Сегодня у меня довольно ленивое настроение, так что я попросил Эсму помочь мне переодеться. Рон стоял чуть поодаль, безмолвно наблюдая. Прошло шесть дней с тех пор как Галлагер и Фирентия посетили ужин в Императорском дворце.
«Я беспокоился, что Йованес попробует выйти со мной на связь, но видимо он решил и дальше придерживаться нейтральной позиции. Стоит ли мне действительно рассказать все Рулаку?» - думаю я, смотря в одну точку.
— Есть какие-нибудь новости, которые мне стоит знать? – спрашиваю я, чтобы отвлечься, и позволяя горничной поправить манжеты моей рубашки.
Рон еле улыбнулся, а его зеленые глаза сверкнули под стеклами очков.
— На самом деле, по поместью ходит один слух. – дворецкий словно только и ждал этот вопрос.
— Какой? – сразу спрашиваю я, прикрыв глаза.
— Говорят, ученица доктора О'Малли изготовила лекарство, поразившее Патриарха и господина Брошуля. – отвечает мужчина, подняв на меня свои глаза.
«Ч-что?! Так быстро?! С ужина и недели не прошло!» - шокированно распахнул я глаза.
— С ума сойти… – буркнул я. – А ученицу случаем не Эстира зовут?
— Верно, милорд. – кивнул Рон. – Она отправилась в Академию сегодня утром.
— Ясно… – кивнул я, чувствуя неуверенность. События происходят куда быстрее, чем я думал. Намного быстрее, чем я думал! Желудок начало крутить.
«Создать лекарство за столь короткий промежуток времени, да ещё и представить его. Они просто нечто…» - не смог сдержать я вздоха. - «Возможно ли, что Фирентия начала действовать активнее, чем в оригинале, из-за моего письма?»
— Готово, господин! Вы выглядите прекрасно! – улыбнулась Эсма, отходя в сторону. Я посмотрел на себя в зеркало и улыбнулся. Темно-зелёный и правда очень идет Виедзе.
— Спасибо, Эсма. – благодарю я, чуть ослабив свой фиолетовый платок. Девушка лучезарно мне улыбнулась. И в этот момент я решаюсь. Я смотрю на Рона с Эсмой и говорю, мягко улыбаясь. – Я рад, что у меня есть такие друзья, как вы.
Лица обоих удивленно вытягиваются, брови поднимаются вверх, а щеки начинают пылать румянцем смущения. А потом они резко становятся очень серьёзными. Рон отмирает первый и неловко прокашливается. Мне становится не по себе. Может я обременил их этими словами?
— Милорд, вам не стоит такое говорить нам. Мы ведь лишь слуги. Да ещё и простолюдины. – говорит Рон, отводя глаза в сторону.
— Да, мы ведь знаем, что вы не особо любите простолюдинов. – добавляет девушка, неловко поправляя свой фартук. – Хоть вы и милы с нами, мы понимаем, что это вынужденная мера!
— Вынужденная… мера?.. – я чувствую неприятный осадок на языке после этих слов.
Очень тревожное ощущение сжало все в груди. Мне страшно, что сейчас меня снова оттолкнут.
— Да. Перед тем как вы найдете на наши места кого-то из дворянских родов. Однако вам не стоит переживать о наших чувствах. – кивнул Рон, чуть грустно улыбаясь. У меня все внутри скрутило от желания снова горько разреветься. – Мы рады уже тому, что служим вам. К тому же…
«Нет…»
— Как мы можем называться вашими друзьями… – Рон поправил очки.
«Не говори этого!»
— Мы ведь вам не ровня. Мы просто слуги, выполняющие свою работу. – заканчивает дворецкий.
Эти слова разбили мне сердце.
Не ровня мне? Да я точно такой же как и они! Если бы только не это тело! Если бы я не стал Виедзе Ломбарди! Если бы…
Я опустил голову и пошел на выход. Они просто выполняли свою работу… Действительно, в таком случае бирка "друга" очень обременительна. Однако… почему от моих чувств и искренности все так легко отмахиваются?
— Простите, что нагрузил вас. – сипло говорю я, после чего выхожу из спальни. Меня ждет встреча с Галлагером.
***
Рон почувствовал, как мороз бежит по коже, когда Виедзе вышел из спальни. Лицо господина в тот момент когда он сказал, что они "просто слуги" было таким печальным и наполненным болью. Словно он…
— Эсма… тебе не кажется, что мы сейчас…
— Допустили огромную ошибку? – взволнованно спрашивает девушка, сцепив руки на груди.
Она его поняла.
«Господи, он говорил это искренне! Искренне!» - осознание было оглушающим.
Естественно едва услышав подобные слова, стало очень приятно. Даже взяла некая гордость, что Виедзе Ломбарди назвал их своими друзьями. А потом, как холодной водой окатили. Они ведь простолюдины. С них нечего взять. Эта "дружба" не принесёт никакой выгоды их хозяину. А раз так, то вероятно это проверка. Напоминание, чтобы они не забывали о субординации.
Однако выражение лица их господина, его наполненные обидой и болью глаза, говорили, что его сейчас предали.
— Мы… отказались от его искренности, как и господин Галлагер… – испуганно забурчала Эсма.
Нет! Они не хотели обидеть Виедзе! Он назвал их друзьями с чистым сердцем, а они оттолкнули его!
Рон, сам того не ведая, выскочил в главный холл апартаментов Виедзе. Ломбарди почти дошел до выхода, когда дворецкий подбежал и обнял своего хозяина со спины.
— Рон, что ты творишь?! – испуганно вскрикнул Виз, когда его схватили в плотное кольцо. Инстинктивно он дернулся, пытаясь выбраться, но Рон не отпустил, уткнувшись лицом в плечо своего господина.
— Простите нас… – виновато сказал дворецкий.
То, что он сейчас делает, делать нельзя. Это уголовно наказуемо. Если Виедзе неправильно его поймет, это выльется в огромные проблемы, не сулящие ему — Рону — ничем хорошим.
Ломбарди перестал брыкаться, когда к ним подошла Эсма.
— Мы не думали что вы говорите это искренне… – тихо говорит девушка, смотря в пол. Ей тоже очень стыдно.
— Ничего страшного. – улыбнулся Виедзе, но как-то вымученно. Так, словно эта улыбка доставляет ему боль. – Я сам слишком много себе надумал. Рон, можешь меня отпустить…
— Милорд… простите нас. Мы ничем не лучше господ Рулака и Галлагера, ведь так же отмахнулись от вашей честности! – серьезно говорит Рон, все же ослабляя хватку. Виедзе смотрел на него через плечо печальным взглядом, а потом вздохнул и скинул с себя руки дворецкого.
— Вы все это время оставались со мной, не смотря на мой отвратительный характер. Помогали мне, когда я потерял часть воспоминаний, выполняя даже самые глупые просьбы. Это ведь вы пришли успокаивать меня, когда меня сломало. Не побоялись, зашли в спальню хозяина, без его дозволения. – тихо начал перечислять Виз, опустив голову. – И вы защищаете меня сейчас от излишнего внимания, просто из желания помочь. Я ведь не отдавал приказа или чего-то такого… кем же мне вас называть, если не друзьями?
Рону и Эсме стало невероятно стыдно. Девушка даже начала тихо всхлипывать. Они не смотрели на ситуацию под подобным углом. Не могли даже представить, что когда-либо услышат что-то такое из уст аристократа. Из уст Виедзе Ломбарди.
— Мы все ещё не можем быть друзьями, ведь мы… – начал Рон, когда пауза, нарушаемая всхлипами Эсмы, затянулась.
— Да плевать мне на это! – взорвался Виедзе, хватая Рона за грудки в порыве гнева. – Я побывал на пороге смерти! Понимаешь?! Чуть не умер! Ты думаешь, что после такого все эти условности имеют для меня значение?! – он тряхнул дворецкого в руках, как куклу, а потом отпустил и закусил кончик ногтя.
Однако ни Рон, ни Эсма не сдвинулись с места. Виз был зол, однако от него не исходило опасности. Он скорее выглядел потерянным и напуганным.
— У меня никогда не было тех на кого я мог бы без оглядки положиться… – было в этих словах что-то глубинное.
Рон почувствовал, как по спине побежали мурашки. Липкие, неприятные, ужасающие.
Только в этот момент дворецкий осознал, насколько же все это время их господин был одинок. Голову начали заполнять сотни воспоминаний, где и они с Эсмой, в том числе, обсуждали, осуждали, поносили Виедзе Ломбарди с остальной прислугой. Некоторые даже распускали о нем нелицеприятные слухи, ещё сильнее разрушая и без того хрупкую репутацию. Да что уж греха таить, они с Эсмой тоже перемывали косточки Виедзе, да сочиняли про него всякое. А агрессивное поведение Ломбарди, пытавшегося сохранить крохи достоинства, лишь ухудшало ситуацию и подтверждало слухи.
Собственная жена его до недавнего времени толком ни во что не ставила, отец смотрел едва ли не с презрением на своего нерадивого отпрыска, а братья и сестра либо сторонились, либо присмыкались. Что до детей? Они дети, у них на уме другое. Им было плевать на взрослые разборки. Всем, кроме разве что леди Лоране. Она до последнего надеялась на отца. Однако Лоране Ломбарди — ребёнок.
При этом при всем, Виедзе "покупал дружбу" других аристократов, что так же не красило его. Однако, что ему вообще оставалось делать? Где искать поддержку и опору?
В доме её нет, из-за них всех. Прислуги, распускавшей слухи, и семьи, делающей вид, что не замечают этого.
Вне его тоже. Из-за того, что аристократы жаждали нажиться на потребностях молодого Ломбарди, а не помочь ему. Ведь он — слабое звено.
«Боже мой… мы чертовы монстры.» - страшное осознание ударило так больно, что на секунду Рон забыл, как дышать.
Эсма вытерла слезы с глаз, перед тем как громко всхлипнуть и броситься на шею своему хозяину, крепко его обнимая. Хотя так делать тоже нельзя.
— Простите! Простите нас! – начала рыдать девушка, явно застигнутая тем же осознанием, что и сам Рон.
Хотя сейчас в пору плакать Виедзе, а не им.
«Мы не достойны называться вашими друзьями, но… вы все равно назвали нас таковыми.» - закусил губу Рон, наблюдая, как Виедзе пытается успокоить плачущую Эсму. На душе заскребли кошки.
— Милорд. – зовет Виза Рон, пытаясь сконцетрироваться на своем голосе, а не стуке сердца в ушах. Он осторожно берет руку Ломбарди в свою и встает на одно колено, приложив её ко лбу.
— Рон, что ты делаешь? – удивленно спрашивает Виз.
— Я все ещё не думаю, что вам стоит называть нас своими друзьями. Мы этого не достойны. Однако, если вы желаете считать нас своими друзьями, я приму вашу волю. Клянусь, что буду служить вам и только вам до самого конца жизни. Я пойду за вами даже на самое дно, если потребуется.
Рон не видел лица Виедзе, однако услышал, как рядом с ним так же опустилась Эсма.
— Я полностью поддерживаю Рона, милорд. – говорит девушка, от всего сердца, пусть и громко всхлипывая.
Рука Виедзе, приложеная ко лбу приятно теплая.
Однако мужчина молчит. Мучительно долго. Рон боится поднять голову и посмотреть на своего хозяина, которому только что поклялся в верности. Виедзе тяжело вздыхает и вытаскивает руки из захвата своих слуг.
— Я не могу принять ваши клятвы. – говорит Ломбарди и у Рона падает сердце. – Не хочу вас неволить. Эсма, прекращай плакать, а то лицо опухнет. Я пойду, меня ждет Галлагер…
На этот раз Виз и правда уходит. Рон смотрит на дверь, за которой только что скрылся их хозяин, а в голове только мысли, что они страшно, просто чудовищно и преступно, ошибались.
— Что же теперь делать? Он отказался от наших клятв… – всхлипнула Эсма и Рона пробили мурашки. Он поднялся и помог встать подруге, подавая ей платок.
— Так же как и мы не приняли его дружбу. – замечает мужчина, поправив свои очки. – Он сказал, что не хочет нас неволить. Но он не говорил, что хочет, чтобы мы ушли.
— Тогда… – шмыгнула носом Эсма, после того, как высморкалась. – Тогда останемся рядом. Ведь это…
— Наше собственное желание.