К обеду вещи в двух спальнях были собраны. Снег за окном уверенно таял, превращая солнечный деревенский пейзаж в бледное месиво из грязи и влаги. Зонтик с воодушевлением смотрел на свой опустевший шкаф… Какой будет его новая комната? Новый дом? Понравится ли в нём Пику? Переезд без своего парня-оборотня Зонтик даже не рассматривал. Может быть, правильнее было сосредоточиться на приятном будущем, а не на нависающей угрозе, как и сказал Ромео… Может быть, всё и правда не так страшно, как Зонтик себе накрутил.
Освободившееся время можно было потратить друг на друга. Зонтик предложил вышить ещё нарядов на Гвоздику. Но Пик, к его удивлению, предложил чтение. Ему хотелось расслабиться под безмятежный голос пассии и снова переместиться разумом куда-то далеко, где нет болезненных встреч и тяжёлых решений… Зонтик удивился, однако охотно принял предложение. Всё-таки, что могло быть приятнее, чем устроиться со своим милым на диване, с книжкой в руках?
И, лёжа затылком на большой груди Пика, пока тот прижимал Зонтика к себе со спины… Пока Пик внимательно слушал Зонтика, иногда ластясь носом к его макушке или оставляя на его волосах мягкие поцелуи… Юноша и сам позабыл о проблемах и возможных напастиях. На душе было спокойно и тепло. Всё внутри него говорило, что день будет спокойным и приятным.
И кое-кто разделял его верования… Которые, увы, были разрушены когда вместо прекрасной дамы перед Вару встала белая, с сиреневой дымкой волчица. Он думал возлюбленная шутит, но в итоге все её рассказы про оборотней и вампиров, про грядущую угрозу со стороны стаи оказались правдой: не верить своим глазам молодой охотник не мог. Его Хелен оказалась одной из тех, от кого Вару желал защитить её.
Вару тихо хихикает, заметно ошарашенный. Затем медленно отступает назад, всё с такой же потерянной усмешкой, чтобы присесть на диванчик гостевой комнаты. Как-то это очень-очень неожиданно… Не успел он насладиться тем, что теперь может быть с дамой своего сердца, как дама оказалась вовсе не дамой!
— Это… — парень зарывается пальцами в свои кудри, смотрит в никуда, — Это какая-то шутка?
Волчица Хелен осторожно подходит ближе. Вероятно, её вид напугал её суженного… Возможно, и от рассказов ему стало не по себе… Но он же поможет ей, верно?
— Ты всё это время притворялась обычным человеком… Пряталась за спиной кровососа… Подвергала опасности мой дом… И теперь я должен тебе помочь? — в лице Вару видится едкий оскал. От всех этих обстоятельств он ничуть не был в восторге.
— Я прошу тебя помочь не только мне, но и твоим людям, Вару.
— Людям, которых ждёт опасность из-за тебя! — с ещё одной вспышкой возмущённых смешков Вару вскакивает с дивана. Как же не хотелось, чтобы всё происходящее сейчас было реальностью… Вару ходит туда-сюда, не находя себе места, — Какой звездец! А что ещё ты от меня скрывала? Ты на самом деле не милая добрая девушка, да? И быть со мной ты не хочешь? Только использовать?
— Вару, пожалуйста…
Хелен трансформируется обратно в человека. Она подбирает своё платье, грустно прикрывает свою обнажённую натуру. Она как и Вару просто хочет тихую, мирную человеческую жизнь… Но обстоятельства уже долгое время против неё. И одна она ничего с этим поделать не сможет при всём желании.
Остановившись, Вару тяжко выдыхает, надув щёки. Просто замечательно дела идут! Ещё недавно он переживал, что не может быть с приглянувшейся ему барышней, как завтра он может помереть!
— Ты же понимаешь, что при всём желании я не смогу защитить Малахитовку от оборотней?.. — с серьёзным тоном Вару продолжает улыбаться, чтобы не расклеиться перед Хелен, — Да, я прекрасный охотник! Я делаю офигенные ловушки! Но сколько меня? Один! А твоих дружков штук тридцать!.. — парень хохочет; всё нутро пронизывает нервное напряжение. Ситуация безвыходная… — Как мне с ними воевать, Хелен?..
Как бы ни хотела Хелен доверить Вару свою жизнь, она прекрасно понимала что Вару не Ромео. Он обычный человек, которого легко лишить жизни; у которого вместо сверхъестественных сил его голова и оружие. Но таких как Вару много в этой деревне! А значит, шанс есть!
— Мы могли бы попросить помощи у твоих друзей-охотников. Вместе мы сможем всех защитить, Вару!..
Оборотень, не оборотень… Пускай Хелен лгала ему и подвергла опасности — на подобное самоубийство отправлять свою даму Вару не собирался. Он убирает улыбку и нервно кривится:
— Не будь безумной… Никто не станет помогать чудовищу. Даже если оно такое хорошенькое.
Сняв с глаз дорогие очки, Вару протирает аксессуар краем зелёного пиджака. Он думал, что всю жизнь проживёт в родной деревне… Что всегда будет окружён старыми друзьями, перед которыми можно похвастаться большой добычей или бессмысленными роскошными одёжками… Но раз уж судьба распорядилась так, что женщина его мечты — оборотень, то придётся менять обстановку.
— Вот что! Я создам приманку с твоей кровью. Поставлю её подальше от деревни, чтоб запутать твоих дружков. А мы, пока они будут тебя искать, уже исчезнем отсюда!
— Опять сбегать?.. — Хелен ценит инициативность Вару, но само решение её расстраивает, — Нас же не оставят в покое, Вару…
— Пф, оставят! Куда они денутся? Просто найдём защищённый город, и всё будет отлично!
Грусть Хелен вызывает в Вару сочувствие. Ну конечно она скрывала правду о себе, что ещё ей оставалось делать?.. Вару даже не приблизился бы к ней, знай кто она на самом деле… Но раз сама Хелен быть оборотнем не желает, то её звериное обличье не должно иметь для Вару значения. Ему важен только её людской облик, который он обязан защищать.
— Послушай… Это лучшее, что я могу предложить, — парень мягко касается щеки девушки, стараясь как-то утешить её, — Нам никто больше не поможет. Мы сами по себе. Собирай вещи и готовься к отъезду, милая.
Вару оставляет Хелен. За дверью её поместья он потерянно хватается за голову, едва не оступается на деревянных ступеньках пока сходит с крыльца. Голова кругом… Неужели этот день в Малахитовке для него последний?.. А что если стая подкараулит их в лесу?.. Вроде бы принял разумное решение, но ощущение будто совсем оно не разумное… Будто Вару совсем утратил способность мыслить здраво под натиском угрозы.
Оставшаяся наедине Хелен сидеть на месте не желает. Конечно, она может мирно ждать, пока Вару отыщет им повозку и смастерит приманку. Но как дорого обойдётся это ожидание? С каждой минутой её стая всё ближе к Малахитовке! Она не может позволить Вару рисковать всем ради неё. Она должна найти помощь. Благо, её суженный — не единственный знакомый ей охотник… Феликс точно не откажет своей подруге.
Ромео попросил в гостинице два соседних номера: для себя с Куромаку и для кучера. Приближённого работника нужно было держать поближе к себе…
Номера в гостинице были просторными и чистыми, одними из лучших в заведении. Ромео стоит у окна и с томительным ожиданием наблюдает, как солнце за городом садится, окропляя небеса в алый. Сейчас Куромаку спит… Он жив, и хочется верить, что всё и правда будет хорошо… Да только проснётся Куромаку не человеком. Придётся объясниться с ним и подобрать верные слова, чтобы не напугать и не заставить думать, словно жизнь охотника кончена.
Позади слышится шорох простыней. Ромео оборачивается. Куромаку с потерянным и слабым видом смотрит в потолок, тяжело дышит ртом. Ромео слабо улыбается: пора покормить новоиспечённую проклятую душу, чтобы та наполнилась силами. Ромео уходит к соседнему номеру.
Долго убеждать своего работника помочь не нужно: дворянин гипнотизирует кучера, и тот добровольно следует за ним. Теперь нужна чашка и нож… Пускай кучер не в себе, дворянин всё равно извиняется. Ему искренне жаль, что приходится использовать работника как скот для утоления жажды, но выбора у него нет. Это нужно для Куромаку…
Из прорезанных вен кровь стекает по коже в чашку для супа. Ромео старается не смотреть на это. Отвратительно… Худшая часть вампирской жизни… Наполнив чашу, он прикладывает к ранам кучера ткань и перевязывает его руку. О том, как работник получил рану, он конечно не вспомнит. Но рана, очевидно, останется и вызовет у него вопросы. Хорошо что Ромео платит ему достаточно, чтобы тот не переживал зря и не совал нос не в своё дело…
Незнакомая комната плывёт в глазах Куромаку. Где он сейчас он не знает. Что произошло — не знает тем более. Но ощущение такое, словно он проспал целую вечность… Голова тяжёлая, и ужасно хочется пить.
Ромео с улыбкой садится рядом. Он приподнимает голову Куромаку и подносит к его губам чашку.
— Пей… Тебе станет лучше.
Незнакомая тёмная жидкость пахнет необычно, но приятно. Кажется, Куромаку уже знаком с этим запахом… Он приоткрывает рот, и Ромео заботливо его поит. Вкус у этого… напитка?.. Супа?.. Тоже на удивление приятный. Голова и правда немного проясняется под влиянием тёплого питья… Куромаку и сам берётся за чашку, продолжая пить. Увы, резкая боль в дёснах заставляет прерваться.
Ромео наблюдает, как со стоном и шипением Куромаку скалится; как хищные клыки прорезаются вниз и снова прячутся среди зубов, вернув человеческий размер. Боль проходит. Куромаку открывает рот и закрывает, разминая челюсть. Что это было?
— Как ты себя чувствуешь, солнышко? — спрашивает Ромео. Куромаку смотрит на него тёмными, багряными глазами. Затем прикрывает их и продолжает пить.
Наверное, если сравнивать с тем, как он чувствовал себя раньше… Лучше? У него были боли и жар, лихорадка и озноб, а теперь… Теперь только слабость и усталость. Которые наверняка скоро пройдут.
— Я чувствую себя так, будто я всю неделю пил, и только сегодня оторвался от бутылки… — Куромаку возвращает пустую чашку Ромео. Ромео легко смеётся и возвращает голову Куромаку на подушку, гладит его по волосам.
— Тебе стоит ещё поспать, Куромаку…
Куромаку кивает и переворачивается на бок; Ромео продолжает его гладить. Ему интересно, что произошло, и как они оказались в этой незнакомой обстановке… Но Куромаку ещё успеет об этом расспросить. Сейчас важнее отдохнуть и окончательно прийти в себя. Главное, что ему уже лучше, и его заботливый партнёр рядом.
Больше Куромаку не пахнет теми сладкими, манящими нотками… Его кровь пропиталась вампирским ядом и превратила в чудовище, подобное Ромео. И всё же, нечто особенное в его аромате есть… Нечто особенное и родное.
Ромео рассматривает спящего Куромаку так, словно изучает его заново. Он никогда не встречал других вампиров. Он не знает, каково это. Но сейчас, когда он смотрит на возлюбленного… Ромео кажется, что всю жизнь он был одиноким отшельником в мире абсолютно чужих ему существ. А теперь он наконец-то обрёл родственную душу… По-настоящему расстался со своим лишённым любви и тепла существованием…
В изумлении своём Ромео прикрывает ладонью рот, встаёт с кровати. Должно быть, именно так чувствуют себя оборотни?.. Когда они часть чего-то большего… Когда они окружены теми, кто их понимает и разделяет их интересы… Ромео вновь смотрит на Куромаку. Он превратил его в чудовище… Но он не чувствует будто это плохо. В его глазах любимая проклятая душа наоборот внушает ощущение чего-то… прекрасного. Его Куромаку стал ещё более прекрасен, чем до этого.
Счастливое озарение находит на Ромео широкой улыбкой и восторженной эйфорией. Он ходит из стороны в сторону, охваченный приятным волнением. Он сможет проводить с Куромаку долгие ночи и дни, позабыв об усталости! Больше не будет переживать о том, что ранит возлюбленного! Успеет побывать с ним везде, где только можно, ведь теперь у дорогого охотника есть целая вечность! И самое важное… Сам Куромаку больше не будет переживать о том, как много он прожил и как мало добился.
Стук в дверь на закате дня был неожиданным, но в какой-то степени обнадёживающим: Хелен чувствовала, что к ней пришёл Феликс. Так и оказалось: среди группы незнакомых людей стоял её взволнованный приятель. А возглавлял эту группу мрачный мужчина с угольным раскрасом на веках.
— Мы здесь, чтобы помочь, — говорит незнакомец, — Меня зовут Пасгард. Не против, если мы обсудим важные детали внутри?
Хелен кивает и отходит в сторонку, позволяя группе пройти в поместье. Веет от этих людей чем-то жутковатым… Но какие охотники не пахнут смертью?..
Охотничий отряд распологается в гостиной. Кто-то стоит в сторонке, кто-то рассматривает книжные полки или пианино. Сам же Пасгард устроился на диванчике. Хелен тоже села напротив него на кресло. Почему у неё такое ощущение, будто незнакомцы её окружили…
— Феликс рассказал нам, что к Малахитовке идёт стая оборотней. Мы должны знать с какой угрозой мы столкнёмся: какие у оборотней размеры и на что они способны, — с леденящим спокойствием рассуждает Пасгард, — Нам нужны подробности и наглядная демонстрация.
— Значит… Я должна трансформироваться?
— Верно. Так нам будет проще понять против кого мы сражаемся.
Не нравится Хелен эта идея. Она смотрит на Феликса: тот тоже отвечает ей сомнением. Однако ребята заверили его, что не оставят подругу Феликса в беде! Значит, ничего плохого произойти не должно.
Алые лучи зловещим оттенком темнеют на стенах некогда светлой гостевой. Хелен поднимается на ноги. Ей нужна помощь… А раз так, то придётся пойти навстречу незнакомцам, что желают с ней сотрудничать. Она опускается на четвереньки, рычит. Платье рвётся, с треском обнажая шерстяную шкуру. И вот уже не милая девушка стоит посреди гостевой, а огромная белая волчица. Пасгард едва дышит, чувствует как от волнения по щеке течёт чёрная дорожка его туши. Выходит, всё сказанное Феликсом правда… Чудовища всё это время были рядом.
— Вот значит как… А ты единственный оборотень среди нас? — успокоившись, Пасгард продолжает. Не время переживать перед ликом опасности, — Может быть, есть кто-то из твоих, кто мог бы нам помочь?
— Другой оборотень тоже предатель и прячется в доме Куромаку. Но я не знаю как уговорить его помочь. Вам нужно поговорить с Куромаку!.. Он мог бы убедить Ромео защитить деревню вместе с нами. Ромео довольно сильный вампир.
Члены отряда удивлённо вздыхают. Пасгард всецело разделяет их шок. Как можно не верить в существование вампиров, когда об этом заявляет оборотень? Как-то уж слишком много чудовищ притаилось в их деревне… Пришла пора с этим разобраться.
— Мне всё ясно, — старший охотник мягко поднимает вверх ладонь. Волчица вскидывает уши: что это ещё за жест? Ничего хорошего за ним не следует: отряд Пасгарда стреляет Хелен по лапам. Острые болты арбалетов насквозь пронизывают конечности, застревают в костях. Хелен растерянно хрипит и падает на брюхо. Так больно, что никакой крик не облегчит её страдания… Феликс в ужасе вскакивает с кресла и кричит:
— Вы что творите?! Ей нужна была помощь!!!
— Мы не станем жертвовать своими людьми ради каких-то чудовищ, — Пасгард совершенно спокойно поднимается на ноги. Его отряд накидывает на Хелен сеть и вяжет так, чтобы можно было тащить волчицу, — Если оборотни ищут её, то мы просто от неё избавимся.
— Ублюдки!!!
Разъярённый Феликс бросается на Пасгарда с кулаками. Вот только отряд Пасгарда не даёт тронуть их командира: другие охотники крепко хватают парнишку под руки. А пока тот кричит и вырывается, уже сам Пасгард подходит к Феликсу и бьёт его в солнечное сплетение. Это обрывает всякие попытки сопротивления Феликса…
— Не вмешивайся, иначе я изобью тебя сильнее, чем твой папаша.
От удара в глазах Феликса потемнело, лёгкие сковала ноющая невозможность спокойно вздохнуть. Он растерянно поднимает на Пасгарда голову. Откуда он знает?..
Люди Пасгарда отшвыривают Феликса в сторону. Феликс падает на пол, закашливается. И что, вот так просто его коллега по профессии уйдёт? Предав его надежды и доверие? Хелен волочат прямо по полу. Феликс болезненно поднимается, злостно хрипит:
— Ты обещал помочь, Пасгард…
Пасгард оборачивается. Его люди вытаскивают волчицу из поместья. Феликс сообщил ему, что один из жителей Малахитовки оборотень… Какую ещё реакцию он ожидал?
— И я помогаю, Феликс. Если все чудовища будут мертвы, то никто нас не тронет.
Охотники исчезают за пределами поместья. Феликс оборачивает рёбра руками и опускается на колени. Дышать больно, но хотя бы возможно… Как же это могло произойти? Хелен отчаянно нуждалась в помощи, а Феликс наоборот натравил на неё людей, сам того не подозревая! Ему срочно нужно найти Вару. Нужно спасти Хелен, пока с ней не разделались!
Немного придя в себя, Феликс бежит из дома прямиком по улице. Вару должен быть где-то на окраине деревни… Феликс помнил, что видел Вару уходящим в лес.
Огромный волк в охотничьих сетях привлекает внимание. Пускай люди уже расходились с улиц с наступлением вечера, группа Пасгарда наоборот заставляет многих любопытствующих покинуть дома. Отряд Пасгарда тащит Хелен к рыночной площади; неверящие своим глазам простые жители следуют за отрядом. Это ж откуда такое большое чудище они выловили?.. Неужто легенды безумцев не врут, и это не просто волк?
На пустой рыночной площади сейчас никакой бойкой торговли нет. Именно здесь лучше всего собрать народ. В окружении взволнованных сограждан, в окружении опутывающих туманной тяжестью сумерек Пасгард важно озирается, напряжённо кривится. Если его план не защитит всех этих людей, то не видать бедной деревне спокойной жизни…
— Друзья! — охотник вскидывает руки, привлекая внимание к своей речи, — Это чудовище скрывалось среди нас, притворяясь обычным человеком. Его прятки привели к тому, что скоро к нам придут его отвратительные собратья. Но мы не позволим этому случится! Мы расправимся с этим отродьем и вернём останки этим кровожадным тварям! И тогда нашу деревню никто не тронет!
Народ взволнованно переглядывается. Последние лучи заката медленно скрываются за холмами, словно угасающий на хороший исход огонёк надежды. Хелен тяжело дышит и чумным взглядом рассматривает толпу. Пожалуй, эта погибель ещё хуже, чем смерть от клыков сородичей-оборотней… Лапы от малейшего движения пронзает резкая боль, так что при всём желании ей не вырваться из сетей. Но не столько важна боль, сколько собственный провал. Конечно, она не надеялась, что первые встречные бросятся её спасать. Но и на подлое предательство она не рассчитывала… Возможно, ей действительно стоило довериться Вару, а не действовать вопреки здравому смыслу в попытках спасти суженого. Теперь же остаётся только смириться с горьким исходом…
Пасгард достаёт из ножен клинок. Его помощники натягивают сеть и прижимают крепкие путы к щебёнке под ногами, чтобы животное не дёргалось. Хелен тихо рычит, жмурится от боли. Даже если вырвется… Куда она с раздробленными лапами сбежит? Похоже, для неё это конец.
— Последнее слово, чудовище, перед тем как я верну тебя обратно в преисподнюю?
Острый клинок отдаёт мутным блеском: он явно немалому количеству существ оборвал существование. Тени сумерек обрамляют лицо Пасгарда, хладнокровно возвышающегося над пойманной Хелен, будто лишний раз заявляя очевидное: никакой жалости и пощады ждать не следует. Хелен не боится смерти… Не злится на своего пленителя… Но то, что погибнет она без милого лица Вару рядом?..
Взволнованный волчий взгляд мечется по толпе; белый хвост нервно машет под оковами сетей. Эти люди так растеряны и напуганы… Быть может, её смерть действительно спасёт их? Быть может, и Вару благодаря этому будет в безопасности? Она никогда не считала, что её место среди оборотней… Увы, своё место среди людей Хелен тоже давным давно потеряла.
И всё же, имелся ли у неё хоть какой-то шанс на счастье с Вару?..
— Я никому из вас не угроза… — подаёт она голос болезненно и слабо. Толпа удивлённо вздыхает, пока волчица старается набрать в грудь побольше воздуха. Тяжело говорить когда на её позвоночник давят верёвки, — Я просто хотела спокойной жизни. Я не хотела быть такой, какая я есть. Но у меня не было выбора…
Пасгард подходит ближе к Хелен. Хелен смотрит на него с волнением, в последний раз окидывает взглядом толпу кругом. Вару нет… Издав тихий грустный скулёж, Хелен закрывает глаза и прижимает к затылку уши. Хотела защитить дорогого человечка от сородичей и не смогла даже себя защитить…
— Да упокоится твоя проклятая душа с миром, — холодно отвечает Пасгард. Клинок под его карающим ударом входит в шею Хелен, прорезает мохнатую шкуру и мягкие ткани. Хелен выдаёт болезненный скулёж, дёргается, и её взгляд навсегда замирает, безнадёжно обращённый в толпу.
Багровая волчья кровь спешно заливает площадь, пачкает сети и обувь Пасгарда. Пасгард взбудораденно взирает на стеклянный волчий взгляд, на обнажённую от последнего вкрика пасть. Эта поимка… Это убийство… Они дались до безобразия легко. Что если не такие уж и страшные эти оборотни и вампиры?.. Да это не им стоит просить оборотней не вторгаться в их деревню! Это самим оборотням стоит держаться от людей Малахитовки подальше!
Чувствуя прилив бесстрашия и силы, Пасгард приказывает раскрыть сети и поднять тушу убитой оборотницы. Неказистое и обмякшее, грязное от крови и земли мохнатое тело Хелен тяжёлое. Но группе охотников удаётся поднять чудовище повыше, показать его согражданам во всём волчьем безобразии.
— Вот что ждёт каждую безбожную тварь, которая посмеет притворяться человеком! Мы вывесим её на столб, чтобы каждый демон знал, что нашу деревню он живым не покинет!
Толпа охотно вскидывает кулаки, скандирует своё согласие и солидарность. Они будут сильны пред ликом опасности! Ничто и никто не сломит их дух! И даже если кто-то не разделял порывов с этим озверевшим народом… Если проникся к погибшей волчице жалостью… Теперь это уже не имело значения: ответ большинства был ясен и безукоризненен — уничтожить всех нелюдей.
Волчья кровь окрапляет руки охотников, серую каменную землю. Где-то вдали деревенские служащие зажигают масляные фонари, что нисколечки не развеивают накрывшую деревню тёмную пелену ярости и ужаса. Пасгард хищно улыбается на оклики толпы. От одного оборотня он избавился, хорошо… Пора переходить к следующему шагу: избавиться от другого оборотня и от вампира.
Как Феликс и предполагал, Вару он находит за деревней. Вару возвращался в Малахитовку. При виде несущегося Феликса он замедляет шаг. Чего это с ним? Прибежавший друг-охотник падает перед недоумевающим парнем на колени, в попытке отдышаться он почти задыхается. Похоже, он потратил все силы, чтобы как можно скорее добраться до Вару… Что случилось?
— Хелен!.. Она!.. — слова даются через силу: и говорить, и пытаться отдышаться одновременно Феликсу непросто, — Она просила помощи… Она была так напугана!.. Я обещал помочь и нашёл людей!.. Но её схватили! Её схватили, Вару!
По тому, как рьяно прибежал сюда Феликс, уже было понятно, что ничего хорошего не произошло. Но его отчаянная попытка донести произошедшее… Его напуганный и раскаивающийся взгляд… Вару ошарашенно снимает с плеча рюкзак, и тот падает во влажную от тающего снега землю. Что они с Хелен наделали?..
Не время злиться на Феликса или в чём-либо обвинять… Теперь уже Вару несётся по деревне в поисках группы Пасгарда и Хелен. Если этот ублюдок хоть волосок на её голове тронул, то Вару ему мозги вышибет!!!
Этот шум в деревне… Ох не нравится он Вару. Но, видно, именно ему навстречу он должен следовать. Большая толпа стоит на рынке. Вару спешно прорывается через людей, расталкивает разъярённых зрителей. А как добирается до центра площади, то застывает на месте. Нашёл… Вот он и Пасгард, и Хелен.
Его прекрасная волчица… Мертва. Поднята над землёй как трофей. Ну и стоило ли уговаривать Куромаку, чтобы тот увёл Ромео от Хелен?.. Да, желанная дева-оборотень не стала бы принадлежать Вару… Зато была бы жива. И была бы с тем, кто действительно может её защитить.
Из-за слёз силуэт Пасгарда в тёмных линзах очков расплывается. Вару выбрасывает очки в сторону, спешно трёт рукавом мокрые веки. Он навсегда снимет эту мерзкую улыбку с лица Пасгарда! Вару стаскивает из-за спины арбалет и скалится в едкой улыбке.
— Эй, Пасгард! — кричит он. Недостаточно, чтобы заставить толпу утихнуть. Но достаточно, чтобы старый знакомый перевёл на него взгляд, — Смерть всем монстрам!
Пасгард лестно улыбается, согласно кивает. Верно, абсолютно верно! Он рад, что и своим коллегам передал свой яростный настрой.
Впрочем, радость Пасгарда мгновенно исчезает, когда Вару направляет на него арбалет… Неужто говоря о монстрах тот имел в виду Пасгарда?..
Стальной болт прошибает Пасгарду голову. Мгновенная смерть… Толпа испуганно кричит и разбегается. Пасгард падает, а его отряд наставляет на Вару свои орудия. Что натворил этот безумец?! Вару с улыбкой бросает арбалет на землю, поднимает руки вверх. Сдаётся! Всё равно у него нет с собой рюкзака с зарядами… Защищать себя будет нечем.
Группа подходит ближе к убийце. Они намереваются скрутить его, чтобы после тот ответил за своё преступление перед графом Малахитовке. А покорный на вид Вару только и ждёт того, чтобы они оказались поближе… Прежде чем выхватить из-за пазухи нож и броситься в атаку. Не пощадит его ни народ деревни, ни её управитель… Так что перед смертью Вару заберёт хотя бы парочку подчинённых Пасгарда с собой. Ради Хелен.
Просыпается Куромаку в темноте и объятиях Ромео. Обстановка всё такая же незнакомая… Видимо, Ромео привёз их в гостиницу. Он выбирается из постели, озирается кругом. Ночь. Ох, а ведь он сказал Зонтику, что приедет вечером!.. Не испереживается ли младший братец там?
Куромаку встает на ноги и потягивается. Голова мыслит трезво. Тело полно энергии. Даже не верится, что можно настолько хорошо себя чувствовать в его возрасте и с его профессией… Матрас настолько комфортный или суп Ромео столь благостно на него подействовал?
Номер гостиницы делится на спальню, гостевую и ванную. Чашку из-под супа Куромаку находит на столе. Она пустая и чистая. Также на столе он находит карточку с меню гостиницы. Может, заказать перекусить, раз он проснулся? Странно… Глаза не находят ничего похожего на то, чем поил его Ромео. Но это явно было что-то мясное!.. Стоит заказать хоть что-нибудь.
Надев штаны и очки, Куромаку решает спуститься к ресепшену, чтобы сделать заказ. В коридорах тихо и тускло; слабо горят масленые лампы. Большинство постояльцев спят. Осматривая узорчатые обои, фарфоровые вазы и резные рамки для картин Куромаку невольно думает о том, что его потеря сознания явно стоила немало: это была престижная гостиница.
— Добрый вечер?.. — подаёт охотник голос, и скучающий заведующий озаряется приветливой улыбкой. Охотник кладёт перед ним меню и указывает на желаемое блюдо, — Если это возможно, я бы хотел заказать томатный суп. И, наверное… что-нибудь выпить. В тридцатый номер.
Заведующий записывает заказ и вежливо говорит, что официант принесёт его примерно через полчаса. Теперь остаётся только ждать… Куромаку рассматривает работника гостиницы. Странно… Он сам по себе кажется Куромаку привлекательным или всё дело в парфюме? Пахнет невероятно приятно…
— Что-нибудь ещё, сэр?
— Н-нет!.. Нет. Я вернусь в номер.
Да уж… Не стоит так засматриваться на других мужчин. Особенно когда его прелестный партнёр ждёт его в кровати.
Ожидая пищу, Куромаку рассматривает номер, рассматривает город в окнах. Последнее, что он помнит, это как он вышел из кареты под руку с Ромео. А потом… А что было потом? Видимо, действительно потерял сознание. Отчего? Простудился и перенапрягся? Повезло ему, что в поездке он был не один.
Стук в номер отвлекает Куромаку от книжного шкафа гостевой. Он открывает дверь. Приветливый официант здоровается и проходит в комнату, чтобы поставить поднос с едой на стол. Охотник наблюдает за ним. Сглатывает и прикрывает дверь. У него тоже на удивление приятный парфюм…
— Это прозвучит странно, но… Не могли бы вы немного посидеть со мной?
Работник удивлённо засматривается в багряные глаза гостя. У него работа, но… возможно?.. Куромаку не знает почему, но ему хочется чтобы этот человек остался с ним. Ненадолго… Чтобы ещё немного насладиться приятной компанией…
— У вас отличный парфюм…
— Ой, правда?.. — официант добродушно краснеет. Багряные глаза сияют ярче. От их гипнотического мерцания трудно отвести взгляд. Почему-то парнишке тоже не хочется расставаться с новым знакомым…
Куромаку медленно подходит ближе, ведомый странным желанием… прикоснуться?.. Нет… Схватить? Схватить, но без сетей и капканов… Поймать, прямо как настоящий охотник, зверь!.. А затем?.. Как настоящий зверь насладиться своей добычей…
Грохот где-то рядом заставляет Ромео проснуться. Он отрывает голову от подушки. Куромаку рядом нет… В гостевой горит слабый огонёк свечи… Как бы ничего плохого не произошло. Ромео выходит из спальни и замирает в ступоре. Ну и картинка перед ним… Ошарашенный возлюбленный стоит посреди комнаты, рот его в крови. А перед ним на полу лежит работник гостиницы, на шее которого видна рана.
Первый день вампир, а уже кого-то убил?.. Впечатляюще… Правда, Ромео больше растерян и озадачен: у них могут возникнуть проблемы с гостиницей. Он садится рядом с официантом и щупает его пульс. Ещё жив. Куромаку не иссушил его досуха. Даже странно, что Ромео готов был спокойно отнестись к мертвецу в своём номере…
— Что со мной случилось, Ромео?.. — Куромаку абсолютно не верится в произошедшее. Это было похоже на помутнение… В один момент он наслаждался чем-то тёплым и вкусным, а в другой — перед ним оказался раненый человек, и охотник пришёл в себя. Он убил человека?.. Что его теперь ждёт? Его посадят в тюрьму, а брат и партнёр от него отвернутся?
Дворянин вздыхает и обматывает шею официанта полотенцем. Придётся рассказывать, никуда не деться.
— Сегодня тебе стало плохо из-за меня. Моя кровь ядовита для обычных живых существ, и… Секс со мной отравил тебя. И ты из-за этого чуть не умер… Я… — дворянин грустно смотрит на возлюбленного, — Я не хотел этого… Я не подумал о том, что секс со мной окажется настолько опасным. Ты первый, кто вообще проснулся в постели со мной.
Куромаку берётся за голову и садится на стул. Вот что с ним было? Отравление? Но если он принял большую дозу… Как же он её пережил?
— Ты сказал, я чуть не умер… Почему «чуть»? Что произошло?
— Ну… — дворянин неловко смеётся, гладит официанта по голове. Не хочется вспоминать произошедший кошмар, — Мне пришлось напоить тебя своей кровью, чтобы твой организм принял яд. И теперь ты такой… как и я. Вампир.
Куромаку вытирает рот от крови, смотрит на ладонь с красными пятнами. Он такой как и Ромео… Чудовище.
— Я не хотел, чтобы так произошло, но у меня не было выбора… Я не мог позволить тебе умереть. Ты моё счастье, Куромаку, — искренне произносит дворянин, заставляет охотника покраснеть, — Мы ещё столько всего не сделали!..
В желудке разливается тепло от человеческой крови… Куромаку опускает хладнокровный взгляд на полуживого работника отеля. Пожалуй, то что он сделал ужасно с точки зрения морали… Он всю жизнь разделывал тела животных и привык к виду крови и сырого мяса. А человек — не животное… Так почему в Куромаку нет ужаса от свершённого?
— Не представляю как ты живёшь с этим… Я спустился к ресепшену и подумал, что сойду с ума от запаха человека, который там работает, — охотник снимает очки и трёт переносицу. Спокойствие партнёра действует на него нездорово… — А ты каждый день среди кучи людей и ни на кого не бросаешься…
Ромео тихо смеётся и подходит к Куромаку. Он обнимает возлюбленного со спины за плечи, прижимается щекой к его серебристому виску. Куромаку должен быть в ужасе от себя… Но ещё больше он не понимает того, почему Ромео от него не в ужасе.
— Ты привыкнешь!.. Сначала жажда будет невыносимой… Но потом ты возьмёшь над ней контроль. В тебе будет больше энергии… Ты перестанешь стареть и проживёшь намного дольше… Но сама твоя жизнь не изменится сильно, Куромаку. С этим проклятьем можно жить.
Голос Ромео настолько полнится весельем, что Куромаку от этого неловко. Он высвобождается из объятий партнёра и встаёт. Всё, что сейчас происходит, крайне неправильно… Но как он должен себя чувствовать — Куромаку не понимает.
— Я чуть не убил человека, Ромео… Почему ты такой счастливый?
— Потому что я чувствую, что ещё никогда не был так влюблён, как сейчас… Ты не поймёшь этого. Я сам не понимал… Но я всегда был одиноким среди обычных людей. А теперь я не один!.. — Ромео подходит ближе, берёт Куромаку за руку, — Теперь у меня есть ты. Я люблю тебя, Куромаку…
Горящий от смущения Куромаку оказывается в крепких, тесных объятиях. Пожалуй, даже если сравнивать всегда радушного Ромео… Сейчас он выглядел по-особенному окрылённым и сияющим.
Куромаку мнётся в смятении, не решаясь ответить на объятие. Он должен испытывать гнев и страх оттого, что из него сделали чудовище… Он должен быть в ужасе и отвращении оттого, что он напал на человека и испил его кровь… Только рядом с Ромео ничего этого нет. Ромео на это всё равно… Он любит Куромаку таким, какой он есть… И Куромаку понимает, что с ним что-то совершенно неправильно.
— А с ним… всё будет в порядке?
Разорвав объятия, Ромео смотрит на лежащего на полу официанта. Про него Куромаку спрашивает?
— Да! Он придёт в себя, и я сделаю так, чтобы он забыл о том, что произошло. Не переживай, солнышко. Никто не узнает о том, что ты сделал…
Кровь официанта впитывается в полотенце. От влажной ткани исходит манящий аромат. Куромаку отчасти даже не хочется отпускать бедную жертву. Но он явно должен, ведь это неправильно! Да и не мало ли проблем он создал им с Ромео?
Ромео видит задумчивое сожаление на лице Куромаку, когда тот смотрит на работника гостиницы. Его возлюбленный ещё голоден… Похоже, это первый раз когда Ромео не в силах его порадовать. И всё же… Что важнее: сытость его Куромаку или чужая жизнь?
— При других обстоятельствах я бы не трогал людей… Но если ты голоден, то мы можем выйти на охоту.
По слабой улыбке Ромео видно, что заниматься этим он не хочет. Куромаку и сам не желает этого. Да, кровь вкусная! Но ведь дворянин лишний раз травмирует себя видом мёртвых тел!.. Ему и так пришлось переживать потери, шрамы от которых не заживут никогда…
— Нет… Мы не будем этим заниматься, Ромео.
— Если ставить на что-то запреты, то бороться с ними становится тяжелее… Ты говорил именно это. Если ты не наешься, то как завтра мы будем смотреть дома?
Куромаку хмурится. Заставлять партнёра убивать ради себя это немыслимо! И не важно, если есть риск того, что Куромаку набросится на прохожего.
— Нет. Мы дождёмся, когда официант проснётся, и вернёмся в постель.
Идти против слова возлюбленного Ромео не будет. Он согласно кивает и снова заключает Куромаку в объятия. Его травмы не так важны как счастье Куромаку… Ради него он бы пересилил себя и пошёл на вынужденную жестокость. Однако, сегодня, видимо, снова придётся кусать только охотника. Что нисколько не огорчает дворянина: теперь он для него не опасен.
Солнце село, а старший братец так и не вернулся домой… Зонтик хотел дождаться Куромаку, прежде чем садиться ужинать. Но пришлось сесть за еду без него. Куромаку не мог его бросить… И Ромео обещал, что не причинит Куромаку вреда… Тогда где же эта парочка? Что произошло и когда они вернутся из Северина? Не хотелось Зонтику снова впадать в беспокойство.
В своей спальне Зонтик на кровати режет белую ткань для нового игрушечного наряда. Пик стоит у окна и напряжённо взирает в небо. Тёмные небеса выглядят странно. Словно бледное солнце встаёт где-то вдали, и его жёлтые искры отдают в небеса, преграждая путь свету звёзд. И эти почти чёрные тучи, едва заметные под синевой небосвода… Пик открывает окно и принюхивается. Зонтик прерывает своё занятие и замирает. Даже его человеческого обоняния хватает на то, чтобы понять что не так: пожар.
— Чей-то дом горит?.. — Зонтик встаёт рядом с Пиком, рассматривает улицы. Сказать чьё жилище горит он не сможет: пожар на другой улице и отсюда он его никак не увидит. Но столь яркое небо от одного пожара?.. И будто крики слышатся вдали… Что происходит?
— Чьи-то дома горят… — Пик напряжённо морщится. Не нравится ему сегодняшняя ночь… Она непривычно светла, и оттого внушает страх.
Зонтик даже не знает что думать. Его деревня в огне. По случайности или по чей-то злой воле? Пострадал ли кто-то от происходящего? Да и чего ждать им с Пиком?
В дверь стучат. Стучат уверенно и громко. Беспокойство Зонтика на миг рассеивается: Куромаку вернулся? Он идёт к двери. Хромающий Пик плетётся за ним. Странно, что не было слышно ни лошадей, ни звона повозки… Вряд ли это Куромаку.
И вряд ли это кто-то неопасный… Ближе к двери Пик крепко хватает Зонтика за руку, чтобы тот остановился. Зонтик пугается: что-то не так? К входной двери осторожно подходит Пик, принюхивается. Кровь… Волчья кровь. Кто бы ни стоял сейчас за дверью, он успел навредить Хелен и явно пришёл сюда не с хорошими намерениями.
— Открывайте! — раздаётся голос за дверью. За грозным приказом снова следует стук, — Мы знаем, что вы прячете в доме оборотня!
Зонтик испуганно закрывает ладонями рот. Откуда они знают? Кто им сказал? Куромаку ни за что бы этого не сделал… Тогда как же они?..
— Что вы сделали с Хелен? — рычит Пик, и к Зонтику приходит мрачная догадка о том, что происходит. Вот откуда они знают… И вот почему вся деревня в огне.
— Мы убили её, и сделаем это со всеми чудовищами которые прячутся среди нас! Лучше сдавайтесь по хорошему!
Пик ссутуливается и рычит. Ну и что им делать? Он очень постарается, однако сейчас он не в состоянии защитить Зонтика, если незнакомцы ворвутся в дом. Перепуганный Зонтик тоже это понимает. Но не может же он позволить каким-то выскочкам забрать у него своего парня? Юноша спешит в мастерскую, дверь которой совсем недалеко, и хватает со стола арбалет брата. Стрелял он только по манекенам… Да и не очень давно… Только это не значит, что он позволит себе и дальше трястись от страха под угрозой опасности. Трясущимися руками он перезаряжает орудие и возвращается к оборотню.
Феликс сожалел, что не послушал Полдрона, когда обратился к нему за помощью. Полдрон ужаснулся его просьбе и отказался, но ради друга обещал молчать о том, что девушка Вару оборотень. Он прямо заявил, что ни один охотник не станет помогать чудовищу. И всё равно Феликс продолжал надеяться, что кто-то захочет дать отпор несправедливости и защитить бедную девушку от жестоких кровожадных лап…
Испуганные люди оказались страшнее неведомых лестных волков… Не пощадили нелюдя, что не сделал им ничего плохого… Феликс не мог остановить разыгравшееся в Малахитовке. Но он должен был сделать хоть что-то, чтобы оборвать эту череду истреблений. И Подрон, сожалеющий в отказе, не мог оставить Феликса одного.
Пара охотников надеялась добраться до дома Куромаку быстрее, чем это сделали бы люди Пасгарда. Увы, их опередили: троица охотников в чёрных одеяниях уже стояла перед дверью. В руке одного из них был факел. Очевидно, им было плевать на то, каким бы уважаемым охотником ни был Куромаку. Они планировали спалить его дотла так же, как спалили дом Ромео, Хелен и Вару.
— Идиоты, что вы делаете?! — Феликс бежит к группе, — Это же дом Куромаку! Не впутывайте его в это безумие!
— Если Куромаку защищает оборотней, то у нас с ним нет ничего общего, — хмыкает тёмный охотник и спокойно прижимает факел к стене дома. Деревянные доски чернеют; огонь набрасывается на стену и ползёт вверх к крыше. Феликс в ужасе наблюдает за тем, как разгорается яркое голодное пламя. Затем бросается на охотника и бьёт его так, что тот падает на землю вместе с факелом.
Напарники пасгардового отряда направляют на Феликса арбалеты. Но крупный Полдрон хватает их обоих за шеи. Крепкая хватка мышц лишает воздуха, заставляет в глазах потемнеть, и ребята теряют сознание. Полдрон укладывает их на землю. А Феликс поднимает нерадивый факел и втыкает в мокрую землю у забора. Не успели… Не спасти теперь дом Куромаку. Зато хотя бы самому Куромаку и его брату они помогут.
— Куромаку! Зонтик! — к двери из-за разгорающегося пламени теперь не подойти. Феликс кричит так, чтобы перебить шум древесного треска, — Выбирайтесь оттуда!
Чернеющая стена горницы, запах гари заставляю Зонтика остолбенеть. Его дом… Дом его родителей и брата… Неужели его не спасти, и Куромаку вернётся на пожарище?.. Пик взволнованно пытается докричаться до Зонтика, трясёт его за плечи. Не время стоять на месте! Нужно действовать! Юноша растерянно смотрит на оборотня и заставляет взять себя в руки, напряжённо жмурится. Дом не стоит жизни себя и возлюбленного…
— Феликс! Подойди к окну кухни! — кричит юноша. Он берёт оборотня под руку и спешно идёт с ним в другую комнату. Он поможет своему парню выбраться, а потом захватит ценные вещи…
По указке Феликса — Подрон раскрывает курятник, чтобы освободить птиц: вслед за домом будет гореть именно он. Сам же Феликс бежит за дом, где помогает Пику вылезти в окно. Сам же Зонтик следом за Пиком наружу не выбирается, чем заставляет второго напрячься.
— Я возьму ценные вещи и сразу вернусь! — заверяет Зонтик. Пик не успевает возразить, потому что после этих слов Зонтик убегает из кухни. Видимо, ему остаётся только ждать… И надеяться, что воспылавшая крыша не обвалится на голову пассии.
Нужно оттащить пасгардовцев подальше от горящего дома, так что Феликс оставляет Пика одного. Нисколечки Пику не нравится то, что их с Зонтиком разделил пожар… Что он ничем не может помочь… Он беспокойно скулит, во все глаза взирает в постранство кухни, надеясь что вот-вот его пассия покажется.
Зонтик бегает по мастерской, по своей спальне, по спальне Куромаку… Он старается долго не раздумывать и взять только самое ценное. Он берёт арбалет и болты брата, игрушки в память о родителях, денежные сбережения и документы, а также парочку тёплых вещей. От дыма слезится в глазах, жжёт в лёгких; неприятное тепло обжигает кожу. Только бы успеть выбраться наружу, пока огонь не перешёл на кухню… Чем дольше он пребывает в пожарище, тем тяжелее даётся каждый шаг.
Когда Зонтик с рюкзаком за плечами появляется в кухне, Пик почти прыгает от волнения и счастья. Вернулся!.. Он тянет в окно руки и помогает Зонтику вылезти из дома. Будучи снаружи Зонтик склоняется, больно закашливается. Осенний воздух даёт возможность спокойно вздохнуть, но при этом будто колет лёгкие… Пик берёт Зонтика под руку и уводит прочь в сторону улицы; дом всё сильнее охватывает пламя.
Немного придя в себя, Зонтик выпрямляется. На другой стороне улицы можно без боязни обжечься рассмотреть пожарище. Высокое пламя накрыло дом от самого пола до потолка, возвысилось яркими языками к мрачным небесам; слышится, как трещат и рушатся доски, держащие крышу. Они всё равно с Куромаку собирались переезжать… И всё равно Зонтик чувствует, что ему сложно даётся не заплакать, глядя на этот кошмар. Словно все его воспоминания и воспоминания любимых ему людей уничтожали прямо на глазах юноши.
— Зонтик! Где Куромаку? — Феликс встревоженно берёт приятеля за лицо. Бледный и уставший Зонтик кривит губы.
— Он в Серевине вместе с Ромео… Он должен был приехать домой сегодня вечером. Но…
Феликс испуганно вскидывает брови. Хоть бы ничего плохого не случилось с ним… Неужели Ромео действительно вампир?..
— Прости меня, Зонтик!.. — он крепко прижимает к себе юношу, трясётся от рыданий, — Это я виноват! Хелен просила помощи, но мои друзья-охотники её убили! И теперь они ищут вас!.. Вы должны бежать отсюда, Зонтик…
Пик переглядывается с Зонтиком, с Полдроном. Пасгардовцы, что потеряли сознание, начинают приходить в себя. Конечно… Было очевидно, что одной потерей дома череда их страданий не закончится. Вот только куда и как бежать?
— В лесу мы просто потеряемся, Феликс. Я не уйду далеко со своей ногой, — хмыкает Пик, стараясь не поддаваться отчаянию. Меньше всего ему хотелось быть для милой пассии обузой…
— Повозка! — Феликс спешно разрывает объятия, озарившийся идеей. Он небрежно трёт нос и делает несколько шагов в сторону дома бывшего друга, — В-вару взял в прокат повозку, чтобы увезти Хелен! Мы должны торопиться!..
Зонтику и Пику ничего не остаётся, кроме как следовать за Феликсом. Полдрон тоже идёт за остальными, внимательно озирается по сторонам. Не страшно, если друзей Феликса приметят прохожие… А вот если ещё одна группа охотников обратит на них внимание, то им всем четверым не сдобровать.
Небольшая повозка стоит вдали от дома Вару. Испуганная пламенем лошадь сбежала подальше от огня, когда дом подожгли. Феликс выглядывает из-за переулочки, прежде чем показаться на улице. Несколько зевак наблюдают за тем, как ярко догорают руины, что раньше были домом… Феликс горько всхлипывает, трёт взмокшие глаза. Не время!.. Он должен вывести друзей из Малахитовки, пока их не застала та же судьба, что постигла Вару. Решительно выдохнув, Феликс машет рукой, и четвёрка осторожно движется вдоль домов. Если они будут быстры и неприметны, то никто не обратит на них внимание…
Повозка была без крыши. Фактически, большая телега с парой сидений. Поэтому уехать с ней нужно было как можно быстрее, ведь ничто не помешает разглядеть пассажиров или сделать в них выстрел. Феликс гладит лошадь, а Зонтик с Полдроном помогают Пику взобраться в неказистый транспорт.
— Вы должны уехать в Северин. Скорее всего, Куромаку будет там. Он уехал смотреть дома, да? Значит, вам помогут его найти в городской ратуше!
— Ты не поедешь с нами? — спрашивает Зонтик, — Я не умею управлять лошадью. И я не думаю, что тебя оставят в покое после того, как ты помог сбежать оборотню…
Феликс неуверенно мнётся. Скорее всего, так и будет. Но у него есть отец, о котором он должен заботиться! Как же он оставит его одного?
— Думайте быстрее, чёрт возьми! — кричит Полдрон. В их сторону идёт группа охотников, и она явно сейчас заметит их как несколько подозрительных лиц, — Я задержу их, а вы уезжайте.
Не хочется Феликсу отпускать Полдрона к другим охотникам. Он почти кричит, чтобы тот остался, но вовремя затыкается. Его испуг точно привлечёт внимание, и уехать им не дадут…
Решительно выдохнув, Феликс взбирается на место извозчика, берётся за поводья лошади. Так и быть, он едет. Он не позволит брату Куромаку погибнуть. Один день без него отец не пропадёт. Парень потом сразу же вернётся.
— Хорошо… Едем в Северин. К Куромаку.
Рюкзак Зонтик кладёт у своих ног, устало опускает голову на плечо Пика. Всё переживал о том, кто защитит родную деревню… А в итоге ни в какой защите она и не нуждалась.
Под хлыстом поводьев повозка трогается с места, лошадь бежит вперёд. Феликс шмыгает, напряжённо смотрит на дорогу. Он вывезет их из деревни… Во что бы то ни стало.
Полупустые улицы теперь пугают, подобные пристанищу города-призрака. Взгляды редких прохожих, недоумённых охотников прожигают осуждением, будто не один из жителей Малахитовки едет в транспорте, а предатель человеческого рода. Но Феликс старается на отвечать этим взглядам и лишь ускоряет лошадь. Единственный, кого он сегодня подвёл, это он сам…
Дорога из деревни вывозит повозку в лес. Вскоре запах гари, пропитанное огнём небо остаются позади. И в прохладном воздухе остаётся лишь шум колес и копыт. Выехали… Теперь их никто не тронет. Можно облегчённо выдохнуть.
Феликс на миг улыбается: он справился, помог друзьям. Но какой ценой достался этот маленький успех? В порядке ли Полдрон? Или он потерял его также, как потерял Вару?..
Ночную тишь пронзает ещё один приступ рыданий. Зонтик сочувственно наблюдает за тем, как Феликс снова трясётся. Он может понять состояние приятеля… Уж очень много потрясений случилось за сегодня. Зонтик пересаживается на сидение у места извозчика и обнимает Феликса со спины. Не так он хотел покинуть родную Малахитовку… Не в страхе и горечи… Где же Куромаку? Почему он оставил их с Пиком?..
Дым от пожарищ чёрным куполом укрывал небеса над пылающей деревней. Картинка творящегося выглядела безумно и ужасающе. Даже издалека можно было почувствовать запах огня, слёз и отчаяния. Стая волков на холме внимательно наблюдает за происходящим; чёрно-белый вожак злорадно ухмыляется. Ну не чудесный ли вид?
— Людишки такие смешные, — выдаёт Риккардо; его взгляд примечает повозку, следующую во тьму лесов по дороге. Не там ли прячется их ненаглядный отпрыск Пик? Ай-яй, решил сбежать от сородичей? — Чарли, Родеф. Проследите за той милой компанией. А мы продолжим ждать, когда появится тот, кто истреблял наших. Устроим ему самый тёплый приём…
Взявшие приказ оборотни пускаются бежать, чтобы нагнать повозку. А вожак довольно ложится на землю, продолжает наблюдать за пылающей деревней. При желании напасть, потрёпанные междоусобицами людишки вряд ли сумеют противостоять его стае… Но разборки с людьми его не интересуют. Не человек разорвал Ильгиза на куски… И Риккардо горел от нетерпения поскорее с ним познакомиться.
Повозка всё дальше от бывшего дома. Феликс успокоился, но Зонтик сомневался в том, что тот справится с транспортом: им ехать всю ночь и лучше не останавливаться. Поэтому Зонтик садится рядом, чтобы Феликс показал ему как управлять лошадью. Может, он и не сориентируется в ночи куда правильно ехать… Зато не свернёт с дороги в сосны.
— Я всё понял… Передохни, Феликс.
— Хорошо… Но если что не так — только скажи…
Зонтик принимает поводья, а Феликс перебирается в повозку и опускается на сидение рядом с Пиком. Старшего брата рядом нет… Однако, это не значит, что Зонтик не сумеет защитить себя и тех, кто ему дорог. Он снимает с плеча арбалет и кладёт себе на колени, после чего сосредотачивается на дороге. Если придётся — он будет не спать всю ночь, лишь бы никто больше не тронул ни Пика, ни Феликса.
Смотреть на этого разбитого парня неприятно… Пик запомнил его оптимистичным и боевым. А теперь Феликс выглядел так, словно весь его мир был разрушен. Хотя… Так оно и было: парень потерял дом, потерял друзей. И не из-за каких-то там оборотней, а из-за таких как он… Из-за людей.
Неуверенный, правильно ли он проявляет сочувствие, Пик касается плеча Феликса и осторожно гладит его. Подавленный Феликс продолжает смотреть вникуда. Как же хочется, чтобы всё это оказалось лишь неприятным сном…
— Мы наверное похожи на чудовищ в твоих глазах?.. — спрашивает он оборотня. Оборотень опускает руку, задумывается. Наверное, после произошедшего было бы закономерным снова возненавидеть людей… Но Пик ничего подобного не чувствовал.
Что люди… Что волки… Все они вредят друг другу. Ни одна сторона не являлась безгрешной. Уж он-то после убийства Рудольфа не имел права ни в чём обвинять убийц Вару…
— Все мы чудовища, которые просто пытаются выжить… Мне жаль, что ты потерял друга.
Феликс растерянно кивает и прикрывает глаза. Хоть бы Куромаку был сейчас в порядке… Повезло ему быть вдали от этого кошмара и не застать того, как родной дом объят пламенем.
Вот только… Что он подумает, когда вернётся в Малахитовку и застанет почерневшие обломки вместо своего дома?.. Нет… Они с Зонтиком и Пиком доберутся до него быстрее, чем он решит возвратиться в остывающую деревню. И не позволят ему отправиться туда, где охотники во всеоружии будут поджидать его партнёра-вампира.