Фирентия чувствовала себя… странно. Смотреть на то, как Виедзе Ломбарди прижимает к груди книгу, стискивая её в руках до белых кончиков пальцев, уткнувшись в плечо её отца, и громко плачет, в перемешку с невнятными извинениями было… очень странно. Так странно, что девочка усомнилась в своем здравомыслии.
«Это точно тот Виедзе Ломбарди, которого я знала?» - думает Фирентия. Подслушивать и подсматривать очень нечестно по отношению к отцу, но что она ещё могла сделать, когда тот сказал, что к ним зайдет Виедзе?
Однако, картина, что она видит слишком уж нетипичная для её "горячо любимого" дядюшки. Ещё и от бизнес-партнерства отказался, оправдываясь их не очень хорошими отношениями. Хотя, оно наверное к и лучшему.
— Ну что же вы, брат?
— Просто… ты же не обжег руки когда доставал её?! – втянув сопли, вдруг зажигается Виедзе, вцепившись в ворот рубашки её отца.
— Ах! Н-нет? Я не помню, это было давно… – растерянно выдал Галлагер, пытаясь разжать пальцы брата.
— Не ври мне! Такие моменты не забываются! – Виедзе пару раз тряхнул Галлагера, сжимая в пальцах ткань сильнее.
«Гх. Да что с ним не так?» - раздраженно думает Фирентия, сжав кулачки. Неясная тревога нарастала в её мыслях. - «Могла ли вернуться назад не только я?»
Поведение Виедзе слишком уж сильно отличалось от привычного. Как и её тетя, Фирентия присматривалась к Виедзе.
Он теперь в разы спокойнее и рассудительнее, а по отношению к родным невероятно сильно смягчился и даже стал ласков.
Точно так же как она стала тверже и увереннее после предыдущей жизни, Виедзе мог стать осторожнее и терпимее. Или же…
«Он так же, как и я проделывает работу над ошибками.»
Если Виедзе Ломбарди действительно помнит их предыдущую жизнь. Если он действительно вынес из неё урок и начал наконец-то думать головой, а не причинным местом. Если все ещё жаждет место Главы Ломбарди, в чем девочка не сомневалась. Если это все действительно так, то дядя станет для неё самым опасным противником из всех.
Так же как и она, он сейчас переманивает родных на свою сторону, постепенно, помаленьку. Одного за другим. Даже к ней он стал в разы лояльнее, что на секунду заставило Тию усомниться в собственной памяти.
«Это станет огромной головной болью в будущем, если я не ошибаюсь.» - напряжённо думает Фирентия, уже не вслушиваясь в диалог Галлагера и Виедзе.
Самая большое преимущество Виедзе это возраст и если дядя и впрямь взялся за ум, он может стать Главой намного раньше, чем в её предыдущей жизни.
«Не позволю. Ни за что не позволю тебе снова разрушить наш род!» - яростно билось в голове Фирентии, пока она наблюдала за уже откровенно смеющимся отцом и легко улыбающимся дядей.
***
— Осторожнее, папа! Ты повредишь корни! – вскрикнула Лоране, практически подлетев ко мне.
Я неловко посмеялся, положив лопаточку на землю.
— Прости, цветочек. – я улыбнулся, снимая садовые перчатки. – Я делаю это впервые.
— Ах, да… я как-то… неосознанно. – смущенно буркнула девочка, слегка приподняв панамку.
Мне оставалось только весело засмеяться. Когда дело дошло до садоводства, Лоране стала на редкость твердой и в какой-то мере даже жёсткой. Однако это только в очередной раз доказывает, как она хороша в своем деле. Тем более в двенадцать то лет.
«Все дети в Ломбарди такие умные, что скоро у меня появятся комплексы!»
— Ничего страшного! – посмеиваюсь я и глажу дочку по розовой щечке. – Может покажешь мне, как нужно, чтобы я делал меньше ошибок?
Лоране на секунду замерла, обдумывая мои слова. Затем лучезарно улыбнулась и обняв меня за шею, чмокнула в щеку.
— Это отличная идея, папа! – радостно вкрикнула Лоране и пошла за новым цветочным горшком.
У меня до сих периодически дух захватывает, когда она зовет меня "папой". Где-то в глубине души я бы хотел, чтобы и Велесак так меня называл. Однако, мальчишеская гордость не позволит. Кстати о нем…
— Моя помощь нужна?
— Пока нет! – выкрикнул в ответ мальчик, чиркая по бумаге пером. Его щеки слегка покраснели, а сосредоточенный взгляд был направлен в книгу.
Я поручил ему составить таблицу по внешней и внутренней политике первого императора Рембру, выделяя все, что по мнению Велесака важно. Позже мы очень подробно обсудим каждый записанный им пункт. Сначала я хотел попробовать заниматься с ним в игровой форме, но в итоге сын более сосредоточен, когда работает с записями.
— Поверить не могу, что ты и правда это делаешь. – вздохнув сказала Сераль, отпивая из чашки чая. Хоть каждый и был занят чем-то своим, атмосфера в оранжерее очень теплая и спокойная.
Я хмыкнул и зачерпнув в руку немного земли из горшка, кинул её в Сераль. Ты вскрикнула и встала, отряхивая платье.
— Запачкаешь ведь! – недовольно запричитала женщина, осматривая платье, на предмет грязных пятен.
— Можно постирать. – лаконично заметил я, пожимая плечами. Велесак глухо хмыкнул со своего места, после чего чуть кашлянул, скрывая смех.
— Матушка, вы могли бы присоединится к нам. – мягко замечает Лоране, поставив передо мной большой горшок.
— Спасибо, мне и тут хорошо. – фыркнула Сераль. – Не хочу пачкаться.
— Максимум, что испачкается, это твоя одежда. – хмыкнул я. Женщина недовольно на меня посмотрела своими пронзительными голубыми глазами и, возмущенно скрестив руки на груди, фыркнула. – Все молчу-молчу.
Дети тихо захихикали. Я посмотрел на улыбающуюся дочь, поправившую свою шляпку. Люблю проводить время со своей семьёй. На душе становится в разы легче.
Лоране увлечённо объясняет мне, как правильно пересаживать цветы. И даже показывает, однако мои мысли далеки от пояснений дочери. Несмотря на уют момента, в голове скребется тревога.
Императорский дворец черезчур уж тихо себя ведет. Да, я конечно слышал, что были казнены некоторые рыцари. Однако причины не разглашаются. Мне не нравится мысль, что я мог стать причиной чьей-то смерти, но и спускать все на тормозах тоже не мог.
«Ощущение, будто сижу на пороховой бочке.» - напряженно думаю я.
— Папа, теперь ты попробуй! – весёлый голос дочери выдернул из неприятных мыслей и я, с досадой, понял, что прослушал абсолютно все, что она говорила. Стало неловко. Очень неловко.
— Хмм. – виновато протянул я, убирая свои садовые перчатки в сторону. – Давай в другой раз, цветочек. Не хочу портить своей неопытностью столь драгоценные растения.
— Трава, она и есть трава. – буркнул Велесак, положив перо. – Я закончил!
— Это не просто трава! – тут же взвилась Лоране. Её щечки надулись от обиды и ярко покраснели. – Цветы очень красивые! А это ещё и редкий вид!
Я поднялся с колен и отряхнул их, подходя к Велесаку.
— У нас этих цветов полная оранжерея! – завелся мальчик, спрыгивая со стула и подходя к сестре. – Уже и не разберешь, где какой цветок. Все ими заросло, а толку!
Сераль хмыкнула, наблюдая за спорящими детьми. Она явно не собиралась вмешиваться в их маленькую перепалку. Это даже ссорой не назовёшь.
— Селекция очень полезная наука. – неосознанно сказал я, наматывая на палец отросшую челку. Я погрузился в чтение конспекта, что написал сын.
«Роматили Рембру Дюрели… хм, у него ещё нет второго имени, как у последующих императоров. Это очень странно, но я так и не нашёл толком никаких книг до появления Империи.» - подумал я, увидев знакомое имя. - «А то что нашел больше походило на старые детские сказки…»
— Ладно. Как насчет того, чтобы пообедать? Я жуть, как голоден! – с улыбкой сказал я, отвлекаясь от корявых записей ребёнка.
Сераль сразу как-то сникла.
— Да! – вскрикнул Велесак, желая избавиться от нравоучений старшей сестры. Я лишь тихо посмеялся.
Кивнул Рону, который сразу же отправился оповестить кухню. Потом посмотрел на жену, крутящую в руке чашку с чаем. В тот момент, как дети покинули оранжерею, я присел перед супругой на колени.
— Сера, что-то не так, родная? – взволнованно спрашиваю я, протянув ладонь к лицу женщины.
— Всё замечательно. Что заставляет тебя думать иначе? – улыбнувшись, как ни в чем не бывало, отвечает Сераль.
Я глажу её щеку, чувствуя очертания скулы под мягкой кожей. Женщина льнет к руке с мягкой улыбкой.
В моей голове бьется тревога. Я не помню, чтобы в новелле упоминались какие-либо проблемы с приемами пищи у неё.
Незаметно поглядываю на правую руку Сераль, разглядывая костяшки и пальцы, однако ничего странного не замечаю. Затем так же, как бы невзначай, оглядываю и левую руку. Однако и там ничего такого не вижу. Может я излишне себя накрутил?
— Просто… Ты хорошо себя чувствуешь? – интересуюсь я, подняв на супругу глаза.
— Да. Я чувствую себя превосходно! Не беспокойся так. – ласково отвечает женщина, после чего поднимается, уходя от моих прикосновений.
Сераль действительно похудела. И я начинаю переживать по этому поводу.
В последнюю нашу совместную ночь тело жены показалось мне каким-то истощенным. Сераль была не такая активная, как раньше, словно у неё не хватает энергии. Я и до этого замечал, что жена теряет в весе, но сейчас это становится очень заметно.
Поэтому некоторое время назад я просил Эсму внимательно понаблюдать за тем, как именно питается женщина. В ответ я услышал нечто очень тревожное.
Сераль ест очень-очень мало из-за чего в последнее время жаловалась своим горничным на головокружения и слабость в теле. Однако мне она и словом не обмолвилась о своих недомоганиях.
— Пойдем. – я стараюсь выглядеть спокойно, словно поверил. Подаю женщине локоть, за который та сразу же цепляется.
«Пожалуйста, хоть бы не РПП1!» - бьется в голове одна единственная мысль. Это страшная болезнь, которую я уж точно не желаю своей собственной супруге.
Сераль улыбается так, словно ничего не происходит, а у меня внутри все крутит от липкого страха. В этом времени психологов, которые могли бы работать с подобным заболеванием, в случае чего, нет. Да и в принципе мне страшно представить, как именно работает местная психиатрия.
Я сглатываю. Неосознанно, сжимаю ладонь Серы с своей. Мне страшно, что это могло произойти из-за меня, ведь только после моего переселения в тело Виедзе, Сераль начала стремительно сбрасывать вес. Я судорожно пытаюсь вспомнить, не ляпнул ли чего-нибудь странного, что могло так повлиять на неё, но в голову ничего не приходит. Я всегда старался быть осторожен в выражениях.
Тогда… Виедзе? Он мог.
За обедом я наблюдаю за тем, как женщина ест, пропуская болтовню детей мимо ушей. Женщина сначала ест неохотно, а потом, чуть ли не впихивает в себя как можно больше еды. Конечно это кажется незаметным, из-за того, что она строго придерживается этикета, но…
«Боже мой… Сера, что же с тобой происходит?»