Эмма мысленно похвалила себя, вовремя заглянув в бумажку, которую старательно исписывал ее сын. На вырванном из тетради листке красовался список подозрительно знакомых имен.
- Генри, - осторожно поинтересовалась Эмма, - это ты что сейчас делаешь?
Мальчик уставился на нее с искренним недоумением.
- Скоро же День Благодарения, - заявил он и, все еще не находя понимания в лице матери, пояснил: - Я составляю список гостей!
Эмма выхватила у него листок.
- Ты, я, Мэри Маргарет, Дэвид – ну, здесь все понятно, - зачитала она. – Регина – малыш, боюсь, кое-кто будет против…
- Но она моя мама!
- Нил, - не отвечая ему, торопливо продолжала Эмма, - а вот тут против я…
- Но он мой папа! – не унимался Генри, однако шериф как раз дошла до последнего имени.
- Мистер Голд? – нахмурилась она. – Он-то тут причем?
- Он мой дедушка, - насупился Генри, немного обиженный таким невниманием к своим предыдущим репликам. – Я хочу, чтобы у нас наконец-то собралась вся семья.
- Малыш, мистер Голд не помнит, что мы семья, - Эмма устало вздохнула. – С какой стати ему принимать приглашение на семейный праздник от людей, половину из которых он не знает, а другую половину недолюбливает?
- Но мы же ему все объясним! – энтузиазма Генри было не занимать. – Он же не может подумать, что столько людей сразу ему врут!
Эмма была твердо уверена, что может. Весь Сторибрук мог попытаться в едином порыве убедить ростовщика, что магия существует, и все они сказочные существа, он лишь решил бы, что горожане либо дружно спятили, либо – что вероятнее – над ним издеваются. Голд воистину скорее поверил бы в существование мирового заговора против себя, нежели в то, что у него внезапно обнаружилась целая толпа родственников. Которым, к слову сказать, он не особо радовался и прежде.
- Так, Генри, - вынесла наконец свой вердикт Эмма. – Насчет Регины договаривайся с Мэри Маргарет – это все-таки ее дом и ее конфликт. Если тебе так уж нужно присутствие Нила – ладно, ради тебя я потерплю, но только обещай мне не пытаться нас сводить. Это напрасно обнадежит его и разозлит меня. А вот Голда, пожалуйста, не трогай. На человека и так в последнее время много всего навалилось – ему только нашей развеселой семейки на голову не хватало.
- Но ты-то ведь ездишь к нему, - непонимающе нахмурился мальчик. – И много раз ездила!
- В частном порядке. Как шериф, - уточнила Эмма и, немного помявшись, неохотно добавила: – И как одна из немногих людей в этом городе, не желающих ему зла и новых проблем.
Генри немного помялся, что-то сосредоточено обдумывая.
- Но Регина и Нил могут ведь прийти, правда? – пристально глядя на мать, настойчиво вопросил он.
Эмма тяжело вздохнула и заставила себя разжать плотно стиснутые зубы, чтобы ответить:
- Думаю, могут.
- Тогда ладно, - Генри заметно повеселел.
Ему, конечно, хотелось собрать всю семью, но Голда он до сих пор по привычке немного опасался, и отказ от его участия был небольшой ценой за приход отца и второй мамы. Эмма же в очередной раз подумала, что временами Голд ей дороговато обходится.
Настойчивый звонок в дверь заставил мистера Голда отвлечься от плиты. Правда, не настолько, чтобы бросить ее без присмотра: готовность подступала, и ему вовсе не хотелось остаться без ужина только потому, что кому-то хватило самоубийственной смелости проситься к нему в дом, да еще и в такой час.
Наконец время вышло и Голд снял с конфорки сковороду. Неторопливо разбираясь с содержимым, он вскользь подумал, что идти к двери теперь, пожалуй, нет смысла – и в этот же момент звонок раздался снова. Тяжело вздохнув, Голд отправился открывать.
- Мисс Свон… - протянул ростовщик, распахивая дверь. – Мог бы догадаться…
- Ой, вот только не говорите, что я ворвалась посреди душевного празднования Дня Благодарения и испортила вам все веселье! – огрызнулась Эмма, мрачно глядя на него из-под упавшей на глаза мокрой челки – на улице, оказывается, вовсю лил дождь.
- Очень смешно, - поморщился в ответ Голд. – Я терпеть не могу праздники, особенно семейные.
- Полностью разделяю, - согласно кивнула Эмма и взмахнула увесистым свертком, который принесла с собой. – Так я войду?
- Что у вас там? – ростовщик не спешил отступать от дверного проема, с подозрением рассматривая сверток.
- Пирог, - сухо отрапортовала Эмма. – Тыквенный. Вкусный. Пустите?
- Опять пекла мисс Бланшар? – уточнил Голд, отлично зная ответ заранее.
Шериф ответила ему тяжелым взглядом, и он, обреченно вздохнув, наконец отошел от двери, пропуская ее.
- Идите на кухню, - предложил ростовщик, - я там как раз закончил ужин готовить.
- Хотите, чтобы я составила вам компанию? – прищурилась Эмма недоверчиво.
Голд лишь пожал плечами.
- Ну, раз уж вы столь решительно напросились ко мне в гости, да еще и пирог принесли… Что же мне еще остается делать?
На кухне было особенно тепло, и запах царил весьма аппетитный. Желудок Эммы совершил кульбит, мстительно напоминая, что на сегодняшней вечеринке из-за душевных переживаний ей кусок в горло не лез, а утренний завтрак, состоявший из жалкой тарелки хлопьев, переварился давным-давно. Голд, прислонив трость к столу, начал раскладывать содержимое сковороды по тарелкам.
- Вы ждали в гости кого-то другого? – под руку ему спросила Эмма, и он, дернувшись, едва не обжегся.
- Нет, - резче, чем хотел бы, ответил Голд. – Просто рассчитать на одну порцию слишком сложно, поэтому вторая должна была стать моим завтраком. Но не беспокойтесь, у меня есть и иные варианты.
Добавив к жареному мясу картофеля из небольшой кастрюли, он вручил девушке обе тарелки, и Эмма послушно отнесла их к столу.
- Пить придется чай, - уже немного успокоившись, более ровным голосом произнес мистер Голд. – Свои алкогольные запасы я пока еще не пополнил…
- И не надо, - решительно отрезала Эмма. – Алкоголя с меня на сегодня хватило…
Голд, уже успевший занять свое место напротив нее, бросил на девушку заинтересованный взгляд.
- Та-а-ак… - протянул он. – Что-то подсказывает мне, мисс Свон, что не просто так вы пришли ко мне именно сегодня, да еще и в столь радостном настроении.
- Вы чертовски догадливы, - бросила в ответ Эмма, думая, не слишком ли неприличным будет накинуться на одуряюще вкусно пахнущее мясо или нужно все-таки подождать, пока начнет есть хозяин.
- Ну… - Голд приступать к трапезе не торопился. Он подпер подбородок кулаком и внимательно посмотрел на незваную гостью. – Когда Вы только появились на моем пороге, я подумал, что Генри празднует День Благодарения с Региной, и вы от отчаянья, не зная, куда податься, пришли ко мне… Но теперь мне кажется, что ваша история имеет более глубокую и интересную подоплеку.
- Вам не надоедает всегда быть правым? – без особой надежды на ответ вопросила Эмма и, плюнув на приличия, отправила в рот кусочек мяса. – Черт, Голд, это шикарно!
Ростовщик едва заметно усмехнулся.
- Благодарю, мисс Свон, - он слегка склонил голову. – Рад, что вам понравилось. А теперь все-таки ответьте на мой вопрос, будьте так любезны.
Эмма вздохнула и, оттягивая время, съела еще немного. Про сегодняшний день рассказывать не хотелось, ибо все напоминало затянувшийся ночной кошмар.
Началось все относительно прилично, хотя от напряжения, буквально повисшего в воздухе, деваться было некуда. За праздничным столом Эмма оказалась между сыном и Нилом, а напротив нее, по другую руку от Генри, разместилась Регина. Дэвид служил буфером между своей женой и ее мачехой, и с той стороны, казалось, все должно было пройти довольно мирно. Генри единственный болтал без умолку на любые темы, остальные пытались поддакивать ему, но получалось у них в основном невпопад.
Нил совершил ошибку, когда случайно – или не случайно – погладил Эмму по плечу. Та шарахнулась – больше от неожиданности, нежели от такого уж сильного неприятия, однако Регина не удержалась от ехидного комментария. Эмма, бывшая уже на взводе от царившей вокруг обстановки, сорвалась на нее в ответ. Мэри Маргарет попыталась вмешаться – и получила от обеих сторон.
Потом все, казалось бы, улеглось – до новой стычки, возникшей на ровном месте. Сейчас Эмма уже и не вспомнила бы, кто к кому прицепился, а кто на кого огрызался. При этом и Дэвид, и Нил – возможно, тоже от волнения и напряжения – позволили себе выпить лишнего, и разговор постепенно перешел на повышенные тона. Слово за слово, и наружу вылезли едва ли не все семейные обиды от, как считала Эмма, начала времен. Попытки Генри хоть как-то совладать со своей разросшейся семейкой успехов не возымели: пятеро взрослых, разошедшихся не на шутку, уже просто перестали замечать его.
Первой, как ни странно, опомнилась Регина. Когда она вскочила со своего места, Эмма заопасалась, что та сейчас разнесет все в квартирке Мэри Маргарет к чертовой матери, однако бывшая королева лишь зло сверкнула глазами и решительно вышла прочь, напоследок громко хлопнув дверью. Этот звук будто отрезвил Нила, и тот, почти смущенно потрепав Генри по голове, последовал примеру Регины. Эмма почти вздохнула с облегчением, но тут в воцарившейся тишине наконец прорезался голос Генри, обвиняющий всех оставшихся в том, что праздник испорчен, и Спасительница внезапно осознала, что Регина и Нил поступили мудро.
Пробормотав что-то о срочно появившихся делах и высказав надежду, что Дэвид и Мэри Маргарет смогут присмотреть за Генри, Эмма смела со стойки тыквенный пирог, до которого так и не дошло дело, и ретировалась из квартиры.
Как пересказать все это Голду, который и не подозревал о ее сложном семейном положении, Эмма не представляла. Однако тот продолжал смотреть на ее выжидающе, и шериф начала осторожно подбирать слова:
- В общем, получилось так, что Генри сейчас живет со мною, - начала она с самого главного.
Брови мистера Голда слегка приподнялись.
- И Регина не против? – вполне искренне удивился он. – Она привязана к этому мальчику, уж поверьте мне.
- Знаю, - Эмма тяжело вздохнула. – Но… Генри уже достаточно большой мальчик, и он хочет быть со мною. Хотя Регину он тоже любит, и в этом-то вся проблема…
Новая порция тающего во рту мяса слегка подбодрила ее, и Эмма продолжила:
- В общем, Генри настоял, чтобы Регина пришла к нам на День Благодарения.
- К вам – это к мисс Бланшар? – уточнил Голд и тонко улыбнулся. – Начинаю понимать. Регина ее всегда недолюбливала, уж не знаю, за что, да и к вам, скорее всего, теплых чувств не питает. Так?
- Так, - обреченно кивнула Эмма. – Но она все-таки пришла – ради Генри.
- И три дамы не поделили одного мальчика? – ростовщик уже откровенно усмехался.
- Если бы!.. – шериф раздраженно мотнула головой. – Там еще были му… парень Мэри Маргарет – вы с ним встречались, Дэвид Нолан…
- Это тот, который ваш заместитель? – уточнил Голд. – Неприятный молодой человек. Резкий, грубый и несдержанный.
- Ну, грубый вряд ли, - все-таки заступилась за отца Эмма, - но вот резкий и несдержанный – это вы правы. И еще…
Она замялась, не зная, стоит ли упоминать при Голде о Ниле. Последний вообще не желал иметь с отцом ничего общего, а Голд, похоже, не помнил про сына. И все-таки что-то мешало Эмме произнести его имя.
Однако от внимания ростовщика ничего не могло укрыться, и он мягко подтолкнул ее.
- «И еще…» - повторил он вслед за девушкой. – Продолжайте, мисс Свон. Там ведь еще кто-то был?
- Да… - Эмма с сожалением посмотрела на тарелку; аппетит внезапно куда-то пропал. – Там был еще один человек. Он… Видите ли, он… биологический отец Генри.
- Нил Кэссиди, - сухо и отрывисто произнес Голд.
Ему есть тоже уже не хотелось, что-то неприятно липкое коснулось его груди, стоило произнести это имя.
- Откуда вы знаете? – во взгляде Эммы мелькнуло подозрение. – Вы же не встречались!
- Встречались, - неохотно ответил Голд. – Он заходил ко мне в палату.
В голове Эммы все смешалось. Нил, который и близко к отцу находиться не хотел, заходил к нему? Сам? И, судя по всему общался, раз уж назвал свое имя?
- И… чего он хотел? – осторожно поинтересовалась она, заранее опасаясь ответа и все же горячо надеясь услышать его, а не привычные отговорки.
Мистер Голд неопределенно поморщился.
- Если честно, то я так и не понял, чего же он хотел, - неохотно ответил ростовщик. – Вел себя по-хамски, все твердил, что я не смогу разрушить его семью… На какой-то момент я даже принял его за пациента психиатрического отделения.
- Нил… бывает довольно вспыльчивым, - медленно произнесла Эмма, бросая взгляд исподлобья и думая, что знает, в кого у ее бывшего эта черта. – Однако я не представляю, с чего он взбеленился в этот раз. Ему бы на меня злиться – это мне не нравится, что он...
Она замялась, не зная, как сформулировать подспудно мучавшую ее мысль. Голд бросил на нее острый взгляд.
- Вам не нравится, что он стремится проводить время с Генри? – уточнил он. – Вы едва-едва переманили его у приемной матери – а теперь его отец сманивает его у вас? Или же вам не нравится, что он стремится восстановить с вами прошлые отношения?
- Не было у нас никаких отношений! – слишком резко бросила Эмма, от волнения выронив вилку; та с громким лязганьем упала на тарелку. – Была обычная подростковая влюбленность, которая плохо закончилась. Но даже если бы не тот случай – мы бы все равно расстались, рано или поздно. Нил не тот человек, который мне нужен, и мне бы хотелось, чтобы он это понял… Или нет, даже не он – чтобы Генри это понял.
К ее удивлению, взгляд мистера Голда смягчился. Будто невзначай он накрыл ладонь Эммы своей, и ее окатило его теплом.
- Ваш мальчик хочет полную семью, - произнес Голд негромко. – Его можно понять, это естественное желание.
Эмма с трудом сглотнула подступивший к горлу комок.
- Я знаю, - пробормотала она. – Я все это знаю. И я иногда думаю, что я… возможно, я смогла бы пересилить себя – ради Генри. Но я не верю, что Нил может быть хорошим отцом. Я не уверена, что из меня получится хорошая мать, но я твердо знаю, что буду стараться – а на него никогда нельзя было положиться. Вот сегодня он поиграет с Генри, а завтра сорвется куда-нибудь. И как, как я буду объяснять ребенку, что его родителю странствия и приключения оказались дороже него?
Голд стиснул свою руку, сжимая в ней ладонь Эммы, но та и сама постаралась как можно крепче сцепить пальцы, будто ища утешения в его неожиданной силе.
- Я понимаю, - негромко, каким-то напряженным шепотом произнес он. – Я вас понимаю…
- Я не могу впустить его в свою – в нашу жизнь, - так же тихо, но горячо, будто на исповеди, выпалила Эмма. – Я не хочу, чтобы он сделал больно Генри, не хочу, чтобы он сделал больно мне. Неужели это так плохо?
- Это естественно, - голос Голда утешал и успокаивал самим своим звучанием. – Нельзя укорять себя за то, что просто хочешь быть счастливым. Вы боретесь за себя и за своего сына – и это прекрасно.
- Я… - начала было Эмма, но тут внезапно раздался негромкий щелчок, и кухня погрузилась во тьму.