Возвращаясь по коридору из ванной, Эмма не удержалась и снова заглянула в гостиную. Там теперь не дуло, но холод стоял поистине собачий. Шериф только хмыкнула, разглядев на диване три пледа. Потом ее взгляд зацепился за шеренгу пустых бутылок, и Эмма ускорила шаг.
- Нет, вы все-таки сумасшедший! – заявила она, врываясь на кухню.
Голд обедать еще не начинал, лишь отсортировал продукты на сейчас и на вечер. Подняв на нее взгляд, он лишь негромко осведомился:
- Что опять привело вас в такое смятение, мисс Свон?
- Вам мало показалось сквозняка после ванной, так вы еще и таблетки алкоголем запивали! – в голосе Эммы явственно чувствовалось обвинение. – Какой же железный организм надо иметь, чтобы все это пережить!
- Спасибо за комплимент, - ростовщик привычно чуть скривил губы, - однако он не заслужен. Виски пил не я.
Эмма запнулась.
Ну да, разумеется, Лейси. И ведь знала же о пристрастии этой девицы к выпивке – но нет, все равно повела себя как всполошенная курица. Если Голд до этого не считал ее чокнутой, то сейчас самое время ему в этом увериться.
- Давайте я вас перевяжу, - обреченно пробормотала она.
Мистер Голд не тронулся с места. Неловкая пауза затянулась.
- Мне… - смущенно начала Эмма, - халат с вас самой снять?
- Не сейчас, - помолчав еще немного, с заметным напряжением ответил Голд.
- Почему?
- Мисс Свон, - судя по интонациям, Голд соскребал остатки своего терпения по стенкам души. – Я вышел к вам из ванной. Дайте себе труд подумать и сделать вывод.
- Вы… о…
Эмма не думала, что все еще умеет краснеть, однако что-то горячее прилило сейчас к ее щекам. Она в растерянности потерла лоб.
- Что ж, тогда… тогда… - смешалась Эмма. – Тогда вам лучше одеться…
Внезапно ей пришла в голову новая мысль:
- И, заодно уж, решить, где вы будете спать.
- В гостиной, - процедил сквозь зубы Голд.
- На диване, под горой пледов, в ледяной комнате? – шериф посмотрела на него скептически. – И только не говорите мне, что в этой махине, которую вы зовете своим домом, нет внизу комнат с нормальными кроватями.
- Есть, мисс Свон, - взгляд Голда стал еще недружелюбнее. – Но, видите ли, в этой «махине», как вы изволили выразиться, не так-то просто следить за порядком. Многие комнаты закрыты много лет назад, и с тех пор там копилась лишь пыль.
Эмма мысленно досчитала до десяти, потом в обратном порядке – и все-таки произнесла то, чего бы ей не хотелось говорить:
- Тогда, возможно, я могла бы приготовить для вас комнату… Полноценной уборки не обещаю, я все-таки не фея с волшебной палочкой… - она бросила на Голда быстрый взгляд, но на его лице не дрогнул ни единый мускул, - но смахнуть пыль и застелить кровать вполне в моих силах.
- Вы напрашиваетесь ко мне в горничные? – ростовщик критически осмотрел ее с головы до ног.
- А вы имеете что-то против? – вскинула бровь Эмма.
- Предпочитаю избегать двусмысленных и нездоровых отношений, - холодно ответил ей Голд.
- Это хорошо, - шериф кивнула, с удивлением отмечая, что расслабляется. – Потому что это явно не мое призвание. Но данное предложение в силе.
- Я не люблю, когда копаются в моих вещах, - отрезал Голд. – Поэтому – нет.
- Даже если вы не прикасались к этим вещам годами? – Эмма насмешливо фыркнула. – Бросьте, ведь вам же самому хочется выспаться по-нормальному, а не ютиться на собственном диване.
На сей раз ростовщик не удостоил ее ответом. Шериф обреченно вздохнула. Потом покосилась на бинт, который все еще держала в руках – и ее осенило.
- Слушайте, Го… мистер Голд, - начала она. – У меня к вам деловое предложение… сделка.
- Мисс Свон, вы опять хотите сыграть на моем поле?
Эмма закусила губу. Лицо Голда выглядело посеревшим и осунувшимся; непохоже было, что дни, проведенные вне больницы, пошли ему на пользу. И все-таки он хорохорился перед нею, держа спину идеально прямо – пусть даже плечи и норовили устало опуститься.
- Мистер Голд, - произнесла Эмма теперь уже мягче, - я ведь понимаю, зачем вы размотали бинт. Это ужасное состояние, когда хочется мыться, а повязку мочить нельзя – я тоже через это проходила. Но есть ведь и цельные бандажи, которые легко застегиваются спереди. Давайте вы позволите мне приготовить вам комнату, а я за это съезжу в аптеку и привезу вам такой?
- И оба предложения в мою пользу, - ростовщик хмыкнул, бросая на нее косой взгляд. – А в чем же ваша выгода?
Эмма вздохнула.
- А я смогу уйти из этого дома, не терзаясь угрызениями совести.
- В нашем городе вы проводите время тоже в связи с угрызениями совести? – очень ровно поинтересовался Голд.
- Что вы имеете ввиду?
- Лишиться ребенка по собственной вине – это всегда ошибка.
Эмма резко вскинула голову.
- Вы хорошо знаете, о чем говорите, мистер Голд? – защищаясь, произнесла она как можно нейтральнее. – У вас есть дети?
- Нет, мисс Свон, - так же равнодушно ответил ростовщик. – У меня нет детей. Но я в своей жизни достаточно насмотрелся на незадачливых родителей.
- Знаете что, - Эмма с силой сцепила пальцы, - давайте оставим мое чувство вины за дверью. Я предложила вам сделку, вполне выгодную для вас. Что я получаю с нее – это уже мое дело.
Голд помолчал немного. Плюсы пока перевешивали минусы. Кроме того, в его голове уже начало формироваться соображение насчет усиленного интереса мисс Свон к его персоне – возможно, когда он получит возможность отдохнуть, ему удастся тщательнее его обдумать. Пока же добровольная помощница не предлагала ничего недопустимого.
- Что ж, - произнес наконец мистер Голд. – Вы можете попытаться поискать на первом этаже приемлемое помещение. Попробуйте посмотреть рядом с ванной – кажется, там как раз должна располагаться гостевая спальня.
Эмма застыла на пороге так называемой гостевой спальни и медленно обвела ее подозрительным взглядом. Комната совершенно не была похожа на заброшенную. Хотя тяжелые золотистые шторы и были опущены, но чехлов на мебели не наблюдалось. Слой пыли на ровных поверхностях не превышал недельного уровня.
Немного поколебавшись, Эмма шагнула внутрь. Массивная мебель из темного дерева выглядела старинной и при этом отлично сохранившейся. Ковер под ногами – мягкий, с высоким ворсом. Стены почти пустые, хотя во всем остальном доме они были сплошь завешаны картинами.
Эмма остановилась посреди комнаты и слегка тряхнула головой. Спальня, без сомнения, обитаема. У нее мелькнуло подозрение, что, возможно, здесь жила Лейси – но шериф тут же прогнала эту мысль: очевидно, что это была мужская спальня. Ради проверки Эмма подошла к гардеробу и распахнула дверцы. Так и есть: перед нею стройными рядами расположились строгие костюмы разных оттенков черного и темно-серого. Возле них, в своем отсеке, красовалась шеренга рубашек, среди которых не было ни одной по-настоящему светлой. С держателя свешивались галстуки – единственное, на чем Голд позволял разыгрываться своему воображению. Внизу на нескольких уровнях располагались идеально начищенные туфли. Эмма даже смешалась, не понимая, зачем кому-то столько пар почти одинаковой, на ее взгляд, обуви.
Захлопнув дверцы гардероба, она вздохнула. Походило на то, что у Голда имелись провалы в памяти. Могло ли так случиться, что его забывчивость вызвана не пересечением линии, а банальным сотрясением? Или же одно наложилось на другое?
- Только сумасшедших магов нам тут не хватало для полного счастья, - пробормотала шериф вслух и потерла лицо руками. – И ведь черт его знает, что он выкинет в следующий момент…
Она уже почти собралась выйти из комнаты, когда углядела на прикроватной тумбочке рисованный портрет. Подойдя, Эмма взяла его в руки и всмотрелась. Далеко не сразу ей удалось узнать мальчика, изображенного на листе – за столько лет это лицо претерпело слишком много изменений. Однако лучистые глаза и округлый, чуть вздернутый на кончике нос выглядели поразительно знакомыми. Так вот, оказывается, каким остался Нил в памяти своего отца…
«У меня нет детей», - прозвучал голос Голда в ее голове, и пальцы Эммы судорожно сжали края рисунка. Оставлять или нет? Эмме ужасно не хотелось сдвигать что-то с места в этой комнате, но следовало определиться, как себя вести в будущем. Рано или поздно, но Голд узнает, что из его памяти вылетел целый год, столкнется с прежде незнакомыми ему людьми… Однако Лейси он уже выгнал из своего дома – и как в данной ситуации он отнесется к Нилу?
Опустившись на колени, Эмма принялась выдвигать ящички. В верхнем вполне ожидаемо обнаружилась аптечка, во втором – шкатулка с аксессуарами. Самый нижний ящик оказался почти пустым, лишь одна фоторамка лежала в ней изображением вниз. Эмма осторожно извлекла ее и повернула изображением к себе.
На скамейке сидели двое. Во взрослом Эмма с удивлением узнала Голда: раза в два моложе, еще более худощавый, хотя это и представлялось невозможным, с короткой стрижкой и во вполне цивильных джинсах и свитере. Рядом с ним сидел мальчик, которого Голд одной рукой приобнимал за плечи – мальчик, поразительно похожий на рисованный портрет. И – на Нила. Те же взъерошенные кудри, те же веселые карие глаза, та же до боли знакомая широкая подкупающая улыбка. Только это был тот «Нил», которого не могло быть: в современной одежде и с атрибутикой какого-то футбольного клуба.
«У меня нет детей»
Эмма нахмурилась. Проклятье дало людям из Сказочного мира дома, вещи, то или иное образование, документы. У них имелись фотографии и памятные открытки. Возможно ли, что и в ложной вселенной мистера Голда у него тоже был сын – однажды потерянный, такой, о котором он не хотел говорить? И не признает ли он при встрече в Ниле этого самого сына?
Шериф как можно аккуратнее положила фоторамку на прежнее место. Подумав, добавила к ней и портрет – если Голд найдет, то пусть разбирается сам, а так хотя бы глаза мозолить не будет.
Эмма вернулась на кухню как раз в тот момент, когда Голд закончил обед и медленно вставал из-за стола. При виде девушки он поднял на нее удивленный взгляд.
- Уже управились? – поинтересовался ростовщик.
- Особо не с чем было управляться, - пожала плечами Эмма. – Как вы и сказали, сразу за ванной располагается спальня. Ваша спальня, мистер Голд.
- Моя спальня на втором этаже, - нахмурился Голд.
Шериф закатила глаза.
- Возможно, она была там когда-то. Но сейчас она на первом. Я даже – уж извините – заглянула в гардероб. Зачем вам столько пар одинаковых туфлей?
- Туфель, - машинально поправил ее Голд. – Они не одинаковые, они все уникальны.
- Ладно, это не мое дело, - отмахнулась Эмма. – Но так или иначе, ваша комната ждет вас.
Голд смерил ее подозрительным взглядом. Он не мог поверить этой девушке, потому что то, о чем она говорила, не могло быть правдой… Но, с другой стороны – обнаружил же он сегодня полностью оборудованную ванную комнату?
Вместе с Эммой он дошел до помещения, которое помнил как гостевую спальню. Ему пришлось приложить немало усилий, чтобы не выглядеть ошарашенным перед своей непрошенной спутницей – ибо спальня действительно оказалась его. Совпадало все, от массивной широкой кровати до обоев на стене.
- Узнаете? – из-за его спины поинтересовалась Эмма.
- Да, вполне, - как можно спокойнее ответил Голд. – Благодарю, вы можете идти.
- Я все еще должна вас перевязать, - напомнила ему девушка. – Так что я жду, когда вы… гхм… будете готовы.
Ростовщик медленно обернулся к ней.
- Вы же обещали купить бандаж? – прищурил он глаза.
- Обещала, - ответила ему прямым взглядом Эмма. – Завтра, когда привезу вам обед.
Некоторое время они с легким вызовом смотрели друг на друга, и Голд с удивлением отметил, что впервые за долгое время кто-то не спешит отвести от него глаза. Он хотел было стребовать обещанное сейчас, чтобы на завтра избавить себя от лишних визитов, однако вовремя осознал, что у него нет ни малейшего желания караулить у двери возвращения мисс Свон. Тем более, что визит все равно выйдет не лишним – как-то питаться все-таки было нужно. А присутствие Эммы Свон его раздражало несравнимо меньше, нежели недовольное лицо разбитной официантки.
- Хорошо, - вздохнул Голд наконец. – Подождите здесь.
Пижаму он нашел на обычном месте и как можно осторожнее натянул штаны. Наличие издавна знакомых предметов успокаивало расшатанные нервы, кровать манила в свои объятия. Из задумчивости ростовщика вывели настойчивый стук в дверь и голос Эммы:
- Мистер Голд! Вы там живой?
Голд возвел глаза к потолку. Интересно, если к мисс Свон подключить электростанцию, то сколько энергии в день можно заполучить? Но вместо того, чтобы озвучить данный вопрос, он ответил коротко, лишь слегка повысив голос:
- Заходите.
Эмма переступила порог и скептически осмотрела своего будущего пациента.
- Вы все еще в халате, - обвиняюще произнесла она.
- Но не мерзнуть же мне, дожидаясь вас, - парировал Голд.
Эмма фыркнула: кто бы говорил о холоде и об ожидании! Однако в последний момент она воздержалась от вступления в новую бесполезную дискуссию. Вместо этого она обошла Голда и помогла ему скинуть халат. Без одежды ростовщик оказался весьма худощавым, но при этом, к удивлению Эммы, не тощим. Он выглядел довольно соразмерным своему росту и достаточно подтянутым для своего возраста.
- Мисс Свон, вы собирались перевязывать меня или разглядывать? – в голосе Голда явственно чувствовалась не привычная ехидца, а откровенное раздражение.
- Извините, - пробормотала Эмма, с бинтом заходя за его спину. – Я просто примеривалась, откуда лучше начинать.
- Только не признавайтесь мне в последний момент, что в перевязке вы понимаете не больше, чем в запонках или галстуках!
- Хорошо, - покладисто согласилась Эмма, - если вы так настаиваете, то я в этом не признаюсь.
На самом деле она умела делать перевязку – по крайней мере, себя ей бинтовать иногда приходилось – однако давно уже не подворачивалось случая обновить практику. И уж тем более ни разу ее пациентом не был… отец отца ее сына.
Когда Эмма склонилась к нему, Голд прикрыл глаза. В конце концов, уговаривал он себя, пять минут позора – и все останется позади. Никому другому он не позволил бы подобных действий, но эта девушка была чужаком в их городе. Она пробудет здесь неделю, максимум две – ибо Регина не станет терпеть другую женщину в жизни своего сына. Мистер Голд не желал думать о том, рад он этому или нет: Регину он недолюбливал, но и к женщине, отказавшейся от своего ребенка, не мог испытывать симпатии. Бедность – не оправдание; он на собственном опыте знал, что такое растить сына в нищете.
Голд едва заметно вздрогнул, когда его обнаженной кожи коснулись сильные руки. Он зажмурил глаза еще крепче, не желая смотреть на молодую женщину перед собой – и все-таки не мог не ощущать ее присутствия. Когда она нагнулась еще ниже, до него донесся ее запах – что-то очень ненавязчивое и лишь слегка терпкое, неагрессивное и свежее.
- Вот и все.
Голд неохотно открыл глаза, чтобы увидеть Эмму Свон, отступающую от него на шаг. Возникла минутная заминка.
- Благодарю, - наконец заставил себя произнести мистер Голд.
- Пожалуйста, - так же неловко ответила Эмма. Помолчав, она добавила: - Что ж… тогда до завтра?
Голд лишь слегка наклонил голову, и Эмма, тоже кивнув, поспешно вышла из комнаты.
Голд устало откинулся на кровати. Думать и анализировать не хотелось, глаза закрывались сами собой. Лишь уже засыпая, он подумал, что чего-то в его спальне все-таки не хватает. Он обязательно подумает об этом завтра.