- Погоди, ты что, даже не арестовала его?
Эмма поморщилась, но заставила себя посмотреть Дэвиду прямо в лицо, на котором яркими красками было нарисовано разочарование.
- Нет, - коротко ответила она, когда ее усталый взгляд на него ни капли не подействовал.
- Но он же стрелял в человека! – не собирался сдаваться ее отец.
- Он стрелял в того, кто проник в его дом, - отрезала Эмма. – В принципе, по закону одного этого было достаточно, чтобы Голд мог спокойно в него выстрелить. А учитывая тот факт, что у Крюка были явно агрессивные намерения…
- Со слов Голда! – вставил Дэвид.
Эмма смерила его долгим мрачным взглядом.
- А ты хочешь предположить, - наконец медленно произнесла она, - что Крюк посреди ночи ворвался к Голду признаться в пылкой и бессмертной любви?
Дэвид пожал плечами, и Эмма с трудом подавила тяжелый вздох.
- Слушай, - начала она заново. – Если бы на любом заседании суда Голд давал показания, что к нему в его частные владения, посреди ночи, ворвался крепкий парень раза в два его моложе – дальше дело и заслушивать бы не стали. Он вышел бы прав по всем статьям.
- Но мы не любой суд, - вмешалась в спор между мужем и дочерью молчавшая доселе Мэри Маргарет. – Эмма, Дэвид говорит про другое. Он пытается сказать тебе, что Голд способен на убийство, понимаешь? Что вне зависимости от того, помнит тот свое прошлое или нет, решение вопросов насилием для него – вполне нормально.
Шериф медленно перевела взгляд с одного родителя на другого и обратно.
- Нет, это вы не понимаете, - выдала она в конце концов. – В том-то и дело, что Голд имел полное право убить Крюка – и имел возможность это сделать – однако не воспользовался ни правом, ни возможностью. Он лишь обезопасил себя – тем способом, что оказался ему доступен на тот момент. Он не застрелил нападавшего насмерть, не спрятал его труп у себя в саду или там в лесу и не строил потом из себя ничего не подозревающую невинность. Голд пошел по более хлопотному – но гораздо более законному пути, нежели можно было предположить.
- Но что-то же с этим сделать надо! – Дэвид не желал сдаваться. – Если Голд увидит, что ему все просто сошло с рук… Он ведь может и дальше пойти!
- Куда дальше? – Эмма потерла пальцами переносицу. – Будет ходить по Сторибруку с базукой и отстреливать граждан? Па, не смеши меня. У Голда огромное состояние, и он отлично знает законы – поверь, в США это стоит всей его прежней магической мощи. Он не будет себя подставлять из-за ерунды и не будет решать проблемы, создавая проблемы куда большие.
- Но, возможно, нам все-таки стоило бы… - неуверенно предположила Мэри Маргарет. – Даже не знаю… Все же устроить какое-нибудь судебное заседание? Хотя бы чтобы Голд видел, что дело не спущено на тормозах, что его разбирают, оценивают…
Дочь посмотрела на нее с немой укоризной.
- Отличная идея, - фыркнула Эмма. – И ради этого абсолютно бесполезного спектакля ты предлагаешь выпустить Спенсера? Это я просто хочу напомнить, что прокурор у нас в городе один – и тот сидит в психушке.
На лицах Мэри Маргарет и Дэвида отобразилось одинаково растерянное выражение, и Эмма с трудом удержалась от того, чтобы прикрыть собственные глаза рукой.
- О нет… - пробормотала она. – Только не говорите мне, что собирались вызвать мистера Голда на суд школьной учительницы, бывшего коматозника, хозяйки кафе, официантки, доктора-психиатра и городского пьяницы! Ведь именно такими он помнит вас всех.
- Но рано или поздно, - постаралась как можно мягче произнести Мэри Маргарет, - Голд все-таки осознает, что живет в… мягко говоря, не совсем обычном городе.
- А с чего ему осознавать? – Эмма пожала плечами. – Если Регина не начнет посреди улицы швыряться файерболами, или там Руби не трансформируется прямо у Голда на глазах – то в основном же все осталось по-прежнему. Голд не самый публичный человек и с горожанами общается в основном по вопросам арендной платы. Вряд ли кто-то будет вести с ним задушевные разговоры.
- То есть ты хочешь сохранить все как есть? – нахмурился Дэвид. – Тебя устраивает такой… Голд?
Эмма задержалась с ответом.
Она ждала тяжелого дня, и тот действительно оказался нелегким… Однако Голд, на удивление, не сделал ничего, чтобы его усложнить. Они вместе заполнили все бланки и отчеты в отделении, и здесь все прошло гладко. Составляя заявление, мистер Голд успел между делом рассказать несколько адвокатских баек, и Эмма, незаметно для себя, тоже поведала пару историй из жизни охотницы за головами. Время пролетело незаметно, и когда подошел час ланча, шериф с удивлением осознала, что из всех неприятных чувств у нее осталось только чувство голода. Весь утренний негатив куда-то испарился, а на его месте образовалось нечто вроде… воодушевления?
Собрав все оформленные и подписанные бумаги, Эмма заявила, что идет обедать. Голд посмотрел на нее долгим выжидающим взглядом – но ничего не сказал. Только после того, как он, вежливо попрощавшись, покинул участок, она внезапно сообразила, что, возможно, стоило предложить пообедать и ему. В конце концов, утром Голд угостил ее отличным кофе, и почему бы ей не…
Эмма как была, без куртки, выскочила из участка и огляделась – однако ростовщика в обозримом пространстве уже не наблюдалось. Несмотря на возраст и хромоту, он подчас умел передвигаться на удивление стремительно – и, разумеется, это всегда было не к месту. Поразившись как своим странным мыслям, так и непонятному порыву, Эмма вернулась в офис, размышляя о непредсказуемости собственного сознания.
И – да, пожалуй, такой Голд ее устраивал. Он тоже мог быть сложным и загадочным – но при этом он все же был человеком. А значит, если постараться, с ним можно играть на равных. Эмму, признаться, уже изрядно достали сказочные существа, живущие по неведомым ей законам, и она чувствовала себя гораздо комфортнее с тем, кто смотрел на мир с той же стороны реальности, что и она.
Поняв, что родители все еще ждут ее ответа, Эмма снова вздохнула. Им это все не расскажешь – пожалуй, с них станется подумать, что Голд умудрился ее как-то околдовать. Ну, или какой там пакости они от него постоянно ожидают. Однако и врать Эмма не собиралась.
- Да, - наконец произнесла она. – Если выбирать между Румпельштильцхеном, плюющим на любые человеческие отношения, постоянно во все впутывающим магию и препирающимся с вами по каждому вопросу – и мистером Голдом, который сдержан, чтит закон и не считает никого из нас родственниками, то я, честное слово, предпочту второго. Уж извините.
Судя по лицам Дэвида и Мэри Маргарет, ее ответ их не устроил – но по крайней мере на этот вечер от Эммы отстали, и она с облегчением перевела дыхание.
- Добрый день, мистер Голд!
Ростовщик скорчил едва заметную гримасу – за секунду до того, чтобы обернуться – а потом быстро натянул на лицо благодушное выражение.
- И вам, мадам мэр, - произнес он с вежливой улыбкой на губах и с совершенно ледяным взглядом. – Чему обязан визитом?
Голд постарался скрыть свое удивление. К его дому обычно никто не приходил – кроме обслуживающего персонала, вызываемого время от времени. Все, кто имел к ростовщику какое-либо дело, шли в его лавку, где, собственно, он и проводил большую часть дня. Дом казался горожанам чем-то запретным, и туда никто не заявился бы даже с самой крайней нуждой.
Не составляли исключение и самые уважаемые граждане. Голд редко и неохотно принимал какие-либо приглашения на те или иные мероприятия, но сам у себя и вовсе никогда ничего не устраивал. Сама мадам мэр ни разу не переступала порога его особняка…
А вот теперь Регина Миллс стояла на дорожке перед крыльцом и улыбалась, будто все шло как всегда, и для нее заглянуть сюда – обычно дело.
Шум за спиной Голда стих, и тот тут же обернулся.
- У вас есть какая-то причина, чтобы прекратить работу? – холодно поинтересовался он у мастера, врезавшего новый замок во входную дверь.
Тот замотал головой и тут же вернулся к прерванному занятию. Голд снова перевел взгляд на Регину. Та все еще стояла на своем месте, заинтригованно склонив голову к плечу.
- Какие-то проблемы, мистер Голд? – произнесла она, видя, что ростовщик вновь обратил на нее свое внимание. – Я могу помочь?
- Ну что вы, - вежливо откликнулся тот, - я просто меняю замки. Обычная бытовая мелочь, не стоит ваших забот.
- О, но я имела ввиду вовсе не это, а ужасное ночное происшествие...
Перекликаться с высокого крыльца было довольно неудобно, и Голд мысленно пережил сложную борьбу: медленно и осторожно спускаться на глазах Регины ему было неприятно, однако позволять ей подниматься к нему не хотелось гораздо сильнее. Гордость уступила подозрительности, и ростовщик неторопливо преодолел отделявшие его от мэра ступени.
- Как все-таки быстро разносятся слухи в вашем городе, мадам мэр, - все с той же донельзя любезной и абсолютно неискренней улыбкой произнес Голд, останавливаясь напротив Регины и опуская обе руки на рукоять трости.
Он машинально выпрямил спину, как и всегда в разговорах с мэром: высокие каблуки последней равняли их в росте, и ему не хотелось дарить ей ни единого лишнего сантиметра.
Регина понимающе усмехнулась: за столько лет она узнала все его приемы, и теперь ее цепкий взгляд старался выхватить любую выбивающуюся из привычного мелочь.
- Город невелик, и тем для разговоров здесь немного, - вслух произнесла она, зеркально возвращая улыбку. – Впрочем, вы зря беспокоитесь: о ваших проблемах осведомлены немногие…
- Проблемах? – Голд чуть заметно приподнял бровь. – Как печально… А я ведь даже не знал, что у меня есть проблемы.
Он бросил на Регину взгляд – не столько вопросительный, сколько предлагающий продолжать. Той было несколько неловко разговаривать с ним на пороге дома, под звуки инструментов, которыми рабочий пристраивал новый, более мощный замок на входную дверь, однако она осознавала, что внутрь ее вряд ли пригласят. Голд никого не пускал в свое пустое логово – возможно, именно потому, что не желал никому показывать его пустоты. И потому она заставила себя продолжить:
- Ну как же, на вас в последнее время столько всего навалилось: и авария, и травма, и нападение… Да еще и шериф пристала как банный лист, все ходит за вами, вынюхивает…
Она сделала паузу, едва не затаив дыхание и цепко вглядываясь в лицо ростовщика. Но тот лишь небрежно пожал плечами.
- Машину починили, я поправился, маньяк под присмотром и вскоре окажется под замком… А что касается мисс Свон – признаться, столь пристальное внимание очаровательной юной особы в какой-то мере не может не льстить. Все-таки нашему городу везет на красивых шерифов, вы не согласны?
Регина еле удержалась от того, чтобы закусить губу. Вовсе не в такую сторону она собиралась увести этот разговор.
Первые тревожные колокольчики прозвенели в ее голове в тот момент, когда до нее донеслись слухи об аварии на границе. Само то, что с Румпельштильцхеном опять что-то произошло, бывшую королеву не удивило: Темный обладал феноменальной способностью притягивать к себе всевозможные истории. Но после того, как шумиха с ее собственным похищением улеглась, и она вернулась к себе домой, Регина обнаружила возле калитки кадиллак Голда. В свой особняк она входила насторожено: Румпельштильцхен, будто соблюдая некий молчаливый паритет, никогда раньше не переступал порог ее дома, но мало ли что могло взбрести в голову сумасшедшему магу?
Голд нигде не нашелся, а за кадиллаком заявилась Свон. Это уже оказалось гораздо интереснее. Регине пришлось приложить совсем немного усилий, чтобы узнать: ростовщик находился в больнице. Что он там делал, когда для полного излечения ему было бы достаточно взмаха руки – это стало вопросом номер один. Регина не стала пытаться прорваться в больницу и тем более в палату, однако внимания не ослабила. От нее не ускользнуло ни затянувшееся лечение, ни частые визиты Эммы Свон… ни полнейшее отсутствие посещений кого-либо еще. Ни Лейси, ни Нил в больнице так и не появились – и это говорило о полном отсутствии личной жизни Голда. Не приходили и Белоснежка со своим Принцем – а это уже означало, что им от Румпельштильцхена ничего не нужно.
Единственное, что удерживало Регину от принятия самого простого и самого логичного решения, это то, что ей не верилось, будто Темный мог так глупо попасться в капкан собственного Проклятья. Бывшей королеве казалось, что где-то должен таиться подвох, что она упускает какую-нибудь деталь.
Наконец она решилась на эксперимент. Чтобы прощупать почву необязательно ходить с крупной фигуры. Крюк так легко велся на любые намеки о возможности осуществить долгожданную месть – и так просто было под большим секретом поведать ему о том, что магия Темного исчезла. Регина рассчитала, что убийством Румпельштильцхена можно будет удовлетвориться: для мести слишком быстро, но избавление от хитрого противника этого стоило. В случае же, если она ошиблась – потеря окажется невелика, Крюк никогда не был чем-то большим, нежели пешкой в их с матерью играх.
Чего Регина не предусмотрела, так это того, что и у старого ростовщика окажутся зубы не хуже, чем у зловредного импа. Говорят, он хладнокровно застрелил нападавшего – и не потребовалось никакой магии. Поэтому бывшую королеву теперь весьма занимал вопрос: в случае, если их противостояние перейдет на новый виток, что все-таки окажется быстрее – файербол или пистолет?
- Вы правы, мистер Голд, - чуть заметно заледеневшим голосом ответила Регина. – Внешне шерифы всегда были красой Сторибрука. Но вот только не припомню, чтобы при Грэме у нас по городу разгуливали маньяки… или были проблемы с девицами легкого поведения.
Она забросила еще одну, последнюю удочку, с жадностью ожидая его реакции. Белль – Лейси – все еще оставалась неразыгранной картой. За собственными проблемами Регина почти упустила, как же Румпельштильцхен справлялся с новой личностью своей подружки, а в последнее время они, похоже, и вовсе не виделись. Бывшей королеве было почти до зуда интересно, причиняет ли еще боль нанесенный ею удар – или пора выдумывать новую кару.
Мистер Голд равнодушно пожал плечами.
- При Грэме, помнится, не было столько чужаков, - констатировал он очевидный факт. – Все случившиеся правонарушения, насколько мне известно, совершили люди извне. Сторибрук, я верю, по-прежнему город добропорядочных жителей.
- Ваш оптимизм заражает, - Регина улыбнулась широко, демонстрируя белоснежные зубы.
- Рад, что сумел поднять вам настроение, - улыбка Голда выглядела деликатнее, но не менее хищной. – Благодарю вас, мадам мэр, что вы нашли время озаботиться моими… проблемами, как вы изволили выразиться, но я больше не смею занимать ваше внимание.
Это было выпроваживанием – граничащим с бестактностью, но вполне в его духе. Голд не любил посторонних на своей территории и, хоть никогда не опускался до откровенного хамства, старался держать людей на расстоянии. Регине ничего не оставалось, кроме как попрощаться и временно ретироваться, чтобы наедине с самой собой обдумать свои дальнейшие действия.
А ростовщик вернулся к прерванному занятию: наблюдать, как рабочий рядом с новым замком навешивает еще и небольшой, но весьма крепкий засов. Мистеру Голду надоели незваные гости.