Чонгук бесцельно катался по пустой квартире, погружённый в свои мысли. Он ждал звонка Сокджина — сейчас в Америке вечер пятницы, пока у Чонгука утро субботы. Уф… Провожать любимого в долгую дорогу было волнительно, поэтому они старались оставаться на связи, но это всё равно не отменяло того, что Чонгук скучал, и ещё ему было нечего делать. Он уже действительно отсидел себе всю задницу в этом инвалидном кресле, и даже если учесть, что он мог валяться перед телевизором или торчать в интернете, не умаляло его тоски по ходьбе, утренней пробежке, которую он раньше частенько пропускал, и тренировкам в зале.

И Сокджин. Чонгук очень скучал по своему хёну. Какие-то закавыки бракоразводного процесса мешали ему увидеть своего жениха поскорее, и Чонгук пялился в пасмурное небо ранней осени, словно это оно было виновато в том, что там сейчас не было самолёта, несущего Джина домой.

— Эх, даже Хоби не позвать, — прогундосил Чонгук. Хосок и так с ним носился, как с хрустальным, и Чонгук лично отправил его домой на выходные, заверив, что всё нормально; должен же его друг провести время со своими любимыми парнями, в конце концов. Он был рад, что всё получилось хорошо. Нужно только дождаться Сокджина.

— Так, что это тут у нас…

Чонгук притормозил у шкафа с вещами и принялся рыться в нём, после чего достал одну из толстовок Джина. Кажется, он её не положил в корзину для белья, а просто бросил на стул… Чон деловито засуетился, стаскивая с себя свою собственную одежду и напяливая толстовку Джина на голое тело. Она была цвета клубничного йогурта с чёрными ленточками, и именно голой кожей её было так приятно ощущать.

— Пахнет кондиционером для белья… — пробормотал Чонгук. — Наверное, всё-таки постирал. Ах, неужели трудно оставить хоть одну нестиранную вещь для своего парня-извращенца?

И всё равно это было приятно, носить его вещи.

— Лёгок на помине, — довольно проговорил Чонгук, видя, как телефон начинает вибрировать, оповещая о вызове. — Привет, хён!

— Привет, солнце. Скучаешь?

— Скучаю, конечно.

Чонгук улыбнулся, вспоминая их прощание. Он заехал в кабинет, чтобы поцеловать перед поездкой, а Джин опять забыл закрыть жалюзи. Как всегда.

— Хочу увидеть твою милую мордашку, включай видеосвязь.

— Хорошо!

Чонгук пригладил волосы, делая пробор и чуть открывая лоб, чтобы выглядеть взрослее и сексуальнее, а ещё оттянул ворот толстовки, чтобы было видно, что это толстовка Джина, и что под ней ничего нет; после всего этого он включил видеосвязь и поставил телефон на стол, сев напротив камеры.

— Ну как я тебе? — спросил он, красуясь.

— Прекрасен, как всегда, — улыбнулся Джин. — Лапушка. Я всё равно знаю, что ниже пояса у тебя гипс, любовь моя.

— И что, с гипсом я уже не сексуальный? — обиделся Чонгук, дуя губы.

— Конечно, сексуальный. Всегда потрясающий. А покажешь сисечки?

— Придурок.

Чонгук, улыбаясь, задрал толстовку, демонстрируя проколотые соски.

— Ты что там, скриншоты делаешь?

— Не-е-ет, — очевидно лживо протянул Сокджин. — Ну ладно, всего парочку. Твоё тело такое красивое, а я соскучился по моему солнышку.

— Налюбовался? — смущённо пыхтя, поинтересовался Чонгук. — Приезжай и сам с пирсингом поиграешься.

— Скоро приеду, любовь моя.

— Привет, Чонгук! — в камеру на бешеной скорости влетела Френсис, превращая Сокджина и себя в одно смазанное пятно.

— Френсис! — выпалил Чон, поспешно пытаясь прикрыть свою грудь и заливаясь краской.

— Как ты! Хорошо себя чувствуешь? Выглядишь отлично! — затараторила девушка. — Я скоро отдам его тебе. Не переживай, сейчас всё идёт хорошо!

— Родители мне звонили сегодня, — сообщил Джин задумчиво. — Может, это из-за произошедшего в офисе, а может, из-за того, как я сильно разозлился на них из-за наезда на тебя, но сейчас, когда они беснуются, я чувствую странное удовольствие, потому что они ничего не могут поделать… даже не знаю, нормально ли это.

— Нормально! — отрезала Френсис. — Именно потому, что они больше не имеют над тобой власти, тебе и приятно. Джин, пора уже признать, твои родители — тираны, от них нужно убегать безо всяких оправданий, мол, это же папа и мама. Никаких путей отступления! Я тебе уже не раз говорила…

— Ну вот, она начала снова меня пилить, — вздохнул Джин. Чонгук улыбнулся:

— Френсис, увы, бесконечно права. Я рад, что всё теперь хорошо. Я очень-очень скучаю, хён. Береги себя там и возвращайся поскорее.

— Конечно, вернусь. Я обязательно вернусь, — твёрдо проговорил Сокджин. — Ладно, нам пора. У нас уже поздно, и если честно, я ужасно устал.

— Беги скорее спать, — проговорил Чонгук. — Спокойной ночи. Спокойной ночи, Френсис-нуна!

— Пока, Куки! Выздоравливай скорее!

Они помахали ладонями, и видеосвязь прервалась.

Чонгук подумал, сделал ещё несколько довольно соблазнительных фотографий, перебравшись на кровать, и отослал их Джину.

«Я жду тебя, папочка!»

«Чонгук >:(»

«Не сердись. Теперь ты мой жених, действительно мой жених. Мои мама и папа так радовались, когда узнали, тебе обязательно нужно к ним съездить, когда ты вернёшься.»

«Ах, ну вот, ты вьёшь из меня верёвки, моя любовь. Только что ты совращал меня, и вот, теперь мило говоришь о своих родителях, и это атака моего сердца со всех сторон…»

«Тебе лучше поторопиться и приехать до Чусока, или я не знаю, Сокджини-хён.»

«Я постараюсь! Я привезу тебе подарки, какие полагаются самому сладкому малышу. Лучше подарки для моего жениха!»

«Я буду ждать тебя больше всего. Спокойной ночи, хён! Люблю тебя.»

«И я тебя люблю, крольчонок.»

Чонгук отложил телефон и умилённо пискнул, закапываясь носом в ворот толстовки. Сокджини-хён вернётся. Он обязательно вернётся.