- Но… Он же не сможет умереть? – не сумев скрыть надежду в голосе, негромко уточнила Эмма.
Регина громко фыркнула.
- Ну разумеется, не сможет! – заявила она. – Не знаю, зачем в нем вообще ковырялись – разве что нашему конструктору загадка физиологии Темного покоя не дает. Очухается и сам все восстановит.
Вэйл негромко хмыкнул, по-прежнему глядя чуть в сторону. Обсуждать свою работу с дилетантами он не собирался… да и в том, что тело Голда практически ничем от прочих человеческих тел не отличалось, он уже убедился. Эмма же просто не знала, что тут можно ответить, и потому промолчала.
Регина перевела свой взгляд с шерифа на врача, потом обратно и снова по прежнему курсу.
- Та-а-ак… - протянула она медленно. – Давайте-ка вспомним: больница, затворничество… кадиллак Голда под моими окнами… городская черта… Поправьте меня, мисс Свон, если я ошибаюсь, но мне кажется, что Темного в Сторибруке больше нет?
Эмма устало вздохнула. Наивно было думать, что такую тайну удастся скрывать долго. Чудо уже, что за полтора месяца она еще не стала секретом Полишинеля.
- Какая прелесть, - чувственные губы Регины растянулись в довольной усмешке. – Значит, на данный момент я единственный маг на весь город?
Как ни странно, это заявление заставило мысли Эммы заработать в совершенно ином направлении.
- Регина, - собравшись с духом, она посмотрела сопернице прямо в глаза, - раз уж ты у нас такая всемогущая, может, ты поможешь Голду?
Вэйл едва заметно встрепенулся, бросив на женщин косой взгляд. Врачебный долг велел ему снова вытаскивать ростовщика с того света, но стоило бедному доктору представить себе третий заход по лечению, как ему становилось дурно. Да у него же все медсестры разбегутся, когда осознают, что им предстоит вновь пасти несносного пациента! И ради того, чтобы избежать всего этого, Вэйл даже был готов второй раз в жизни поступиться убеждением, что наука куда лучше и прогрессивнее магии.
Регина же от подобной просьбы буквально поперхнулась и уставилась на спасительницу ошеломленным взглядом.
- Я? Голду? Помочь? – почти выплюнула она. – Да с какой радости? Он мне, можно сказать, всю жизнь испоганил, постоянно палки в колеса вставлял, ничего, кроме подлости и коварства я от него не видела – и теперь ему помогать?!
Эмма раздраженно потерла висок.
- Ну, все, что ты перечислила, - заявила она, стараясь говорить как можно увереннее, - сделал Румпельштильцхен. Мистер Голд, надеюсь, не развращал тебя в малолетнем возрасте?
- Нет, - ехидно прошипела Регина. – Когда мистер Голд приехал в Сторибрук, мне было почти двадцать лет, и я училась в колледже.
- То есть, он не сделал тебе ничего плохого? – с надеждой уточнила Эмма.
Регина пожала точеными плечами.
- Голд – нет, - признала она. – Но это не отменяет того факта, что все равно он Румпельштильцхен.
- Но если бы не он, - тихо, но с нажимом произнесла Эмма. – Мы бы с тобой сейчас продолжали нестись по дороге, а Генри находился бы в чужой машине с враждебно настроенными людьми.
На мгновение по лицу Регины скользнуло что-то и, хотя она постаралась как можно скорее принять прежний вид, Эмма успела заметить это. Стараясь закрепить достигнутое, она продолжила:
- Голд не помнит… не знает, что Генри – его внук. Он приложил все силы, чтобы не дать похитить совершенно чужого для него ребенка. И рану свою получил, защищая Генри. Разве он не заслужил нашей благодарности?
Регина с трудом удержалась, чтобы не закусить губу. С одной стороны, Свон все говорила правильно, но с другой…
- Твоей благодарности, - ядовито бросила она. – Это для тебя он старался. Тебе выбивал родительские права, хотя ты их совершенно не заслуживаешь!
- И все-таки именно благодаря ему Генри в Сторибруке, а не где-то на федеральном шоссе, - Эмма упорно гнула свою линию, глядя чуть исподлобья. – И… он наверняка расстроится, узнав, что его спаситель так тяжело пострадал.
Регина бросила на нее гневный взгляд. Это был слишком нечестный ход: прикрываться одобрением или неодобрением Генри. Настолько нечестный, насколько и действенный. Регина понимала, что оказалась в патовой ситуации: что бы она ни сделала, улучшить свое положение ей не удастся… Но при этом ухудшить его можно было запросто. Никакими хорошими поступками ей не заставить Генри отвернуться от Свон и Прекрасных – но вот одним-единственным плохим легко было настроить сына против себя.
- Хорошо, - процедила Регина сквозь зубы. – Пусть считает, что сегодня его счастливый день.
Эмма поймала себя на том, что почти готова обнять ее – и лишь то, что такой поступок может заставить мадам мэр передумать, удержал спасительницу на месте.
Вэйл, несмотря на усталость, бодро вскочил со своего места, едва дамы перевели свой взгляд на него, и устремился вперед, указывая им путь. Он от всей души старался не радоваться слишком сильно, однако плохо получалось: в груди у него все ликовало.
В реанимационном отделении было пугающе тихо. Только через пару минут Эмма осознала, что здесь просто пусто: в Сторибруке уже достаточное время не случалось ничего, что могло бы привести сюда жителей. И, похоже, пациент здесь находился только один.
Вэйл открыл дверь в палату, и стерильную тишину нарушили негромкий писк и едва ощутимый гул медицинских приборов. Взгляд Эммы почти против ее воли прилип к бескровному лицу Голда, почти не выделяющемуся на белоснежной подушке.
- Дыши, Свон, дыши, - раздраженный голос Регины над ухом заставил спасительницу вздрогнуть. – Хватит строить из себя кисейную барышню. Я не собираюсь потом откачивать еще и тебя.
Эмма глубоко вдохнула – и только сейчас осознала, как же ей не хватало кислорода.
- Ты… - голос предательски дрогнул, и пришлось начать с начала. – Ты сможешь ему помочь?
- Ну конечно, - Регина передернула плечами. – Магия только мертвых воскрешать не умеет, а пока человек живой – все возможно.
И она едва заметно повела рукой. Приборы на мгновение дружно пискнули, а потом цифры на них стремительно поменяли значения. К бледному лицу Голда прилила кровь, возвращая естественные краски жизни.
- Не до конца, - прокомментировал Вэйл, все это время пристально вглядывавшийся в приборы. – Вы его не до конца вылечили.
Эмма заставила себя оторвать взгляд от Голда, чтобы вопросительно посмотреть на Регину. Та закатила глаза.
- Мисс Свон, - ехидно вернулась она к прежнему тону, - вы помните, как кричала и билась в истерике Лейси, когда Румпельштильцхен сдуру залечил ей рану сразу?
- Да, и что? – непонимающе нахмурилась Эмма.
Регина несколько секунд смотрела на нее как на ненормальную.
- Хотите, чтобы и Голд повел себя так же? – наконец холодно поинтересовалась она. – Потому что скорее всего он помнит, что в него стреляли из пистолета – и даже попали. Хорошо так попали, потому что было больно, и он потерял сознание. И для него, как для человека чуждого магии, было бы весьма странно очнуться в больнице – но при этом абсолютно здоровым.
- Ты права, - вздохнула Эмма и перевела вопросительный взгляд на Вэйла.
Тот уже заканчивал осматривать ранение своего пациента.
- Сущая ерунда, - жизнерадостно прокомментировал доктор, выпрямляясь. – Пара дней для контроля – и он может выписываться.
- Спасибо, - выдохнула Эмма, обращаясь к обоим, и к Вэйлу, и к Регине, сразу.
Доктор, улыбнувшись, церемонно кивнул ей. Мадам мэр, презрительно фыркнув, молча развернулась и с достоинством удалилась из палаты.
Эмме пришлось покинуть больницу и вернуться в участок, ибо Регина не собиралась бросать дело мисс Дарлинг на полдороге. Нил, как ни странно, находился все еще там. С узницей он, правда, не общался, по-прежнему сидя у окна и задумчиво разглядывая пустую улицу.
- Ну и что мы с ней будем делать? – больше у самой себя, нежели у Регины с Нилом поинтересовалась Эмма. – Здесь держать ее вечно невозможно, Вэйл ее не принимает…
- Я свое предложение уже высказала, - отрезала Регина, скрещивая на груди руки.
Эмма вздохнула. Препираться с бывшей королевой сейчас, когда та буквально вернула Голда к жизни, ей не хотелось. Но и, разумеется, давать согласие на радикальные меры она не собиралась. Ситуация представлялась откровенно тупиковой.
- Когда мы только встретились… - вдруг прозвучал голос Нила, заставивший женщин вздрогнуть. – Ну, с отцом я имею ввиду… Он предложил вернуть меня в детство. В смысле, чтобы я опять стал подростком – и мы начали все заново.
- Очень трогательно, - пробормотала Эмма себе под нос. Регина же продолжала делать вид, что никакого Нила Кэссиди в комнате не присутствует.
- Я тогда сказал, что даже к тому времени между нами было достаточно горьких воспоминаний, - Нил не обратил на их реакцию никакого внимания; похоже, эту речь он успел продумать за время их отсутствия. – На это он ответил, что может вовсе изменить мою память. Сделать так, чтобы ничего плохого в ней не осталось. Может поместить в мою голову счастливые воспоминания о том, что наша жизнь была спокойной и гладкой, что все всегда у нас было хорошо…
- Нил… - Эмма устало поморщилась. – Может, как-нибудь в другой раз?.. Нам сейчас надо решить, что делать с этой Дарлинг.
«Пока Регина все-таки не укрепилась во мнении, что проще ее прибить», - добавила она про себя. В этот момент Нил обернулся.
- Ну так это я и пытаюсь сказать! – заявил он уже более эмоциональным голосом. – Эм… ваше величество, ведь если мой отец учил вас, значит, и вы умеете делать то же самое? Почему бы вам не вложить в голову мисс Дарлинг воспоминание, что они побывали в Сторибруке и убедились, что никакой магии здесь нет? А напарника она потеряла… гхм… в автомобильной катастрофе.
Эмма и Регина переглянулись.
- Быть может, он и правда сын Румпельштильцхена, - наконец медленно, в задумчивости произнесла бывшая королева.
- Если это возможно, - протянула Эмма, - то, пожалуй, это и правда было бы оптимальным вариантом.
- Это было бы слишком милосердно, - Регина поморщилась, - но ради того, чтобы эта стерва убралась из моего города и больше здесь не появлялась…
В ее усмешке мелькнуло нечто хищное, и Эмма поспешила вмешаться:
- Эй, только учти, что она работает в британской службе! И даже если ты ей внушишь, что ты единственная мать Генри, это ни на что не повлияет. У нее просто нет возможности указывать американским властям!
Лицо Регины заметно поскучнело, однако ненадолго. Все равно решения властей Соединенных Штатов ни для кого в Сторибруке не имели ни малейшего веса. Лишь Эмме с ее приверженностью этому миру так важны были его условности – саму Регину они заботили гораздо меньше.
Эмма смогла вернуться в больницу через несколько часов. Само колдовство заняло не так много времени, однако они втроем – она, Регина и Нил – никак не могли сойтись во мнении, какие именно воспоминания надо изменять и добавлять. Пришлось также обговорить детали по поводу погибшего напарника и пропавших Мэнделла и Тамары. Сошлись на том, что Мэнделл, потерявший когда-то в Сторибруке отца, в своем сознании превратил этот город в воплощение зла – но Гвендолин Дарлинг, приехав сюда, убедилась, что это лишь пережиток детских фантазий. Тамара же присоединилась к нему, ибо Нил Кэссиди, встретив свою первую любовь Эмму Свон, разорвал их помолвку и стал достоин отмщения.
Этот пункт сама Эмма не одобряла, но другого способа вывести из игры тайной организации Тамару, не видела. В конце концов, успокоила она себя, это чужие ложные воспоминания, и она вовсе не обязана им соответствовать.
Наконец Гвендолин Дарлинг была вывезена к границе города и, получив напоследок корректировку воспоминаний, выпровожена восвояси. В последний момент Эмма забеспокоилась, а не развеется ли заклинание после пересечения черты, но потом вспомнила, что талисман Голда отлично работал во время поездки в Нью-Йорк, а значит, действие магии не прекратится, стоит сделать пару лишних шагов.
С души будто свалился камень, когда серая машина скрылась за горизонтом. Горячо понадеявшись, что больше гостей из внешнего мира не предвидится, они разошлись. Только что действовавшие сообща, Эмма, Регина и Нил ощутили некую неловкость, оставшись втроем, и потому поспешили расстаться. Эмме очень хотелось вернуться домой и обнять уже Генри по-нормальному, почувствовать в полной мере, что он в безопасности – но она понимала, что не успокоится, пока не увидит Голда не только живым, но и в сознании.
В больницу она успела как раз вовремя. Эмма едва успела запастись стаканчиком с кофе и устроиться на стуле возле постели Голда, когда тот открыл глаза.
Повисла секундная пауза, после которой ростовщик устало произнес:
- Боже, только не говори, что это опять больница!
- Ну… - с трудом сдерживая улыбку, протянула Эмма. – Если ты так настаиваешь – не скажу.
Голд издал картинный стон, но потом задумался, прислушиваясь к собственным ощущениям.
- А что, собственно, произошло? – поинтересовался он наконец.
- А что ты помнишь? – вопросом на вопрос ответила Эмма.
Голд слегка сморщил нос.
- Помню эту психопатку на выезде из города. Она внезапно выпустила Генри, и тот подбежал ко мне. Помню, что мистер Дав дрался с тем амбалом, сообщником психопатки. И, кажется, у него был пистолет…
Рука Голда скользнула к правому боку, нащупывая повязку.
- Он стрелял… в меня, - очень медленно произнес он. – И попал.
- Да, - Эмма серьезно кивнула. – Но ты, похоже, в рубашке родился: пуля ничего важного не задела, и доктор Вэйл быстренько тебя заштопал. Говорит, что пару дней еще понаблюдал бы тебя – а потом можешь выписываться.
- Ну, пару дней я мог бы провести и дома… - Голд явно не был обрадован перспективой провести в больнице хоть один лишний час.
Однако Эмма покачала головой и внезапно лукаво усмехнулась.
- Ну уж нет, - заявила она. – Я тебе должна, помнишь? Так вот, я не хочу, чтобы во время нашего свидания твоя рана дала о себе знать. Так что пусть уж Вэйл тебя долечит, а потом…
Взгляд Голда стал таким серьезным, что она замолчала на полуслове. Он медлил, и она тоже не могла решиться нарушить тишину, но в конце концов все-таки не выдержала:
- Что? Что я такого сказала?
Голд, казалось, вел жесточайшую внутреннюю борьбу. У него упрямо выдвинулась челюсть, а в глазах растерянность сменялась решительностью и наоборот. Наконец он собрался с духом.
- Эмма… - Голд запнулся и ему пришлось начать заново. – Эмма, это было некрасиво с моей стороны. На кону стояла судьба твоего сына, и я не имел никакого права назначать цену за свою помощь. Ты… ты была достойна этой помощи, и просить чего-либо взамен…
Он осекся, когда Эмма осторожно взяла его ладонь в свои руки.
- Не усложняй, - мягко попросила она. – Я хочу пойти с тобой на свидание не потому, что это часть нашей сделки, и даже не потому, что я всегда держу свое слово. Я…
Она помолчала, но внимательный, настороженный взгляд Голда придал ей сил, и Эмма чуть заметно улыбнулась и торжественно закончила:
- Я хочу пойти с тобой на свидание потому, что я, черт возьми, хочу пойти с тобой на свидание!