда ты зовёшь меня по имени, или хёном, или даже папочкой. Мне так нравится, когда ты вспоминаешь обо мне в первую очередь. Мне так нравится, как твои чёрные глаза блестят, когда ты думаешь обо мне. Ты чудесный, — Джин пощекотал его шею. — Будь и дальше самим собой. Давай проведём вместе много счастливого и весёлого времени, столько, сколько сможем.

— Хорошо, хён, — Чонгук немного сполз, чтобы прижаться губами к его губам и обнять. Их разговор прервал стук в дверь.

— Доброе утро, сони! Поднимайтесь и идите завтракать!

— Пойдём чистить зубы? — предложил Сокджин, и Куки кивнул. Впереди их ждал долгий, полный отдыха и безмятежности день.

***

Всё случилось примерно так, как и прогнозировал Чонгук. К вечеру он помогал своей маме с клубникой, а отец развлекал Джина альбомами со старыми фотографиями Чонгука, заставляя последнего навострить уши и из кухни стараться уследить, не сболтнёт ли папа лишнего, но неизбежно начинал улыбаться, заслушавшись голосом любимого.

— Какой у тебя жених, между прочим, — заметила мама. — И статный, и галантный, ну как такого не приветить? Приезжайте к нас почаще в отпуска, Чонгуки, хорошо? А к его родителям вы собираетесь?

— Его родители нас не примут, ма. Поэтому нет, — покачал головой Чонгук, складывая мытую клубнику. Было решено по этому поводу сказать часть правды — чем меньше они будут врать, тем лучше.

— Как — не примут? Такого сына?..

Чонгук показал ей жестом, чтобы она говорила потише, и добавил:

— Омони, он от них убежал в Корею из Америки. Поэтому не спрашивай слишком много, хорошо? Он очень-очень надеялся, что понравится вам. Поэтому я хотел вас познакомить.

— Ах, бедное дитя…

Чонгук подумал, что им повезло с Френсис — конкретно Джину очень повезло с ней. Признаться честно, Чонгук даже уже немного скучал по ней, ну, и это ведь нормально? Он не особенно завидовал жене своего парня, ведь они не были влюблены друг в друга, и даже если бы Чонгуку хотелось обладать всем тем, чем обладала Френ, ей самой это не приносило никакой радости, да и Джину тоже. Чему уж тут завидовать? Он получил и так достаточно. Гораздо больше, чем многие…

Он опустил нож, разрезая ягоду на две половинки. Это так несправедливо, что он не может мечтать о чём-то большем, что для других людей в порядке вещей. Что ему нужно останавливать себя в мыслях и говорить себе: «Нет, для тебя и этого достаточно. Тебе и так повезло.»

— Что такое, Чонгуки?..

— Ничего, мамуль. Я режу клубнику для Джина… дашь мне контейнер? Мы пойдём и прогуляемся до набережной, хорошо?

— Ох, влюблённые голубки. Порезать ещё арбуза?

— Приберегите немножко для себя, мы можем купить там.

— Глупости. У нас сладкий арбуз, а там ещё неизвестно, какой купите. Я положу тебе в сумку, и салфетки положу, чтобы руки потом не были липкими…

Чонгук улыбнулся сам себе и кивнул — маму переубеждать было бесполезно.

— Закрой глаза и открой рот.

Джин послушался, тут же отвлекаясь на вошедшего парня, и зажмурился, раскрывая губы. Чонгук хихикнул, усаживаясь рядом, и угостил его клубникой.

— Ммм… вкуснотища. Такая ароматная клубника. Твои руки приятно пахнут, — Джин причмокнул от удовольствия и улыбнулся, открывая глаза. Чонгук хихикнул и кивнул:

— Я закончил. Пойдём гулять сейчас?

— Я хотел досмотреть, ты не можешь меня отрывать от твоего папы, мы ведь только начали, — немного капризно пробурчал Сокджин.

— Не последний день у вас тут, ещё можно будет досмотреть, — заметил папа. — Идите на свидание.

— Я позвоню Хосоку, и у тебя есть пять минут, — пригрозил Чонгук, покачав пальцем. — Я жду вас, саджаним.

— Хорошо, не переживай, — Сокджин расплылся в улыбке. — Передавай привет Хосоку.

— Угум.

Чонгук вышел из дома во двор и глубоко вздохнул. Пусан всегда пах морем, но это ещё был запах дома. Находиться здесь с Джином было и странно, и хорошо, но ещё Куки думал о том, что он вырос, и хотя здесь прошло его детство, он больше не может оставаться ребёнком. Вполне нормально, что он будет здесь с Джином вдвоём. Это теперь его пара, и вместе они далеко зашли. Если бы Джин был хоть сколько-нибудь несерьёзен, он даже не подумал бы о том, чтобы знакомить Чонгука со своей женой или, наоборот, познакомиться с его родителями. Это то, что Чонгуку особенно нравилось — Джин никогда не увиливал и не утаивал чего-то от него с тех самых пор, как они открылись друг другу на Майорке. Оглядываясь назад, он был благодарен за то, что Джин заставил его поговорить обо всём и задать все вопросы, которые раньше беспокоили Чонгука. Даже если до сих пор остались проблемы, они касались будущего. Их общего будущего.

— Хосок? Привет, как ты?

— Я кайфую, — промурлыкал Хосок. — Мне делают массаж и я хочу этим похвастаться. Ауч! Меня ущипнули. Как ты? Отдыхаешь?

— Да, мы сейчас пойдём гулять по ночному Пусану. Устроимся на набережной и будем есть клубнику, — поделился Чонгук. — Мы уехали рано… Там что-нибудь говорили про нас? Я всё ещё беспокоюсь.

— Ну, если бы кто-нибудь и хотел сказать что-то плохое, то не при мне, ты же понимаешь, — сказал Хосок. — Если будет утечка информации, Чимин мне скажет, а я передам тебе. Он тоже за тебя переживает, как за земляка. Он передаёт тебе привет!

— О, передай ему тоже привет. А тебе Сокджин передавал привет, — заметил Чонгук. — Значит, всё нормально?

— Вообще, они немного увлеклись, фантазируя на тему того, как вы будете проводить отпуск и чем займётесь. Подавляющее большинство решило что вы, как и нормальные люди, будете ходить на свидания и есть вкусную еду и всё такое, но Джухён начала предполагать, кто как ведёт себя во время свидания, так что… да, они немного увлеклись. Был горячий спор по поводу того, кто из вас большая ложечка, а кто маленькая. После этого я их осадил, а то ещё кто-нибудь услышит… Ну, знаешь. Но думаю, это и самое страшное, дальше они не зашли.

— Ну и хорошо, — выдохнул Чонгук.

— Так кто из вас большая ложечка?

— Хосок!

— Ну кто?

— По настроению, — буркнул Чонгук. — Джин — очень нежный, и он тоже иногда хочет побыть маленькой ложечкой!

— Ну, не злись… я никому не скажу.

— Как у вас там дела, скажи лучше.

— У нас хорошо. Мне нравится быть хёном, — проговорил Хосок. — Тэхён такой умный! А Чиминни спрашивает, как ты. Он очень беспокоится о тебе, потому что помнит, что ты переживал. Они всё ещё предлагают мне сходить на двойное свидание, так что подумайте об этом. Мы уже сходили на одно втроём, нам понравилось! Поэтому мы исследуем возможности для развлечения.

— Классно, — улыбнулся Чонгук. — Ладно, наслаждайся отдыхом, тигр. Мы сейчас тоже пойдём на свидание.

— Удачи!

Чонгук попрощался с Хосоком, и ещё через пару минут на улицу вышел Джин, одевшись по погоде. Куки поправил его волосы и коснулся губами уголка рта — вне родительского дома можно было наконец поцеловаться без стеснения.

— Пойдём?

— Пойдём.