Эмма была не из тех, кто любит перекладывать свои проблемы на плечи других. Собственно, до недавнего времени у нее и не имелось никого, кто хотя бы выслушал о ее проблемах. Так или иначе, Эмма привыкла со всем справляться сама.
Однако сейчас речь шла о вопросе, в котором она совершенно не разбиралась. Более того, та часть ее разума, что еще сохранила рациональное мышление, осознавала, что юридически люди из Департамента правы. Во всей этой истории не было ни одного взрослого – ну, возможно, помимо Арчи – который выглядел бы пристойно и внушал доверие. Предстояло совершить чудо, чтобы убедить Департамент не забирать Генри. Голд, конечно, волшебником больше не был – но своего умел добиваться всегда.
И оставалась лишь одна маленькая загвоздка.
- А что будет ценой? – Эмма невольно прищурила глаза.
Одно дело – общение на нейтральные, отвлеченные темы, и совсем другое официально предложенная помощь. Голд – не сама Эмма, его помощь, как и помощь Румпельштильцхена, никогда безвозмездной не бывала.
Мистер Голд, однако же, в первый момент даже удивленно сморгнул. Этой женщине он предложил свои услуги от чистого сердца – неожиданно даже для себя самого, впервые за очень долгое время и не подумав о выгоде. Он даже ощутил неприятный укол где-то в груди от ее вопроса – но тут же себя одернул. Его репутация создавалась годами: им же самим. Он ли не приложил всех усилий для того, чтобы никому даже в голову не пришло, будто он хоть что-то сделает задаром?
И все же в глубине души ему казалось, что их с Эммой отношения перешли на ту стадию, на которой ей следовало бы уже ему доверять, и потому он не удержался от короткого вздоха, отвечая:
- Думаю, мы сможем обойтись без цены, Эмма, - как можно мягче произнес Голд. – Мы ведь уже решили, что родители не должны терять детей…
Эмма сосредоточено нахмурилась. Она бы поверила Голду – тому Голду, которого узнала за последний месяц – однако ей мешало чувство какой-то неловкости, будто она что-то выпрашивала у него.
- И все же… - медленно произнесла наконец Эмма. – Любой труд должен быть оплачен. К тому же я угоняла твою машину, вылила десятитысячный виски… А теперь еще и буду эксплуатировать тебя в качестве адвоката…
Голд негромко рассмеялся.
- Эмма, - произнес он с улыбкой. – Если бы я по-прежнему практиковал, ты со своей зарплаты никогда не расплатилась бы по моему тарифу. Впрочем, если ты так настаиваешь…
Напряженный взгляд карих глаз встретился с не менее настороженным взглядом голубовато-зеленых. Эмма с внезапно пересохшим горлом подумала, что она позволила себе разбудить спящего дракона – однако речь шла о Генри, и ради него нужно согласиться на любые условия. Правда, у Голда даже невинное «будете должны услугу» обернулось целым рядом неприятностей, но для сына Эмма была готова и на большее.
Голд же внезапно почувствовал отвращение к самому себе. Никогда с ним такого не бывало – разве что во времена наивной, слишком далекой юности. Последние же несколько десятков лет мистер Голд твердо знал одно: не стоит никого жалеть, ибо тебя тоже никто не пожалеет. Строго охраняй свое и поглядывай одним глазом на чужое – не удастся ли сделать своим? Однако все же существовала некая грань, за которой подобное отношение выглядело невыносимо пошлым. Делец может вырвать у матери, защищающей своего сына, последний кусок хлеба – и не увидеть в этом ничего дурного. Но использовать ребенка, чтобы…
Эмма не решилась поторопить Голда, но не отводила глаз от его лица, и тот в конце концов неохотно выдавил:
- Когда все закончится – хорошо закончится, я имею ввиду, – ты сходишь со мною на свидание.
Он почти затаил дыхание, ожидая возмущения: чувствами не торгуют! Но, к его изумлению, Эмма заметно расслабилась.
- И только? – произнесла она, невольно улыбаясь, впервые за эти дни. – Да я с тобой и так бы сходила.
Эти удивительные слова продолжали звучать в голове Голда, когда он подходил к дому Ноланов. Подумать только! Эмма не то что не оскорбилась его «ценой» – она, оказывается, даже обрадовалась ей. И лишь маленький червячок в глубине души нашептывал, что предложение стоило сделать по-иному. Что ж, строить отношения мистер Голд не умел никогда, постоянно совершая ошибки, которые стоили ему личного счастья. Оставалось лишь надеяться, что Эмме хватит ее благородства и терпения, чтобы не слишком обращать внимания на все его промахи. Ведь главное – он действительно приложит все силы, чтобы помочь ей и маленькому Генри.
На стук в дверь открыла миловидная светловолосая женщина.
- Добрый день, миссис Нолан, - поприветствовал ее Голд легким наклоном головы.
- Мистер Голд? – по лицу Абигейл на мгновение скользнуло растерянное выражение, впрочем, тут же сменившееся весьма любезным. – Добрый день. Вы за арендной платой? Немного рано, но у меня все готово…
- Нет-нет, - прервал ее Голд, выставляя перед собой левую руку. – Не утруждайтесь, еще действительно рано. Я пришел к вам по более личному вопросу. Вы… будете столь любезны пригласить меня войти?
Абигейл посторонилась, пропуская его в дом. Ни в этом мире, ни в прошлом она не имела никаких дел с Румпельштильцхеном. Даже когда она почти потеряла своего Фредерика, и надежда на воссоединение казалась лишь чудом, принцесса Абигейл не рискнула обратиться за помощью к Темному. Ведь именно сделка, заключенная когда-то с ним ее отцом и подарившая царю Мидасу золотое прикосновение, и стала причиной ее несчастья. Абигейл была девушкой умной и привыкшей продумывать последствия своих поступков. Так же она никогда не бросалась ни во что с головой, предпочитая сперва приглядеться к ситуации и поинтересоваться чужим опытом. Сделки с Румпельштильцхеном почти всегда выходили просителям боком – хотя с чисто юридической стороны дела все желания тот исполнял исправно. Так Абигейл пришла к мнению, что Темный – это самое последнее средство, к которому она прибегнет лишь в том случае, если не удадутся все остальные попытки. К счастью, благородство и отвага принца Джеймса помогли ей избегнуть этого отчаянного шага.
Она проводила внезапного посетителя до гостиной и предложила присесть. Глядя, как мистер Голд аккуратно опускается на диван, Абигейл гадала, какое именно дело привело к ней Румпельштильцхена.
- Видите ли, миссис Нолан, - начал Голд, когда она устроилась в кресле напротив, - я пришел, чтобы задать вам несколько… довольно личных вопросов. Я знаю что с моей стороны, возможно, это будет выглядеть бестактно – но я надеюсь, что вы с пониманием отнесетесь к ситуации.
- Я слушаю вас, мистер Голд, - Абигейл любезно улыбнулась. – Буду только рада чем-нибудь помочь.
- Благодарю, - ростовщик чуть склонил голову. – Тогда начну без обиняков: вы ведь расстались со своим мужем и живете теперь одна?
Несмотря на всю свою выдержку и все свое воспитание, Абигейл не сумела сдержать удивления. Разве Румпельштильцхен не знает, что принц Джеймс вернулся к своей Белоснежке? Впрочем, раз он решил продолжать придерживаться сторибрукских ролей, то отчего бы не поддержать эту игру?
- Все в порядке, мистер Голд, - медленно качнула она головой. – Мы действительно расстались с Дэвидом. Но живу я не одна: у меня тоже есть любимый человек.
- О, даже так… - известный своей сдержанностью ростовщик в первый момент показался сбитым с толку. – То есть – ради бога, простите за нескромность – вы с мужем решили… как это называется у современной молодежи… отдохнуть друг от друга?
- В этом нет ничего нескромного, - Абигейл едва удержалась от смеха. – Но мы вовсе не собирались просто «отдыхать». Мы с Дэвидом были неплохими друзьями, но как пара, очевидно, не состоялись. У нас у обоих есть люди, с которыми мы бы действительно хотели связать свою жизнь. Так что мы подали на развод и…
- Погодите, - перебил ее Голд, даже подавшись вперед. – Вы подали на развод? Когда?
- Н-ну… - Абигейл принялась за подсчеты. – Да с полгода уже, пожалуй, будет. Да нет, больше! В апреле или даже в марте.
- И вам не пришел ответ? – настойчиво расспрашивал ее Голд. – Ни звонка, ни письма?
- Нет, - светловолосая головка задумчиво качнулась. – Знаете, а я ведь об этом и забыла. Я хочу сказать: мы все-таки не в Средневековье находимся, и в наше время никого не удивляет, когда женщина и мужчина… ну, просто живут вместе. Так что я всего лишь ждала ответа – и постепенно вообще забыла, что отправляла запрос.
- Вы отправляли? – живо уточнил Голд.
- Да, - уверенно кивнула Абигейл. – Совершенно точно, что я. Дэвид, он… Короче, несобранный немножко. Очень надеюсь, что Мэри Маргарет сможет хорошенько за ним присмотреть. Но к чему вам все это? Кого сейчас волнуют подобные вопросы?
- Увы, кое-кого все-таки волнует, кто в чьей кровати остается на ночь, - Голд печально развел руками. – Вы ведь знаете Генри Миллса?
- Сын мэра? – уточнила Абигейл. – В смысле, конечно, сына Эммы Свон. Знаю, конечно, очень милый мальчик. Жалко, что он вот так оказался меж двух огней.
- Вот-вот, - мистер Голд кивнул. – Только уже не меж двух, а гораздо больше. И я был бы вам очень признателен, миссис Нолан, если бы вы дали кое-какие показания для Департамента Социальных Услуг.
- Адвокат? – Регина поджала губы, гневно сверкнув глазами на Румпельштильцхена. – Мисс Свон считает, что это уже судебное заседание, и ей нужен адвокат?
Усилием воли заставив себя оторваться от возмутительно безмятежного лица Голда, она выразительно посмотрела на мисс Дарлинг.
- В самом деле, мистер Голд, - сухо начала та. – У нас предварительное рассмотрение вопроса, мы пытаемся разобраться в сути дела. Представлять интересы мисс Свон вы сможете, только когда дело дойдет до суда.
- Однако же, - голос Голда был абсолютно спокоен, - любое рассмотрение подобного рода в той или иной мере касается юридической сферы. И, видите ли, я, в отличие от мисс Свон, отлично знаю, что мисс Миллс в свое время заканчивала полный юридический курс в Гарварде. Это ни в коей мере не делает ее материнские качества хоть сколько-то выше, однако в разговорах и дебатах с представителями властей и общественных комитетов, согласитесь, дает преимущество. Уверен, приняв все это к сведению, вы не будете отрицать, что мисс Свон тоже имеет право на определенную защищенность и юридическую поддержку.
Мисс Дарлинг переглянулась со своим помощником. Ей не хотелось присутствия на заседаниях еще одного человека – этот балаган и так чересчур затянулся – однако она не смогла быстро найти законного отвода для этого выскочки.
- Что ж… - неохотно произнесла она. – Думаю, мистер Голд, вы можете остаться на рассмотрении данного вопроса. Однако не думайте, что юридическая казуистика позволит вам обернуть дело в пользу вашего клиента. Здесь речь идет о ребенке, и только его интересы являются приоритетными для нас.
- Разумеется, - Голд чуть склонил голову, после чего добавил с легкой усмешкой. – И все-таки первым делом я хотел бы обратить ваше – да и вообще всех присутствующих – внимание на один факт, который мог бы считаться непричастным к нашему делу, если бы уже не послужил причиной некоторых ваших решений.
- Моих решений? Некий факт? – мисс Дарлинг нахмурилась, уже понимая, что ошибку она все-таки совершила. – Я думаю, не стоит отвлекаться…
- Нет, я все-таки считаю, что мы должны сделать этот шаг в сторону, - все с той же легкой улыбкой, однако с нажимом, произнес Голд. – Вы забрали Генри из дома мисс Бланшар на том основании, что там царит нездоровая… возможно, даже распутная обстановка. Когда я узнал об этом, то, признаться, был удивлен. Мисс Бланшар, наша учительница младших классов, пользующаяся заслуженной любовью детей и уважением их родителей – и вдруг вот так в открытую живущая с женатым мужчиной? Представить эту женщину, такую тихую и скромную, в качестве коварной соблазнительницы и разлучницы я просто не мог.
- Вы так хорошо знаете мисс Бланшар? – пытаясь прервать его речь, перебила мисс Дарлинг. – Ваши дети учились у нее?
Мистер Голд лишь пожал плечами.
- У меня, к сожалению, детей нет, - спокойно ответил он, - в противном же случае я с радостью и полной уверенностью в их благополучии доверил бы их мисс Бланшар. Но, видите ли, я знаю почти всех в этом городке. Я в какой-то мере являюсь лендлордом этой земли, и потому часто встречаюсь с моими арендаторами. В связи с чем, кстати, должен отметить, что мисс Бланшар всегда была и является поныне одной из самых аккуратных моих плательщиц.
- Но все же я не понимаю, какое отношение ваше мнение о мисс Бланшар имеет к делу Генри Миллса, - поджала губы мисс Дарлинг.
- Ну так ведь к этому я и веду, - Голд обезоруживающе улыбнулся ей. – Узнав о подобном обвинении в адрес такого во всех отношениях достойного человека, я просто не мог не попытаться вникнуть в суть вопроса. И что же я выяснил в самые кратчайшие сроки? Еще в марте этого года миссис Кэтрин Нолан был отправлен запрос на развод. Заявление было принесено в мэрию ею лично и сдано в канцелярию, о чем у нее имеется подтверждающий документ. При этом миссис Нолан в данном случае отнюдь не пострадавшая от ветрености своего супруга жена: уже давно они с мистером Ноланом наметили расставание, и оттягивало его лишь то, что мистер Нолан попал в больницу с черепно-мозговой травмой и амнезией. Согласитесь, устраивать бракоразводный процесс в подобной ситуации было бы… мягко говоря, некорректно. Позже, когда полное излечение состоялось, миссис Нолан встретила человека, которого полюбила всей душой. Мистер Найт преподает в нашей славной школе физкультуру и является весьма неплохим молодым человеком. Мистер Нолан же осознал, что его настоящая избранница – мисс Бланшар.
Голд позволил себе перевести дыхание, но больше никто не пытался вмешаться. Мисс Дарлинг раздраженно крутила в руках карандаш, уже понимая, к чему ведет этот востроносый адвокат. Регине было что сказать, однако она сдерживала себя из последних сил.
- И эти две замечательные пары уже давно могли бы быть вместе, если бы не странная задержка, - продолжил мистер Голд как ни в чем не бывало. – Я уж не знаю, что тут обвинять: безалаберность в работе нашей мэрии или же странную личную неприязнь мадам мэр к мисс Бланшар – неприязнь, о которой, боюсь, осведомлен каждый в Сторибруке. Второе выглядит слишком уж некрасиво… и даже как-то не по-взрослому, однако первое ставит под вопрос о профпригодности мисс Миллс. Разумеется, обязанности мэра обширны, но Сторибрук – городок небольшой, и я не верю, что за девять месяцев несчастное заявление о разводе так и не удостоилось рассмотрения.
- Я протестую! – вырвалось наконец у Регины. – Мисс Дарлинг, это ни коим образом не относится к Генри! Я вообще не понимаю, зачем мистер Голд завел весь этот разговор на абсолютно постороннюю тему!
- Понимаете, - уголок рта Голда по-змеиному приподнялся. – Отлично понимаете, мадам мэр, оттого и протестуете. А завел я «весь этот разговор» потому, что, хотя доктор Хоппер – человек, вне всяких сомнений, уважаемый и достойный, но мальчик – это все-таки не далматинец. Якобы «нездоровая» обстановка в доме Мэри Маргарет образовалась лишь потому, что мадам мэр не находит времени на свою работу. Кстати, прошу отметить это отдельно: раз ей не хватает времени ни на ребенка, ни на работу, то на что же она его тратит? Впрочем, сейчас речь о Генри. Я считаю, что мальчик вполне может вернуться в привычную для себя обстановку, к людям, гораздо более способным ухаживать за ним, нежели доктор Хоппер. Разумеется, если он сам того желает.
- Квартира мисс Бланшар не рассчитана на такое количество человек, - ухватилась за последнюю соломинку Гвендолин Дарлинг. – Мы не можем нарушать социальные нормативы.
- Что ж, - небрежно пожал плечами мистер Голд. – Я уверен, что мистер Нолан поступит как джентльмен и временно съедет из данной квартиры. Я же, в свою очередь, готов в самое ближайшее время помочь этой семье выбрать другое помещение, более просторное и приспособленное под их нужды.
Эмма не верила своим ушам. Все казалось так просто и логично, когда об этом говорил Голд. Все попытки возразить ему разбивались о непоколебимое спокойствие и железные аргументы. В какой-то момент он показался ей футбольным нападающим, профессионально ведущим мяч, легко и изящно обходящим любые преграды… и соперников.
Когда мисс Дарлинг с кислым выражением на лице и крайней неохотой в голосе заявила, что Генри Миллс до выяснения дальнейших обстоятельств может вернуться жить в дом мисс Бланшар, Эмма едва не разрыдалась как девчонка.