Мистер Голд медленно перемещался по своему магазину, производя внеплановую инвентаризацию. Работа, требующая сосредоточения, всегда его успокаивала, а сейчас это было весьма необходимо. Информация, полученная столь внезапно – а главное, со столь специфическим содержанием – не могла не произвести бурю в душе Голда. Мысли, вопросы, соображения теснились в голове, усиливая и без того мучавшую его мигрень, и вся эта сумасшедшая смесь томилась под соусом из возмущения и почему-то обиды. При этом причины последнего чувства Голду были не ясны, и оттого рождали еще и злость.

Все это оказалось неожиданно тяжело для него, привычный анализ никак не давался. Мистер Голд осознавал, что ему следует успокоиться и расположить свои мысли и эмоции в стройном порядке. Ничто не подходило для этого лучше, чем работа, и потому Голд, старательно игнорируя ноющие ребра и тупую боль в правой ноге, занялся переписью уцелевшего и разбитого. Все то, что не войдет ни в один из этих двух списков, останется считать пропавшим.

Стеклянное крошево на полу несказанно раздражало, и его следовало убрать поскорее. Однако мистер Голд не склонен был доверять кому бы то ни было в этом городе. Ему вовсе не хотелось впоследствии терзаться подозрениями насчет уборщиков – не разобьют, а главное, не украдут ли чего-либо сверх уже имеющегося? Пусть даже не из алчности, а просто из-за неприязни к его персоне. Поэтому прежде, чем приступить к уборке, предстояло точно уяснить для себя расклад дел.

Мистер Голд работал тщательно и методично. Его отчетные списки всегда содержались в полном порядке, даже…

Голд едва заметно поморщился. Записи в книгах подтверждали слова молодого нахала – судя по ним, на дворе действительно стоял октябрь не 2011, а 2012 года. Но куда больше ростовщика встревожил тот факт, что записи за последние месяцы были редкими… и подчас довольно неясными. Зачастую не проставлялись наименования, а лишь артикулы, и вместо имен красовались странные инициалы.

Что же произошло за это время? Возможно ли, что с его здоровьем что-то случилось – задолго до аварии? Этим могла бы объясняться и спонтанная поездка за пределы города, и собственно катастрофа. Быть может, что именно это так же стало причиной столь пристального внимания со стороны шерифа.

Ведь Грэм действительно умер: мистер Голд нашел в своих записях отметки об освобождении его квартиры и проведении ревизии среди вещей покойного шерифа. Но, тем не менее, даже если состояние его здоровья настолько ухудшилось, то почему за дело взялся новый шериф, а не медики? Не то чтобы он так рвался попасть к ним в руки, однако причем тут охрана правопорядка?

Мистер Голд старательно гнал от себя подобные мысли. Первым делом ему следовало успокоиться, далее – разобраться с уже имеющимися вопросами. И лишь после этого придумывать себе новые. Сейчас он не решит ничего: слишком много теснилось в его мозгу и слишком противоречивые эмоции его терзали.

Чуть наклонившись над очередным участком пола, чтобы опознать разбитую вещицу, Голд ощутил приступ головокружения. Перед глазами все поплыло, и пол начал ускользать из-под ног. Тяжело навалившись на трость, Голд машинально левой рукой попытался опереться на прилавок. Острые края стекла, оставшиеся торчать после разбития витрины, впились ему в ладонь. Боль немного привела ростовщика в чувство, однако с распоротой руки закапала кровь.

Выругавшись сквозь зубы, Голд прервал свою работу и очень медленно, держа левую руку на весу, чтобы не запачкать костюм, дотащился до задней комнаты. Здесь, в отличие от самого магазина, все осталось нетронутым. Похоже, вандалы сюда либо не добрались, либо намеренно проигнорировали второе помещение.

По счастью, шкафчик с аптечкой располагался в паре шагов от стола, и выбирая, какую из рук задействовать, мистер Голд все-таки остановился на правой. Ему показалось, что проще будет сделать несколько шагов без трости, нежели потом отмывать все от его собственной крови.

Опыт показал, что это решение было ошибочным. Нога буквально взорвалась болью, когда Голд перенес на нее весь свой вес. Стиснув зубы, он все-таки добрался до шкафа и, завладев аптечкой, двинулся в обратный путь, не давая себе передышки. Только почти упав на стул, мистер Голд позволил себе прикрыть глаза и целую минуту просто тихонько дышать. Однако кровь с ладони продолжала капать, и Голд заставил себя собраться. Он продезинфицировал порез и приступил к перевязке. Действовать одной рукой было неудобно, но Голд всеми силами заставил себя сосредоточиться на этом деле… а не на одуряющей смеси запаха собственной крови и спирта. Память из глубокого прошлого нагнетала страшные картины, заставляя подкатывать к горлу тошноту – и Голд пытался заглушить ее, вытолкнуть из своего сознания.

Эмма остановила своего желтого жука возле ломбарда и торопливо вылезла наружу. Однако у самых дверей она заколебалась. Не было сомнений, что Голд не обрадуется ее появлению – в мире не существует людей, которым бы нравилось, что им врут. И Эмма подозревала, что оправдание, мол, Голд сам не спрашивал, а не шериф ли она, тут не прокатит.

И тем не менее, убедиться, что беспокойный ростовщик был в порядке, следовало. Эмма сама никогда не являлась особо тактичным человеком – тот же Голд уверял, что эта черта у нее как раз от отца – но способ, каким преподнес новости Дэвид, казался поистине вопиющим. Спасительница от души сожалела, что не успела поговорить с ростовщиком первой – им обоим сейчас было бы гораздо легче.

Но прошлого не вернешь, а ошибки следовало исправлять. Вдохнув поглубже, Эмма решительно толкнула входную дверь и переступила порог.

- Мистер Голд! – позвала она, едва отзвенел колокольчик. – Мистер Голд, вы здесь?

Ответа не последовало, и Эмма встревоженно огляделась. Разгром в ломбарде царил знатный, но все же не такой, чтобы не заметить присутствия или отсутствия человеческой фигуры. Ростовщика в магазине не было – однако вряд ли он мог уйти, не заперев за собой двери. Как бы ни поразили его слова Дэвида, о таком Голд просто не мог забыть.

Эмма осмотрелась вокруг еще раз. Единственным местом, не проглядываемым от порога, являлся закуток за прилавком. Стараясь не наступить на стеклянное крошево, шериф преодолела небольшое расстояние. По дороге она машинально вытерла вспотевшие ладони о джинсы, стараясь не думать о том, что она будет делать, если Голд лежит там без сознания.

Но и за прилавком было пусто. Вот только…

Эмма склонилась над разбитой витриной, а потом присела на корточки. Так и есть: повсюду капли крови. Шериф обеспокоенно закусила губу. Дэвид ни словом не упомянул о драке… да и не хотелось Эмме представлять этого. Верил ее отец в травму Голда или нет, это не влияло на тот факт, что ростовщик был гораздо более хрупким.

В любом случае, кровь – это плохо. Эмма поднялась на ноги и, не отрывая взгляда от подсохших пятнышек, пошла по следу. Тот вел к задней комнате. Ну конечно. Если Голд не ушел, но его не было в магазине, то он просто обязан находиться именно там. Эмма мысленно обругала себя за недогадливость и поспешно вошла.

Голд сидел за столом и даже не поднял на непрошенную гостью взгляда. Перед ним стояла открытая аптечка, а сам он неловко возился со своей левой рукой. В первое мгновение у Эммы отлегло от сердца – все-таки ростовщик нашелся живым и в сознании – но уже в следующую секунду она снова нахмурилась.

- Вы опять обо что-то поранились, мистер Голд? – произнесла она нарочито громко.

Голд, не поворачивая головы, поморщился. Но промолчал. Поколебавшись совсем немного, шериф решительно устремилась к нему. Рассмотрев, что он намотал, она ужаснулась: выглядело хуже, чем тогда, в самолете. Правда, следовало отдать должное, бинт был в разы чище.

- Давайте помогу, - предложила Эмма.

- Мисс Свон, просто уходите, - очень тихо, все еще не глядя на нее, произнес ростовщик. – Или мне теперь следует обращаться к вам «шериф»?

Эмма вновь досадливо закусила губу. Голд явно не собирался облегчать ей задачу. Впрочем, он только что дал ей зацепку!

- Слушайте, ну вы же хотели видеть шерифа! – заявила она как можно более уверенным тоном. – И вот я перед вами.

- Я передумал, - все так же негромко ответил Голд. – Я не нуждаюсь ни в услугах шерифа, ни в услугах няньки.

В последнем Эмма весьма сомневалась. Голд выглядел еще бледнее, чем после аварии, глаза запали и оттенялись синяками под ними, на сильно осунувшемся лице с особой отчетливостью проступила каждая морщинка. Руки, обе – и та, что кровоточила, и та, которой он пытался сделать перевязку, чуть заметно подрагивали. Эмма ощутила укол вины.

- Я прошу прощения, - выпалила она неожиданно для самой себя. – Я понимаю, что должна была сказать все сразу…

Голд промолчал, и Эмма попыталась использовать маленькую ложь во спасение:

- Мне правда очень жаль, но доктор Вэйл настаивал на покое, и когда мы обнаружили, что вы… гхм… не все помните, - выразилась она максимально дипломатично, - то решили немного подождать…

- Мисс Свон, вы сейчас можете сильно навредить Вэйлу, - хмыкнул ростовщик. – Я и так подумываю о том, чтобы подать в суд на больницу в целом и на нашего дорогого доктора в частности. Вы рискуете укрепить меня в этом решении.

«Угу, непременно… Только интересно, как вы это сделаете, учитывая, что прокурор на весь Сторибрук один – и тот сидит за решеткой», - мрачно подумала шериф, но вслух вынуждена была признаться:

- Ладно. Хорошо. Это я просила ничего вам не говорить.

Голд впервые за все время поднял на нее глаза. Их взгляд был холодным, жестким и исполненным уверенности, и лишь только в самой глубине, очень постаравшись, можно было разглядеть неземную усталость.

- Почему? – одно-единственное слово упало с тяжестью каменной глыбы.

Эмма прикрыла глаза.

- Я сама хотела с вами поговорить на этот счет, - произнесла она, машинально теребя значок шерифа, который уже больше не скрывала. – Но я надеялась, что ко времени нашей беседы вы успеете отдохнуть и набраться сил… Однако почти все, что вы делаете, выйдя из больницы, ведет к противоположному результату.

- Это что-то настолько… травмирующее? – Голд склонил голову к плечу.

Эмма невольно сглотнула. «Нет, - вертелось у нее в голове, - только всякие пустяки вроде того, что вы темный маг, убили собственную жену, потеряли сына, имеете проблемы с новой девушкой, за вами охотится сумасшедший пират, охваченный жаждой мести, вас ненавидит злая королева… и весь остальной город в придачу. Ах да, и под занавес – вы дед моего сына». Пока она мялась, Голд не выдержал и с намечающимся раздражением спросил:

- Мисс Свон, вы можете хотя бы сказать, как я оказался за пределами города?

- Увы, - Эмма развела руками. – Вот именно этого я действительно не знаю. Вы скрытный человек, мистер Голд, и у вас много тайных мотивов. Вы никому не поверяете свои планы.

К ее удивлению, неприязненная маска на лице Голда дала слабину, казалось, что он даже смягчился.

- Мда, это на меня похоже, - ростовщик усмехнулся, но его усмешка быстро сменилась болезненной гримасой. Усилием воли согнав ее с лица, он чуть слышно произнес: - Раз вам нечего мне сказать, то вы можете идти… шериф.

Эмма покачала головой.

- Простите, но я не могу вот так вас здесь оставить. Вам лучше вернуться домой и как следует отдохнуть.

У Голда на языке явно вертелся острый злой ответ, однако он сделал вид, что его внимание полностью поглощено уже насквозь пропитавшимся кровью бинтом. Эмма заставила себя глубоко вдохнуть, а потом медленно, под счет, выдохнуть. Ей уже несколько раз удавалось управиться с этим большим упрямым ребенком – она должна суметь сделать это и сейчас. В конце концов, она исправляет ошибку собственного отца.

- Мистер Голд, - заговорила наконец она. – Как насчет сделки?

Голд даже не пошевелился, но Эмма твердо настроилась не сдаваться.

- Хорошая сделка, - как можно более убедительным тоном произнесла она. – Я вас перевяжу, потом помогу вернуться домой… А когда вы отдохнете, то я постараюсь ответить на все ваши вопросы.

- Только постараетесь? – поморщился Голд, не поднимая головы.

- Эм… Ну, если вы спросите меня, какова длина Миссисипи, то я не смогу ответить вам даже под пытками, - попробовала отшутиться Эмма.

- Тогда моя цена будет выше, - подумав, заявил мистер Голд. – Вы закончите за меня инвентаризацию – там немного осталось; и подметете с пола осколки.

Шериф мысленно застонала. Она понимала, что Голд специально ставит условие, которое, по его расчетам, она должна с возмущением отвергнуть.

- Вы же обещали не делать из меня горничную! – хватаясь за последнюю соломинку, проворчала Эмма.

- Я вас не держу, мисс Свон, - голос Голда был холоден и исполнен равнодушия. – Выход знаете где.

Эмма посмотрела на него в отчаянии. У нее даже мелькнула крамольная мысль, что проще и здоровее для ее психики будет схватить упрямого ростовщика за шкирку и силой дотащить до больницы. Ребра, разумеется, снова разъедутся – если уже не сделали этого – но зато она точно будет знать, где он находится, и что за ним присматривают. Пусть неохотно – но хотя бы профессионально. Однако стоило Эмме вспомнить Голда на больничной койке, и ей пришлось проглотить комок, вставший в горле. Она просто не имела права так с ним поступить.

- Идет, - сдавленно пробормотала шериф. – Давайте вашу руку, а потом расскажете, как делается инвентаризация.

В четыре – вернее, в три – руки дело пошло действительно быстрее. Правда, Голд уже успел проделать большую часть работы, зато Эмме ничто не мешало наклоняться, приседать и заглядывать в самые дальние уголки. Она исправно ползала по магазину взад и вперед, пока Голд отмечал ее показания в своих реестрах. Наконец ростовщик поставил точку в свои подсчетах.

- И что же у вас пропало? – устало поинтересовалась шериф, с наслаждением распрямляя спину.

Лицо Голда выражало некоторую обескураженность.

- Ничего, - после довольно продолжительной паузы медленно произнес он. – Что-то разбито, остальное на месте. Не пропало ничего.

- Ну… это ведь хорошо? – осторожно уточнила Эмма. – Значит, все в порядке?

Мистер Голд ответил ей тяжелым взглядом.

- Часть вещей была уничтожена, мисс Свон, - холодно отметил он. – И мне придется приобретать новые витрины. Так что ущерб нанесен и без кражи. А теперь, будьте добры подмести здесь.

- Погодите! – спохватилась Эмма. – Я же тогда смету все улики…

Она осеклась, встретившись с насмешливым взглядом Голда. После того, как сперва он, а потом и она неоднократно прошли здесь, по несколько раз перебрав каждую вещицу, думать об уликах было просто глупо.

- Я же сказал, - с кривой ухмылкой повторил Голд, - что передумал подавать заявление. Я разберусь со всем сам.

Эмма невольно вздрогнула: слишком уж хорошо помнился ей прошлый раз, когда мистер Голд разбирался сам.

- Только без насилия и рукоприкладства! – с нажимом потребовала она. – Честное слово, вашим ребрам не понравится на тюремной койке.

- За кого вы меня принимаете? – к удивлению Эммы, Голд выглядел не столько даже оскорбленным, сколько пораженным. – Мисс Свон, я цивилизованный человек. Я юрист. Я знаю массу способов сделать жизнь человека невыносимой – и для этого мне не нужно нарушать закон.

Шериф облегченно перевела дыхание.

- Что ж… хорошо, - не очень уверенно произнесла она и посмотрела себе под ноги.

- Все верно, - одобрил ее жест Голд. – Вы можете перейти к подметанию.

С этими словами он начал медленно подниматься со стула.

- Вы куда? – Эмма тут же забеспокоилась.

- Поставлю чайник, - кривовато усмехнулся ростовщик. – Не знаю, как вы, а я хочу пить. Надеюсь, с метлой вы управитесь и без моего присмотра?

- Я так и знала, что пылесосы в этом музее не водятся, - вместо ответа простонала Эмма.

Прежде, чем взяться за метлу, она проводила Голда до задней комнаты пристальным взглядом, после чего ей пришлось приложить всю силу воли, чтобы не дать себе последовать за ним. Ростовщик, похоже, просто притягивал к себе неприятности, а сейчас еще и явно нетвердо держался на ногах; шаги его были мелкими и неуверенными. Однако Эмма поопасалась нарушать восстановившийся было статус кво, и она сдержала свои устремления. К тому же она заметила, как Голд приостановился у стойки со своим пальто и, сунув руку в один из карманов извлек флакончик – видимо, все-таки вспомнил об обезболивающем.

Когда ростовщик скрылся в задней комнате, Эмме не осталось ничего иного, кроме как обратить внимание на метлу в своих руках и приступить к финальному этапу своей работы. При этом она размышляла, имеется ли в «музее» что-нибудь к чаю или ей лучше все-таки забежать к бабушке.

Мистер Голд устало смотрел на закипающий чайник. После принятого лекарства боль поутихла, однако он все еще чувствовал себя измотанным донельзя. При этом в его душе притаилось нечто теплое… как будто даже поддерживающее. Мисс Свон оказалась еще интереснее, чем он думал изначально. Она была загадкой… И загадкой, следовало признать, довольно навязчивой – во всех смыслах. С таким прямым взглядом – и столько недомолвок. С такой почти мужской напористостью – столько заботливости. С таким упрямством – столько мягкости. И самым удивительным среди всего этого было то, что Голд не ощущал от нее угрозы – несмотря на все ее тайны. Он умудрился выжить и разбогатеть не в последнюю очередь благодаря своим инстинктам, не раз спасавших там, где пасовали и его острый ум, и его безупречная логика. И вот в случае с мисс Свон это самое чутье либо внезапно дало сбой… либо эта странная и занятная девушка и правда не представляла для него опасности. Этот вопрос следовало срочно разъяснить, пожалуй даже в самую первую очередь – ибо от расстановки фигур на шахматной доске во многом и зависел весь дальнейший ход игры.

Его размышления прервало появление перед носом небольшого пакета. Голд медленно поднял глаза – для того, чтобы увидеть отвернувшуюся в сторону Эмму.

- Что это? – поинтересовался он, когда пауза совсем уж затянулась.

- Еда, - ответ был краток.

- Но я не просил, - нахмурился Голд, с подозрением глядя на пакет.

- Могу поспорить, что вы сегодня не завтракали. А обедать, судя по всему, собрались чашкой чая, - все так же глядя в сторону, заявила Эмма. – И раз уж самый богатый человек в городе экономит на еде, то считайте, что я вас угощаю.

Мистер Голд посмотрел на Эмму, потом на пакет и снова на Эмму. Внезапно до него дошло, и он не смог сдержать усмешки.

- Мисс Свон, - произнес он так, что по спине девушки пробежали мурашки, - если я не налил чая вам, то лишь оттого, что не знаю, каким вы его пьете. Берите чашку и присоединяйтесь.

Эмма бросила на него недоверчивый взгляд, но Голд лишь кивнул ей на чайный набор из бледно-голубых чашек с тонким золотистым узором. Как отметила шериф, все они были абсолютно целыми. Поколебавшись немного, Эмма выбрала себе одну и села напротив Голда. Тот смотрел, как она наливает чай, потом достает из второго пакета, который, видимо, приготовила для себя, пончик с обильной посыпкой.

- Мисс Свон, - слова вырвались у него прежде, чем он успел их обдумать, и краем сознания Голд удивился этому, - как вы вообще стали шерифом?

Эмма выиграла несколько секунд за счет того, что слизывала пудру со своих пальцев. Но в конце концов она вынуждена была поднять на ростовщика задумчивый взгляд.

- Видите ли, мистер Голд, - медленно произнесла она, - как бы это странно ни прозвучало, но руку к моему назначению приложили именно вы.