Галлагер ходил из стороны в сторону по офису, закусив кончик ногтя. Вернувшись к дочери, как и велел отец, мужчина не мог успокоиться. Даже сейчас, он не в состоянии этого сделать, хотя мысли должны быть о работе. Он впервые видел слезы Виедзе. И все это из-за него.
«Брат старался мне помочь, а я так бестактно пытался отмахнуться от его намерений!» - нервно размышлял Ломбарди, не прекращая мерить шагами комнату. - «Как же стыдно…»
— Это безумие! Поступает огромное количество заказов! Просто потрясающе! – резко ворвался в комнату Кройтон Ангенас.
Его громкий голос дрожал, не в силах скрыть радость. Глава Дюрак, широко раскинув руки, приближался, словно желал от счастья обнять Галлагера, но тот не заметил этого.
— Ха… – Галлагер со вздохом облегчения рухнул на диван и положил прохладную руку на свое измученное лицо. – Как хорошо.
«Идея Тии сработала, а совет брата все же разослать подарки возымел нужный эффект.»
— Ха-ха! Дружище, да ты знатный притворщик! – глава Дюрак
расхохотался, смотря на это. – Если ты продолжишь делать такие успехи в бизнесе, то скоро сместишь всех! Сдаётся мне, даже без помощи господина Виедзе, все бы получилось, с твоими-то мозгами!
Обращение, которое начиналось с титула "молодой господин Ломбарди", стало более удобным для "друзей".
— Давай выпьем! – по случаю небывалого успеха Кройтон открыл бутылку подаренного ему ликера.
Галлагер почти не пил, но сегодня он улыбнулся и взял стакан.
— За успешное начало! – громко сказал глава Дюрак и за один большой глоток выпил весь крепкий алкоголь в стакане.
Галлагер же осилил лишь половину и нахмурился из-за горького послевкусия, которое вспыхнуло чуть позже.
Однако мысли Ломбарди крутились вокруг другого. Сейчас, когда все приобрело небывалый успех, ему стало ещё больше стыдно перед братом. Галлагер просто обязан извиниться! Но как? Как он может принести извинения перед человеком, который так ему помог, но был обижен его недоверием?
«Недоверием?»
— Я хочу почитать твои книги. – так сказал Виедзе в день, когда Галлагер принес ему ткань.
Почему Галлагер не доверял старшему брату свои книги? Все очень просто. Первую написанную Галлагером книгу, которая была подарком специально для Виедзе, тот прямо у него на глазах сжег, со словами, что это лишь его ребячество.
— Конечно, что и следовало ожидать от Ломбарди! – Кройтон довольно хлопнул Галлагера по плечу, выдергивая его из мыслей. – Хоть мы и выпили за этот тост, настоящая работа начнется сейчас. Нам будет необходимо обращать внимание на то, чтобы ткань поставлялась без малейших проблем.
«Ох, нет, нужно его остановить.» - моментально подумал Галлагер, чувствуя куда идет разговор.
— На самом деле, есть кое-что, что я должен сказать Вам.
— Хм? Что?
— Как только производство ткани стабилизируется, я выйду из этого бизнеса. – сказал Галлагер, касаясь пальцем края стакана.
— Что? Почему?! – шокировано спросил глава Дюрак. – Сейчас, когда тяжелая работа закончена, мы должны наслаждаться результатами!
— У меня есть дело, которым я хочу заняться.
— Ты хочешь открыть еще один бизнес? – удивленно спросил Кройтон.
— Да. И я планирую продвигать этот проект от своего имени, а не от имени Ломбарди.
Использование денег, которые были потрачены на прототипы, навело Галлагера на одну мысль. По мере того как бизнес по производству ткани из хроя и хлопка будет расти и процветать, деньги вернутся к Галлагеру в многократном размере.
И раз брат отказался от них, с этими деньгами плюс деньгами, лежащими в банке Ломбарди на его имя, Галлагер хотел кое-что сделать.
— Хорошо. Ты еще молод и полон амбиций. Но можешь хоть намекнуть, что это будет за дело? Раз это бизнес, который продвигаешь ты, я с радостью вложусь в него. – Кройтон посмотрел на Галлагера глазами, в которых не было ни капли сомнения.
«Чтобы оправдать ожидания брата и для того, чтобы защитить Тию, я должен стать сильнее.»
***
Все новости в Ломбарди разлетаются подобно лесному пожару. Поэтому, зачастую, если случается что-то выходящее за рамки обыденного, об этом вскоре узнают все.
— То есть как "плакал"? – переспросила Шананет, когда ей принесли эту новость.
Она с трудом могла в подобное поверить. Виедзе был капризным, но никак не плаксивым. Даже когда ему очень хотелось плакать и по его лицу это было прямо видно, он сдерживался до последнего. Особенно перед отцом. Потому что Рулак Ломбарди ненавидит слезы. Да и Виедзе сам по себе очень дорожил своим имиджем. Особенно внутри поместья. Он пытался доказать свою силу и статус очень агрессивно, но тем не менее никогда не ударялся в слезы.
Ей казалось, что в последние дни младший брат достиг некоторого равновесия, ведь он вел себя тихо, спокойно, мягко. Что же, она ошибалась.
Шананет не знала, чего испытала больше в тот момент, когда узнала. Злости или грусти. Причем злости отнюдь не на Виедзе.
Прийдя к нему, на следующий день после инцидента, встречать её вышла встревоженная Сераль. Она казалась очень уставшей, словно всю ночь не спала.
— Виедзе… – начала было Шананет, но осеклась, когда невестка поджала губы.
— Он не выходил из комнаты со вчерашнего дня. – все же сказала Сераль, пропуская Шананет внутрь. – Я не совсем понимаю, что произошло, но по словам Рона, между ним, Галлагером и отцом произошла серьезная стычка.
— Да, я слышала об этом.
Шананет знала, что отец следит за Виедзе очень внимательно. Но с недавнего времени слежка стала чересчур уж явной. Даже она заметила, как на брата внимательно смотрят, стоит ему отвернуться. Ломбарди глянула на дверь, за которой был её брат.
— Где дети?
— Я отправила их на прогулку в сад, в сопровождении Эсмы. – ответила Сераль, скрещивая пальцы в волнении. Шананет кивнула, затем посмотрела на мужчину у дверей в комнату брата.
— Рон, верно? – спросила Шананет, подойдя к дворецкому. Тот кивнул, поправив очки. – Расскажи, что конкретно случилось.
Рон боязливо посмотрел на дверь за спиной. Дворецкий боялся не столько того, что Виедзе услышит и разозлиться, сколько того, что это по новой ранит его господина. Он едва-едва успокоился!
Тем не менее, Рон не мог проигнорировать просьбу Шананет Ломбарди.
— Господин возвращался с работы, чтобы после обеда провести время с леди Лоране, но его остановил господин Галлагер и… – Рон в кратце пересказал суть произошедшего ещё раз, как и вчера вечером госпоже Сераль.
Вчера женщина с сыном вернулись впопыхах, потому что Лоране послала к ним человека.
Однако Рон и Эсма так и не пустили Сераль к Визу, потому что тот только уснул. А утром мужчина сам отказал жене в посещении, желая побыть в одиночестве.
Что Рон, что Эсма винили в первую очередь себя, за то что довели все до подобного исхода.
— Отец подслушивал… – Шананет почувствовала волну злости. Очень сильно захотелось пойти прямо сейчас к отцу и устроить ему хорошенькую такую головомойку, но женщина себя остановила. Рулак все равно останется при своем мнении. Пройдено уже сотни раз с их матерью.
«Если Виедзе заплакал перед отцом, то это была последняя капля.» - обеспокоенно думала Шананет. И скорее всего так думала не она одна. - «Мало того, что его как нашкодившего щенка, каждый раз лицом тычут в бизнес хроя и хлопка, так ещё и отец настолько неуважительно относится к его личной жизни.»
Виз терпел довольно долго. Дольше, чем она ожидала. И вероятно терпел бы и дальше. Однако отец перешёл черту.
Сераль нервно переминалась с ноги на ногу. Беспокойство за мужа съедало её изнутри. Шананет сделала шаг к двери, но Рон перегородил ей путь.
— Прошу меня простить, мадам, но господин Виедзе не желает сегодня никого видеть.
Шананет ожидала такого ответа. На самом деле, это самая логичная реакция, которую стоило ожидать. Виедзе хочет привести мысли в порядок. Она не может его осуждать за эту отчужденность.
— Я не буду заходить. – Шананет подходит к двери и немного стучит, чтобы привлечь внимание брата. – Вие… Виз, я не скажу, что понимаю твои чувства в полной мере, однако если тебе понадобится помощь и поддержка, мои двери всегда открыты для тебя. Не обижайся на Галлагера, он не со зла. К тому же, дети и Сераль очень за тебя переживают и…
Шананет не успела договорить. Дверь едва приоткрылась и из проема показался Виедзе. Обе женщины едва сдержали вздох. Мужчина выглядел плохо. Его растрепанные волосы торчали в разные стороны и он даже не переодевался из ночного. Лицо было опухшим, губы потрескались, а глаза и нос все ещё были красными, из-за, явно, долгой истерики. Но сильнейшее впечатление произвел печальный, чуть ли не потухший взгляд. Виедзе выглядел совершенно обессилено.
Сераль отмерла первая, сразу кинувшись к мужу. Она обхватила щеки мужа и вытерла их пальцами, ведь по ним снова покатились горькие слезы.
— Господин… – Рон печально вздохнул. – Я принесу поесть.
Шананет проводила дворецкого взглядом. Наверняка за весь день брат так ничего и не съел. Она снова посмотрела на Виедзе и Сераль, шепчущую ему что-то утешительное и у самой сердце было не на месте. Она, непроизвольно сделала шаг к брату, протянув к нему руку, и погладила по волосам.
— Сестра… – сиплый голос Виедзе заставил сердце болезненно сжаться и женщина сделала то, что было совершенно ей не свойственно. Она крепко обняла младшего брата, а тот едва наклонился, утыкаясь лицом ей в плечо.
— Прости меня… – шепчет Шананет, поглаживая брата по волосам. – Мне следовало вразумить отца.
— Будто бы он тебя послушал… – хмыкнул, хотя скорее всхлипнул Виз, приобнимая сестру в ответ.
Шананет грустно отметила, что Виедзе в этом прав. Их отец никогда не отличался пониманием или теплотой, по отношению к ним. Если он сказал, то хоть об стену убейся, но сделай, ведь это приказ. А на брыкавшегося Виедзе он наседал сильнее, чем на всех остальных.
Шананет всегда была послушной, Галлагер походил на их покойную мать характером, Лорельс сразу сдался.
А вот Виедзе имел склонность показывать отцу зубы, даже если они у него молочные. За что ни раз был бит. Иногда с особым усердием и лично их отцом.
Однако, даже когда Виедзе подстроился под поведение Рулака, тот все равно оставался вечно недовольным, ведь, неожиданно, сын стал прогибаться и под других, спрятав свои клыки.
Не найдя поддержки и понимания в родной семье, он стал искать её извне. А императрица Лабини и Ангенас так услужливо протянули ему руки, в которые Виедзе вцепился от отчаяного желания быть любимым и принятым хоть где-нибудь. Но и там им лишь пользуются в своих интересах.
В итоге её брат попал в замкнутый круг, где его в любом случае считают слабым, безвольным и неоправданно агрессивным. И вот к чему это привело. К горьким слезам, копившимся долгие-долгие годы.
«Он загнан в клетку, из которой нет выхода. И что самое страшное…» - печально осознает Шананет. - «Мы сами его в неё загнали.»