- По-моему, он шарлатан, - судя по голосу, Голд явно не был доволен своим визитом к доктору Хопперу.
- А что он сказал? – поинтересовалась Эмма осторожно.
- Что-то мямлил про общую усталость и кризис среднего возраста! – Голд презрительно фыркнул. – Глупости какие! Я полностью и абсолютно счастлив! И уставать мне не с чего!
Эмма покачала головой. Она и раньше не особо надеялась на этот визит – просто не представляла, что еще можно предпринять, – а после разговора с Голубой Феей уже однозначно была готова к провалу.
Конечно, безоговорочно доверять кому-то постороннему было бы нелепо. Тем более, столь чуждому существу, которое само соизволило признаться, что не особо разбирается в людской психологии. Однако ее слова навели Эмму на совершенно иные мысли.
То, чего она когда-то опасалась – и о чем забыла за течением счастливых событий – скоро должно было произойти. Разумеется, не совсем уж скоро, не прямо завтра – однако возвращение домой было не за горами. Эмма в который раз честно попыталась придумать для себя плюсы этого перемещения – но кроме единства семьи так ничего и не придумала. Более того, правду говорила Голубая Фея или нет, одно из ее слов Эмма вынесла однозначно: жители Сторибрука под влиянием обожаемых ими фей сделают что угодно, лишь бы не допустить Голда к порталам. Вполне возможно даже, что во всеобщей спешке и давке они умудрятся провернуть это так, что Эмма обнаружит отсутствие мужа уже по ту сторону – и дороги назад не будет.
Что почувствует Голд, от которого в мгновение ока сбегут жена, дочь, пасынок и целый город – включая, насколько поняла Эмма, даже здания и дороги – этого она себе представить не могла. Возможно, и правда сойдет с ума, обнаружив себя посреди девственного леса в гордом одиночестве…
И, разумеется, там, на другой стороне, ее все бросятся утешать, что так будет лучше. Что все было ошибкой, или порывом ее благородства, или еще какую-нибудь сказочную чушь придумают… И что станется с Мэри-Энн? На ней всегда будет висеть клеймо «дочери Темного», возможно, от нее всю жизнь будут ожидать каких-нибудь пакостей – и как знать, не толкнет ли это ее и правда на неверный путь?
Пытаясь обдумать проблему со всех сторон, Эмма до возвращения Голда успела перебрать множество вариантов. Ей даже пришлось засадить дочку смотреть мультики, чтобы иметь возможность сосредоточиться – и все равно оптимальный выход раз за разом вырисовывался только один.
Действительно следовало уехать. Но, разумеется, не одному Голду, а им всем. Мэри Маргарет расстроится, и Дэвид будет сердиться… Эмма судорожно вздыхала, стараясь не пускать в свой разум сцену расставания. Она полюбила их: быть может, все-таки не совсем так, как любят родителей, но все же как самых дорогих друзей. Однако у них есть сын – ребенок, для которого Мэри Маргарет и Дэвид действительно настоящие мама и папа; а у самой Эммы есть своя семья. Дети ведь уезжают, когда вырастают, не так ли? В другие города, в другие страны…
В другие миры…
И, конечно же, был еще Генри. Эмма отлично знала о том, как мечтает ее сын попасть в сказочный мир – но при этом мечты сей не одобряла. Ей хотелось, чтобы Генри жил в нормальном мире, где все под рукой, где можно добиться многого, не размахивая мечом и не запугивая кого-то магией. К тому же теперь все знали, что он внук Темного, и это тоже там наложит свой отпечаток. Люди наверняка захотят, чтобы королеве Белоснежке наследовал их нормальный принц, а не принцесса, которая больше похожа на мужика, ненавидит их мир – да еще и умудрилась спутаться с Темным.
На этой мысли Эмма, несмотря на серьезность ситуации, едва не рассмеялась над собой. Можно подумать, ей нужна корона! Она от поста мэра отказалась, когда кто-то заикнулся, что надо бы сменить руководство в Сторибруке – открестилась, будто ей предложили отправиться на каторгу! Какое уж тут королевство, да еще и средневековое?
Однако вопрос с Генри оставался открытым. Ему уже пятнадцать – с одной стороны, понимает он сейчас немного больше, чем в десять, однако подростковое бунтарство не заткнешь даже самыми логичными доводами. Генри пять лет ждал чудесного момента отправления в сказку, где он станет рыцарем – как дед, спасителем – как мать, а может, в будущем и королем, как бабушка.
Кто ж знал, что с другой стороны его родство окажется куда более специфическим?
И в результате Эмма почти решила, что все эти сложные вопросы можно отложить еще на немного. В конце концов, Голубая Фея говорила про два года – а это срок не маленький.
Но сейчас, глядя на расстроенного Голда, Эмма подумала, что тянуть тоже не стоит. Голд в последнее время мало был похож на того счастливого человека, каким наконец-то стал после их свадьбы. Он похудел еще сильнее – хотя, казалось бы, куда? – осунулся и выглядел старше своих лет.
- Ну хоть что-то дельное доктор Хоппер предложил? – чтобы поддержать разговор, поинтересовалась Эмма, скрещивая пальцы и от души надеясь, что Арчи придумал что-нибудь.
Голд снова презрительно фыркнул.
- Он промямлил что-то вроде о пользе смены климата, но, похоже, сам не особенно был в этом уверен!
«Значит, Голубая Фея проинструктировала уже и Арчи», - отметила про себя Эмма. Впрочем, этому не следовало удивляться: бывший Сверчок фей безмерно уважал.
- А почему бы и нет? – решаясь, заявила она. – Почему ты когда-то выбрал именно Мэн?
Голд посмотрел на нее с удивлением. Потом совершенно искренне задумался.
- Мне показалось, - произнес наконец он, - что это место будет достаточно походить на мою родину.
- То есть большую часть года холодно, промозгло и туманно? – не удержалась Эмма.
Ее познания о Шотландии были весьма смутными, но – следовало это признать – климат Сторибрука не особенно радовал. Голд же на ее замечания слегка насупился, хотя и видно было, что не всерьез.
- А какой климат предпочитает прекрасная мадам? – поинтересовался он в свою очередь.
В горле у Эммы в мгновение ока все пересохло. Скажи она: «Мне нравится здесь» - и они не уедут отсюда никогда… в смысле, до того момента, как все переместятся в другой мир. Но если она скажет что-то другое, жизнь стремительно понесется по новому руслу. Наверное, все же стоило сперва переговорить с Генри… А может, и с Нилом тоже – перед тем, как вступать на этот тонкий лед. Однако Эмма поторопилась – и выбор теперь должна была сделать прямо сейчас.
- Ну, мне всегда казалось, что те места, где потеплее, гораздо привлекательнее, - выпалила она. – Например, такие, где можно купаться… чаще, чем пару раз в год.
Голд окинул ее задумчивым взглядом, и Эмма отлично поняла, что он представляет себе ее в купальнике. Что ж, она от души надеялась, что ему это зрелище доставит удовольствие.
Однако, вместо того чтобы высказать мнение о надуманном, Голд вдруг усмехнулся.
- А я-то все думал, насколько тебя, такую непоседу, хватит, - заявил он.
- Это ты что имеешь в виду? – насторожилась Эмма.
Голд пожал плечами.
- Ну, это на тему того, что ты за десять лет семь раз сменила место жительства – а теперь вот уже пять лет живешь на одном месте. Пустила, так сказать, корни…
Эмма невольно повторила его усмешку. Когда-то именно эту фразу – что она собирается пустить здесь корни – она и бросила в лицо Регине, так не вовремя напомнившей ей о Таллахасси. Голда при этом разговоре, разумеется, не было – но Эмма уже давно поняла, что он на каком-то ином уровне улавливает ее эмоциональный настрой.
- Ну, в принципе, здесь тоже было бы неплохо, - протянула Эмма как можно небрежнее. – Но нельзя не признать, что тут все-таки мрачновато. Я думаю, ты выбрал это место не столько из-за сходства с Шотландией, сколько за то, что здешнее уединение… да и суровость тоже отвечали твоему тогдашнему настрою.
- Ну хорошо, ты меня раскусила, - хмыкнул Голд. – Я выбрал самый маленький город в самом маленьком… ладно, в почти самом маленьком штате, чтобы вести тут свою коварную подковерную игру – исключительно ради собственного удовольствия и не нарываясь при этом на конкурентов, ибо никому в здравом уме и твердой памяти эта дыра не нужна.
- А теперь? – затаив дыхание, спросила Эмма. – Теперь тебе тоже нужна эта… гхм… игра?
Голд задумчиво покачал головой.
- Да нет, пожалуй… Но здесь ведь…
Он замолчал, не зная, за что уцепиться. Здесь его дом? Но домом пресловутый розовый особняк стал только с появлением Эммы и детей, а значит, таковым мог стать и любой другой, куда бы они переехали все вместе. Здесь его знакомые? Здесь все чужие, единственные люди, симпатизирующие ему – это его же родные. Даже нельзя сказать, что здесь находится любимая работа: ну не считать же, в самом деле, работой сбор арендной платы!
Голд еще раз внимательно посмотрел на Эмму. Под ее красивыми глазами цвета морской волны залегли тени, и уголки губ были печально опущены. Она переживала за него – не как могла бы волноваться какая-нибудь курица-наседка, но от этого не менее глубоко и искренне. Для Голда это осознание до сих пор являлось чем-то странным и плохо укладывающимся в голове: он не привык, что кто-то о нем беспокоится.
Но, в конце концов, если на одной чаше весов всего лишь монотонная жизнь по инерции, а на другой – счастье любимой женщины, то почему бы не попробовать? Денег у него вполне достаточно, они могут позволить себе любой дом в любом месте, где только пожелают.
- Куда конкретно ты бы хотела поехать? – спросил наконец Голд вслух. Не то чтобы он решился окончательно, но, возможно, стоило обсудить некоторые варианты.
- Монтана? Или Орегон?
- Опять тебя тянет куда-то на север, к холодам и дождям!
- Но там есть и не дождливые районы…
- А как насчет Флориды?
- О боже, нет, это же вообще тропики! И кому-то, вроде, не нравились дожди?
Эмма вздохнула. Голд, вроде, и не против был переехать, но варианты предлагал не слишком симпатичные. Если уж переезжать, то в место, где им обоим будет нравится, а не в такое, где все будет напоминать о Сторибруке…
- О чем спорите? – вернувшийся из школы Генри заглянул в гостиную, где Эмма с Голдом, обложившись картами, вели свою дискуссию.
- Эмма хочет выбрать штат с бесконечной жарой и круглогодичными пляжами, - первым успел ответить Голд. – Возможно, она подумывает о Гавайях!
- Угу, а Голд хочет остаться в вечной зиме со всеми ее прелестями, - не осталась в долгу Эмма. – Еще чуть-чуть, и речь пойдет о Канаде!
Генри, ссадив Мэри-Энн с очередной карты, сунул нос в причину их спора.
- Ммм… Может, вас обоих Калифорния устроит? – предложил он. – Мы проходили, что там есть места, где горы подходят к побережью: внизу пляжи, а наверху елки.
Голд и Эмма переглянулись. Вариант и правда казался привлекательным.
- А это действительно неплохо… - в задумчивости протянул Голд.
Эмма согласно кивнула и даже не стала отбирать у Мэри-Энн особенно приглянувшуюся той карту.
- А чего вы от этого штата хотели-то? – собрался наконец уточнить Генри.
Голд бросил на Эмму быстрый взгляд. Его уже успела посетить мысль, что не последним пунктом в желании Эммы переехать, был шанс увезти Генри подальше от Регины и от ненормальной ситуации с «двумя мамами». «Двух пап» Генри воспринимал гораздо спокойнее, все-таки они оба являлись родственниками еще и друг другу. С «мамами» же все обстояло сложнее…
Эмма поднялась на ноги.
- Мы… Поговорим, хорошо? – немного нервничая, бросила она Голду.
Тому оставалось только кивнуть.
Выйдя в другую комнату, Эмма повернулась к сыну, пытаясь придумать, с чего начать.
- Вы что, решили сбежать из Сторибрука? – прежде, чем ей пришло в голову хоть что-то толковое, задал вопрос Генри.
- С чего ты решил? – настороженно поинтересовалась Эмма.
Генри пожал плечами.
- Ну, ты никогда не скрывала, что не хочешь возвращаться в Зачарованный Лес, - печально протянул он. – Впрочем, Нил тебя в этом поддерживает: он тоже все твердит, что ни один вменяемый человек, поживший в двадцать первом веке, не захочет возвращаться в махровое средневековье.
- Ему еще хуже, насколько я понимаю, - отводя взгляд, пробормотала Эмма. – Я-то хотя бы принцесса, а он – сын крестьянина…
- Водопровода, насколько я понимаю, нет и во дворце Белоснежки, - все так же невесело усмехнулся Генри. – Регина, кстати, тоже не хочет возвращаться.
- Ей тоже будет не хватать там водопровода? – удивилась Эмма.
Вскользь она подумала, что Злая Королева вряд ли испытывала недостаток в горячей воде – и ее совершенно не заботило, каким способом та к ней подавалась.
- Да нет, - Генри засунул руки в карманы. – Она просто говорит, что если она будет пытаться оставаться доброй, то ее все замучают просьбами о помощи. Но она так долго не выдержит, психанет – и снова станет Злой Королевой, а ей этого не хочется.
Они немного помолчали.
- То есть, - наконец дошло до Эммы, - с Нилом и Региной ты уже на эту тему говорил? А как же я?
- Ну… - снова протянул Генри, теперь уже смущенно, - на самом деле, это они со мною об этом говорили.
Они снова встретились взглядами.
- Я очень хотел в Зачарованный Лес, - признался Генри тихо. – Но раз вы все так туда не хотите, а Голда, как я понимаю, остальные туда еще и не пустят, то я предпочту остаться здесь, с вами.
Эмма в который раз поразилась догадливости своего сына. «В кого он такой умный? - рассеянно подумала она, и снова, как и прежде, была вынуждена прийти к мнению: - Разве что только в того же Голда…»
Вместо слов она обняла изрядно вытянувшегося за последнее время сына. Тот уже был чуть выше нее и одного роста с Голдом – Эмма не сомневалась, что через пару лет Генри перегонит и Нила. Жаль, что с Дэвидом они его сравнить уже не успеют…
В дверь легонько постучали, и в комнату заглянул Голд.
- Прощу прощения… - произнес он, никак не комментируя семейные объятия. – Не хотел вас прерывать, но скоро обедать, а кое-кто обещал помочь мне с готовкой…
Генри выпутался из кольца материнских рук и шагнул к Голду. В последнее время тот учил его готовить, и Эмме оставалось только признать, что семейный талант и здесь оказался налицо: результаты впечатляли. Саму Эмму Голду так и не удалось научить готовить хоть что-то приличное.
Уже практически выйдя из комнаты, Генри обернулся и заявил:
- И вообще, мы с Голдом решили, что учиться круче всего в Оксфорде, так что…
И с этими словами он нырнул за дверь. Несколько секунд Эмма непонимающе смотрела ему вслед, однако, сообразив, возмущенно крикнула:
- То есть в каком смысле в Оксфорде?! Это же вообще в Британии! Голд!!!
Она могла бы поклясться, что до нее донеслось мерзкое хихиканье. Сдвоенное.